У суда без следствия

Главного всеобъемлющего иска Украины против России за вооруженную агрессию среди них нет. Выбрана тактика судиться там, где Россия признает свои обязательства и юрисдикцию судов. 

Промежуточные успехи на этом поприще несколько завышены властью. По ходу открываются все новые обстоятельства, которые, как видится, уже заставляют власть, выставляя требования к России, не расставаться с зеркалом. 

Где и за что судимся? 

В Международный суд ООН (МС) в январе этого года был подан иск о нарушении Россией двух Конвенций: о борьбе с финансированием терроризма и о ликвидации всех форм расовой дискриминации. В апреле МС признал свою первичную юрисдикцию по обеим Конвенциям и ввел временные меры против РФ ввиду правовой уязвимости украинцев и крымских татар в аннексированном Крыму. 

Самое большое количество межгосударственных исков подано в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) — пять заявлений о нарушении Россией Европейской конвенции: по два — о нарушениях прав человека в Крыму и в Донбассе (2014—2015 гг.) и заявление о похищение и вывозе в РФ детей-сирот и детей-инвалидов из Донбасса. Украина также поддержит заявление в ЕСПЧ Меджлиса крымскотатарского народа, поданное 29 марта в связи с запретом его деятельности в РФ и Крыму как экстремистской организации. 

Ни по одному из заявлений Украины пока что суд не признал свою юрисдикцию. Процедура длительная, и Россия ее затягивает, в связи с чем Минюст решил изменить тактику и не подавать еще одно, шестое заявление, а просить суд об объединении четырех дел в два — в отдельности по Крыму и Донбассу, и готовить качественную доказательную базу. 

Правительственный уполномоченный по ЕСПЧ, заместитель министра юстиции Иван Лищина говорит: ситуация усложняется еще и тем, что таких заявлений Европейский суд еще не рассматривал. За всю историю в ЕСПЧ, в котором, как правило, судятся граждане против государства, было подано всего 16 межгосударственных исков. 

“Если сравнить — в целом этот суд в год рассматривает около 74 тысяч заявлений граждан. Поэтому опыта у самого суда в рассмотрении межгосударственных заявлений не очень много, и он сам еще учится. Хотя возможность такой практики была заложена в Конвенции по правам человека с самого начала, и одним из самых первых рассмотренных было дело Ирландии против Великобритании. Было несколько дел по Греции, когда она во времена “черных полковников” начала нарушать права человека, было достаточно известное дело Кипра против Турции. И было несколько заявлений Грузии против РФ. Сейчас уже есть первое решение по этим делам в пользу Грузии, было установлено нарушение прав человека. И все. Всего исков 16, из них шесть — это украинские”, — говорит Иван Лищина. 

По мнению правительственного уполномоченного, критика тактики из-за неподачи “большого” иска против России несостоятельна и не учитывает важности решений в пользу Украины по поданным в ЕСПЧ заявлениям. Например, косвенно установить факт российской агрессии на территории Крыма с 27 февраля 2014 года, исходя из решения Европейского суда о том, что Россия получила эффективный общий контроль над Крымом, начиная с 27 февраля (дата, когда был захвачен Верховный Совет АРК), а не с 21 марта, с акта о “вхождении” Крыма в РФ, как признает Россия. 

Международный уголовный суд, в компетенции которого — преступления против человечности, военные преступления и геноцид, привлекает к ответственности не государства, а виновных лиц. Украина, не ратифицировав Римский статут, признала юрисдикцию МКС на своей территории по преступлениям, совершенным во время Майдана, и по преступлениям на территории Украины с 27 февраля 2014, то есть с начала оккупации Крыма, с продолжением агрессии РФ в Донбассе. В ноябре 2016 Прокурор МКС Фату Бенсуда в ежегодном отчете предварительной оценки событий назвала аннексию Крыма равнозначной международному вооруженному конфликту.

В августе 2016 года в международный Арбитраж с иском к РФ обратился Ощадбанк, потерявший все активы в Крыму. Сумма требований составляет более 1 млрд долларов и включает “как стоимость потери активов, стоимость потери бизнеса, так и проценты, которые будут начислены до принятия Трибуналом окончательного решения и до фактического получения компенсации по коммерческому курсу, определенному Трибуналом, и составляет более 1 млрд долларов США”. 

Украина инициировала арбитражное производство против России в Международном трибунале ООН по морскому праву. — для защиты интересов и прав в связи с потерей активов “Черноморнефтегаза” в Крыму, захватом РФ месторождений на морском шельфе и убытков из-за невозможности их использования в то время, когда Россия добывает там газ, и других нарушений со стороны РФ Конвенции по морскому праву. 

