“Сомневаюсь, что они могут создать какую-то республику”

Единственным крупным украинским ⁠городом, полностью занятым российскими войсками, остается Херсон. В последние дни ⁠СМИ сообщают о том, что Кремль собирается провести ⁠референдум, чтобы присоединить ⁠Херсонскую область к России и таким образом создать сухопутный ⁠коридор ⁠в Крым. При этом местные жители не могут выехать в другие регионы Украины. Фарида Курбангалеева поговорила с жителем Херсона, чтобы узнать, что сейчас происходит в городе.

Максим (имя изменено), Херсон:

— Никакой подготовки к выборам я не наблюдаю. Никакой агитации, никаких билбордов на улицах нет. Не вижу, чтобы готовили избирательные участки. Возможно, агитация идет по российским телеканалам, но я их не смотрю. Украинские СМИ не вещают в Херсоне уже больше месяца, их отключили почти сразу после оккупации. Все новости я узнаю через интернет и телеграм-каналы.

Никто из моих знакомых не верит, что здесь может состояться референдум, потому что поддержки [у русских] практически нет. Я сомневаюсь, что они смогут создать какую-то республику. Конечно, они могут пригнать людей и сделать картинку для российского телевидения. Но реально проводить [голосование] сейчас — это гиблое дело, потому что туда очень мало кто придет.

Насколько я понимаю, даже технических возможностей для “референдума” нет. Украина несколько лет назад перешла на электронные базы данных, которые для них [россиян] закрыли. Сформировать список избирателей на данный момент — это просто непосильная задача. Для этого сначала нужно, видимо, проводить перепись населения. Но я не представляю, как они это сделают. Так что единственное, что можно сделать, — это кино.

Говорят, что этой ночью ударили по телебашне. Взрывы я слышал, но особого значения им не придал. У нас каждый день что-то взрывается — то ближе, то дальше.

Те, кто живет в центре, рассказали, что гремело сильно, дрожали стекла в окнах. Но вещание российских каналов не прекратилось. Хотя подавляющее большинство населения этого хотело бы. Вообще, в Украине в больших городах телевидение потребляют в основном кабельное. “На антенне” сидят, как правило, в селах. Ну и, может, городские пенсионеры.

Понятно, что кто-то из пожилых смотрит российское ТВ. В то же время у меня есть соседка преклонного возраста, и у нее 100% нет смартфона. Но она все равно не включает российское телевидение. Более того, она категорически против брать российскую гуманитарку, даже несмотря на то, что пенсии в апреле у нее не было, она живет на копейки. Я ей помогаю по возможности, покупаю продукты и приношу воду. Так что даже те, кто не может освоить интернет, не верят российским пропагандистам.

Среди моих друзей и знакомых точно нет людей, которые хотели бы, чтобы Херсон вошел в состав России. У моей мамы раньше такие были — сотрудница на работе и дальняя родственница. Обе русские. До начала войны они были настроены пророссийски. Но сейчас “прозрели”.

Даже если в Херсоне есть люди, поддерживающие Россию, они элементарно боятся это делать открыто. Совершенно не факт, что у российской армии получится закрепиться надолго. Украинская армия вернется, и тогда это чревато очень серьезными проблемами. Все местные жители ждут ВСУ.

Из Херсона уехало больше 40% населения. Причем эту цифру мэр озвучивал еще неделю назад. Сегодня она, конечно, еще больше. Уехали практически все мои друзья. В первую очередь уезжают те, у кого маленькие дети. У многих просто нервная система не вывозит того, что сейчас происходит. Улицы Херсона сильно опустели. Я прогуливался на днях и подумал, что эта картина напоминает мне утро 1 января.

Большинство людей пытается уехать на территории, подконтрольные Украине. Но прямо сейчас это сделать невозможно. Я активно мониторю группы в телеграме, где состоят люди, которые хотят выехать из области. Они пишут, что до 1 мая [российские войска] никого выпускать не будут. На российском КПП висит объявление, что проезд закрыт на срок от двух до десяти дней. Поэтому те, кто пытался уехать последние три дня, либо вернулись обратно, либо остались ночевать в близлежащих селах.

На блокпостах это объясняют тем, что российская армия ведет активное наступление. И из-за боевых действий ехать по этой территории якобы небезопасно. Но вообще, верить этим заявлениям [российских войск] — себе во вред. Люди в телеграме, конечно, активно обсуждают версии о том, что русские готовят референдум или мобилизацию. Но такого, чтобы открыто охотились за мужчинами призывного возраста, я пока не видел.

Многие пишут, что на российских КПП очень много представителей так называемых ЛНР и ДНР. Они, по рассказам, себя не очень адекватно ведут. Повторяют фразы про “восемь лет” и “убитых детей”. И занимаются откровенным вымогательством. Деньги отбирают, телефоны отбирают. Я читал, что кто-то по два телефона оставил на блокпосту во время переезда, кто-то по 3—5 тысяч [гривен], потому что военного билета не было.

