Тяжелая ноша “крымнаша”

Перегруженный войсками и вооружением, он по-прежнему остается не до конца интегрированным в РФ — ни в энергетическую, ни в финансовую, ни в правовую системы. На третьем году аннексии, который, по многочисленным обещаниям хозяина Кремля, должен был положить конец зависимости Крыма от украинских ресурсов, под действием санкций созрели обстоятельства, ставящие под угрозу не только скорое завершение мега-проектов, но и легенду о могуществе России и самого Путина. Поэтому он примеряет маску с человеческим лицом. 

В понедельник, неожиданно для многих, украинская Уполномоченная по правам человека Валерия Лутковская получила доступ к политзаключенным в оккупированном Крыму. С политузником №1 — заместителем председателя Меджлиса Ахтемом Чийгозом, содержание под стражей которого ужесточено до предела — его даже не доставляют на судебные заседания, омбудсмены Украины и России говорили около часа. Оккупанты позволили встречу еще с двумя фигурантами дела “26 февраля” (митинг за целостность Украины накануне захвата РФ здания парламента и правительства АРК) — Али Асановым и Мустафой Дегерменджи. Сложные переговоры о возможности этих встреч, как сообщил руководитель секретариата омбудсмена Богдан Крикливенко, длились три месяца: “Мы просили встречи с 42 лицами, нам предоставили возможность встретиться с тремя”. Лутковской обещано, что в 2017 году она сможет посетить осужденных украинцев, отбывающих наказание в Крыму и РФ. 

Первое посещение политзаключенных украинским омбудсменом в оккупированном Крыму — событие, несомненно, неординарное, но оценивать его рано. Неизвестно, приведет ли оно к каким-то реальным результатам (от уменьшения издевательств над арестантами в СИЗО — до освобождения), поскольку мы не знаем, был ли это показной “акт доброй воли” или начало переговорного процесса. Тем не менее, что же побудило Москву согласиться или что ее “припекло”?

Во-первых, большие ожидания Кремля по “нормализации” отношений между Россией и США после вступления в должность избранного президентом Дональда Трампа. Показательный образец активности в этом плане опубликован на днях порталом таблоида Bild. Авторы статьи, ссылаясь на “анализ западных спецслужб, который основывается на сведениях, полученных от команды Трампа” утверждают, что избранный президент США по совету экс-госсекретаря Генри Киссинджера намерен снять санкции с России. Киссинджер (известный нам и своей дружбой с Путиным) якобы пишет для Трампа план нормализации отношений с Россией — чтобы избежать новой холодной войны на фоне укрепления Китая. Для этого Киссинджер якобы собирается рекомендовать Трампу признать за Москвой право на сферу влияния на постсоветском пространстве, включая Украину, Беларусь, Грузию и Казахстан. Для Украины при этом должен быть найден “генеральный план политического и экономического развития”. Основная идея: Россия “гарантирует безопасность” в Восточной Украине, а Запад больше не видит проблемы в Крымском вопросе (оккупация украинского полуострова не будет официально признана, но это не должно быть больше проблемой между сверхдержавами”). 

В общем, ничего нового — все эти идеи уже не раз озвучивались пропагандистами Кремля и его агентами влияния на Западе. Кроме того, что это теперь, оказывается, “план Киссинджера для Трампа”. Впрочем, это никак не меняет то обстоятельство, что на Западе желающих делать бизнес в России с каждым днем становится все больше или просто их голоса стали громче. Одним из главных аргументов в пользу снятия санкций звучит ничем не подкрепленное “санкции бесполезны, они ни на что не влияют”. 

Между тем есть основания говорить об обратном. Второе обстоятельство, которое вынуждает Москву особо бороться за снятие санкций, введенных ЕС и США за аннексию Крыма, состоит в том, что ограничительные меры, которые многие изначально называли слабыми (в сравнении с санкциями “за Донбасс”), с каждым днем оккупации дают все более ощутимый эффект. 

