Сказка о совещании

Сегодня мы работаем в узком кругу, без изобретателей и прочих народных умельцев, так сказать. (Председатель поморщился.) А то они, кроме как кричать: “Красть надо меньше!”, ни на что не способны. Это же популизм! Кстати, что с тем ненормальным, что был в прошлый раз? — обратился он к представителю МВД.

— Все хорошо, обнаружено получение зарплаты в конверте, конверт изъят, пока на подписке, — отрапортовал тот.

— Вот! — торжественно произнес председатель. — У самих рыло в пуху! Так, к сегодняшнему дню министерства должны были предоставить предложения по наполнению бюджета следую­щего года. Что вам сказать? Мно­гие передали, кое-кого послушаем сегодня. Напоминаю: мы же комиссия по нетрадиционным подходам! Понимаете? Нетради­ционным! А что нам прислали? (Читает, листая бумаги). Вот Минтопэнерго, например, “Ввес­ти лицензии для населения на приобретение газа”. Вам уже лицензии снятся, наверное! Или вот: “Обязать все субъек­ты предпринимательства, работающие на упрощенной системе, ежемесячно сдавать кровь с последующей ее реализацией на мировом рынке”. Это кто подал?

— Так нас же называют кровосисями. Так лучше уж грешным быть, чем грешным слыть, — хохотнули в дальнем углу стола.

— Вы это бросьте, — строго сказал председатель, — пить кровь наших граждан мы никому не позволим.

— А мы эту тему забросим в СМИ как предложения оппозиции, правильно? — подал голос советник по пиару.

— Вот-вот, — одобрил председатель. — И покажите этих бледных у пункта переливания крови. И вообще, шире надо смотреть. Мировой опыт изучайте, а то мы часто велосипед изобретаем. Классику почитайте, там тоже можно поискать…

— Так мы и так уже с бизнесом аккурат по “ Золотому теленку” работаем, — тихо сказал один из участников. — “Дай миллион, дай миллион!”. И папки с компроматом продаем, какая ему еще классика?

— Ну, давайте, что у кого есть. Так, первый выступающий у меня — Министерство инфраструктуры.

— Есть какая идея? Как известно, у нас, к сожалению, сохраняется расслоение граждан, и богатые становятся все богаче. Поэтому мы видим направление главного удара в лице богатых, которые должны поделиться с нами... то есть с бюджетом. А богатые — они какие? — спросил он присутствующих.

Возникла неловкая пауза.

— Богатые — тщеславные! — сообщил он — У них все есть, но им нужны слава, известность. Поэтому мы предлагаем ввести практику присвоения их имен и фамилий за вознаграждение разным объектам. Вот тут у нас перечень. Значит так: “Горные вершины, низовья, долины, реки, озера, мосты, путепроводы, проспекты, улицы, площади, вокзалы, поезда, пароходы, станции метро, аэропорты, отрасли, пограничные переходы, таможенные посты...”.

— Понятно, понятно, — перебил его председатель. — То есть все подряд...

— Не все, — поправил представитель министерства. — Это список первой категории, для самых богатых, для олигархов, так сказать. А вот если средней руки бизнесмен захочет себя увековечить? Для этого существует список второй категории, здесь, коллеги, все подешевле: “Холмы, ручьи, озерца, мостики, переулки, станции, трамвайные остановки, аэродромы...”.

— И это что, мне все время придется ездить мимо переулка имени Васи Пупкина? — возмутился председатель.

— Или ездить по мосту Порошенко? — поддержали его в середине стола.

— Нет, ну почему “всю жизнь”, — мягко поправил докладчик. — Никто же нам не мешает через пару месяцев организовать обращения местных жителей и отменить это к чертовой матери. Деньги, кстати, не возвращаются.

— Опять расслоение какое-то получается, — задумчиво отметил председатель. — А люди? Они же возмущаться будут...

— А для людей у нас свое предложение. Совсем незадорого можно будет назвать своим именем квартиру, комнату, подъезд, дерево, куст, бугорок... Пред­лагается также дать возможность дарить имена. Люби­мым, например. Ну, в самом деле, тут участками на Луне торгуют...

— А я бы именем жены болото назвал, — тихо прошептал один из участников.

— Но тут мы вторгаемся в компетенцию местных органов власти, — заметил представитель Министерства культуры.

— А мы поделимся с местным бюджетом, — предложил докладчик. — Они же и так нищие. Ну будет у них на территории пик Жеваго. А за это они год будут платить зарплату врачам.

— Но мы не должны забывать о политическом аспекте, — напомнил председатель. — Предс­тавляете, если в каком-нибудь восточном городе появится проспект имени Ее?

— Называть что-либо ее фамилией будет запрещено. На всякий случай, именем — тоже. Негласно, конечно, — ответил докладчик.

— Ну, другое дело... Что скажет Минфин?

— Минфин — за, — устало сказал представитель Минфина.

— Хорошо. Управление исполнения наказаний, докладывайте.