Останавливают чуть ли не каждую машину, проверяют багажники, перетряхивают бардачки. Я точно не хочу ехать [из Херсона] на этих условиях, на свой страх и риск. Непонятно, чем это кончится. Сейчас еще есть возможность выехать через Запорожскую область. То есть проехать по трассе до Мелитополя и оттуда через Орехово в Запорожье. Это получится около 600 километров пути. И там уже далеко не только на блокпостах останавливают. Говорят, что каждый солдат [это делает], который просто стоит или идет вдоль дороги. Иногда их 5—10 человек. В основном просят сигареты или что-то поесть. Некоторые люди писали, что у них машину чуть ли не на винтики разобрали, перерыли все в салоне, что-то искали. Телефоны смотрят, все читают, если что-то не нравится — надевают наручники и уводят куда-то. Через такой трэш я ехать не хочу.

Есть люди, которые уезжают в Крым. Есть даже компании, которые отвозят туда людей большими автобусами. Оттуда дальше по территории России можно попасть либо в Грузию, либо в Турцию, либо в Прибалтику. Через Стамбул можно уехать в Болгарию, Румынию и дальше в Европу. У меня есть знакомые, которые уехали в Грузию. Есть друзья, которые уезжают прямо завтра.

В принципе, настроение в городе не очень хорошее. Так было в самом начале войны — 24 февраля и еще несколько последующих дней. И вот сейчас вторая такая же волна. Коллективный эмоциональный фон очень подавленный.

Вчера у нас снова был антироссийский митинг. Не сказать, чтобы многочисленный, но люди вышли. Его опять разогнали, четыре человека пострадало.

Торговые центры у нас давно не работают. Самый крупный из них — “Фабрику” — разбомбили еще в самом начале марта. Еще у нас были продуктовые магазины торговой сети “Сельпо”. Самый большой из них российские войска расстреляли, когда заходили в город, он сгорел. Второе “Сельпо” те же российские военные разграбили вместе с местными мародерами (официального подтверждения этой информации нет. — Republic). Остальные торговые центры закрылись еще 24 февраля. Единичные продуктовые магазины в них какое-то время продолжали работать, но сейчас закрыты даже они.

Фуры с товарами и гуманитарку с украинской стороны [российские войска] не пропускают. Тут еще есть какие-то остатки, которые мы доедаем. Большие ритейлеры, представленные по всей Украине, — такие как АТБ и Eva — сегодня-завтра работают последний день, распродают полностью свои товары и закрывают магазины.

Много товаров начали завозить из Крыма, уже явно российского производства. Их пытаются перефасовывать как-то, чтобы скрыть происхождение, но есть вещи, которые скрыть невозможно. Например, колбаса “Черкизово”. Многие люди теперь стараются покупать мясо и колбасу домашние, от местных фермеров. Пенсионерам или людям с минимальной зарплатой, конечно, довольно сложно это потянуть. Но та же моя соседка, которая сидит без пенсии, говорит про российские товары, что “умрет, но не возьмет эту дрянь”. А есть люди, которым все равно, они за российской гуманитаркой стоят.

Город патрулирует российская военная позиция. Если брать конкретно Херсон, то здесь [русские] ведут себя вежливо. Я так понимаю, что здесь у них вроде санатория, в котором они отдыхают. Но когда речь заходит о линии фронта, о селах Херсонской области, оттуда свидетельства приходят жесткие, типа “Буча и Ирпень”.

Оттуда к нам приезжали люди, которые эвакуировались, и плюс родственники там живут. Они говорят, что Буча и Ирпень — это то, что смогли заснять и зафиксировать. А то, что в херсонских селах творится, просто никто не видит. Там людей насильно выселяют из домов, продукты отбирают. Очень много жестокости. Там военные с другими морально-этическими принципами и приказами, и там они не особо церемонятся с местным населением.

Знакомая моей мамы эвакуировалась из Александровки. Это село на границе Николаевской и Херсонской областей, там сейчас идут бои. Российские войска пытаются уже не одну неделю закрепиться и выйти на на административную границу, но у них это не получается. То есть там очень много разрушений. И эта женщина много всего жуткого рассказывала. В том числе про мобильные крематории. Так как я сам этого не видел, пересказывать не буду.

Нашего мэра Колыхаева они [русские] и главу Херсонской области просто выгнали. Колыхаев работал в здании городской администрации все это время, но у него забрали ключи, поставили свою охрану. Вчера я проезжал мимо [администрации], российского флага там нет, но поснимали всю украинскую символику. Мэр, я так понял, перешел на удаленную работу, чтобы координировать все службы. Видимо, он ждет указаний от украинского президента и правительства, что ему вообще делать дальше.

На место мэра поставили его бывшего водителя. Это, конечно, какой-то абсурд. Но мы к этому абсурду уже привыкли.

А на должность главы областной администрации [русские] назначили Владимира Сальдо, который был мэром еще в 2002—2012 годах. Сальдо в Украине — политический труп. Он уже столько всего накуролесил, что избраться на этот пост для него было совершенно нереально, из области фантастики. По этому поступку хорошо видны его этические принципы. Они и до этого были не очень.

Я думаю, что они [русские] надеются просто со временем отфильтровать население так, как это было сделано в Луганске и Донецке. Те, кто был более-менее проукраинским, и те, кто понимал, к чему все идет, — они просто уехали. Остались только пророссийски настроенные или те, кому все равно. Возможно, это будет 10—15% населения. Но им [России] не нужны люди, им нужна территория. Нужен этот самый сухопутный коридор в Крым. Возможно, сухопутный коридор до Приднестровья. Люди — не нужны. За людей, за умы, за сердца никто не борется. Да это и бесполезно. Ну, отлично, говорят они, привезем своих. В России, боюсь, предостаточно желающих заселить украинский юг.