Таксофоны Реймана. Выход номер два

Госдума планирует законодательно закрепить право на доступ граждан России в интернет: уже готовятся поправки в закон “Об информации”. Как заявил председатель Совета при президенте по правам человека Михаил Федотов, “право на доступ в интернет должно получить законодательное закрепление как одно из основных прав человека”.

Больше всего депутатов и правозащитников беспокоит ситуация с интернет-доступом на селе: если и есть, по их мнению, цифровое неравенство в России, то в сельской местности. Это подтверждают и рекомендации Минкомсвязи по техническому решению проблемы: все они касаются не городов. Министерство предлагает несколько вариантов: усовершенствовать установленные в селах таксофоны, дополнив их точками Wi-Fi-доступа, провести интернет через системы цифрового телевидения или построить бесплатные интернет-центры, по одному на несколько сел.

Минкомсвязи может снова наступить на старые грабли, по крайней мере, его к этому активно подталкивают. Стоит вспомнить программу внедрения универсальных услуг телефонной связи, запущенную больше пяти лет назад. Все, кто хотя бы раз ездил на автомобиле по России, видел эту трогательную картину: покосившиеся избушки, заколоченный сельский магазин, одинокий красный таксофон на обочине. В народе их давно прозвали “таксофонами Реймана”, и для праздного путешественника они — наглядный символ хромой модернизации: в деревне может не быть электричества, но таксофон будет точно.

Итоги таксофонизации имени Реймана — крайне противоречивые. Назвать программу успешной не осмеливаются даже в самом министерстве. Если не углубляться в цифры и в подробности, главный итог следующий: социальная нагрузка межрегиональных компаний связи, которые брали на себя обязательства по финансированию программы на своих территориях (и до сих пор в связи с этим вынуждены выплачивать проценты по кредитам), себя не оправдала.

Об окупаемости программы речи и не шло, хотя она и имеет коммерческую составляющую. По данным министерства, на платный трафик с таксофонов за полгода приходится 618 000 минут — по 4,2 минуты с аппарата в полугодие. Это при том, что тариф за минуту — всего несколько копеек. Но это же социальная программа, у нее были другие — не финансовые — показатели эффективности. В 2005 году прогнозировалось, что общая продолжительность исходящих вызовов с таксофонов через 5 лет составит 20 млн минут за год. Однако, по официальным данным, за прошлый год объем универсальных услуг связи (звонков с таксофонов) составил всего 6,5 млн минут. Получается, таксофонами практически не пользуются, социальный спрос на них минимален.

Пример с таксофонами важен не потому, что их собираются теперь искусственно привязать к программе интернетизации села, вмонтировав в них беспроводные роутеры для передачи данных, — это настолько авантюрная идея, что на нее точно не решатся. Это пример неэффективной модели, которую собираются использовать дальше. Министерство в очередной раз пытается решить проблему доступа населения к средствам связи за пределами городов экстенсивным путем: во главу угла ставится количество точек доступа.

А в телекоммуникациях эта модель работает очень плохо. Оборудование в силу развития каналов и технологий требует ускоренной амортизации, а ее техническая поддержка должна быть интенсивной и регулярной (условно говоря, хотя бы раз в неделю в деревню должен приезжать специалист для осмотра конечной точки доступа, сервера, роутера, кабеля и т.д). В “Связьинвесте” в 2007 году признавали, что, по данным их собственных опросов, 35% пользователей уже сталкивались с неработающими таксофонами универсального обслуживания (через два года после установки первой партии!). И даже если государство компенсирует все расходы межрегиональных операторов на развитие сельского интернет-доступа, программа все равно будет буксовать: организационные затраты, необходимые для поддержки такого цифрового равенства, слишком велики.

Это не значит, что от решения социальных задач в сфере телекоммуникаций нужно отказаться. Просто подход должен быть другой, и он, так или иначе, уже применяется везде, где проблема “телекоммуникационного дефицита” за пределами мегаполисов стоит остро — например, в ряде штатов США, в Бразилии, в Австралии, Китае. Называется этот подход везде по-разному, финансируется из разных источников и управляется разными организациями, но суть его везде одинаковая.

Государство стимулирует строительство первичной инфраструктуры, обеспечивает качественную технологическую “почву” — поддержку в прокладке кабелей, вышек, серверных станций. Дальше путем специальных вычислений с учетом различных коэффициентов (например, где-то поблизости есть крупные предприятия, а где-то хутора и жилые дома) анализируется спрос на разные телекоммуникационные услуги в рамках больших районов. На следующем этапе проводится конкурс среди телекоммуникационных компаний разного профиля.

Победители конкурса получают право приоритетного развития своих сетей на определенной территории — фактически на льготных условиях. То есть операторы могут относительно легко застолбить место в неохваченных районах, то есть сделать стратегические инвестиции (все понимают, что рано или поздно любая территория, включая Северный полюс, попадет в зону спроса на телекоммуникации). Государство же решает вопрос с предложением со стороны операторов — там, где его раньше не было. А учитывая универсализацию телекоммуникационных компаний — интернет может обеспечить сотовый оператор, а интернет-провайдер способен предложить удобную услугу IP-телефонии, — информатизацию не нужно разделять на этапы и сегментировать, как это происходит у нас: сейчас обеспечим телефонную связь, потом интернет, потом кабельное телевидение.

В результате можно добиться нужного баланса рыночных и социальных обязательств: связь стоит не копейки, но она есть, и ей пользуются те, кому она действительно нужна.

Михаил ЗАБЕЛЬСКИЙ