Варианты окончания войны в Украине. Версии журнала The Economist

 Попытка молниеносного наступления Москвы на Киев провалилась. Ее ползучее продвижение на Донбассе зашло в тупик. Недавно Россия потеряла оккупированные районы Харьковской области, а на этой неделе объявила об отступлении из Херсона — единственного областного города, который смогла захватить с начала вторжения. С каждой неудачей Путин ищет новые способы усилить страдания украинцев. Одна из последних попыток — постоянные удары по энергетической инфраструктуре.

4 ноября советник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан совершил незапланированную поездку в Киев и пообещал “непоколебимую поддержку” Украине. Но он также призвал подумать о будущих условиях мира. Позже выяснилось, что он общался со своими российскими коллегами и предупредил их о недопустимости применения ядерного оружия. 9 ноября Байден заявил, что после битвы за Херсон Россия и Украина будут “зализывать раны” и, возможно, думать о компромиссе. Он настаивал, что не будет указывать Украине, что ей делать.

Финский, немецкий и израильский сценарии

В частном порядке западные и украинские чиновники начинают задумываться о том, каким может выглядеть стабильный мирный договор. Станет ли Украина новой Финляндией, уступившей земли захватчикам и десятилетиями сохранявшей нейтралитет? Или разделенной войной Германией, западная часть которой вошла в НАТО? Часто обсуждают модель Израиля — страны, живущей под постоянной угрозой и сумевшей защитить себя без формальных союзов, но с обширной военной помощью Америки.

Условия любого урегулирования зависят от того, как будет развиваться ситуация на поле боя. Скорее всего, впереди еще много сражений. Сдача Херсона — унижение для Путина, но оно дает российским войскам возможность занять выгодные оборонительные позиции по Днепру. Путин не подает признаков того, что собирается сдаваться. Украина, со своей стороны, надеется сохранить набранный темп.

Кампанией по уничтожению украинской энергетики Путин надеется заморозить страну. Но опыт прошлых конфликтов показывает, что удары по гражданским объектам в отсутствие эффективного наземного наступления редко обеспечивают победу. Почти 90% украинцев хотят, чтобы страна продолжала воевать. В России, по данным “Левада-Центра”, только 36% хотят продолжения войны, а 57% выступают за мирные переговоры.

 

 

 

 

 

 

 

 

Владимир Зеленский озвучил свои условия: Киев готов начать переговоры, но только если Россия готова вернуть украинские территории, выплатить репарации и взять на себя ответственность за военные преступления. Байден определил свои цели в статье, опубликованной в мае в New York Times: “демократическая, независимая, суверенная и процветающая Украина со средствами сдерживания и защиты от дальнейшей агрессии”. Примечательно, что вопрос о границах Украины в майской статье он оставил в стороне.

В последнее время союзники Украины стали говорить более конкретно. В заявлении от 11 октября лидеры стран “Большой семерки” выразили “полную поддержку независимости, территориальной целостности и суверенитета Украины в ее международно признанных границах”. Они потребовали от России “полного и безоговорочного ухода” со всех оккупированных территорий.

Заявление “Большой семерки” — это, по сути, требование полной капитуляции России. Едва ли его можно назвать дипломатическим шагом: дипломатия по определению предполагает взаимные уступки.

Мало кто из западных лидеров ставит под сомнение стремление Украины вернуть себе территорию, утраченную после вторжения в феврале 2022-го. Многие поддерживают усилия по возвращению части Донбасса, захваченной в 2014-м. Но когда речь заходит о возвращении Крыма, мнения расходятся. Многие опасаются, что перспектива потери полуострова может спровоцировать опасную эскалацию со стороны Путина.

Для некоторых чиновников администрации Байдена Крым — это вопрос принципа: нельзя захватывать силой чужую землю. Другие сомневаются в способности Украины отвоевать еще больше территорий и считают, что настало время для дипломатии. Но Белый дом не спешит с заявлениями, которые могли бы вызвать раскол в проукраинском лагере.

Вопрос гарантий

Другая насущная проблема — характер будущих западных гарантий безопасности для Украины. Они должны быть надежными, учитывая, что Россия будет оставаться угрозой для Украины, как минимум, до тех пор, пока Путин остается у власти, если не дольше. Несколько стран Центральной и Восточной Европы выступают за скорейшее принятие Украины в НАТО на том основании, что это будет сдерживать Россию. Однако администрация Байдена опасается, что ей придется распространить свой ядерный зонтик на страну, находящуюся в состоянии скрытого или реального конфликта с РФ.

