Слишком много денег. Чем рискует Украина, если мировой кризис так и не наступит

Провинциальный прогноз

Начнем с того, что вероятность мировой экономической рецессии существенно снижена в базовых прогнозах Национального банка Украины, который продолжает оценивать риски геополитического и геоэкономического влияния на нашу экономику как высокие, но существенно снижает их уровень по сравнению с началом 2019-го. Как сообщили аналитики регулятора: “Риски рецессии отступили, ожидания на 2020-й год существенно лучше, чем полгода назад”. В частности, в НБУ отметили: “Эксперты и рынки снова ожидают длительный период низких ставок ведущих центральных банков. До 30% суверенных облигаций развитых стран имеют отрицательные процентные ставки. Это может стать источником новых финансовых шоков, поскольку стимулирует инвесторов к чрезмерно рискованным вложениям и оставляет ведущие центральные банки без действенных монетарных мер в арсенале перед новым потенциальным кризисом. Многие правительства развивающихся рынков, воспользовались снижением ставок на международных рынках для осуществления заимствований. в частности, Украина с начала года привлекла от нерезидентов 1 млрд евро и почти 100 млрд грн с помощью ОВГЗ”.

В связи с этим можно вспомнить, что мы уже писали о выбытии “в запас” так называемых вигилантов на рынке государственных заимствований, то есть аналитиков, которые кропотливо рассчитывали показатели финансовой долговой нагрузки на госбюджет, индикаторы дюрации и отношения суверенного долга к ВВП. В настоящее время, в условиях когда еще недавно преддефолтная Греция выпускает трехмесячные государственные облигации с отрицательной доходностью (при сохранении всех базовых рисков), бюджетные заимствования с помощью выпуска долговых казначейских облигаций становятся суррогатом бюджетно-налоговой политики, закрывая с помощью почти бесплатного ресурса прорехи социальной и экономической деятельности того или иного правительства.

К сожалению, позитивный макроэкономический прогноз, заставляет делать НБУ неадекватные долгосрочные выводы и экстраполяции. В частности, регулятор оценивает риски “остановки транзита” природного газа через территорию Украины, но не оценивает данное явление в комплексе, в частности в соединении с рисками “сокращения транзита” (как это и определено нынешним протоколом с РФ до 40-60 млрд куб. м в год) и результатами лондонского суда по делу “денег Януковича” (а в реальности задолженности Украины по выпуску еврооблигаций в 2013 г. на сумму в $3 млрд). Все это, казалось бы, “крохи” с аналитического “стола”, но для нас и они крайне важны.

Ключевая ошибка НБУ: он или сознательно, или намеренно считает, что снижение инфляции может возродить кредитование реального сектора экономики в существующей нормативной ограничительной парадигме со стороны банковского надзора. Тут можно вспомнить одну примечательную дату: 13 августа 2013 г. НБУ снизил учетную ставку до исторического минимума в 6,5%, но при этом ставки по гривневым кредитам в тот год не опускались ниже 15% годовых, а темпы роста экономики упали на прочный ноль. При этом у нас была зафиксирована потребительская дефляция в минус 0,5%. То есть само снижение базовых ставок и показателя инфляции у нас еще не гарантия возобновления кредитования и тем более не основной фактор уменьшения процентов по кредитам. Есть так называемый рисковый порог, то есть величина базовых рисков, которые закладываются в процентную ставку кредитора: уровень защиты его прав, эффективность судебной системы и процедуры взыскания, то есть все то, что у нас исторически “пасет задних”. То есть вполне может сложиться парадоксальная ситуация, когда инфляция снизиться почти до нуля, а кредитов в реальный сектор экономики по доступным ставкам мы так и не увидим.

Дела глобальные

В нашей стране сформировалась мощная прослойка лобби инвестиционных банкиров, которые постепенно скупили основные долги государства и получили контрольный пакет голосов в условном “совете кредиторов”. И олигархи, и финансовые спекулянты не являются “друзьями Рима”, то есть украинского народа, но преследуют свои, узко эгоистичные, групповые интересы. Олигархи, с учетом владения материальными активами, территориально привязаны к Украине и прекрасно понимают, что за пределами страны, они обычные парвеню, родом из 90-х и лишь у нас — “лучшие люди города”. Группа инвестиционных банкиров — транснациональна по своей природе и единственная забота ее — это сумма электронного кэша на личных счетах. Они и в Лондоне могут найти себе применение, если в Украине станет очень “жарко”. Соответственно, олигархи и их партии пытаются играть в популистскую политику и заигрывать с народом, а политические силы лобби инвестбанкиров ориентируются исключительно на внешнее управление. Собраться им — что подпоясаться. Именно поэтому они реализуют наиболее антисоциальную, токсичную политику, которая постоянно камуфлируется под “реформы”, “либертарианство”... Кстати, то же самое происходило и в странах Латинской Америки, когда местные ФПГ были потеснены транснациональными корпорациями и их полпредами в виде торговой буржуазии. В нашем случае, вместо торговых групп внешнего влияния были активированы финансовые.

