Цены на сталь падают — не уронят ли они экономику?

Украина, унаследовав огромные мощности Союза, выступает одним из мировых лидеров, занимая 7—8-е место по объему производства стали и 3-е место — по экспорту металлопродукции. В производстве черных металлов доля нашей страны, по данным Международного института чугуна и стали в 2007 г., составляет 7%. Учитывая, что с начала осени — по ходу нарастания новой волны кризиса в мире — цены и спрос на металл падают, актуален вопрос: не рухнет ли вслед за ними и вся украинская экономика?

Пожалуй, пессимистические прогнозы ряда экспертов пока если и имеют под собой основания, то искать их следует прежде всего в рисках сокращения притока валюты в страну в виде инвестиций и кредитов, а также в проблемах, связанных с ценами и спросом на металл в мире. Если цены и спрос будут падать и дальше, Украина через несколько месяцев столкнется уже не с риском, а с фактом сокращения притока валюты.

Правда, для валютного рынка в ближайшее время ожидаются и обнадеживающие новости. Самая главная связана с достигнутой договоренностью между правительствами Украины и России о расчетах за импортируемый газ в российских рублях, возможно и снижение цены на него (по некоторым прогнозам, очень существенное).

В этом году общие расходы НАКа на импорт газа — порядка $12—15 млрд. То есть уже сама по себе эта договоренность может ощутимо изменить вообще весь расклад — как во внешнеторговом балансе нашей страны, так и на валютном рынке. Ведь ежемесячный спрос на доллар того же НАКа практически будет нивелирован, а значит, и акцент в паре гривня — доллар будет другим.

Но даже если газовая проблема будет решена наилучшим образом, для экономики предвидится новое испытание, и вероятность его прохождения, увы, уже не зависит от Украины, ибо оно напрямую связано с глобальной конъюнктурой.

Именно рост негативных ожиданий извне заставляет сейчас паниковать украинских банкиров. В финансовом секторе вообще наблюдаются странные процессы. Например, как сообщили недавно в НБУ, остатки средств на корреспондентских и транзитных счетах коммерческих банков к 2 декабря выросли до 21,3 млрд. грн., что стало максимальным показателем за последние полгода. Накопления свидетельствуют не об очень хороших ожиданиях — о замораживании инвестиционного процесса и концентрации выручки. Впрочем, ровно за две недели до этого финучреждения уже испытывали жесткий денежный голод — остатки на их корсчетах достигали уровня 9,9 млрд. грн. — самого низкого за последние пять лет.

4 декабря в этой связи был вынужден высказаться глава НБУ Сергей Арбузов. Он заявил: банки накопили огромные объемы валютных средств, которые могут выплеснуть в любой момент. По словам Арбузова, утверждения банкиров об отсутствии ресурсов для кредитования экономики не соответствуют действительности. Напротив, они используют любые свободные гривневые ресурсы для массированной скупки валюты впрок. По мнению НБУ, финансисты почему-то ждут сильной девальвации гривни и хотят на этом заработать. Но, как заверил глава Нацбанка, эти расчеты не оправдаются. Дескать, никаких оснований для девальвации гривни ни в ближайший месяц, ни в течение следующего года нет.

Еврокризис — спусковой механизм

Мировая сталелитейная отрасль уже который месяц сбавляет обороты. В Евросоюзе остановлены мощности по выпуску 26 млн. т стали в год. Примерно половина этих мощностей приходится на крупнейшую в мире металлургическую компанию Arcelor Mittal.

Но если в октябре выплавку стали снижали в первую очередь европейские компании, раньше других столкнувшиеся с падением спроса, то в ноябре это в полной мере коснулось и производителей в Азии. В первой декаде ноября выплавка стали в Китае упала по сравнению с июнем сразу на 17% — до 1,665 млн. т. Только в октябре в стране остановили более 60 доменных печей. Причина та же — начало падения спроса и “сжатие” цен.

Осенью украинские предприятия ГМК продолжали по инерции производить больше стали, чем могли продавать. То есть работали на склад. Но уже в ноябре, по некоторым пока не подтвержденным оценкам, производство металлопродукции в стране сократилось. В декабре ситуация, скорее всего, не улучшится.