Поэтому время от времени всплывают проекты альтернативных договоренностей. В сентябре бывший генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен и руководитель ОП Андрей Ермак предложили проект “Киевский договор о безопасности”. Он предполагал помощь в обеспечении безопасности, но не пакт о взаимной обороне. По образцу западной поддержки Израиля, договор укрепил бы Вооруженные силы Украины, превратив нынешнюю периодическую поддержку в систематическое долгосрочное обязательство.

Партнеры должны были пообещать Украине инвестиции в ее оборону на десятилетия вперед, масштабные поставки вооружений, обучение военных, совместные учения и обмен разведданными. Договор не требовал бы ни согласия России, ни нейтралитета Украины. Он не исключает членства в НАТО. При определенных обстоятельствах Запад может пойти на военное вмешательство для оказания помощи Украине.

В случае нападения на Украину подписавшие договор страны “задействуют все элементы своей национальной и коллективной мощи и примут соответствующие меры, которые могут включать дипломатические, экономические и военные средства”. Более широкая группа стран, включая азиатских союзников, должна подкрепить такую военную помощь санкциями в отношении России, включая положения о “возобновлении” любых санкций, которые могут быть отменены в рамках сделки.

Но даже такой урезанный договор может оказаться для администрации Байдена слишком амбициозным. Некоторые спрашивают, например, какие обязательства возьмет на себя Украина, скажем, в виде реформ по укреплению демократии или борьбе с коррупцией. Кроме того, израильская модель не вполне применима: Израиль — ядерная держава и оккупирует арабские земли.

 

 

 

 

 

 

 

 

Дипломатические игры выгодны Путину

Как долго продлится война? Это зависит в первую очередь от Путина. Он попал в трудное положение и в Украине, и у себя дома. Технократы в его правительстве обеспокоены состоянием экономики, а “национал-патриоты” вроде Евгения Пригожина призывают к чисткам в рядах генералитета.

Дипломатическая игра может на время устроить Путина, особенно если поможет ему закрепить некоторые территориальные завоевания. Чтобы получить паузу, он смягчил ядерную риторику и внезапно заявил украинцам о том, что они стали жертвами агрессивной западной политики. Россия же, напротив, по его словам, “всегда относилась к украинскому народу с уважением”.

Одновременно Путин стремится привлечь на свою сторону тех, кто колеблется, особенно на “глобальном Юге”, и успокоить друзей — Китай и Индию. Те открыто заявили о том, что не одобряют его ядерного безрассудства.

Прежде всего Путин заинтересован в том, чтобы достучаться до одного слушателя: Дональда Трампа, чьи союзники в Конгрессе ставят под сомнение американскую помощь Украине.

Варианты эскалации

Несмотря на все неудачи, у Путина еще не исчерпаны возможности пойти на эскалацию в Украине и расколоть Запад. В военном отношении он может задействовать больше авиации, мобилизовать больше военнообязанных. Он также может устроить диверсии на подводных газопроводах и линиях связи, начать более масштабные кибератаки, вмешиваться в работу спутников связи и активизировать кампании по дезинформации. Возможны нападения на суда, перевозящие зерно из Украины. В конце концов, Путин может применить тактическое ядерное оружие. Однако за все это придется заплатить высокую цену: это сделает Россию еще большим изгоем, ослабит ее внутри страны и может спровоцировать жесткий ответ.

Ставки для Путина выше, чем для Запада. Но еще выше они для украинцев, многие из которых не верят в саму идею переговоров с Россией и считают военную победу единственным приемлемым вариантом, даже если на нее уйдут годы.

Украина считает, что чем больше территории сможет отвоевать, тем больше у нее шансов избавиться от Путина. И эта перспектива тревожит многих на Западе: разгром российской армии может стать для Путина толчком к ядерному удару. Это одна из причин, по которой администрация Байдена давно перестала говорить о том, что помогает Украине одержать “победу”.

Как это часто бывало с Израилем, в какой-то момент США могут попытаться ограничить амбиции Украины. Они имеют возможность сделать это опосредованно — просто перестанут поставлять Украине оружие, в котором та нуждается. В определенной степени США уже это делают: отказываются поставлять современные самолеты, системы ПВО Patriot и тактические ракеты ATACAMS.

Судьба Украины зависит не только от доблести ее солдат или стойкости ее народа, но и от внешних факторов, которые она не может контролировать: непостижимых расчетов деспотичного правителя России и стойкости украинских друзей. Запад уже получил преимущества: Россия чрезвычайно ослаблена, что значительно облегчает защиту европейского фланга. Для Украины, которая понесла ужасающие потери, исход выглядит гораздо менее определенным.