Крупнейшие проекты, на реализацию которых уже потрачено сотни миллиардов рублей, могут остановиться, поскольку “великая и могучая” оказалась промышленно отсталой страной, не способной производить необходимое современное оборудование. И речь не только о сложных механизмах и технологиях — даже кабель для пресловутого “энергомоста”, каждую из четырех цепей которой торжественно в прямом эфире запускал сам ВВП, был куплен у китайцев и уложен в Керченском проливе с помощью китайского же кабелеукладчика. 

Внезапно открылось, что многие свершения в России последних десятилетий достигались благодаря формуле Полкана из “Летучего корабля”: “Построишь?” — “Куплю!”. Но купить теперь не представляется возможным — санкции не позволяют импорт технологий и оборудования для энергетики и добычи углеводородов, а также его обслуживание в оккупированном Крыму. 

В этом плане весьма показательным будет финал эпопеи с закупкой четырех газовых турбин Siemens, о которой ZN.UA подробно рассказало в материале “Турбины для Крымнаша”. Закупались они, напомним, якобы для ТЭС в Тамани, строительство которой еще даже не начато, зато полным ходом идет возведение ТЭС в Симферополе и Севастополе, без которых настоящий энергомост не заработает. Кроме публичных заверений в соблюдении режима санкций, в контракте Siemens с российским ОАО “ВО “Тенхнопромэкспорт” специально прописано, что оборудование не может быть использовано в Крыму или для энергообеспечения Крыма. Схема ухода от санкций, ныне реализуемая, состоит в банкротстве госкомпании и продаже с молотка ее имущества — турбин Siemens, на которые покупатели пока не находятся. Понятно, что не мытьем так катаньем ТЭС в Крыму таки достроят. Это уже вопрос даже не политический — это вопрос принципа. За ценой, как говорится, не постоят. Но в этом и есть смысл экономических санкций — сделать цену Крыма для страны-агрессора как можно большей, желательно — неподъемной. 

Как трудноподъемной оказалась и транспортная проблема, повышающая стоимость каждого товара, перемещаемого через узкое горло Керченского пролива, и цену поездки каждого человека, едущего в оккупированный Крым. Крым стал островом, куда летают только российские самолеты, и куда, судя по тенденции, скоро будут ходить только российские суда, и то не во все порты. По данным мониторинговой группы Фонда “Майдан иностранных дел”, реально работающими остаются только керченские и Севастопольский порты. “Евпаторийский порт стоит, Ялтинский порт стоит, Феодосийский только вывозит металлолом на экспорт. На Феодосийской нефтебазе можно поставить крест, потому что никто туда не ходит. При этом грузооборот по Керчи делают паромы. Россия была вынуждена потратить сотни миллионов долларов, чтобы приобрести паромы, поменять флаг, поставить свои экипажи и возить все — и пассажиров, и грузы, в том числе и военные, потому что два парома большой вместимости приобрело Минобороны РФ”, — говорит эксперт Фонда Андрей Клименко. 

Развязать транспортную проблему, как известно, призван мост через Керченский пролив, строить который доверено ООО “Стройгазмонтаж” друга президента Путина — Аркадия Ротенберга. К началу работ стоимость проекта возросла до рекордных 228 млрд руб., и, судя по всему, это не предел. В том числе и потому, что подрядчики уже почти в открытую торгуются из-за риска попасть под санкции. Уже дважды отменялся конкурс на генподрядчика для строительства железнодорожных подходов к будущему мосту — нет заявок на госзаказ в 16,9 млрд руб.! “Проект “чрезвычайно ответственный и сложный из-за высокой сейсмической активности, а исполнитель с высокой вероятностью попадет под санкции”, — пишет “Коммерсант”, прогнозируя, что если подрядчик не определится в начале 2017 года, то сроки реализации “политически значимого проекта” рискуют сдвинуться. 

“Любимый” квест русских туристов — поиск банкомата Сбербанка России в Крыму. Опасаясь санкций, из Крыма ушли все крупные российские банки, а почти половина тех рисковых, кто пришел создавать “банковскую систему Республики Крым”, — десяток третьеразрядных банков — попали под санкции самого Центробанка РФ, лишившись лицензий. 

