Трубный глас

С одной стороны, мы избавились от монополии российского газового монополиста, с другой — мы не станем судиться с “Газпромом”, так как не хотим ставить под сомнение наши дружественные отношения. С одной стороны — европейцы помогут нам в ремонте и совершенствовании нашей газотранспортной системы, с другой — мы готовы обсуждать будущее нашей ГТС с Россией, и уверены, что без нее “Газпрому” не удастся выполнить свои обязательства перед европейцами.

Ничего удивительного во всем этом нет. Чиновники, делающие подобные заявления, как правило, не являются участниками переговорного процесса и мало что о нем знают — во всяком случае, не намного больше читателя. Те, кто в переговорном процессе действительно участвуют — с украинской стороны это, между прочим, по-прежнему Юрий Бойко, несмотря на формальный отход вице-премьера от руководства энергетическим министерством, с российской — Алексей Миллер — хранят молчание, потому что не имеют никакой возможности очертить хотя бы контуры предстоящих договоренностей без решения президентов. А президенты между собой не общаются.

Если воспринимать российско-украинские отношения такими, какими они были все эти годы — как цепь корпоративных договоренностей предводителей наиболее могущественных кланов — то мы в настоящем тупике, потому что связь разорвана и доверия нет. Если воспринимать российско-украинские отношения как попытку найти экономический компромисс между страной-поставщиком газа и страной-транзитером — то и тут тупик, так как стороны необъективно оценивают возможности друг друга.

Россия уверена, что своим 7-миллиардным счетом загнала Украину в угол, и теперь у Киева один-единственный выход — если не заплатить, то отдать ГТС. Украина убеждена, что может не обращать внимания на российские претензии, так как у Москвы нет никаких возможностей заставить Киев оплатить счет и остановить поставку газа. При этом Виктор Янукович хочет говорить с Владимиром Путиным только об одном — о снижении цены на газ, а Владимир Путин вообще не хочет с ним ни о чем разговаривать.

В Киеве уверены — и эту уверенность разделяют все, от президента до последнего обывателя — что главной ценностью нашей экономики, за которую стоит бороться, остается газотранспортная система. Эта уверенность — наследие советского мышления и постсоветской иждивенческой экономики, менявшей дешевый транзит на дешевый газ и позволившей отказаться от реформирования страны. Но даже на пороге окончательной деградации того, что нам досталось от экономики УССР, мы все еще убеждены, что труба — это самое главное и за нее, именно за нее нужно бороться, потому что иначе мы окажемся в зависимости от Москвы.

Тут можно было бы саркастически поинтересоваться, не пробовали ли сторонники такой теории просто работать — то есть провести реформы, которые сделают страну реальным участником европейского рынка, а не территорией, по которой проходит российский газ? Но если без сарказма: России труба действительно нужна. Нужна — но не необходима. Россия вышла на финиш строительства подводных газопроводов, договорилась с Беларусью о ремонте и модернизации тамошней ГТС — и по подсчетам “Газпрома” мощностей, которые будут получены в результате всего этого, хватит для отказа от украинской ГТС вообще.

 Но даже если эти расчеты и неверны, никто не сказал, что в ближайшем будущем Европе действительно нужно будет так много российского газа — как мы видим, энергетическая карта мира меняется стремительно и появляется масса вариантов получения газа — помимо поставок “Газпрома”. Но и “Газпрому” украинская ГТС нужна именно с точки зрения вариативности — а не с точки зрения безвыходности. Это означает, что “Газпром” хочет украинскую ГТС — но не готов за нее платить. И еще это означает, что Украина — и это действительно хорошая новость — перестает, наконец-то, быть транзитной страной. Отдадим мы ГТС России или нет — я все же надеюсь, что у власти хватит ума создать международный консорциум — а торги, в которых мы прожили все последние десятилетия, корпоративные разборки и прочие фокусы-покусы, превратившие Украину в больного человека Европы, окончатся.

Транспортировка и закупка газа навсегда станут различными процессами, возможно даже, что мы будем транспортировать один газ, а покупать другой, возможно, что вообще не будем ничего транспортировать, а только покупать, а может быть — если повезет с Шеллом — будем сами продавать газ, а транспортировать ничего не будем. Но самое главное — наша экономика в ближайшем будущем отвяжется от этой губительной схемы, а это означает, что во главе страны неизбежно окажутся люди с совершенно иным мышлением, которые придут для того, чтобы принимать решения, а не для того, чтобы разворовывать страну.