— Есть! — вытянулся по стой­ке смирно генерал. — Докла­дываю. Во исполнение поручений президента и партии нами проведено изучение вопроса и в рамках общей стратегии на неотвратимость наказания и одновременную его гуманизацию, а также с целью наполнения бюджета разработан проект положения об отбытии наказания в виде лишения свободы за границей Украины!

— Это как? — не понял председатель.

— Все просто и гуманно. Осужденный вносит определенную нами сумму и отбывает срок в условиях домашнего ареста в помещении, выбранном нами за границей нашей Родины. Поме­ще­ния уже подобраны, есть там и нормальные виллы такие... А оплата включает аренду виллы, проезд, питание осужденного и наших сотрудников — охранять же его надо... Это позволит, по нашим расчетам, серьезно пополнить Пенсионный фонд...

— Да, это должно идти только на пенсии, иначе народ не поймет, — задумчиво сказал председатель. — А какая страна согласится их принять?

— Докладываю! Совместно с МИД проведены предварительные консультации. Греция готова принять всех! Лишь бы деньги платили...

— Остров, — понял председатель.

— Так точно, остров, — подтвердил генерал. — Заселим нашей оппозицией пару островов — и нам хорошо, и грекам.

— Можно? — слово попросил советник по пиару. — Это что, и Ее тоже того... в Грецию?

— Никак нет! — заявил генерал. — Согласно соответствующим указаниям, на нее это распространяться не будет.

— Так, — сказал председатель. — А что скажет Минфин?

— Минфин — за, — устало буркнул представитель Мин­фина.

— Мне тут сказали, что есть оригинальная идея у судебной администрации, — заглянув в бумажку, сказал председатель.

— Есть идея, товарищи присутствующие, — встал пожилой представитель. — Нам хотелось убить двух зайцев — пополнить бюджет и разгрузить суды. Нами разработан порядок проведения судебных заседаний в жилых помещениях подсудимых. Учиты­вая планируемое количество судебных процессов и качественный состав подсудимых, это может дать значительную прибавку казне...

— Да вы что! — возмутился председатель. — Тут нам точно скажут, что богатые в этой стране — хозяева. Даже судят их дома...

— Не могу согласиться, — хит­ро сказал представитель судов. — Эта норма будет касаться всех. Причем размер оплаты будет зависеть от статьи, нанесенного стране ущерба и материального состояния подсудимого. Мы помним о социальной справедливости!

— Ну и где же в однокомнатной квартире вы их будете судить? — осведомился председатель.

— А вот у нас планчик есть. Типовая однокомнатная хрущевка. Заседание проходит в комнате, свидетели ждут на кухне, а сове­щательная комната в таком случае находится... — он замялся.

— Понятно. В туалете она находится, — сказал председатель.

— Да. Что, кроме всего прочего, соответствует историческим традициям ее использования. Не зря же народ прозвал эту комнату “думательной”.

— Остроумно. А Минфин...

— За, за, — устало повторил Минфин.

— Только вы это... Надо же позаботиться о чистоте там, чтобы запахов не было в совещательной комнате...

— Предусмотрено, — бодро ответил докладчик. — Перед заседанием на место выезжает комиссия и принимает всю работу. Ремонт и устранение запахов — за счет подсудимых.

— Это хорошо. Это народу понравится. Да? — обратился председатель к советнику по пиа­ру.

— Конечно, — ответил тот. — Главное, чтобы людям было комфортно. А тут знакомая обстановка, минимум стрессов. После приговора возможен маленький банкет, особенно, если приговор оправдательный. Да их в таких условиях больше будет. Хороший проект, мы под него медиапланчик сделаем, а? — спросил он, заглядывая в глаза председателю.

— Да, все бы так. Молодцы судьи, — подобрел председатель. — Так, следующий у нас МВД…

— Я! — вскочил милиционер. — Докладываю предложение. Внести изменения в типовой порядок проведения массовых акций и установить плату за вход на демонстрации, митинги, пикетирования и другие мероприятия. Плату устанавливать дифференцированно — в зависимос­ти от места проведения, количества участников, заявленных целей. А то ходят они и собираются где хотят, мы личный состав загружаем, а толку от них никакого. Только можно нам процентик от оплаты, нам бы людям зарплатку добавить, мерзнут сильно… — Последние слова прозвучали в просительной интонации.

— Да подождите вы с процентом! А как вы эти деньги брать собираетесь?

— А мы ограждаем территорию митинга, оставляем проход, и на проходе — касса, — бодро ответил милиционер. — Значит, предлагается установить минимальную плату 10 условных единиц с головы и повышающие коэффициенты для центра города. При большом количестве возможна скидка.

— За опт? — хихикнул председатель.

— Прошу прощения, — отозвался представитель МИД. — От наших западных коллег опять пойдут разговоры о праве граждан, Конституции...

— Ничего с правом не будет! — отрезал милиционер. — Вы им скажите, что мы часть дохода пустим на благоустройство мест для митингов. Ну, подметем их дополнительно...

— А если демонстрация? — спросил председатель.

