“Видим, что об нас вытирают ноги”

7 ноября КПРФ провела в центре Москвы митинг, посвященный Октябрьской революции. Призывая прийти москвичей на митинг, депутат Госдумы от КПРФ Денис Парфенов среди прочего написал следующее: “Одни идут на фронт защищать Родину, а другие продолжают беззастенчиво торговать богатствами нашей земли и пожинать огромные прибыли?”.

“Мы посчитали, что это приглашение в гости, и мы пришли”, — рассказывает москвичка Мария Андреева. У нее мобилизованы муж и двоюродный брат. Во время митинга КПРФ Андреева и еще около 30 женщин развернули плакаты с требованиями вернуть своих мобилизованных мужей домой. Акция продлилась всего пять минут, но зато приобрела большую огласку — это было первое публичное требование жен мобилизованных отпустить их мужей с фронта.

“Девочки, кто сможет завтра заявку в мэрию отнести?”, “Девочки, кто сможет взять роль организатора?” — следующие несколько дней региональные группы жен мобилизованных были полны таких сообщений. Женщины объединились, чтобы подать заявки на согласование уже собственных митингов по всей стране с требованием вернуть мобилизованных близких. Опыта организации митингов или другого рода общения с властями почти ни у кого не было.

“Когда мы услышали, что у КПРФ масштабные митинги происходят, это нам дало зеленый свет по согласованию нашего митинга. Изначально нам говорили, что смысла пытаться согласовывать митинги нет, потому что у нас вроде как везде действуют ковидные ограничения. Но если КПРФ по всей России разрешено было митинг проводить, значит, и нам разрешат”, — рассказывает Наталья, администратор группы жен мобилизованных по Воронежской области. У Натальи мобилизован муж.

Тем не менее власти отказали женам в митингах — в частности, именно из-за ковидных ограничений. Женщины не намерены прекращать борьбу. “Наши мужчины настолько хотят вернуться домой, что уже просят хоть что-нибудь сделать. У них вариантов нет, есть вариант что-то сделать только у нас”, — говорит Мария Андреева.

“Вот вам еще одна льгота”

В октябре Мария написала письмо в московское правительство с вопросом, какие нужны документы для согласования митинга. Ей ответили, что митинг не будет согласован, так как в Москве действует запрет на проведение публичных мероприятий, введенный еще во времена пандемии. Однако это не убедило женщин отказаться от идеи провести митинг. В Москве была подана заявка на согласование акции на 25 ноября, но пришел отказ — как раз из-за ковидных ограничений. Тем не менее организаторы планируют оспаривать этот отказ в суде. Из-за ковида же отказались согласовывать митинг и в Петербурге.

В группах жен мобилизованных обсуждалось, что вроде как удалось согласовать митинг в Новосибирске на 19 ноября, поскольку в течение трех дней, как установлено законом, организаторам не пришел отказ в проведении акции. Но за несколько дней до даты митинга отказ все-таки пришел. В ответе мэрии говорится, что цель митинга — вернуть мобилизованных домой — нарушает “принцип законности”. В чем конкретно было нарушение, в ответе не указано.

В Красноярске власти тоже отказались согласовывать митинг, сославшись на ковидные ограничения, рассказывает Наталья. А в Челябинске объяснили отказ тем, что заявка на митинг была подана не в бумажном, а в электронном виде, пишет “Челябинск Будущего”.

В Новосибирске в местном ДК вместо митинга прошла встреча с властями — в закрытом режиме. По данным местного издания “Курьер-среда” и “Верстки”, около здания дежурила полиция, и всех пришедших проверяли на металлоискателе и просили документы, подтверждающие родство с мобилизованными. На саму встречу смогли попасть только два федеральных телеканала, остальные СМИ не получили аккредитацию. О конкретных итогах встречи ни организаторы, ни присутствовавшие чиновники не сообщили, писала “Верстка”.

