Украина как общеевропейский фактор

Завершился 2010 год. Год, принесший миру немало тревожных новостей. Здесь были и землетрясение на Гаити, и политические потрясения в Таиланде, и трагические попытки преодолеть блокаду сектора Газа в Израиле. Здесь был и финансовый кризис еврозоны, и жесткий клинч в китайско-японских отношениях. Здесь было и длящееся кровопролитие в Ираке и Афганистане, и возможность новых войн в Иране и Северной Корее, и появление непривычного термина “валютная война”.

На этом фоне Украина была для мира источником скорее позитива, чем негатива. Активно восстанавливалась экономика. Резко снизилось напряжение в отношениях с Россией. Реформы, привидение которых так долго блуждало по Украине, начались неожиданно быстро и без какой-либо „раскачки“. И хотя оппозиция приложила все усилия, чтобы дискредитировать ее в глазах мира, дела этой власти говорят сами за себя: Украина начала выполнять то, что Европейский Союз называет „домашним заданием“, а украинский избиратель — реформами.

Соответственно у нации появился новый шанс на успех. Будет ли он реализован, зависит, во-первых, от последовательности начатых внутренних трансформаций. Во-вторых, от способности украинской нации объединиться, чтобы преодолеть отрицательную инерцию отечественной истории. А в-третьих, от внешней политики, которая должна быть адекватной международным и внутриполитическим реалиям.

В этой статье я поделюсь некоторыми соображениями по поводу того, какая формула внешней политики Украины представляется мне адекватной и почему найти ее важно не только для Украины, но и для Европы в целом.

Завершение „постсоветской эпохи“

Восемнадцать лет тому назад американский философ Френсис Фукуяма написал известный труд „Конец истории и последний человек“. Его главная идея заключалась в том, что развал социалистического лагеря и глобальный „парад демократий“ завершают конкуренцию идеологий в мировой истории. Сегодня понятно, что Фукуяма ошибался: с завершением „советской эпохи“ история не закончилась. Тем более она не заканчивается с завершением „постсоветской эпохи“, то есть 20 последних лет, когда мир переваривал последствия холодной войны. Как ни банально это звучит, главный урок этих лет заключается в том, что в современном мире все возможно, что эра нового глобального единения только начинается. Так же, как и эра нового глобального разграничения.

Первое двадцатилетие украинской независимости совпало во времени со сложными трансформационными процессами, связанными с переходом от двухполюсного мира к новому мировому порядку. Это был прыжок из темного прошлого в туманное будущее. Туманное — поскольку мало кто брался стопроцентно прогнозировать, что он будет, этот новый порядок. И лишь сегодня, когда понемногу оседает пыль, поднятая мировым финансовым кризисом, довольно четко вырисовываются его контуры.

Это мир, где есть несколько новых полюсов, но еще больше центров влияния, могущих стать новыми полюсами. Это мир новых возможностей, в котором каждая нация, имеющая достаточно сил для экономического успеха и достаточно мудрости для адекватного поведения на международной арене, может почти неограничено повышать планку своего международного влияния. Наконец, это мир, в котором Восток и Запад начали вырабатывать новый „модус вивенди“, базирующийся не на унаследованном от старых времен противостоянии, а на диалектическом осознании того, что эра возрастающей конкурентной борьбы, в том числе борьбы за природные ресурсы, — это эра новых политических и экономических союзов.

С другой стороны, когда центростремительные тенденции в отношениях Восток — Запад накладываются на центробежные тенденции внутри самого Запада и самого Востока, мировая политика начинает напоминать тришкин кафтан: зашиваешь в одном месте — расползается в другом. Последствием становится если не новая нестабильность, то по крайней мере, ее предчувствие.

Как его развеять? Как вернуть мировой политике и экономике ощущение уверенности? Это ключевые вопросы международной повестки дня, которые Украину отнюдь не обойдут. Наш ответ на эти вопросы должен быть четким, понятным и положительным. Он должен заключаться в том, что Украина — это возрастающая, стабильная, экономически перспективная часть Европы, которая преодолевает период политического раздора и входит в новый отрезок европейской истории как геополитически ключевое звено, объединяющее Восток и Запад континента. Такое внутреннее становление и международное позиционирование Украины является целью и амбицией „новой власти“ в государстве. А также первой причиной того, почему Украина важна не только на национальном и региональном, но и на общеевропейском уровне.

