Странные занятия

Люди с деньгами порой находят очень странные призвания сердца — разновозрастные будды, городки в табакерке и поющие буфеты, прялки и масленичные санки. Просто на каком-то этапе большого пути капиталиста “вставляет”, например, чесалка для шерсти или филенка от поморской двери. И из этой мгновенной “ушибленности” рождается живая теплая коллекция. Подобные собирательства гораздо человечнее фетишизма обладания “настоящим Айвазовским” или тупого расширения инвестиционного портфеля за счет покупки “настоящего Херста” с его дохлыми акулами.

Прошлую светскую неделю вполне можно назвать “неделей коллекционеров” — выставки, торги, форум меценатов. И, хоть темой этой колонки и заявлено “человечное собирательство”, начну я все же с собирательства угрюмого, почти тайного, но очень дорогостоящего.

Фалеристикой занимаются люди мрачные и замкнутые. Даже по юбилейным торгам аукционного дома “Кабинетъ”, прошедшим на той неделе, было видно, как нумизматы и фалеристы отличаются от собирателей живописи. Ордена и знаки скупают серьезные, небрежно одетые, немногословные мужчины. Тратят они на свою страсть огромные деньги, что примечательно — даже большие, чем тратятся на живопись. Хорошо известен только один олигархический фалерист — экс-президент “Спартака” Андрей Червиченко, он открыто собирает старинные ордена. Ну, будто бы гражданские знаки и жетоны собирают лица, очень близкие к РЖД. Остальные фалеристы светской науке не известны.

Собиратели орденов соперничества избегают, света чураются, но их представителям на этой неделе пришлось выползти из своих нор: на торгах продавалась редкость даже для русских аукционов — полный комплект высшей награды Российской империи — ордена Андрея Первозванного. Уникальный орден продавали минимум за миллион долларов.

Орден был учрежден Петром Первым, им наградили, например, Мазепу, правда, потом у Мазепы и отняли. Андреем Первозванным могли быть награждены только великие князья, наследник, представители монарших дворов Европы и самые выдающиеся государственные деятели России. Последним этот орден давали только к концу жизни. Раритет, который можно было купить за миллион долларов, был изготовлен с 1904-го по 1908 год. Кому он принадлежал — точно неизвестно. Но примерно вычислить можно: награжденных в те годы было немного, и все они есть в реестре. И директор аукционного дома “Кабинетъ” Константин Журомский предполагает, что именно этот Андрей Первозванный мог принадлежать эмиру Бухарскому, цесаревичу, главному цензору или генералу от кавалерии Бахметьеву.

На официальных торгах покупателя на Андрея Первозванного не нашлось, возможно, потому что комплект был, что называется, подборным — сделан не в одной фирме, а в разных. Цепь и звезда — в мастерской Альберта Кейбеля, а сам крест — в фирме “Эдуард”. Это, вообще говоря, допустимый факт. Награжденные в то время имели не по одному комплекту — для разного платья разные и изготавливались. Так что “эдуардовский” крест вполне мог быть запасным. Главное, что детали совпадают по времени создания.

Крест на торгах не достиг резерва, то есть миллиона. Но есть вероятность, что фалеристы, затаившиеся на торгах, вещицу присмотрели, интерес на торгах нарочно не выказали и появятся уже после — выкручивать хозяину руки.

После того как закончились торги по орденам и жетонам, фалеристы, нумизматы и их представители покинули зал, обзаводиться Маковским да Айвазовским пришли совсем другие люди — шумные и говорливые пижоны. И пока они приобретали статусно-инвестиционные “мастхэвы”, в Всероссийском музее декоративно-прикладного искусства (МДПИ) проходила выставка “Связь времен”. Свои совершенно не статусные и вовсе не инвестиционные, но очень привлекательные коллекции представляли олигархи и топ-менеджеры.

Молочный король Давид Якобашвили представил малюсенький фрагмент своего уникального собрания музыкальных автоматов. Те, кто был у Якобашвили в закромах, знают: то, что сейчас экспонируется в МДПИ, — это один лишь малая толика его сказочной страны, его городка в табакерке. Господин Якобашвили крупнейший в мире коллекционер музыкальных автоматов, шарманок и механических кукол. Аналогов его коллекции нет нигде в мире, и словами ее не воспеть. Словосочетание, например, “Музыкальный шкаф” не впечатляет, пока не увидишь это поющее чудо воочию. Увы, шкаф, из которого выскакивают скрипки и сами начинают музицировать, малотранспортабелен. Но, пока самые главные сокровища “молочного короля” ждут своего личного музея, маленькую частичку его погребов пока еще можно увидеть в МДПИ.