Неудобный вопрос

Когда-то, в далеком теперь 2004 году, я публиковала в ZN.UA статью с таким названием. Речь шла о том, что рано или поздно перед Украиной и украинцами встанет вопрос о признании за крымскотатарским народом права на самоопределение на исторической территории, которое ему гарантировано международным правом как коренному народу. И этот неудобный вопрос — рубикон для украинской демократии, которая может закончиться, как только возникнет крымскотатарский вопрос. Точно так же, как заканчивается русская демократия, когда возникает вопрос украинский. 

В общем, время пришло. И катализатором процесса, как это ни парадоксально звучит, являются временные меры, введенные МС ООН против России. На них, прежде чем перейти к главному, стоит остановиться подробнее — все же это первые требования, предъявленные международным судом России после фактической агрессии против Украины. 

Иллюзий, что Россия в полной мере будет исполнять предписания Международного суда ООН по устранению дискриминации украинцев и крымских татар, пожалуй, ни у кого в Украине не было. Напомним, что на основании Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации МС ООН потребовал от России воздержаться от ограничений крымских татар на представительство собственных интересов, включая возобновление запрещенной в РФ деятельности Меджлиса, и обеспечить обучение на украинском языке. Оба требования идут вразрез с политикой Кремля на “новых” территориях, ведь с первого дня оккупации Крыма все усилия были направлены на его деукраинизацию и укрощение Меджлиса крымскотатарского народа, организовавшего бойкот “референдума”. Поэтому лидер крымскотатарского народа Мустафа Джемилев сразу категорично заявил, что Россия не будет исполнять эти предписания. Тем не менее, думается, все же будет предпринимать шаги, имитируя исполнение временных мер — ведь впереди решение суда по сути, а неисполнение временных мер усилит позиции Украины. 

Легче всего “потемкинские деревни” будет построить для демонстрации обеспечения образовательного процесса на украинском языке в Крыму. В “конституции Республики Крым” и украинский, и крымскотатарский языки объявлены государственными — наравне с русским, однако последствия такого “равноправия” потрясают. За два года аннексии АРК, по данным Крымской правозащитной группы, количество классов с украинским языком обучения сократилось в 31 раз, а количество их учеников — в 36. В Симферополе, к примеру, в таких классах учатся всего 174 ребенка. “Россия проводит в Крыму целенаправленную политику ликвидации основ украинской идентичности и украинской культуры. При выборе языка обучения родители подвергаются моральному или административному давлению со стороны руководства школ, им выдвигается требование не указывать украинский как язык обучения. Немаловажно и то, что в ситуации, когда на украинцев упорно навешивается ярлык “врага”, крымчане опасаются откровенно позиционировать свою украинскую идентичность при выборе языка обучения”, — заключает Крымская правозащитная группа, мониторинг доступа к образованию на родном языке которой был предоставлен в Международный суд ООН в качестве доказательства нарушения Россией Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации.

И как же Россия будет исправлять такую удручающую ситуацию? По части создания виртуальной реальности равных российской государственной машине, кажется, нет. Для этого даже не нужно “переобуваться” в воздухе и менять риторику — на бумаге и словах все “народы Крыма” в 2014 году наконец-то обрели внимание государства. Вдалбливаемый посыл “за все 25 лет незалежности украинская власть не сделала для (нужное вставить) столько, сколько Россия сделала за два (три и так далее) года” — универсален. Для картинки плотные ряды кокошников проредят веночками и фесками, а Международному суду сообщат, что к новому учебному году были созданы все условия для увеличения классов с украинским языком обучения. Но (яка прикрість!) желающих учить детей на украинском не оказалось. Проверить, был ли выбор родителей сделан добровольно или под давлением, правозащитникам возможно будет только в отдельных случаях. Общую объективную картину могла бы дать постоянная международная миссия по правам человека — но Россия ни одной международной организации не дала согласия на ее создание. 

Сложнее оккупантам будет имитировать исполнение части временных мер, касающейся прав крымских татар. С требованием воздержаться от ограничений на представительство собственных интересов Россия “справится”: к сожалению, коллаборантов — крымских татар достаточно и для создания фейковых “представительских” организаций, и для демонстрации присутствия в органах местного самоуправления, “государственной власти Крыма” и даже Госдумы РФ. Главная проблема — Меджлис, признанный экстремистской организацией и запрещенный на территории РФ, включая аннексированный Крым. Попытки задушить его в объятиях до “референдума” были тщетны, как и личные переговоры Владимира Путина с Мустафой Джемилевым, точно так же бесполезными оказались карательные меры — Меджлис нашел формы работы, и накакими эрзац-организациями его не заменить. Поскольку он — орган, избираемый национальным съездом — Курултаем, и сымитировать его, как это было в Татарстане, невозможно. По сути, говорят в Меджлисе, он теперь легализован и международным судом. 