Европа: „мы наш, мы новый…“

Очерчивая основные тенденции европейской политики, трудно не прибегнуть к известной схеме: „у меня две новости — одна хорошая и одна плохая“.

Хорошая новость заключается в том, что унаследованные со времен холодной войны линии раздела уходят в прошлое. Новая стратегическая концепция НАТО открывает пространство для общих с Россией проектов по безопасности, например, общей системы ПРО, которые, в свою очередь, могут стать основанием для общеевропейской системы безопасности. Москва подхватывает эту тему и предлагает вывести сотрудничество на еще более высокий уровень, вплоть до общего общеевропейского экономического пространства.

Задекларированное и, я убежден, искреннее стремление Российской Федерации и многих членов Европейского Союза образовать Единую Европу в полном понимании первого и второго слова нельзя не приветствовать. Европейское единение, если оно будет основано на общих интересах и общих ценностях, стало бы осуществлением мечтаний многих поколений европейцев и настоящей гарантией безопасности, стабильности, политической релевантности Европы как глобального игрока на десятилетия вперед.

Плохая новость заключается в том, что на месте старых линий раздела, похоже, возникают новые. Европейский Союз не кажется в эти дни монолитным. Кризис еврозоны, начавшись в начале года, до сих пор держит мировые финансовые рынки в напряжении. Вошел в моду тезис о том, что на месте бывшего противостояния Восток — Запад появляется противостояние между экономически успешным Севером Европейского Союза и его экономически проблемным Югом. Достаточно явно проявились трещины в отношениях членов ЕС, которые раньше говорили и действовали почти в унисон.

Наконец, в некоторых странах-членах начали возрастать изоляционистские настроения. То есть европейские политические процессы оказались противоречивыми: наряду с единением и расширением начало намечаться новое разграничение. Задача-минимум Украины заключается в том, чтобы это новое разграничение не прошло через нее. Задача-максимум — противодействовать новому разграничению как таковому. В этой борьбе против новых линий раздела в Европе Украина особенно важна. И это еще одна причина, почему ее нужно держать в поле зрения не только как региональный, но и как общеевропейский фактор.

Украина. Реформы. Успех

Погрузившись в новую политическую реальность, Европейский Союз вошел в состояние переосмысления фундаментальных процессов и мотиваций, определявших его развитие в последние десятилетия. В том числе и относительно европейского расширения. Европа застыла на перепутье в поисках нового направления развития и нового политического „драйва“. Осуществив успешные реформы, Украина может помочь ей найти и первое, и второе. На протяжении прошлого года наши отношения развивались именно по этой траектории.

Был принят давно ожидаемый закон о функционировании внутреннего рынка газа. Кстати, его содержание было согласовано с Евросоюзом, который давно настаивал на принятии такого документа. Украина вступила в Европейское энергетическое сообщество. Появился закон об осуществлении государственных закупок, содержание которого тоже согласовывалось с Брюсселем. Верховная Рада приняла Налоговый кодекс — документ непростой (а как же еще может быть с налогами?!), но крайне необходимый. О нем как о важном элементе „домашнего задания“ Украины тоже давно говорил ЕС. Состоялась долго ожидаемая ратификация Конвенции о защите человека в связи с автоматизированной обработкой персональных данных.

Была провозглашена программа экономических реформ на 2010—2014 годы. Создан профессиональный комитет при президенте, который будет отвечать за реализацию этих реформ. Начата административная реформа. Радикально сокращается бюрократический аппарат. Продолжается дерегуляция целых областей национальной экономики. На подходе — пенсионная, судебная, территориально-административная реформы, принятие пакета законов о борьбе с коррупцией и тому подобное. В украинской политической жизни исчезла патовая ситуация, появилась влиятельная сила, заинтересованная в реформах и способная их осуществить.