В мэрии Челябинска также прошла встреча с женами мобилизованных. Власти обещали “передать обеспокоенность выше”, отвечая на вопросы о том, когда мобилизованных вернут домой. Но при этом предложили несколько льгот: увеличенный отпуск мобилизованным до 60 дней в году, возврат стоимости билетов на дорогу и возможность проходить военно-врачебные комиссии ближе к дому.

Автор фото HTTPS://T.ME/SOTAPROJECT

 

 

 

То, что чиновники предлагают женам различные встречи и льготы вместо решения их главной проблемы — не новость, и такие предложения еще больше раздражают жен в сообществе, говорят и Наталья, и Мария. “Когда мы приходили к депутатам, они склоняли нас к тому, что давайте лучше не дембель, а давайте лучше мы сделаем побольше льгот, как-то что-то с деньгами покрутим. А мы говорим, нам не нужны деньги, мы вообще не про это. Вы женщине, которая переживает за любимого мужчину, вы на одни весы с ним ставите какие-то бумажки. Нам это не надо”, — рассказывает Наталья.

Тем не менее сейчас различные приемы у депутатов и чиновников — это пока единственный инструмент общения с властью. В Воронеже (откуда сама Наталья) вместо митинга мэрия также предложила провести круглый стол по проблеме мобилизованных. Жены мобилизованных будут просить, чтобы на этой встрече были представители Министерства обороны, администрации президента и СМИ.

“Мы не хотим, чтобы нас просто послушали, сказали: ой, девочки, вот вам еще одна льгота. Нам эта огласка выгодна. Чем больше про нас говорят, тем больше люди понимают, в какой сложной, непростой ситуации мы находимся”, — рассказывает Наталья.

Власти не могут негативно относиться к женам мобилизованных публично, но при этом и проблемы их не решают, поэтому и пытаются их задобрить “деньгами и льготами”.

“Нас этим и упрекают, тем, что нашим мужьям, видите ли, денежки платят — а если посчитать, то это уж не такие великие деньги, учитывая, что они рискуют жизнью и без выходных и праздников там находятся. Не в деньгах и отпусках дело, а в том, что они гражданские люди, они теряют здоровье”, — говорит Наталья.

Согласно подсчетам Русской службы Би-би-си и “Медиазоны” (в списке “иноагентов”), с начала войны была подтверждена гибель 4,4 тыс. мобилизованных. Это примерно десятая часть от всех потерь российской армии, которые удалось подтвердить Би-би-си. Эта статистика учитывает только публичные сообщения о смерти на фронте, в реальности же потери могут быть как минимум в два раза больше.

Несмотря на отказы, жены мобилизованных не планируют переставать подавать заявки на проведение митингов. “Вероятно, где-то сверху приказ, чтобы эти митинги никто не пропускал, — рассуждает Наталья. — Но, по-честному, для нас задача не столько выйти, показать, вот смотрите, мы такие бунтарки. А здесь задача — посмотрите, сколько у вас заявок приходит в каждый город. Вы задумайтесь, почему это происходит! Чтобы не оставить им выбора, что надо решать уже наши проблемы”.

Требования и отписки

Мужа Натальи забрали на следующий день после объявления мобилизации, 22 сентября. В мае ему дали отпуск, а после этого в отпуске отказывали, рассказывает она.

“У нас президент выступал и говорил о том, что у мобилизованных должен быть отпуск два раза в год на две недели. Но это не было узаконено, то есть это осталось на словах и поэтому это очень много где не выполняется”, — говорит она.

О проблемах с отпусками говорит и Мария, у которой мобилизованы муж и двоюродный брат. У ее мужа отпуск был по графику, а вот брату не стали учитывать время на дорогу до дома, поэтому отпуск сократился.

Из-за того что многим мобилизованным не давали отпуск, спустя полгода после призыва их родственники начали возмущаться. Наталья рассказывает, что изначально люди не сговаривались, а просто писали комментарии на страницах разных чиновников с вопросами, что происходит с мобилизованными.

