Самые богатые живут дольше всех. А средний класс отстает даже при росте доходов

Проблема неравенства в доходах — одно из ключевых направлений исследований в современных социальных, экономических и политических науках. За последние десятилетия количество научных публикаций на эту тему увеличилось в 10 раз. В недавней работе группа шведских ученых пришла к выводу, что в их стране сокращение экономического неравенства между разными группами населения не привело к увеличению продолжительности жизни менее обеспеченных людей. Скорее всего, причина — в факторе, который исследователям так и не удалось обнаружить. “Медуза” пересказывает работу, которую в апреле опубликовал журнал Американской академии наук (PNAS).

На протяжении десятилетий Швеция считалась страной с наиболее прогрессивной социальной политикой. Оказалось, у такого курса есть предел

Исследование охватывает период с 1960-х по 2021 год — и включает информацию более чем о девяти с половиной миллионах постоянных жителей Швеции, которые достигли 40-летнего возраста. Это одна из самых крупных выборок, которую когда-либо анализировали в контексте здравоохранения и неравенства. Ученые внимательно изучили динамику уровней дохода и продолжительности жизни шведов на протяжении шести десятилетий, распределив их в группы по материальному достатку, гендеру и возрасту.

Довольно скоро, вопреки ожиданиям, они обнаружили, что в стране не существует прямой взаимосвязи между ростом продолжительности жизни и снижением экономического неравенства. Действительно, на протяжении каждого десятилетия, когда в Швеции сокращалось неравенство доходов, средняя продолжительность жизни по стране росла. Однако наиболее обеспеченные слои населения жили заметно дольше и здоровее других. И с каждым новым десятилетием разрыв между богатыми и бедными только усиливался.

Исследователи полагают, что устранения неравенства в доходах недостаточно, чтобы увеличить продолжительность жизни среди всех слоев населения.

Ученые выбрали Швецию не случайно. С 1960-х по 1990-е годы на фоне cоциал-демократических реформ в стране снижалось материальное неравенство. Власти активно развивали систему всеобщего доступа к здравоохранению, образованию, пенсионному обеспечению и поддержку малообеспеченных семей. Также они перераспределяли ресурсы благодаря высоким налогам на богатство — и стремились обеспечить одинаковый уровень жизни для всех слоев населения.

Особое внимание уделялось правам трудящихся. Государство стремилось достичь максимального трудоустройства — и одновременно усиливало роль профсоюзов. Зарплаты регулировались через коллективные отраслевые договоры и принцип солидарности: работникам с одинаковыми должностями и квалификацией выплачивалась одинаковая зарплата вне зависимости от прибыльности и продуктивности их предприятия. Кроме того, в стране развивали программы переквалификации, что позволяло поддерживать относительно низкий уровень безработицы на протяжении нескольких десятилетий.

Швеция полностью национализировала медицинские услуги и сделала их преимущественно бесплатными для всех слоев населения. Такую систему здравоохранения власти финансировали за счет налогов. В 1970-е правительство передало ответственность за медицинские услуги на региональный уровень, надеясь достичь еще большего равенства в профилактике заболеваний.

Однако к началу 1990-х система столкнулась с серьезными проблемами — нехваткой бюджета, персонала, недостаточной модернизацией, ростом очередей на операции. На этом фоне государство было вынуждено приватизировать отдельные сферы здравоохранения (например, уход за пожилыми людьми). Тогда же выяснилось, что качество медицинских услуг на протяжении десятилетий сильно варьировалось от муниципалитета к муниципалитету.

Скорее всего, к разрыву в продолжительности жизни между богатыми и бедными привел “третий фактор”, который ученые раньше не учитывали

Исследователи предполагают, что существует некий “третий фактор”, который одновременно связан и с уровнем дохода, и с продолжительностью жизни. Именно он приводит к разрыву в продолжительности жизни в пользу людей с более высокими доходами. Тенденцию ученые обнаружили, изучив данные о смертности от предотвратимых причин и заболеваний, поддающихся лечению. Их главная гипотеза заключается в том, что люди с высокими доходами быстрее адаптируются к образу жизни, который помогает дольше оставаться здоровым.

Поэтому для решения проблемы неравенства в здравоохранении, считают ученые, нужно учитывать факторы, которые выходят за пределы экономических ресурсов. Исследователи полагают, что им удалось поставить под сомнение известную гипотезу об абсолютном доходе. Согласно ей, экономические ресурсы сами по себе влияют на продолжительность жизни, а рост неравенства в доходах прямо коррелирует с разницей в состоянии здоровья.

В разговоре с “Медузой” профессор Лундского университета экономист Андреас Берг отмечает, что в последние десятилетия образ жизни людей, их ценности и образование стали играть заметную роль в том, как они работают и ведут себя, а также какие решения принимают, учитывая потенциальные негативные последствия для здоровья. Например, авторы исследования отмечают, что раньше курение было распространено равномерно среди всех слоев населения. Однако в последние десятилетия к курению чаще обращаются люди с низким уровнем дохода.

Андреас Берг уверен, что “важные факторы — такие как привычки, связанные со здоровьем, и организация труда — связаны с неравенством в доходах косвенно”. По его словам, даже в обществах, где наблюдается не очень сильный разрыв в доходах, между представителями верхнего и нижнего среднего класса можно обнаружить сильные различия в убеждениях и социальных нормах, касающихся здоровья. При этом их зарплаты и доходы могут различаться не очень сильно.

Государства, похоже, недооценивают важность просветительской работы в области охраны здоровья

Ранее подобные масштабные исследования на примерах других стран не проводились, хотя авторы научной статьи изучили схожие тенденции в Норвегии, США и Канаде. По наблюдениям Андреаса Берга, скорее всего, такой же “третий фактор” может влиять на продолжительность жизни не только в странах Северной Европы, но и в целом во всех развитых западных обществах.

“Уровень материального благосостояния, технологии, структура и культура рынка труда — все имеет значение. Большинство стран мира существенно отличаются от Швеции по этим параметрам”, — говорит в разговоре с “Медузой” экономист. Он согласен, что ученым пока не хватает данных, чтобы точно назвать “третий фактор”. Ученый отмечает, что исследование на шведском опыте в очередной раз продемонстрировало, насколько важен равный доступ к здравоохранению и медицинским услугам для всех людей, невзирая на материальный статус.

С другой стороны, что именно влияет на смертность людей от 40 лет и старше в развитых странах вроде Швеции — еще один довольно сложный вопрос. В Европе все реже вскрывают трупы умерших, поэтому точные причины смерти многих людей попросту стало сложнее установить. Процедура кодирования болезней по МКБ также часто приводит к неточным оценкам. А у взрослых и пожилых людей все чаще диагностируют хронические заболевания, что затрудняет определение причин смерти.

Андреас Берг считает, что профилактика заболеваний и улучшение информированности населения о здоровье могут играть более важную роль в продолжительности жизни, чем прямые меры по перераспределению материальных благ. Подобные выводы, например, несколько лет назад уже подтвердили американские ученые, которые обнаружили, что повышение информированности об охране здоровья положительно влияет на поведение пациентов с хроническими заболеваниями, в том числе с диабетом.