— Продумано, — с ходу ответил докладчик. — На этот случай предусмотрены передвижные кассы. Едут они, понимаете, в конце демонстрации и обилечивают, обилечивают... Под кассы используем автозаки. Никаких дополнительных затрат.

— Минфин? — взглянул на его представителя председатель.

Тот кивнул.

— Так, кто у нас еще... МИД?

— На коллегии министерства утверждено предложение, — начал дипломат. — Ситуация сложилась следующая: в последнее время значительно возросло число граждан, преимущественно бизнесменов, уезжающих из страны на длительный срок. Ну знаете, жалуются на бизнес-климат, клевещут, одним словом, И получается, что деньги они заработали здесь, а тратить их едут за границу. Мы предлагаем ввес­ти плату за пребывание вне страны более одного месяца в году. Таким образом, это не коснется законопослушных граждан, отпусков там, а эти беженцы будут платить...

— А гастарбайтеры? — задали вопрос с конца стола.

— А это как раз и будет способствовать возвращению наших граждан на Родину.

— Ну да, — взял слово председатель. — Мы их тут выучили, вырастили, а они работают на иностранного дядю, а не на отечественного. Это ж неморально как-то. Непорядочно даже!

— А кое-кто в Швейцарии живет... — заметил советник по пиару.

— Да, о нем мы тоже не должны забывать. И не забудем. Хорошая идея. Минфин? Ну да, понятно. Ну и что у нас еще? — председатель заглянул в бумагу. — Агентство по госпроектам...

— Есть проект, который перевернет все представление о нас в мире. — вскочил с места молодой человек. — Уважаемые коллеги, мы забываем о том, что есть неиссякаемый источник пополнения бюджета. Это весь мир....

— Ну, ладно. Это мы и так знаем... Что же они, заразы, нам не дают ничего?

— А это потому, что нам им нечего предложить. Ничего глобального. Ну вы же знаете, что легче раскрутить иностранного лоха на десяток миллионов, чем на сто тысяч. Потом. Куда едут туристы? В Китай — посмотреть на Великую стену, в Париж — на Эйфелеву башню, в Канаду — на Ниагарский водопад. Есть пирамиды, в конце концов.... Мы должны построить в нашей стране что-то действительно великое!

— Построить — это хорошо, — задумчиво сказал председатель. — Стройка — это рабочие места...

— Вот именно! — обрадовался юноша. — Поэтому мы предлагаем построить в Украине объект, равного которому нет в мире. Ха­рактеризующий нашу страну, являющийся ее визитной карточкой!

Он сделал паузу.

— Мы предлагаем построить… самый большой в мире... лабиринт!

— Кого? — не понял председатель.

— Лабиринт! — торжественно повторил юноша. — Строить мы его будем в степях. Предла­гается внешний вид в форме квадрата пять на пять километров с высотой стенок два метра. Про­должительность ходов — 200 километров! — закончил он.

— Так там же народ месяцами ходить будет, — неуверенно сказал председатель.

— Конечно, — радостно продолжал юноша. — И ходить, и бродить. Вот взгляните на проектик — там предусмотрены многочисленные лавочки для отдыха, кафе, рестораны, бары, мини-гостиницы. Повсеместный вай-фай. Представьте себе только — строительство позволяет загрузить кирпичные заводы по всей стране, в сервисе будут заняты тысячи людей. Открытие показываем по Евроньюс, поток туристов, открываем новый аэропорт, деньги текут в наш… то есть в государственный карман! С того момента, как он заработает, мы уже ничего не будем платить! Мы будем только по-лу-чать!

Все внимательно смотрели на председателя. Советник по пиару, переглянувшись с юношей, вкрадчиво произнес:

— И получается очень символично — весь мир бродит по лабиринту, а наши гиды показывают заблудившимся выход из него.

— Подождите, а где на это деньги взять? — очнувшись, спросил представитель Мин­фина.

— На первое время нужно совсем немного. На переговоры с инвесторами там, командировки всякие. Изучим, например, опыт Крита, там был подобный объект. Ну и потом, сегодня столько было предложений по росту доходов бюджета. Часть этих средств направим туда. Но, пов­торяю, потом будем получать...

Председатель молчал. Ему казалось, что он шел по длинному коридору, который периодически поворачивал то налево, то направо. Он брел по лабиринту и мучительно пытался найти выход. За ним топали его враги-соратники, навстречу двигались группами друзья-оппоненты. Где-то сзади ковыляли пенсионеры, бюджетники, афганцы, чернобыльцы, частные предприниматели и обманутые инвесторы. Все они просили денег.

“У меня нет денег!” — кричал председатель и пытался оторваться от толпы, бежал, падал, прятался за очередным углом, успокаивался в барах и переводил дух в гостиницах, не забывая при этом забирать с собой стаканы, ложечки и постельные принадлежности.

И постепенно начинал понимать, что с каждым шагом он не приближался к выходу, а отдалялся от него. А приближался он к центру, где не было ничего. А только окруженное кирпичными стенами пустое пространство.

Александр МАКАРОВ