И взоры крымских татар и правозащитников теперь обращены не только на Россию, но и на Украину: обещания и президента Петра Порошенко, и лидеров парламентских партий о предоставлении крымским татарам статуса коренного народа, о реализации права на самоопределение в составе Украины, о скором создании конституционной группы, которая отработает “крымскую” главу Конституции с учетом воссоздания Крымскотатарской автономной республики не выполнены. И выполнять их, похоже, не намерены. Поэтому тональность заявлений Рефата Чубарова становится все жестче.

“В числе причин, которые привели в 2014 году к временной оккупации Крыма Россией, особое место следует отвести противодействию официального Киева в течение 23 лет идее крымскотатарской автономии. Вместо того, чтобы уравнять в возможностях и правах крымских татар и этнических украинцев с русским населением Крыма,  составляющем численное большинство на полуострове, Киев всегда и во всем ориентировался на интересы русского количественного большинства. Ну те, естественно, и “отблагодарили”, — напомнил Рефат Чубаров в комментарии для ZN.UA.

Однако, по его словам, было бы опрометчиво думать, что российская агрессия и оккупация Крыма “вылечила” всех украинских политиков.

“Как и три, пять, десять лет назад в коридорах власти, начиная от Банковой и завершая на Грушевского,  можно вновь услышать сентенции о том, что мол, “предоставление Крыму статуса крымскотатарской автономии не ко времени”. И невдомек им, уже однажды профукавшим Крым и бросившим крымскотатарский народ один на один с его извечным врагом — российским шовинизмом, что, собственно,  предоставление Крыму статуса крымскотатарской автономии в составе унитарной Украины и является наиболее эффективным ключом к возвращению Крыма под юрисдикцию Украины. Если не единственным ключом”.

По последним данным, конституционную комиссию АП планирует собрать 10—11 мая — чтобы обсудить вопрос о создании рабочей группы по подготовке изменений и дополнений к Разделу Х Конституции Украины “Автономная Республика Крым”. Поэтому прогнозируем: если политическая власть не начнет на деле выполнять свои же обещания и обязанности, не исключено, что вскоре требования крымских татар начнут доноситься до президентского кабинета с улицы. Банковой. Уверена, к ним присоединяться и многие политические украинцы из Крыма. И вот почему. 

Самое гнусное в этой истории то, что пост-Майдановская власть продолжает политику прежней преступной (как принято говорить, не усердствуя в получении обвинительных приговоров). Той, в которой десятилетиями главными “подозреваемыми” в сепаратизме в моделируемых сценариях и легендах учений спецслужб и военных были радикалы-мусульмане, то есть крымские татары. Поэтому их не брали в СБУ, поэтому останавливали пожелания Меджлиса на границе статуса автономии, поэтому с готовностью воплощали предложенные российскими политтехнологами/спецслужбами сценарии раскола и дискредитации Меджлиса и народа в целом. 

Потеря Крыма (знаю — временная) и война в Донбассе, похоже, никак не повлияли на вчерашние ложные фобии политиков; на способность сопротивляться хватательному рефлексу и следить за обеими руками; на взросление, чтобы признавать и исправлять свои и исторические ошибки; на потенции политической власти и спецслужб действовать адекватно ситуации, не говоря уж об опережении противника на шаг. 

Когда сегодня МИД, Минюст и АП соревнуются за корону “победителя” в связи с промежуточным и частичным решением МС ООН по поводу российской дискриминации украинцев и крымских татар, хочется отвезти этих умных и симпатичных чиновников и чиновниц на пункт пропуска на админгранице с Крымом. И оставить на часок наедине с гражданами Украины, которые “берут” Перекоп с обеих сторон. Чтобы люди на расстоянии вытянутой нерасслабленной руки объяснили лицам, уполномоченным на исполнение функций государства, что такое жить в оккупации и считаться для Родины нерезидентом. 