Иными словами, на фоне ряда стран, которые тянут Европу вниз, Украина начала движение по восходящей. И это еще одна причина, почему она важна для всего континента.

Украина как тест-драйв новой Европы

Мировой политике сегодня, как никогда, нужен пример того, что успешный симбиоз Востока и Запада — это не миф, а реально действующая новая модель международных отношений. Украина, воплощающая в себе восточный и западный импульсы европейской цивилизации, может стать таким примером. Я не исключал бы даже, что таковым является одно из ее исторических назначений — стать действующим прообразом той будущей, действительно большой и действительно единой Европы, где Запад и Восток чувствовали бы себя комфортно, как две части единого целого. Пользуясь терминологией сегодняшнего дня, успешная европейская интеграция и европеизация Украины при соблюдении максимально партнерских, дружественных отношений с Россией — это политический тест-драйв новых отношений Восток — Запад в Европе.

С этой точки зрения новая внешняя политика Украины — это не только наше внутреннее назревшее решение. Она имеет значение для Европы и мира. И есть только один способ удачно сдать этот экзамен, опровергнув многоголосый хор украинских скептиков, — осуществить успешные реформы, остаться на европейском пути развития, превратив партнерство с Россией в его интегральную составляющую. „Невозможно!“ — выкрикивают скептики. Забывая, что „невозможно“ — это слово-паразит любого политического лексикона, особенно современного.

Самое простое — это говорить „невозможно“ и тянуть Украину обратно, в сети коммунальных свар с Россией. Самое простое — это повторять старую мантру, что „или мы войдем в НАТО, или нас съест Россия“. Самое простое — это рассуждать, как развивались бы события, если бы на дворе был другой век, рядом другая Россия, а в Брюсселе другое НАТО. Сложно, как говорил Теодор Рузвельт, „делать то, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть“. Но в этом и есть суть ответственной, смелой, эффективной политики. В этом — отличие внешнеполитических концепций, которые исповедуют украинская власть и большинство украинской оппозиции. Первая — это концепция жесткого европейского прагматизма. Вторая — это концепция самовлюбленного европейского мечтательства.

Если вдуматься, то прагматизм — это не в последнюю очередь стратегия и тактика поведения, ориентированные на результат, причем не в отдаленном будущем, а в достижимом времени. В случае Украины речь идет о результате реформ, начатых президентом Януковичем. Их содержание и общее направление будут определяться стремлением Украины стать в будущем членом ЕС, то есть политикой европейской интеграции. Это — цель и стремление, которое объединяет верхи и низы украинского общества.

Сила и эффективность этих реформ будут зависеть, в том числе, от способности Украины строить партнерские отношения со своим геополитическим окружением, прежде всего с Россией. Это — мотор и источник нашей экономической дееспособности. Соответственно российское и европейское направление внешней политики Украины — это интегральные составляющие одного процесса, который называется „движение вперед“. Результатом должно быть построение европейского по сути (а не только на словах) украинского государства в объединенной по сути (а не только на словах) Европе. Европейская по духу Украина и действительно единая Европа — вещи неразделимые. И это еще один аргумент, почему развитие Украины в последующие годы будет особенно важным для всего континента.

Европейская интеграция. Приоритет

Очевидно, что мы должны отвечать критериям того сообщества, в которое мы стремимся войти. Восточноевропейские и балтийские члены ЕС — это образ успеха, глубоко впечатанный в украинское национальное сознание. И хотя отношение ЕС к Украине и государствам, которые стали его новыми членами, было изначально разным (а соответственно разной была и политическая открытость ЕС к интеграции), нам, украинцам, больно от того, что ни членство в ЕС, ни даже перспектива такого членства пока что для нас не открыта.

Эта боль может стать поводом для национального комплекса неполноценности. Или же для хорошей „спортивной злости“, которая основывается на национальном или же политическом честолюбии. У „новой власти“ есть и спортивная злость, и честолюбие, к тому же умноженные на уникальную, как для украинской государственной машины, способность воплощать задуманное в жизнь. Поэтому наши внутренние реформы имеют европейское содержание и шанс на успех.