По данным ГП “Укрпромвнешэкспертиза”, вследствие экономических проблем Европы и ожидания второй волны глобального кризиса цены на стальную продукцию с середины сентября к ноябрю просели на 12—15% (т. е. на 90—100 $/ т). Таким образом, в ноябре котировки на стальную продукцию на основных рынках упали до самого низкого уровня за последние 12—13 месяцев, опустившись к показателям осени 2010 г. При этом, по мнению большинства аналитиков, крайняя точка спада еще впереди, и ряду металлургических предприятий угрожает снижение рентабельности, вплоть до отрицательных показателей.

Считается, что на рынок оказывает сильное давление дешевый китайский прокат, который не находит внутреннего сбыта, особенно после начала осеннего падения цен на недвижимость и резкого замедления темпов строительства в этой стране. Если правительство КНР не примет дополнительных мер, а в еврозоне кризис будет усугубляться, ситуация на рынке металлов может стремительно ухудшиться. По крайней мере у двух крупнейших импортеров украинской стали — Италии и Турции — уже по официальным прогнозам МВФ, в 2012 г. ожидается резкое замедление темпов роста ВВП — до 0,3% (с 0,6% в 2011 г.) и 2,2% (с 6,6%) соответственно.

Организация экономического сотрудничества и развития в своем последнем отчете о перспективах роста экономики ЕС на 2012 г. понизила свои оценки аж в восемь раз: c 1,6% роста в нынешнем году до 0,2% (т. е. почти на грани рецессии) — в следующем.

Судя по заявлениям и публикациям в прессе, отечественные металлурги пока что убеждены, что для ГМК то, что сейчас происходит (и может продолжиться в ближайшие несколько месяцев), не означает повторения сценария 2009 г. Три года назад, напомним, спад производства в отрасли достиг 26,6%, что стало “рекордом” начиная с 1941 г. (украинская металлургия оказалась самой пострадавшей от кризиса 2008—2009 гг. среди всех крупных производителей металла).

В большинстве прогнозов звучит цифра максимум 15% падения производства в следующем году — при пессимистическом развитии событий в мире. Впрочем, и этот показатель может оказаться чувствительным для отечественного финансового сектора, учитывая, что в этом году на экспорте металла Украина должна заработать около $20 млрд.

Металлургическая “житница”: будущее под вопросом

В советские времена по производству металла Украина занимала 5-е место в мире — после Японии, США, Китая и России. Затем, по итогам кризиса 90-х и корпоративных войн в процессе приватизации, рейтинг страны среди крупнейших металлопроизводителей резко снизился — она стала 7-й.

Мало кто говорит об этом вслух, но похоже на то, что отрасль, являющаяся основой экономики, подбирается к следующему этапу утраты своих позиций. На фоне ввода новых металлургических заводов по всему миру ее конкурентоспособность падает. Застряв в 70—80-х гг. по технологическому уровню, Украина уже не располагает такими уникальными металлургическими мощностями, как на момент распада Союза, позволявшими ей существовать все последующие 20 лет.

Как сообщил директор “Укрпромвнешэкспертизы” Владимир Власюк, наши металлурги теряют позиции в экспорте уже четвертый год подряд. Так, если в докризисном 2007 г. страна поставила на внешние рынки более 28 млн. т металлопродукции, то по результатам 2011 г. этот показатель составит не более 23 млн. т, что на 800 тыс. т меньше, чем даже в 2010 г. Иными словами, за неполных четыре года Украина потеряла рынки сбыта, сопоставимые с производственными мощностями одного из крупнейших своих комбинатов — ММК им. Ильича.

Кстати, по результатам 9 месяцев 2011 г. первое место в географической структуре украинского металлоэкспорта сохраняют страны Ближнего и Среднего Востока — 30,1%. За ними следуют Евросоюз (29,9% поставок) и СНГ (15,5%).

