Украинская металлургия: от Москвы до Никосии

Скромная бумажка об избежании двойного налогообложения с Республикой Кипр должна по праву храниться на почетном месте в Верховной Раде вместе с Конституцией Украины или Декларацией о государственном суверенитете. А возможно, и вообще вместо них. В стране, где около двух третьих управляющих компаний имеют офшорную прописку, ее точно чаще принимают во внимание.

Конечно, офшоры бывают не только кипрские (встречаются всякие, вплоть до малазийских и либерийских), но киприоты таки лидируют с огромным отрывом. И если в 1982 году металлургией управляли из Москвы, то сейчас юридически — из компаний, зарегистрированных на небольшом средиземноморском острове. Туда же выводится и основной поток прибыли.

Собственно, именно это — вынос финансовых потоков за рубеж — и есть основной итог 20 лет бурного процесса дележа украинской металлургии. Уже забылось, но в 1991-м эта отрасль занимала довольно-таки скромное место. Хотя металла выплавлялось примерно на треть больше, чем сейчас, ее до­ля в промышленном производстве страны была раза в три меньше.

В Украине тогда существовали приличное машиностроение и даже легкая промышленность (практически убитая сегодня), другие отрасли (упавшие затем почти на уровень плинтуса), строилось в разы больше жилья.

Справедливости ради нужно отметить, что мнение о “великой процветавшей стране, убитой ударом в спину” очень сильно преувеличено. СССР в начале 80-х (как раз к моменту подписания договора с Кипром) уже находился в состоянии глубокого кризиса, да так из него и не вышел.

То же машиностроение было в основном тяжелым, т.е. обслуживавшим по факту самого себя. Почти половину металла выплавляли для того, чтобы производить из него станки, которые будут выпускать другие станки. И к 1990-му украинская металлургия в буквальном смысле превратилась в заповедник устаревших технологий — львиную часть стали выплавляли в мартенах, о которых в Европе уже давно забыли.

Об экономии ресурсов никто всерьез не думал, благо, стоили они копейки. Экологию вообще относили к теме “придурь интеллигентов”. Производительность труда была в разы ниже, чем у соседей.

Частично эти недостатки должны были начать исправлять в 90-х годах, на которые намечалась волна масштабной реконструкции. Но тут пришла (точнее, свалилась) свобода, независимость и пора шальных денег.

В это трудно поверить, но первые года два-три руководство металлургических комбинатов жило почти как в раю. Как управлять отраслью, Киев понятия не имел и не управлял. Расценки на сырье были еще вполне советские, т.е. дармовые. Появился почти свободный экспорт по мировым ценам, расходы на социалку за счет инфляции упали почти до нуля. В общем, начался праздник жизни на беспривязном содержании. Насту­пила короткая эпоха “красных директоров”.

Хотя чуть позже выяснилось, что на свободе есть и проблемы. Предприятия, бодро и бездарно растранжирив советский жирок и госрезервовские запасы, столкнулись таки с кризисом сбыта. Директорат в основной массе в нем не разбирался (исключения типа В. Бойко или В.Сацкого можно пересчитать по пальцам).

Сначала директора привычно посетили Киев, выбив там сумасшедшие льготы и по мере сил поспособствовав раскрутке в стране гиперинфляции. После того, как цены в стране за год увеличились в сотню раз, начался длительный период тотального бартера. Предприятия стали быстро обрастать ворохом посредников, впрочем, поначалу вполне ручных и карликовых.

Представить в 1993-м — году начала приватизации, что через пять лет фирмы-“прилипалы” успешно проглотят почти весь красно-директорский корпус, было трудно. На старте металлургической приватизации предполагалось, что пройдет она ради любимого и незабвенного, обвешенного всякими побрякушками, директора и его окружения.

Появился термин “аренда с выкупом”, стали срочно создаваться всякие “коллективы арендаторов” и пр. Рабочих туда загоняли едва ли не пинками. Дабы законодательно закрепить роль любимого директора, даже чуть не приняли закон о финансово-промышленных группах.

Однако уже к середине 90-х на рынке начали действовать новые мощные факторы. Металлургия стала одним из немногих источников живых денег, и к ней потянулись разные люди — от чиновников до трейдеров с бандитами. Причем различить их было порой непросто. В стране стартовала сертификатная (ваучерная) приватизация, и вскоре обнаружилось, что за эти ваучеры (правда, при наличии приличной региональной или столичной крыши) можно очень дешево приобретать весьма вкусные объекты.

Начали образовываться первые цепочки типа “метал—трубы—газ” и другие. Наступила эпоха трейдеров. При этом молодые и энергичные хищники явно переигрывали старых директоров. Частично за счет мобильности и понимания новых условий. А частично за счет почти полной атрофии совести (у директората все-таки наблюдалось чувство ответственности за тот же коллектив). Расстановка сил снова поменялась.