Самый сладкий и “кьюти-кьютный” экспонат — “Чаепитие кошек” 1890 года изготовления. Ключик поворачивается, и под сладкую музыку кошечки разевают ротики, пьют чай, машут хвостами и лапками. Раз в час музейные работники заводят довольно крупного ослика, и его хозяин — кукольный погонщик — начинает крутить шарманку. Правда, сигарету из его рта вытащили: экспозиция представляет детский цирк, а курение — дурной пример детям. В этом цирке крутит мордой и исполняет фокусы мохнатый медведь в железном наморднике. Из большого горшка раз в час выскакивает петух. Гигантский клоун хлопочет лицом, как только к нему подходишь. Короче, всем детям — немедленно, срочно смотреть, а после — писать петицию Якобашвили, чтобы он достроил наконец музей или же так пустил хоть одним глазом взглянуть на свой городок в табакерке.

Коллекция бывшего юкосовца Алексея Голубовича “Лики Будд” собиралась в течение 20 лет, и сейчас она входит в десятку лучших собраний буддистского искусства в мире. А началось все с того, что бывший нефтяной воротила купил в какой-то арт-галерее во Франции китайскую лошадь из дерева, бронзы и глины. Как покупка лошади переросла в страсть к Будде, объяснить трудно, но с тех пор Алексей Голубович и его супруга Ольга Миримская собирают Будд по всему миру. Небольшая экспозиция в МДПИ показывала, как внешность Будды менялась от года к году начиная с позапрошлого века.

Конечно, все эти страсти требовали серьезных денежных вложений. Для того чтобы собрать уникальные музыкальные автоматы, выкупить орден Андрея Первозванного, да тех же Будд отыскать и припереть в Россию, нужны были огромные средства. У того же Давида Якобашвили целая группа реставраторов, специальные мастерские, он ездит по аукционам. На свою коллекцию он действительно жизнь положил.

А вот светлая, радостная коллекция Алексея Германовича, которая выставлялась тут же, она удивительна еще и тем, что для ее сбора не требовалось почти никаких вложений. Надо было просто влюбиться в предметы обихода русского севера. Алексей Германович, как известно, был журналистом, затем топ-менеджером “Северстали”, а ныне он один из программных директоров московской школы управления “Сколково”.

Во времена работы на “Северсталь” господин Германович часто мотался в Череповец. И там как-то раз увидел расписную прялку. Одни говорят, будто бы он заболел предметами северного крестьянского быта после посещения гаража мэра Череповца. Другие — будто он посетил гараж уже увлеченным. Как бы то ни было, за пару лет господин Германович оброс прялками, хомутами, масленичными санками и чесалками для шерсти так, что негде ставить и вешать, вот он и выставил их в МДПИ.

Коллекция сразу поднимает настроение: на одном из самых расписных старинных хомутов начертан “мессидж” кучера: “Еду, девки, поднимай поневки!”. На другой стене комнаты несколько развеселых масленичных санок. Прялки на Севере, оказывается, бывают разные — мрачноватые вепсские, резные и прочие — яркие, цветастые. На некоторых выписано имя хозяйки: прялка Локтевой Ольги Ивановны, 1911 год. Прялка Раисы Максимовны. “Не той, о которой вы подумали, — предупреждает Германович, — это 1914 год”.

“А это что за свастика на прялке?” — удивляюсь я. “Это не свастика, это солярный знак”, — отвечает хозяин. Есть даже прялка с советской символикой. Есть веселая, в ягодах, подписанная не хозяйкой, а самими мастером.

И вот что важно: Германович не разорял поморских и вологодских бабушек — их уже давно разорили скупщики. Все эти удивительные штуки бывший топ-менеджер “Северстали” покупал в антикварных лавках Севера по пять, по десять тысяч рублей, но основным источником, признается он, долгое время был аукцион “Молоток”: “Вы наберите слово “прялка” — и вы увидите, какой там выбор”. Я пришла домой, проверила: выбор действительно есть — прялки борецкие, вологодские, мезенские и шенкурские. И цены пока те же — пять, десять тысяч.

Кстати, поддержать Германовича на открытие выставки пришли его коллеги по собирательству. Оказывается, в нашей стране еще есть люди, трекнутые на прялках и чесалках, и они даже собираются создавать свой клуб. Пока этот вид собирательства не вошел в цену, но, боюсь, скоро общественность прокумекает фишку и понесется скупать предметы северного крестьянского быта. Кстати, филенки от северных дверей уже висят в офисе “Северстали” в “Москва-Сити”, но эта выставка закрытая, только для своих. А прелесть коллекции Германовича еще и в том, что она абсолютно доступна. Любой журналист, врач, менеджер могли бы позволить себе собрать нечто похожее, если бы вовремя увидели предмет и влюбились в него.

Божена РЫНСКА