Главный акцент их политики — захват материальных активов в Украине, в том числе и земли. С одной стороны, может показаться надуманным факт подобной финансовой экспансии. Зачем им наша земля или госпредприятия? С другой стороны, если это таки правда, так ли уж стоит противиться “золотой лавине”, ведь успех таких стран как Польша, Турция, Китай, Южная Корея и других, зиждется на успешном привлечении прямых иностранных инвестиций (ПИИ).

Но тут как раз вся суть в том, что в XXI веке нам придется иметь дело не с классическими ПИИ, которые приходили в страну для реализации эффективных бизнес-проектов, создания новых рабочих мест, роста ВВП и мультипликации внутренних активов (повышение капитализации бизнеса). Речь идет о “лишних деньгах”. А, что неужели такие есть? Оказывается “лишние деньги” появились после кризиса 2008-го года.

Джефри Гундлах, управляющий фондом DoubleLine Capital, выступая в Лондоне, оценил вероятность рецессии в США до начала очередных президентских выборов 2020 г. на уровне 75%. Это значит, что вслед за Европой, Японией и Швейцарией, крупнейшая экономика мира также может погрузиться в трясину отрицательных или нулевых процентных ставок.

Такой прогноз подтверждают и данные статистики. ФРС США после сокращения своего баланса в прошлом году вновь приступила к “скрытому” наращиванию ликвидности: в сентябре баланс ФРС вырос на $186 млрд за счет применения такого инструмента монетарной поддержки, как кредиты репо. Тут следует отметить, что в процессе программы “количественного смягчения” (QE), баланс ФРС увеличился в четыре раза за последние 8 лет. Скорость новой эмиссии стала рекордной с 2013 г. Почему новая эмиссия носит скрытый характер? А потому, что никто не объявлял о начале программы QE4. Баланс ФРС в ближайшее время может быть около $4 трлн. Эту программу уже назвали “мягкое расширение”: аналитики ожидают, что ФРС станет закачивать в финансовую систему от $10 до $17 млрд ежемесячно. На данный момент в мире накоплено $240 трлн долга, номинированного в американской валюте и, как отметили аналитики Saxo Bank, “стоимость активов есть функция ликвидности доллара”.

Новый вашингтонский консенсус

Новый консенсус глобального рынка заключается в том, что политика монетарного смягчения (QE) в виде постоянного расширения долларовой ликвидности становится бессрочной и любое ее прекращение чревато структурным, глобальным, экономическим кризисом.

С начала прошлого кризиса в 2008 г. мировые центробанки эмитировали новую ликвидность в эквиваленте $16 трлн, и изъятие этого инфляционного навеса пока невозможно. По сути, развитый мир стоит на пороге новой монетарной теории — отрицательных процентных ставок, использования долговых инструментов в целях налогово-бюджетной политики и безлимита по кэшу. Это эра бесплатных денег, но не для всех, а только лишь для тех, кто печатает резервные валюты.

Тот же МВФ призывает расширить инструменты стимулирования и не ограничиваться лишь мягкой денежно-кредитной политикой, но поддержать ее адекватными бюджетными инструментами. По мнению фонда, “таким странам, как Германия, следует воспользоваться отрицательными ставками по займам, чтобы инвестировать в социальный и инфраструктурный капитал, даже исходя чисто из соотношения затрат и выгод”.

Проблему инфляционного навеса, может частично решить непродуктивная скупка материальных активов развивающихся стран. Это формат нового неоколониализма. Как показывает теория мир-системного анализа Валлерстайна, глобальный неоколониализм будет развиваться в контексте изменения взаимоотношений и экономических связей богатых осевых стран и бедных переферийных экономик. Главная задача — это поиск новых путей для экономической дискриминации глобального юга (Индия, Китай, страны АСЕАН) и новая колонизация Африки, хотя под раздачу попадут и такие страны как Украина. Валлерстайн определял колониализм как отсутствие независимости, а неоколониализм — как низкий уровень самостоятельности в принятии ключевых решений.

