Война в Ливии: вместе или раздельно

В тот момент, когда США вступили в военные действия в выходные, он уехал в Бразилию обсуждать вопросы торговли. Визит легко можно было бы отменить, но Белый дом представил это как принципиальную позицию. Отсутствие президента еще раз подтверждает позицию администрации: США поддерживают операцию против Муамара Каддафи, но не являются главным ее инициатором и не возглавляют ее.

Это не тот тип лидерства, к которому привык мир. С другой стороны, это как раз та позиция, которой от Обамы ожидала мировая общественность, рукоплескавшая его победе на выборах. Мы получили, что хотели. Посмотрим, долго ли это продлится и как будет работать.

Легко предположить, что американские ястребы не впечатлены происходящим. Они считают, что Обама в замешательстве. Пока союзники строили коалицию и добивались резолюции ООН, полковник Каддафи получил явное преимущество в конфликте. Если его войска смешаются с мирным населением Бенгази и других городов, эффективность бомбежек будет под вопросом. Повстанцам было просто помочь еще две недели назад. Теперь же союзникам, видимо, придется заняться разделением страны, при том что Каддафи сохранит часть территории.

Одно дело слушать эти аргументы от американских ястребов. Они убеждены, что если нужно, если на карту поставлены жизненно важные интересы, то Америка может и должна действовать по собственной инициативе, наплевав на международные законы. Но совсем другое дело — и это с трудом укладывается в голове — выслушивать похожие упреки в нерешительности от некоторых европейцев. “Обама разочаровал нас, — говорят они. — Драгоценное время потеряно”.

Не так давно Европа вовсю обвиняла США в односторонности и своеволии. Не так давно Европа билась в восторге от назначения Обамы — ведь он придерживается совсем другого стиля. Европейцы так долго ждали президента, который был бы осторожен, осмотрителен и с уважением относился бы к мнению других государств, европейцы презирали Джорджа Буша за отсутствие этих качеств. Почему же теперь некоторые в Европе кричат: “Время разговоров окончилось. Пора начинать стрелять!”?

Впрочем, все критики — и американские ястребы, и европейские приверженцы многосторонних правил — правы, говоря, что из-за промедления операция стала труднее. Проблема последних в том, что причина промедления — как раз та система, которую они отстаивают. Если не нравится терять время — нечего спрашивать у ООН разрешения на вторжение.

Европейцы твердят, что, возьми США дело в свои руки, союзники быстрее бы получили право действовать. Но как? У Америки есть все причины, чтобы попытаться затеряться между Великобританией и Францией. Она совершенно справедливо опасается дальнейшего разгорания ненависти к ней в исламском мире. Если бы операцию явно возглавляли США, режиму Каддафи куда проще было бы организовать сопротивление и в Ливии, и за рубежом. К тому же военные ресурсы США и так распылены. Пентагон был весьма осторожно настроен в отношении этой операции, и его представители вслух выражали свои сомнения. Мудрый президент не станет легкомысленно отбрасывать подобные предупреждения.

Более того, если бы Америка действовала напористее, коалиции с Британией и Францией было бы явно недостаточно, чтобы возникло ощущение многосторонности. На создание широкого консенсуса, обеспечение участия всего региона и полного одобрения вторжения обязательно должно было уйти много времени. Большим достижением можно считать, что удалось в столь сжатые сроки убедить власти разных стран в необходимости не только ввести малоэффективную бесполетную зону, но и принять “все необходимые меры”. Несмотря на все проблемы, вооруженный мультилатерализм прошел первое испытание: союзники начали интервенцию хоть с какими-то шансами на успех.

К сожалению, цена, которую приходится платить за мультилатерализм, не ограничивается промедлением с началом операции. Сложно сражаться, когда на все действия необходимо одобрение, особенно когда любая тактика рассматривается с точки зрения политических последствий. Но ради подвига по созданию коалиции сделано уже столько, что ее стоит поддерживать любой ценой. Представьте, что бои будут жестче, чем ожидают союзники. Смогут ли они договориться, как и до какой степени наращивать огневую мощь? На каждом углу говорится о поддержке союзников Лигой арабских государств. Дает ли это ей право вето на кампанию? Это довольно неудобный вопрос с тех пор, как в воскресенье лидер организации высказался в том плане, что авиаудары — совсем не то, чего ожидала лига.

Словом, у приверженцев односторонних действий все козыри на руках. Но и у многосторонних согласованных действий есть преимущества даже в глазах самых недалеких американцев. Легитимность весьма ценится у остальных наций мира, где в почете мягкая сила. В случае с Ливией союзники поступают правильно и, будем надеяться, набирают себе сторонников, а не врагов. А количество участников альянса, авторитет ООН и позиционирование США как “третьего среди равных” сведут на нет обвинения в том, что Америка открыла новый фронт против ислама. Сейчас, когда финансовая ситуация напряжена, более равномерное распределение бремени расходов и ответственности только к лучшему.

Сложно переоценить, сколь многое зависит от исхода операции. Даже если режим Каддафи рухнет, союзники, возможно, столкнутся с последствиями этого и будут жалеть о своем решении. Но при благоприятном исходе Каддафи уйдет, мир будет восстановлен и Ливия нерешительно двинется по пути к демократии. Коллективные действия под эгидой ООН приведут к возникновению новой модели международных отношений. Если же операция затянется или окончится крахом — а этому способствует ее многосторонний характер, — международные отношения будут развиваться иначе.

Весьма тонкая материя, которой пока что пренебрегают, — настроения американских избирателей. Пока что американцы были против участия своего государства во вторжении. Если все пойдет хорошо, они изменят свое мнение на противоположное и станут гордиться страной. В противном случае они ни на секунду не задумаются о международной легитимности и вместо этого поставят вопрос о легитимности в самой Америке. Если речь еще об одной войне, где был конгресс? Чье решение поставило под удар армию США? И почему, когда все начиналось, президент не был в Белом доме, объясняя свое решение нации? Ах да, у него была назначена встреча в Бразилии.

Клайв КРУК