Санкции не позволяют свободно не только строить новое, но и использовать украденное. Яркий пример тому — незавидное состояние дел экспроприированного “Черноморнефтегаза”. Накануне аннексии добыча газа на шельфах Черного и Азовского морей повышалась благодаря новым и дообустройству старых месторождений, на 2015 год ставилась амбициозная цель — довести ее до 3 млрд кубометров. В 2014 году уже захваченный “Черноморнефтегаз”, как и планировалось, добыл 2 млрд куб. м, чего раньше Крыму хватало с лихвой. Но уже в следующем году добыча упала до 1,8 млрд. куб. м, а в этом, как показывают расчеты (на сайте предприятия перестали приводить статистику в абсолютных цифрах — только в процентах), дефицит может составить 400 млн кубометров и быть ниже уровня “довоенного” 2013 года. Причина, говорит председатель правления ГАО “Черноморнефтегаз” Светлана Нежнова, — действие санкций. К слову, “Черноморнефтегаз” стал первым юрлицом в санкционных списках США и ЕС, которые поначалу состояли только из физлиц — соучастников незаконной аннексии.

“На 15 скважинах Одесского месторождения смогли добыть в 10 раз меньше планируемого объема. Насколько я владею информацией, не было запасных комплектующих для буровых. Буровые нужно обслуживать, а их производители — Америка, Канада. Вертолеты “Агуста” стоят в аэропорту Симферополя, их необходимо обслуживать — а завод в Италии. Суда “Черноморнефтегаза” не заходят в иностранные порты, поскольку мы оповестили по всему миру — нельзя суда этого предприятия принимать, брать в аренду, ибо владеет ими нелегитимным образом созданное предприятие, которое находится в станционных списках и на оккупированной территории”, — говорит Светлана Нежнова.

Газа в Крыму теперь нужно много — потребление растет не столько из-за увеличения населения, сколько для ликвидации другой проблемы — с электрообеспечением. Мобильные ГТС, которые забросили в Крым из послеолимпийского Сочи и даже c Дальнего Востока, с прекращением поставок электроэнергии из материковой Украины работали почти беспрерывно, что тоже влетело в копеечку. Газа понадобится еще больше — для тех ТЭС в Севастополе и Симферополе, которые ждут турбин от Siemens. Поэтому пришлось строить еще один “мост” по дну коварного Керченского пролива — газовый. Во вторник из Москвы пришло две новости, как водится, одна плохая, вторая хорошая. Пресс-служба Кремля сообщила, что Путин дал старт российскому газу в Крым. А генеральный директор “Ростеха” Сергей Чемезов — что строительство двух ТЭС в Крыму (газ для них в первую очередь нужен был) переносится с 2017 на 2018 год. Причина та же — турбины, отгружать которые для Крыма “Siemens препятствует”, как сообщалось в ноябре. 

Но есть еще одна вещь, которой, как видится, очень опасается хозяин Кремля. Она куда серьезнее санкций, и этим объясняется маниакальное преследование спецслужбами людей, которые даже отдаленно-гипотетически могут быть носителями этой угрозы. Диверсии на территории, нашпигованной различными (не исключено, что и химическими, и ядерными) видами вооружений, могут взорвать весь скрепный мир, который Путин выстроил в своей и сотнях миллионов чужих голов в связи с оккупацией Крыма. 

Говорят, что отказ Путина освободить режиссера Олега Сенцова, вопреки настойчивым призывам и обращениям мировых и российских культурных деятелей связан с тем, что его убедили: Олег действительно готовил теракт. Путин не просто так опасается диверсий и терактов — он, как мало кто другой из мировых лидеров, знает, как этим инструментом можно успешно пользоваться. В том числе — для обретения власти. Но с тех пор, как корабли ЧФ связали Крым и Сирию, опасаться Путину надо не украинских патриотов-режиссеров, военных аналитиков и даже не крымских хизбов. Месть обычно находит самое чувствительное место... 

Валентина САМАР