Потерю более 5 млн. т металлоэкспорта Власюк объясняет не одними лишь кризисными явлениями — провал связан и с появлением собственной металлургии в регионах традиционных продаж нашей стали: на Ближнем Востоке, в Северной Африке и Турции.

Помимо бурного развития собственного металлургического сектора в Китае, который за последние 10 лет из импортера превратился в крупного экспортера металлов, ситуацию могут усугубить Турция (где за 2010—2015 гг. рассчитывают запустить новые мощности на 15 млн. т в год) и Южная Корея. Турция из импортера плоского проката превратилась в экспортера, что резко ухудшило конъюнктуру для поставщиков из стран СНГ. На рынках обеих стран возник избыток предложения от собственных металлургических заводов, и уже в первом полугодии они начали массово поставлять излишки за рубеж. Корейские компании в последнее время продают горячекатаные рулоны, оцинкованную сталь и слябы вообще по демпинговым ценам, что дополнительно способствовало понижению цен на региональном и мировом рынках.

Почему же Украина теряет конкурентоспособность даже по тем позициям, по которым еще недавно, казалось, была очень сильна? И что будет с ее экономикой через 5—10 лет, когда, может статься, ее металл будет мало кому интересен в мире?

Казалось бы, в 2000-х гг. наш металлургический сектор вышел на пик спроса. За 2007 г. и первое полугодие 2008 г. мировые цены на металл подскочили почти втрое, а если сравнивать с 2003 г., то более чем в 5—6 раз (заготовка, катанка, арматура)! Иными словами, в течение шести лет наши металлурги имели сверхдоходы. И только к маю 2009 г. цены оказались втрое ниже пиковых (в июле 2008 г. — 1,2 тыс. долл. за тонну), и спад производства стал рекордным с 1941 г.

Что же мы получили в итоге? Отрасль, которая все ближе пододвигается к границе своей рентабельности, по-прежнему работает на мощностях, введенных в лучшем случае в конце 80-х.

Сегодня расходы на энергоресурсы в нашей металлургии — свыше 40% себестоимости. То есть отрасль еще до кризиса и скачка импортных цен на газ расходовала почти вдвое больше энергии, чем зарубежные конкуренты. Отечественные предприятия потребляют 6—7 млрд. кубометров газа, а с подорожанием энергоресурсов наблюдается стремительный рост затрат на производство — за 5 лет почти в 1,5 раза.

Впрочем, главная проблема сверхвысокой себестоимости украинского металла в том, что изношенность основных фондов отрасли зашкаливает — более 65%. Тогда как в ЕС это 25%, в США — 20%.

С превышением установленного срока эксплуатации у нас работает 54% коксовых батарей, почти 90% доменных и 87% мартеновских печей, 26% конвертеров, 90% прокатных станов.

Около 47% стали выплавляется мартеновским способом, 49% — в конвертерах и лишь около 4—5% — в современных электроплавильных печах. Ряд крупнейших метпредприятий, например “Запорожсталь”, по-прежнему выплавляют свою сталь именно в мартенах.

Настолько отсталой металлургии не осталось даже в соседних России и Беларуси, где за минувшие 10 лет в отрасль направили многомиллиардные инвестиции и практически закрыли мартены. Да и во всем мире давно все иначе: только 3—4% приходится на мартены, а 68% — на конвертеры. В Украине непрерывный способ литья заготовок используют лишь на 23%, а в РФ — на 2/3, в Германии — на 98%. В РФ доля электростали составляет уже около 30% общего производства.

Но куда девались сверхдоходы тех, кто приватизировал однажды всю металлургию и столько лет управлял высокодоходным гигантским бизнесом? Ведь, как видим, даже за период высоких цен отрасль, за некоторыми исключениями (см. на этой же стр. “Лучшая горячая точка — доменная печь” об инвестициях компании “Метинвест”), практически не модернизировалась. Олигархия вкладывала деньги во что угодно — в политические партии, в создание СМИ и переводила в офшоры. Но заводы, вроде бы целиком и полностью ей же принадлежащие, как оказалось, остались в том же состоянии, в каком были приватизированы. Выходит, активы попросту эксплуатировались на износ?

Юрий ЛУКАШИН