“У родственников появились переживания, почему все на счет мобилизованных молчат, как будто их там вообще нет. А у нас нет ни сроков мобилизации, в отпуска не отпускают, мы вообще ничего про них не знаем, что там происходит, связь с ними плохая, очень тяжело психологически”, — говорит Наталья. Так появились первые группы жен мобилизованных в соцсетях.

Женщины стали создавать петиции, писать письма депутатам и чиновникам — изначально их требования сводились к тому, чтобы ввести сроки службы для мобилизованных. “Было написано очень много обращений разным государственным деятелям — пожалуйста, ограничьте срок, чтобы люди понимали вообще, куда и на сколько они идут”, — рассказывает Наталья.

В ответ на письма женам стали приходить “отписки”, рассказывают Наталья и Мария. “Там было из разряда, что, по Конституции, защищать страну — это обязанность каждого гражданина. Ну вы думаете, кому вы это пишете? У нас только один процент мобилизованных, а вы пишете, что обязанность каждого”, — возмущается Наталья.

Мария рассказывает, что от депутатки Ксении Горячевой (партия “Новые люди”) ей и вовсе пришел документ с названием “Единый ответ демобилизация” — то есть одинаковый ответ для всех обращений родственников по этой теме (документ есть в распоряжении Би-би-си). “Мне пришла только одна отписка, где мне пожелали терпения и чтобы мои мобилизованные вернулись живыми. Это было единственное такое письмо из всего количества отписок”, — говорит Мария Андреева.

Спустя год после мобилизации женщины не добились от власти действий по установлению срока службы. И их требование стало жестче — демобилизовать, вернуть мужчин домой.

В октябре 2023 года Марии пришел ответ из аппарата детского омбудсмена Марии Львовой-Беловой, который запросил комментарий у Генерального штаба. В ответе говорится, что в законе о мобилизации нет установленных сроков службы. А установить их нельзя — из-за нагрузки на Минобороны и заботе о самих семьях мобилизованных. “В случае ограничения срока службы призванных по мобилизации возникнет необходимость кореного изменения системы подготовки военнослужащих, что потребует значительных времени и сил, которыми ВС РФ в условиях специальной военной операции не располагают”, — говорится в ответе Генерального штаба (документ есть в распоряжении Би-би-си). Также в ответе говорится, что если для мобилизованных и будет установлен срок службы, то их статус изменится, и они будут получать оклад всего в две тысячи рублей. “Это приведёт к катастрофическому падению доходов семей призванных военнослужащих и росту социальной напряжённости”, — объяснили в Генштабе.

В декабре 2022 года министр обороны Сергей Шойгу, выступая на коллегии Минобороны, привел список приоритетных задач на 2023 год. Среди них была и такая: “Довести численность военнослужащих по контракту с учетом замены в группировках войск мобилизованных граждан и комплектования новых формирований к концу года до 521 тысячи человек”. Тогда некоторые родственники мобилизованных посчитали, что у Министерства обороны есть план — набрать побольше контрактников, чтобы заменить ими мобилизованных.

“Заявление Шойгу можно действительно понимать, что был план заменить мобилизованных — тех, кто не подписал контракт — теми, кто будет проходить военную службу по контракту. Можно так понимать, что такие планы были, но мы точно не знаем. Но юридическую силу имеют опубликованные нормативные правовые акты, а не заявления”, — комментирует юрист правозащитной коалиции за сознательный отказ от военной службы “Призыв к совести”, попросивший об анонимности.

Однако в сентябре, спустя год после мобилизации, депутат Андрей Картаполов заявил, что для мобилизованных “никакая ротация не предусмотрена”. “Они вернутся домой после завершения специальной военной операции”, — сказал Картаполов, председатель комитета Госдумы по обороне.

Это “переполнило чашу терпения” сообщества жен мобилизованных, говорит Мария: “Было очень неприятно, когда товарищ Картаполов начал резко переобуваться. Просто хочется задать вопрос Министерству обороны: все ваши высказывания, они для чего? Такое ощущение, что лишь бы что-нибудь ляпнуть”.