Если начало первого президентского срока Леонида Кучмы было пиком эпохи “красных директоров”, то ко второму строку она уже завершилась. Их всех практически оттеснили от управления интересными активами. Иногда по-хорошему, иногда и не очень… К примеру, уход директора “Азовстали” Булянды произошел по причине некой чисто случайной автомобильной аварии.

Шел нескучный процесс образования первых отечественных бизнес-групп, внутренней скупки всяких арендных коллективов и “оттеснения” любимых директоров. Появились фирмы “Данко”, “Люкс”, “Приват Интертейдинг”, “Индустриальный союз Донбасса” и пр. Даже небезызвестная ЕЭСУ тоже получила Южный горно-обогатительный комбинат, и аббревиатуру его названия некоторое время расшифровывали как “Юлин ГОК”. Одновременно в стране началась эпоха некоммерческих конкурсов (сейчас мы видим нечто подобное при бросовом “сливе” энергетики).

Предприятие, имеющее пару стульев и более-менее серьезную крышу, бодро заявляло, что будет мощным инвестором, и под это дело получало приличный пакет в управление или собственность. Иногда имели место и совсем веселые случаи. Например, часть Донецкого метзавода приватизировала (и, в общем, вполне успешно им управляла) группа бывших студентов из Пакистана.

Родное государство как управленец демонстрировало полную беспомощность. Его собственность не воровал только ленивый… Государственные пакеты акций с точки зрения управления не значили практически ничего. Фонд госимущества управлять ими и не умел, и не пытался, министерства не имели права. Создаваемые национальные агентства ничем, кроме бесхитростного умения “пилить бюджет”, пока не запомнились. Кстати, сейчас историю с ними крутят уже по третьему кругу.

Иногда случались полуанекдотические ситуации. К примеру, одна из компаний тогда еще совсем молодой группы “Приват” взяла у государства только поуправлять 60% Днепродзержинского завода им. Петровского… Обратно наша добрая держава получила “пожеванный” пакет уже в 42%.

А вообще жизнь бурлила. Возникали самые разные проекты. К примеру, рассматривался вопрос обмена блокирующими пакетами акций “Азовстали” и Мариупольского меткомбината им. Ильича.

В общем, к концу первого президентского срока Л.Кучмы государство тихо и незаметно потеряло большинство акций металлургических предприятий. Чего, в общем-то, никто и не заметил, так как государство отрасль фактически не контролировало ни одного дня. От него требовали только льгот.

Как минимум один из процессов вышел даже на международный уровень. Борьба за важный Николаевский глиноземный завод (НГЗ), понадобившийся российскому олигарху Олегу Дерипаске, не раз обсуждалась на уровне Москвы и Киева. Хотя пока пакетом акций не поделились с Александром Ярославским, продвижения не было. Зато потом государство Украину и 26 тысяч держателей акций завода просто кинули. Государство вместо обещанного алюминиевого завода получило… колышки, забитые в слобожанской степи, а мелких акционеров банально обобрали, отобрав акции за треть цены.

Собственно, российские группы поначалу интересовались именно предприятиями цветной металлургии. К ним тихо ушел Побужский ферроникелевый, потом с дракой сначала НГЗ, затем и Запорожский алюминиевый комбинат.

Особого интереса к выплавке стали россияне не проявляли (не считая довольно вялой попытки получить несколько предприятий в обмен на газовые долги). Вот руда привлекала их больше.

Приватизация ферросплавных заводов тоже прошла почти незаметно. Их достаточно тихо скупали структуры Константина Григоришина (в партнерстве с братьями Суркисами) и группы “Приват”.

Второй срок президентства Кучмы фактически завершил первичную приватизацию отрасли. Леонид Данилович чисто по-семейному отдал акции (продажей это называть не хочется) крупнейшего в мире Никопольского ферросплавного завода любимому зятю минимум на порядок, если не на два, ниже рыночной цены.

А под занавес его срока государство рассталось и с последним крупным гособъектом в металлургии — “Криворожсталью”, которую недорого продали Ринату Ахметову и немного — тому же Виктору Пинчуку. Кстати, если приватизация “Криворожстали” вызвала бурю, то куда более долгоиграющая продажа горнорудного комплекса прошла почти незаметно…

Между тем страна практически даром, менее чем за четверть миллиарда долларов, потеряла месторождения стоимостью в сотни миллиардов долларов. Зато строго по закону: Верховная Рада в интересах бизнес-групп приняла дивного вида закончик, по которому горно-обогатительные комбинаты и увели. Интересно, что ГОКи на тот момент обросли огромными долгам. Вопрос, как можно было дойти до такой жизни при превышении продажной цены руды и железорудного сырья над себестоимостью ее добычи разика так в три, чисто риторический.

Пока чиновники лихо транжирили народное добро, в металлургической отрасли начались корпоративные войны. Сначала скрытые, потом и открытые. Расстановка сил постоянно менялась. К примеру, контролировавшее когда-то Енакиевский метзавод предприятие “Данко” тихо исчезло. Тот же “Индустриальный союз Донбасса” “выдавили” из мариупольской “Азовстали”, параллельно он безуспешно подрался с “Приватом” за “Петровку”.