Что, вернее — сколько стоит студенту перевезти через наших зарвавшихся доблестных таможенников старую микроволновку, связку книг или компьютер, которых, в отличие от печатной машинки и бинокля (!) нет в списке Кабмина для провоза через админкордон с Крымом. При этом, встретившись с крымскими украинцами, думаю, даже суток не хватит, чтобы выслушать всю историю дискриминации со стороны украинской власти всех каденций, которая “спромоглася” на открытие аж 7 украинских школ. И не верьте, что желающих не было. Чтобы подать заявление на прием в украинскую гимназию моего сына, я занимала очередь в пять утра. В иске в МС как факт части дискриминации украинцев приводится закрытие газеты “Кримська світлиця”. Стыдно, товарищи: Минкульт прекратил ее финансирование еще до аннексии. И возобновил временно, после перерегистрации в Киеве, но затем снова прекратил, и коллектив редакции устраивает пикеты под Кабмином. Не буду продолжать, помогая ответчику в деле, но качество поданных материалов вызывает огромное количество вопросов. Особенно если знать, что общественники-правозащитники досылали чиновникам в Гаагу доказательства уже во время слушаний. 

Сколько стоит бездеятельность власти? 

Оговорю сразу: нет вопроса для дискуссии — привлекать или нет иностранных консультантов и советников к подготовке материалов для международных судов и их сопровождения в процессах. Однозначно — привлекать, и лучших, поскольку, как уже говорилось, Украина в своих межгосударственных исках в нескольких судах — первопроходец. Тем не менее, законное право налогоплательщика (а миллионы из них — еще и пострадавшие от агрессии России!) знать, насколько оправдано правительство тратит сегодня миллионы долларов и не подменяет ли работой иностранцев собственное безделье либо преступную бездеятельность. Второе особенно важно. 

Общеизвестно, что МИД для консультаций и юридического сопровождения дел в международных судах по спорам с РФ еще в 2015 году привлек известную американскую юридическую компанию Covington&Burling. Она уже работала в Украине — в 2011 Юлия Тимошенко и БЮТ нанимали ее для аудита закупок по Киотскому протоколу. В 2015-м для защиты интересов Украины в споре с Россией о толковании и применении Соглашения между КМУ и правительством РФ о поощрении и взаимной защите инвестиций (1998 г.) госзакупка составила 0,3 млн. долларов. Затем было еще одно соглашение, но без уточнения дела. Согласно документам, которыми располагает ZN.UA, в 2015 году по договору с МИД Covington&Burling было оплачено за выполненные работы 1 077 108 долл. США. В 2016 году сумма выплат по договорам с МИД составила 2 829 723 долл. 

В то же время НАК “Нефтегаз Украины” в декабре 2016 года по переговорной процедуре провел закупку юридических услуг, связанных с защитой прав и интересов Украины по спору в заграничных юрисдикционных органах при участии иностранного субъекта, проще говоря — по иску в Международный трибунал ООН по морскому праву, о котором говорилось вначале. Победила Covington & Burling. Сумма договора составила 6,31 млн долл., срок действия — до 31 декабря 2017 года. 

Итого, только приведенные здесь суммы, проплаченные одной компании, привлеченной МИД и НАК “Нафтогаз” за оказание сходных услуг, составляет за два года более 10 млн долл. 

Известно также, что в бюджете Украины на 2017 год предусмотрено 152,2 млн грн (против 107,7 млн в 2016 г.) на юридическое сопровождение разрешения споров с РФ, связанных с нарушением ее обязательств по международным договорам Украины. 

Несомненно, делать какие-то выводы по поводу цены/качества услуг и работ мы сможем только по получении конечного результата. Однако информация, которую получают сотни, если не тысячи людей, причастных к процессу сбора/подготовки/верификации материалов для подачи заявлений в международные суды в этом процессе, уже вырывается наружу, и она тревожна — поэтому мы не можем пройти мимо, но и публично озвучивать все провальные места, в силу своей ответственности, не можем. Но заметим, что никакие, даже супердорогие иностранные советники и консультанты в международных судах не подменят и не освободят от обязанности проводить расследования по уголовным производствам, открытым в Украине. 

Более того, если бы органами прокуратуры, СБУ, Нацполиции расследования этих преступлений проводились надлежаще, если бы  в украинских судах были установлены юридические факты этих преступлений — куда проще было бы в Гааге по части доказательств финансирования РФ терроризма на Донбассе. На сегодня, по нашей информации, также не расследовано ни одно из преступлений, приведенных в МС ООН в перечне фактов дискриминации украинцев и крымских татар. 

О причинах мы пишем третий год — пока что в стол. И это уже слишком дорого, чтобы терпеть.

Валентина САМАР