Тогда в сообществе и появилась идея митингов. “Отовсюду посыпались комментарии, которые нас ужаснули — наверное, мы что-то делаем не так. А что еще мы можем делать, кроме того, что пишем в военную прокуратуру, депутатам, президенту, а ответов не поступает, результатов нет?” — говорит Наталья.

Автор фото GETTY IMAGES

 

Последний ответ пришел из приемной президента и по содержанию похож на остальные официальные заявления насчет демобилизации. В документе сказано, что увольнение с воинской службы “возможно в соответствии с действующим законодательством, а также после прекращения обстоятельств, послуживших основанием для призыва граждан на военную службу”.

Военная служба по мобилизации указом президента приравнена к службе по контракту. “Действительно, закон о мобилизации не устанавливает, что мобилизация осуществляется на какой-то определенный срок, и установлено, что она проводится и прекращается на основании указов президента. Никакого срока этой военной службы не установлено, кроме как до окончания периода мобилизации. Период мобилизации может быть окончен соответствующим указом президента. Это именно его компетенция”, — комментирует юрист из “Призыва к совести”.

Из-за этого сейчас ситуация, действительно, такая, что покинуть войска до окончания периода мобилизации нельзя, говорит юрист. По действующему закону, есть только три основания, когда досрочно мобилизованному можно быть уволенным. “Это признание негодным к службе, получение категории Д — то есть тяжелые травмы, заболевания, которые приводят к невозможности по состоянию здоровья проходить военную службу. Второе — достижение предельного возраста пребывания на военной службе. В июне предельный возраст пребывания на военной службе был увеличен для рядовых с 50 лет до 65. И третье — это наказание в виде лишения свободы”, — объясняет юрист.

Комментируя вопрос о том, почему Минобороны сначала объявило о планах заменить мобилизованных контрактниками, а потом, по всей видимости, от них отказалось, юрист говорит следующее:

“Мы не раз сталкивались с тем, что говорилось одно, а делалось другое. Все лето 2022 года говорилось, что мобилизации не будет, а потом ее объявили. Или говорили, что мобилизации будут подлежать только те, кто ранее проходил военную службу и имеет боевой опыт. И звучало даже, что мобилизованные будут только в обеспечении, на второй линии обороны и так далее. И все это оказалось тоже только словами”.

Охота на жен

Активные попытки организовать митинги, конечно, не остались без внимания властей.

Еще в октябре “Важные истории” (издание признано российскими властями “иностранным агентом” и нежелательной организацией) писали, что соцсеть “ВКонтакте” начала блокировать посты родственников мобилизованных с требованием вернуть их домой.

Уже после того, как в нескольких городах были поданы заявки на митинги, полиция заинтересовалась участницами региональных групп жен мобилизованных. “Важные истории” рассказали, что полицейские приходили к нескольким родственникам мобилизованных в Кемеровской области и Красноярском крае — женщин предупреждали о штрафах за участие в несанкционированных акциях и ответственности за экстремизм, у некоторых проверяли переписки в телефонах. После этого чат родственниц мобилизованных из Кемерова был удален.

Депутатка от “Единой России” из Красноярска Елена Пензина заявила, что чаты жен мобилизованных — это “проект экстремистской и запрещенной в нашей стране ФБК”. Она также выложила обращение добровольца из Красноярка Олега Лютых, который заявил, что женам нужно “закрыть свои очаровательные ротики и не вносить сумятицу”.

Помощница Пензиной Валентина Воронцова получила права администратора красноярского чата жен мобилизованных и удалила его, так как заявила, что выступает против митинга, написало издание “Сирена”. Воронцова заявила, что “эту тему” (митинги) пытаются поднять украинские спецслужбы. “Я не могу поддерживать митинги, потому что мой муж находится на СВО. Он защищает родину, я не могу его позорить”, — ее комментарий выложило “Понятно. Медиа”.