В Донецке шел процесс подгребания под себя металлургии (как, впрочем, энергетики и угля) Ринатом Ахметовым. При Ю.Тимошенко был продан Южный ГОК (очень недорого, за 50 млн. долл., и с жутким скандалом). После Майдана страна наблюдала драку за Никопольский завод ферросплавов, закончившуюся потерей Пинчуком оперативного управления в пользу “Привата”.

Тогда же завершилась успехом единственная за всю историю более-менее внятная попытка государства (или, точнее, премьера Тимошенко) вмешаться в процессы управления — реприватизация и повторная продажа в пять раз дороже “Криворожстали”. А так “оранжевое время” свелось к междусобойчикам и выстраиванию бизнес-групп.

Параллельно начался активный выход за пределы страны. ИСД получил заводы в Польше, Венгрии, Ахметов начал с Италии и дошел до Африки с Америкой, “Приват” от близких России и Румынии дошел до Австралии.

Правда, интеграция в мировое сообщество идет в основном по самой простой схеме — поставляем полуфабрикат для переработки “там”. Львиная доля добавочной стоимости остается за рубежом. Хотя за годы независимости центр прибыли уже давно выведен за пределы предприятия. Любимому “региону присутствия” охотно оставляют отходы, а вот прибыль уходит по схемам.

Но и на наш стальной рынок стали заходить иностранцы. Лакшми Миттал купил “Криворожсталь”, перед кризисом группа “Приват” дорого сбыла свои металлургические активы “Евразхолдингу” (о чем тот уже успел не раз пожалеть). Два года назад трагически завершилась история Макеевского меткомбината. После десяти лет хождения по владельцам и трейдерам его металлургическое производство банально подорвали и вывезли на металлолом. Ранее подобное случилось с Алмазинским метзаводом на Луганщине. Остатки “Макеевки” — прокатное производство сейчас объединили с Енакиевским метзаводом. У Украины на память остались сотни миллионов долгов и… 60% акций.

У государства в отрасли не осталось почти ничего. Не считая недавно возвращенного “трупа” Запорожского алюминиевого комбината (возврат явно порадовал его экс-владельца Олега Дерипаску, благополучно предприятие угробившего). Из ценного госимущества остался только многострадальный Криворожский комбинат окисленных руд. Да и тот только потому, что строившие его румыны не дают стырить свою долю (попыток было достаточно). Ну и титановые мощности. Вы будете смеяться, но Дмитрий Фирташ ими не владеет, а таки арендует. Пока, во всяком случае...

Тему модернизации металлургии не хочется трогать. Если в двух словах, то ресурс имеющегося оборудования использовался практически без его обновления. Отрасль не получила и десятой части необходимых средств, а имеющиеся “выкатывались” на родные офшоры. Разве что мартены выводят из эксплуатации, вот только почти ничем их не заменяя. Более того, реконструировать заводы, по сути, было невыгодно.

Классический пример: ИСД вложился в масштабную реконструкцию Алчевска, в итоге, по сути, обанкротился и был вынужден недорого продавать акции. Наоборот, “Приват” доил свои металлургические активы едва ли не досуха, не вкладывая совершенно ничего, экономя даже на текущих ремонтах. И в итоге… дорого продался. Ну и кто из них (по киевским стандартам) более адекватен?

Такая “экономия” при обострении конкуренции на мировом рынке, где ежегодно появляются новые мощности на десятки миллионов тонн, еще больно аукнется и металлургии, и стране.

Но все же “группа смертников” в Украине, похоже, известна — это заводы, не имеющие собственного сырья. Сейчас их поглощают.

В последнее время снова начали проявлять активность россияне. Виктор Вексельберг, уже долго присматривающийся к отрасли, сейчас, похоже, делает попытку захода. В начале 2010-го толком неизвестные россияне купили половину акций ИСД, в прошлом году они же взяли половину акций “Запорожстали”. По упорным слухам, сделку опекал лично Владимир Путин. Украинские официальные источники и Антимонопольный комитет, в частности, молчат как пришибленные.

Уже в этом году вторую половину “Запорожстали” выкупил Ахметов. Год назад завершилась “арендная” эпопея с комбинатом им. Ильича. Оказалось, что перегнать его активы в офшорку — раз плюнуть.

Жизнь идет, и передел сфер еще не закончился. К примеру, продолжается эпопея с “Донецксталью”. Достаточно забавно, что с ее нынешним владельцем, украинско-российским “православным олигархом” Виктором Нусенкисом спорят структуры, дружественные аж бывшему генпрокурору Украины (тоже не чуждому религии). То есть лицу, у которого акций по определению быть не может. Но жизнь явно богаче нашего законодательства. Для полноты картины судятся они… именно на Кипре. Осталось еще и там церквушку изобразить.

В общем, из Москвы металлургия ушла, но в Киев так и не попала. Никосия оказалась и ближе, и удобнее.

Игорь МАСКАЛЕВИЧ