С точки зрения европейской интеграции Украины этот год будет ключевым. И не потому что мы, украинцы, привыкли жить надеждами, а следующий год у нас почему-то всегда оказывается более важным, чем текущий. Сегодня для надежд есть реальные причины, а важное происходит уже сейчас. Например, кто мог еще недавно подумать, что в условиях выраженных изоляционистских тенденций в европейской политике ЕС серьезно начнет говорить об условиях открытия своих границ с Украиной! Но вот тебе, пожалуйста, черным по белому: План действий Украина — ЕС относительно упразднения визового режима, принятый 22 ноября в Брюсселе.

Знаковость этого документа — тройная. Во-первых, он содержит набор очень конкретных требований к Украине, выполнение которых позволит сделать чрезвычайно существенный шаг в направлении евроинтеграции. Во-вторых, он является знаком нового прагматизма европейской политики Украины: мы сосредоточиваем усилия не на том, что будет политически важным завтра, а на том, что практически важно сегодня, причем для каждого украинца, путешествующего по Европе. И, в-третьих, впервые за многие годы Евросоюз, хотя и без энтузиазма, но все же начинает использовать в диалоге с Украиной язык не односторонних политических требований, а двусторонних, достаточно конкретных обязательств.

Мне возразят, что содержание обязательств, взятых на себя Украиной и ЕС в этом документе, мягко говоря, асимметрично. Так, в тексте плана действий есть достаточно политических „лазеек“, которые позволяют ЕС даже при выполнении Украиной всех предусмотренных планом шагов не либерализовать визовый режим. Однако я склонен усматривать в них скорее рецидив старой „усталости от Украины“, чем плохой знак на будущее. А „усталость от Украины“ — это болезнь, поддающаяся лечению. Панацея от нее та же: прагматическая политика внутренних реформ, основанная на осознании новых международных реалий.

Успешная Украина может стать европейской неожиданностью, нестандартным ответом относительно перспектив европейского расширения. И в этом еще одно общеевропейское измерение „украинского вопроса“.

Украина—Россия. Новый европейский тандем

В современной международной лексике „новые реалии“ — это чаще всего термин для обозначения возрастающего веса России и стремления Запада снять с повестки дня хроническое напряжение по линии Россия — ЕС и Россия — США.

Перезагрузка продолжает быть одной из определяющих тенденций мировой политики. Оценивая масштаб и последствия этого явления, важно прежде всего понять его причины. А искать их стоит не столько в плоскости доброй политической воли, сколько в знакомой из бизнеса системе координат „цена — качество“. В перезагрузке отношений Востока и Запада эмоций меньше, чем сухого политического расчета. Восток и Запад просто пришли к пункту своего развития, когда цена продолжения противостояния стала слишком высокой, а смысл его — слишком расплывчатым. Тогда как смысл преодоления расхождений или вынесения их за скобки стратегического диалога с Россией был очевидным: стабильные поставки российских энергоносителей, преимущества положительного экономического сотрудничества, сокращение ядерных вооружений, укрепление контроля за процессом нераспространения и тому подобное.

Что характерно: в прошлом году Россия была, пожалуй, единственным глобальным игроком, политические акции которого почти неизменно возрастали независимо от того, что турбулентности поражали современный мир. Даже больше: учитывая различные обстоятельства эти турбулентности делали ее еще более важной — и для США, и для ЕС, и для Китая, и для растущих экономик таких стран, как Индия, Бразилия и Турция. В этих условиях продолжать делать вид, что Россия для Украины лишь рядовой сосед, было бы особенно бессмысленно. И очень хорошо, что благодаря „новой власти“ в Киеве мы перестали играть в эти игры.

Вместе с тем надо понимать, что независимость Украины не игра. Есть много вещей, которые объединяют нас с Россией, и на этом мы должны строить стратегическое, нацеленное в будущее партнерство. Но мы идем и будем идти в это будущее отдельными путями.

В условиях политики перезагрузки Запад отказывается от взгляда на Украину как на инструмент усиления/ослабления России. Сама Украина отказывается от такого взгляда на себя. Однако и определенные политические силы в России должны пройти свою часть пути и отказаться от взгляда на Украину как на инструмент усиления/ослабления Запада. Настоящее украинско-российское партнерство может базироваться только на осознании, что Украина и Россия важны друг для друга сами по себе, а не как инструмент в реализации тех или иных геополитических планов.