После московской акции на митинге КПРФ в группах жен мобилизованных действительно стали опасаться провокаций и того, что участниц чата привлекут к своей деятельности “иноагенты” — в чатах стали рассылаться предупреждения о том, чтобы женщины не давали интервью СМИ и не вступали в подозрительные группы.

В женских чатах действительно нет одной общей позиции по поводу митингов и стратегии действий, рассказывает Наталья. Например, она говорит, что были случаи, когда региональные власти уговаривали организаторок чата не занимать активную позицию и обещали им “решать их проблемы индивидуально”.

Другие участницы чатов переживают, что их действия могут навредить мужьям на фронте. “Нас очень сильно запугали. Были ситуации, когда женщины жаловались на воинскую часть или на отдельно взятых командиров. И потом были последствия, когда их мужей отправляли, допустим, в штурм, — рассказывает Наталья. — Мы знаем истории, когда ты пытаешься жаловаться, и все — отправляйся в еще большую жопу, чем сейчас. Есть жены, которые действительно этого боятся. Есть мужья, которые этого боятся”.

Однако сама Наталья считает, что участникам чатов бояться нечего, так как они действуют исключительно законными способами и митинги пытаются проводить только согласованные.

Воевать должны военные

То, что на протестные действия решились жены мобилизованных, ставит российские власти в затруднительное положение, говорит Мария: “Власти очень боятся нас. Мы очень неудобная социальная группа”.

Раньше власти использовали родственников мобилизованных для пропагандистских целей — например, в проекте “Жена Героя”, выставке с фотографиями супруг военнослужащих. Сейчас же настроения родственников мобилизованных оказываются потенциальным информационным риском для будущей президентской кампании, пишет “Коммерсант”. Для этого чиновникам предлагается быть с ними в контакте и предлагать решения их проблем. The Insider ((издание признано российскими властями “иностранным агентом” и нежелательной организацией) также сообщил о том, что жены мобилизованных стали приоритетной группой для региональных администраций.

“Стоит задача любой ценой купировать внешний протест. Уговаривать, обещать, платить. Что угодно, лишь бы это не вышло на улицу, в любом количестве, даже 50 человек”, — сказал источник издания.

Автор фото MKTRM.RU

 

Тем не менее именно российские власти своими заявлениями и комментариями побудили женщин задуматься о митингах и акциях.

“Но Шойгу никто за язык не тянул. Я не понимаю, почему власти вдруг начинают менять свою точку зрения. Но нам нравится первая точка зрения — мы хотим, чтобы было сделано так, как было обещано в декабре 2022 года (когда Шойгу говорил о планах заменить мобилизованных контрактниками)”, — говорит Мария.

Реакция властей на попытки жен мобилизованных решить свои проблемы им непонятна. “Они за это время даже не попытались нас успокоить, — говорит Наталья. — Комментарии были в духе: смиритесь, воевать больше некому, и опять же про выплаты”.

Наталья и Мария про свое отношение к “СВО” не говорят. В чатах родственников мобилизованных эта тема также сознательно почти не поднимается. Тем не менее обе собеседницы Би-би-си считают, что война должна вестись профессиональными военными, а не гражданскими людьми. “Я, конечно, все отлично понимаю, но если с Министерством обороны не особо идут заключать контракты, то это проблемы Министерства обороны, а не гражданских семей”, — заключает Мария.

“Тут само название “специальная военная операция”, оно предполагает, что должны быть какие-то специальные войска. А не гражданские ребята”, — говорит и Наталья.

На обвинения в том, что жены мобилизованных якобы встали на скользкую дорожку протестных действий, Мария отвечает:

“Мы очень долго вели себя мирно, но мы видим, что об нас вытирают ноги. Власть сама себя поставила в ситуацию, когда очень легко раскачивать лодку, и не надо нас в этом винить — мы ничего не раскачиваем, мы просто хотим вернуть наших гражданских мужчин”.

Анастасия ГОЛУБЕВА