Как формируется неоколониализм в условиях новой монетарной теории “лишних денег”? В том числе и с помощью земельной аккумуляции (land-grabbing). Захват земель может быть связан как с концепцией маржинальной прибыли, получаемой с помощью низкого уровня переменных затрат, так и с простым владением тем или иным видом активов для сохранения стоимости денег в условиях отрицательных процентных ставок (в том числе для получения ренты в виде арендных платежей). В первом случае, речь идет о максимизации прибыли в результате захвата местных энергетических ресурсов, во втором — выкачивание из страны земельной ренты в пользу западных пенсионных, венчурных и инвестиционных фондов, в основном за счет выращивания монокультур. Колониализм всегда был связан с захватом новых земель и аналогии здесь очевидны.

Драйвером этого процесса становится банальная гонка транснациональных финансовых групп за положительной доходностью. Если у тебя в стране депозит в банке приносит не прибыль, а затраты на его хранение, а клиенты требуют роста доходности активов хотя бы на уровне 2-3%, то ты будешь вкладывать ресурсы в земельные плантации хоть в Африке, хоть в Украине и покупать местные инфраструктурные объекты, способные генерировать рентные потоки. Подобные вложения решают и дезинфляционные задачи, ведь туземцы, продавшие свою землю и получившие зеленые бумажки, любят их хранить в трехлитровых банках и в подушках. А значит миллиарды долларов избыточной эмиссии не будут давить на цены в США и надолго выйдут из денежного оборота, снижая глобальное инфляционное воздействие расширенной ликвидности.

По своей природе, это не классические инвестиции, так как у новых неоколониальных инвесторов точно такие же мотивы развивать сельское хозяйство в Украине, как у Британской торговой компании — “подымать” Индустан в XVIII-XIX вв. Единственное, что интересует владельцев лишних денег — это простое монопроизводство и рентные платежи. Даже заросшие бурьяном активы их не разочаруют — все лучше, чем обесценивание денег в условиях отрицательных процентных ставок. Это поведенческая модель человека, у которого столько денег, что ему некуда их попросту тратить. Скупая ненужные ему активы, он практически не думает, зачем ему все это надо. Единственный мотив — если не вложиться сегодня, остаток на депозите через год уменьшиться на 0,5% за счет отрицательной ставки. На 5% за десять лет.

Вот только в отличие от эмиссии денег, площадь земельных наделов и количество качественных инфраструктурных активов увеличить невозможно.

В долгом ожидании кризиса

Если подытожить, то вероятность нового мирового кризиса действительно существенно уменьшилась. Тут впору обвинить аналитиков в апокалиптических прогнозах. Но не стоит забывать, что аналитики, они как таперы в американской салуне XIX в. — играют как могут, и “стрелять” в них бессмысленно. Непредсказуемость — это ключевой элемент рыночной игры, и без него мы бы жили в упрощенной плановой экономике времен СССР.

Мы уже писали о методологии “размытого контура”, который применяется мировыми регуляторами для трансформации резкой и быстрой фазы кризиса в долгую и менее заметную статистически стагнацию. Ее еще называют ловушкой средних доходов Эйхенгрина, когда рост ключевых экономик сократится до 1-2% с аналогичной динамикой реальных доходов населения. Теоретически это не будет рецессией...

Что касается блокиратора кризиса, то после процедуры “брексита”, на мировой карте вырисовывается мощный треугольник в виде возрождения оси “Британской империи”: США, Канада, Великобритания с темпами роста экономики на уровне 2%+, которые в перспективе трех-пяти лет вполне могут загнать ЕС “за Можайск”, когда потенциала одной Германии явно не хватит для вытягивания “за косичку” европейской экономики из “болота” таких стран как Италия, Греция, Испания...

И тут мы опять возвращаемся к новой теории глобальной дефрагментации вместо системного глобализма, когда синхронного роста мировых экономик уже не будет, а будет асинхронное развитие, при котором счастье одних волне может уживаться с лузерством других. В этом плане нынешнее правительство Украины опять может оказаться “впереди планеты всей”. Большая часть токсичных решений “новых лиц” принималась в ожидании кризиса — его нет, а токсичность осталась. В этом контексте, Украина может стать уникальной страной рукотворного кризиса, которая решила опередить весь мир в процессе деструктивного разрушения экономики. А кризис так и не наступил.

Алексей КУЩ