Так же, как Украине было тесно в шаблоне внешнеполитической стратегии „прочь от Москвы“, ей будет тесно и в шаблоне „русского мира“. Украина вообще слишком велика для шаблонов, в которые ее пыталась втиснуть старая политическая реальность. Чужая, одолженная модель внешней политики ей не подойдет. Ей нужна собственная, возможно, даже принципиально новая идеология. Я убежден: ее появление будет полезной с точки зрения расширения европейских идеологических горизонтов.

Об украинском „самоедстве“

Свою последнюю статью относительно ситуации в Украине британский аналитик Джеймс Шерр начал с впечатляющей, как по мне, фразы о том, что „отношения между Украиной и Западом сейчас лучшие, чем хотелось бы многим украинцам“. Как ни печально, но она адекватно передает ту реальность, в которой существует государство. Многие оппозиционные представители украинской „элиты“ действительно живут надеждой, что отношения Украины с Западом испортятся. Более того, они надеются, что президентство Виктора Януковича будет неудачным. Интересно, что это обстоятельство не мешает им называть себя „патриотическими силами“.

У многих представителей украинской элиты впереди важный этап политического взросления — научиться различать, где заканчивается оппозиция относительно собственной власти и начинается оппозиция относительно собственного государства. Кто-то может возразить, что таким является заколдованный круг украинской политики: поначалу одна часть Украины категорически не воспринимала президента Ющенко, потом другая так же категорически не воспринимает президента Януковича, и так до бесконечности. Даже если и так, этот заколдованный круг — разрушительный. Это ключевая проблема национального развития, и ее нужно решать.

Украинские реформы так и останутся европейским привидением, если наша политика будет костром взаимной ненависти, который будет пылать то оранжевым, то синим пламенем. До какой степени нам всем нужно наконец повзрослеть и понять: это государство у нас одно. Оно будет расти как государство европейское. Это неминуемо, поскольку к этому стремится большинство украинцев. При всех недостатках ЕС, которые проявил последний кризис, рядом с нами просто нет другого политического сообщества, которое могло бы служить эталоном, образцом государственного развития для Украины.

Однако и другая вещь является для Украины безальтернативной: партнерство с Россией. Россия всегда будет рядом с нами. Она всегда будет занимать особое место и в нашем геополитическом окружении, и в мировой политике в целом. Она всегда будет занимать особое место в сердцах миллионов украинцев, которые видят ее как братскую страну. Она всегда будет иметь и амбиции, и потенциал глобального полюса влияния. Вероятнее всего, она всегда будет проводить политику относительно Украины, которая одним украинцам будет казаться адекватной, а другие будут воспринимать ее как вмешательство.

Существует ли в природе формула, которая примирила бы между собой проевропейские стремления и пророссийские симпатии, которые объединяет в себе Украина? Мне кажется, нынешняя внешняя политика Украины чрезвычайно близка к такой формуле. А если оппозиция с этим не соглашается, то наиболее патриотичный способ высказать это несогласие — это сформулировать действенную альтернативу и обратиться с ней к избирателю, а не апеллировать к мировому сообществу каждый раз, когда дела в Украине идут не так, как хотелось бы.

При всем уважении к известному телевизионному ток-шоу, “шустеризация” внешней политики Украины — это путь в никуда. Украинские идеологические оппоненты должны по крайней мере попробовать услышать друг друга, а не превращать каждую дискуссию в гладиаторские бои на уничтожение. Поскольку, в конце концов, это не уничтожение оппонентов. Это уничтожение Украины.

Наше государство имеет потенциал влияния не только на региональные, но и на общеевропейские дела. И может найти на самом деле действенную формулу отношений между Востоком и Западом нашего континента. Однако она будет убедительной только тогда, когда Восток и Запад Украины — помаранчевые и синие — найдут свою оптимальную формулу сосуществования и, надеюсь, сотрудничества.

Константин ГРИЩЕНКО