Смелость от испуга. Почему митрополит Онуфрий пошел на конфликт с Порошенко

Архиерейский собор УПЦ МП, собравшийся в Киево-Печерской лавре в тот самый час, когда президент Петр Порошенко ждал епископов в Украинском доме, принял решение проигнорировать приглашение главы государства. Вернее, решение это несколько раньше принял Синод, а архиереев, собравшихся в Актовом зале лавры для встречи с президентом, просто поставили перед фактом и предложили подписать. Что они и сделали — партийная дисциплина, как всегда, на высоте.

Все можно списать на “недоразумение”: президент сказал — Украинский дом, а митрополит Антоний в письмах архиереям написал — Киево-Печерская лавра. А время указал точное — 14.00, как президент и говорил. В общем, “мы были оба, я у аптеки, а я в кино искала вас...” Источники утверждают, что президент даже по телефону звонил в урочный час — что ж это, мол, народа нет? Я тут приехал, кофе остывает... А митрополит Онуфрий весь такой строгий: нет уж, лучше вы к нам.

Выглядит, и правда, как комедия. Или даже, пожалуй, фарс.

Не нужно ничего никуда “списывать”. Никаких “недоразумений”: никто даже не пытается скрыть, что руководство УПЦ МП сделало все, чтобы встреча президента с архиереями не состоялась, и сделать это так, чтобы обе стороны почувствовали себя обманутыми и — главное — обиженными друг на друга. Многие из архиереев уехали из Киева в уверенности, что это президент не явился на назначенную встречу — а они-то ехали в Киев только ради него. А президент, которому в трубку сказали “тебе надо — ты и приходи куда скажем”, тоже, наверное, остался не в восторге от собеседника.

Ну а Собор — пользуясь тем, что “кворум пришел” — провели чин по чину. Заодно повторили пройденное и кое-что задокументировали — всего 12 пунктов. Некоторые — обычная словесная декорация в стиле “за все хорошее и против всего плохого”: о том, что Собор “за независимость Украины и территориальную целостность”, о том, что УПЦ МП — автономная и независимая церковь, о том, что мы — за исцеление раскола, но без внешних вмешательств, пускай покаются, и мы их назад возьмем.

Но дальше следуют пункты, очерчивающие позиции, с которых УПЦ МП готова вести огонь. Церковь будет противостоять попыткам переименования “всеми законными методами”. Общение с Константинопольским патриархом прекращается (это штришок к пункту “за исцеление раскола” — круг тех, кто “должен покаяться” растет не по дням, а по часам). Все решения Вселенского патриарха являются неудачными, очень неудачными и возмутительно неудачными. Идея с автокефалией — “искусственная” и “навязанная извне” (откуда “извне” — не уточнили). В результате все будет плохо, а может и еще немножечко хуже. В связи с этим Собор поручает митрополиту Онуфрию обратиться к мировому православию, А Константинопольского патриарха призывает срочно вступить в диалог с другими поместными церквями, чтобы “все обсудить”.

Возможно, владыки забыли о том, что Вселенский патриарх с этого начал — его делегаты объехали все поместные церкви и собрали мнения. А о том, что митрополит Онуфрий сам отказался от предложения Вселенского патриарха встретиться и поговорить, даже не вспомнили.

Митрополит Онуфрий, судя по всему, вообще не из тех, кто готов “встречаться и говорить”. Его репутация “идеального монаха” оказалась несколько подмочена телерепортажем о роскоши его буковинской резиденции, но в одном “монашеском” качестве ему точно не откажешь — в послушании. Он, как солдат, не обсуждает приказы своего генерала. Даже если его генерал подчиняется главнокомандующему войск противника, он находит убежище либо в том, что отрицает сам факт войны, либо в том, что его дивизия не принимает участия в боевых действиях, а даже если принимает — это все равно всем на пользу, и “нашим”, и “ихним”, и вообще это противоестественное разделение, которого, на самом деле нет вовсе, оно искусственное и навязанное извне.

Митрополит Онуфрий оказался крепким бастионом русского православия в Украине. У многих наблюдателей он уже вызывает восхищение. Так твердо противостоять власть имущим! Живой подвижник веры!

И знаете, если бы речь шла действительно о вере, я бы восхитилась вместе с прочими — и твердостью, и верой, и смелостью.

Но беда в том, что смелость эта очень специфическая — такая же гибридная, как и все, связанное с УПЦ МП и ее московскими кураторами. Она очень сильно разбавлена трусостью — как коллективной, так и индивидуальной. Ничем другим, кроме трусости, я не могу объяснить отказ от встречи архиереев УПЦ МП с президентом на “нейтральной” территории. Конечно, есть и другие догадки, но они совсем уж не делают чести людям в епископском сане.

Руководство Киевской митрополии просто побоялось, что епископы прислушаются к словам президента, поверят ему и согласятся на его предложения. Только этим страхом можно объяснить примитивный обман, под которым митрополит Антоний Паканич поставил свою подпись. Пригласить архиереев “на встречу с президентом” в то место, где президента наверняка в этот час не будет — верный способ сорвать встречу. Зато будет прекрасная возможность показать “урби эт орби”, что епископы УПЦ МП в едином порыве не приемлют идеи автокефалии, объединения с “раскольниками” и вообще этого вашего Томоса. А то, что кто-то там потом встречался с президентом в частном порядке — так это ерунда, товарищи. Епископы — свободные люди, ходят куда хотят, встречаются с кем придется. Главное, что культпоход не состоялся.

Кто-то по-прежнему считает это решение проявлением смелости? Уклонение от прямого диалога — и с президентом твоего государства, и с Вселенским патриархом — это “смело”? Выкрикивание деклараций из-за бруствера, в который епископы превратили стену Печерского монастыря — это смело? Или, может быть, мудро? Это способ решать проблемы и договариваться?

Ах, всегда можно сказать, что он первый начал. Президент сам спровоцировал отпор в епископате УПЦ МП этим своим “чемодан-вокзал-Москва” в адрес “представителей РПЦ”. Но слова президента совершенно ясно адресовались именно представителям РПЦ — о представителях УПЦ не было ни слова. То, что эти слова епископы приняли на свой счет, говорит больше о них, а не о президенте. Кроме того, в этих словах содержался прямой призыв сделать, наконец, выбор. Перестать прятать голову в песок и повторять как мантру гибридную блажь о том, что “мы над конфликтом” и “церковь отделена” — от государства, от политики и вообще от всего неудобного. Потому что в конце концов она действительно оказывается отделенной — от здравого смысла, от народа Божьего, а там и от Него Самого. Но это, видимо, не так страшно, как оказаться отделенным от Москвы. Вернее, если честно, не от Москвы вовсе, а от привычного образа жизни и обжитых “кормушек”. Выбор, который предложено сделать епископам — это выбор, который все мы, украинцы, так или иначе вынуждены делать. И никто из нас, включая епископов — тех из них, которые являются гражданами Украины — от него не свободен.

Понять слова президента можно было и так. Но руководству Киевской митрополии оказалось выгодно обидеться. И провести ответную демонстрацию.

Что ж, церковь идет на совершенно открытую конфронтацию с властью. И это могло бы вызвать уважение, если бы не специфика ситуации: в данном случае церковь вовсе не демонстрирует свою самостоятельность и независимость от власти, готовность жертвовать собой за народ Божий и веру Христову. Она демонстрирует, напротив, свою крайнюю зависимость от власти — власти другой страны. Решения Собора близко к тексту пересказывают решения Минского собора РПЦ, которые, если верить российским коллегам, были сформулированы на экстренном заседании Совбеза РФ.

Да и троллинг украинского президента — продолжение политики Моспатриархии и Кремля по непризнанию легитимности нынешней украинской власти. Петру Порошенко просто очередной раз об этом напомнили: по мнению патриарха Кирилла — он поделился им с патриархом Варфоломем на памятной встрече на Фанаре — “царь наш ненастоящий”, его скоро свергнут. Относиться к нему, как к настоящему главе державы — проявлять уважение, идти навстречу, вступать в переговоры — значит, подтверждать его легитимность как главы государства. А этого московские методички не велят.

А зная эмоциональность нашего президента — зафиксированную, в частности, в диалоге с одним известным “спонсором УПЦ МП”, который, надо думать, с удовольствием наблюдал спектакль, поставленный “его” труппой — он и обидеться может. Нет, правда, здорово было бы, если бы обиделся. Тогда он оставит в покое УПЦ МП, махнет рукой, начнет склонять Фанар к формату собора “без московских”, а Вселенский патриарх, может, не согласится, а если даже согласится, будет у нас двойная юрисдикция, и таким образом Киевская митрополия выполнит заказ Москвы на сохранение раскола и влияния в Украине, а там и власть Порошенко закончится, и, может, снова “наше буде сверху”.

Вот это, наверное, и есть “стратегия” — затаиться, зажмуриться, переждать весь этот хайп с Томосом. Все рассосется. “Наши придут”.

Что ж, это вполне возможно. Но у меня для владык МП есть плохая новость: “ваши”, может, и придут. Но автокефалия украинской церкви за последние полгода стала для украинских граждан местом страсти. Возможно, они не до конца понимают, что это такое и кто такой этот Томос — но это и неважно. Главное, они его хотят. С желанием масс придется считаться любой следующей власти. Доказано Януковичем и теми гражданами, которые очень хотели ассоциации с ЕС, хотя, возможно, тоже не слишком хорошо понимали, что это такое и для чего.

Екатерина ЩЕТКИНА