Росгосбанки в Украине: уйти нельзя остаться

Доля банков с российским государственным капиталом в украинском банковском секторе продолжает снижаться, хоть и остается существенной. Так, если на 1 января 2016 доля пятерки росгосбанков (Сбербанк, Проминвестбанк, ВТБ Банк, ВиЭс Банк и БМ Банк) составляла порядка 10%, то уже на 1 июля 2017 — 7%. Вышеуказанные банки занимают соответственно 7, 13, 16, 28 и 51 место по активам среди 90 банков Украины (данные на 1 апреля 2017).

При этом одноразрядные цифры веса, скорее, обусловлены огромной величиной активов украинских государственных банков в системе, и, в частности, примкнувшего к ним в конце 2016 года ПриватБанка. Если же исключить из расчета доли активов украинских госбанков, то на росгосбанки придется 16% украинского негосударственного банковского сектора.

В данных банках работает порядка 4% всех занятых в банковском секторе Украины ( около 5,4 тыс. человек). По состоянию на 1 июля 2017 на счетах в росгосбанках размещены 4% всех средств физических лиц и 3% всех средств корпоративных клиентов, в абсолютных цифрах это 17,4 млрд и 9,2 млрд гривен соответственно.

Финансовое состояние банков идет на поправку: согласно данных отчетности за первое полугодие 2017, Сбербанк и ВиЭс Банк показали прибыль, ВТБ и БМ Банк сократили убытки, и только у Проминвестбанка убыток увеличился.

Адекватность капитала росгосбанков (а соответственно, рисков вкладчиков) пока не вызывает нареканий. Так, при нормативном значении адекватности капитала в 10% у Сбербанка по итогам первого полугодия этот показатель составил 9,8% (согласно постановлению НБУ,  может быть меньше 10% при наличии и выполнении программы докапитализации), у ВТБ — 11,68% (по состоянию на 31 марта 2017, в отчетности за полугодие банк “потерял” значение норматива), у Проминвестбанка — 27,62%, у ВиЭс Банка — 58,80%.  Соответственно у регулятора нет оснований выводить банки с рынка.

Захотят ли банки самостоятельно покинуть рынок путем ликвидации или трансформации в финансовые компании? Скорее нет, чем да. По крайней мере, отчетность за первое полугодие 2017 г. четырех из пяти росгосбанков подготовлена на основании допущения, что они будут продолжать банковскую деятельность в ближайшем будущем. И только Сбербанк предельно честно указал в отчетности на риски неопределенности, а именно, что последние  события и обстоятельства расширили круг неопределенности относительно способности банка продолжать свою деятельность в текущей операционной среде. Руководство банка рассматривает имеющиеся возможности для управления этими рисками, включая, в частности, реализацию проблемных активов или привлечение финансирования из альтернативных источников с целью обеспечения текущей ликвидности. Дополнительно, материнский банк и руководство банка рассматривают возможность изменения структуры собственности банка.

Что же держит росгосбанки в Украине? С момента начала их экспансии, по времени совпавшей с приходом к власти Януковича, они часто кредитовали предприятия, так или иначе связанные с российскими рынками, но встречались и другие проекты.

Так, ВТБ Банк кредитовал ЧАО “Днепровский завод минеральных удобрений” и не против получить его в собственность, о чем ранее писал “Олигарх”. В “проблемных” заемщиках данного банка оказалось и предприятия группы Fozzy. Кондитерская фабрика АВК является должником и Сбербанка, и Проминвестбанка. Черкасский “Азот” Дмитрия Фирташа остается крупным должником Проминвестбанка. А “Укрзализныця” вообще заявила, что не намерена погашать кредиты подсанкционному Проминвестбанку, пока не получит от Кабинета министров разъяснения относительно запрета погашения обязательств по кредитным договорам с банками из санкционного списка.

Таким образом, если украинская Фемида не будет политически мотивирована, часть украинского бизнеса может оказаться под фактическим контролем страны-агрессора. В таком случае перед властями Украины опять станет вопрос нового витка санкций, пока же они применялись в “soft” режиме.

Санкции: не всегда, не для всех, не на все

С момента аннексии Крыма и начала военных действий на Донбассе банки с российским государственным капиталом если и испытывали сложности с банковским бизнесом, то санкции банковского регулятора их не коснулись. В отличие, например, от участников фондового рынка — украинских бирж с российским капиталом — ПФТС и Украинской биржи — лицензии которых были аннулированы НКЦБФР в 2015 году, после чего россияне вынужденно продали свои доли в них. Тогда же НКЦБФР аннулировала лицензии на осуществление профессиональной деятельности на фондовом рынке росгосбанкам в Украине.

При этом санкции в отношении российских предприятий, в том числе и банков, были введены как в США, так и Евросоюзе. В основном такие санкции предусматривали ограничения на доступ инвесторов к новым долгосрочным (свыше 90 дней) долговым инструментам 5 российских банков, в том числе Сбербанка и ВЭБа.

В Украине все изменил 2017 год. После очередных перформансов возле офисов российских банков и обострения внутриполитической ситуации, в марте 2017 СНБО ввел санкции против пятерки росгосбанков в виде запрета на вывод капитала за пределы Украины в пользу связанных с банками лиц, которые были закреплены постановлением НБУ №25. Эти запреты не коснулись операций, инициированных клиентами банков. Также не была закрыта возможность отчуждения акций подсанкционных банков в пользу третьих лиц.

Данные санкции не сделали невозможным осуществление этими банками банковских операций в Украине, но уменьшили желание российских акционеров продолжать владеть ими. Начались поиски решений как рыночной продажи росгосбанков, так их временной “парковки” на дружественных стоянках.

“Ну возьмите меня” (с)

Несмотря на то, что планы продажи дочек росгосбанков озвучивались и до введения санкций, на данный момент ни одни из переговоров не увенчались успехом.

Исходя из такого “исторического опыта”, можно предположить, что потенциальные покупатели на росгосбанки будут возникать время от времени, но продажи могут и не состояться. Банковский бизнес в воюющей стране, с отсутствующей защитой прав кредиторов не является лакомым кусочком для европейских или американских инвесторов, величина же Сбера или ВТБ в Украине может снижать интерес азиатских инвесторов.

“Империя наносит ответный удар”

Российская федерация также находит варианты, как “зацепить” украинские банки. Так, Федеральный Закон от 19 июля 2017 предоставляет заемщику право обратиться в Фонд защиты вкладчиков с уведомлением об отказе от взаимодействия с лицом, имеющим право требовать погашения задолженности (украинским банком), и о готовности урегулировать возникшие разногласия только с участием Фонда. Фонд имеет право принять решение о списании долга или его части.

Существенного вреда украинским банкам это не принесет, поскольку Крым — территория действия украинского права, а большинство  крымских заемщиков прекратили обслуживание своих кредитов, однако послужит механизмом затягивания рассмотрения соответствующих дел в международных судах. Поскольку прямых инструментов влияния на украинский банковский сектор РФ не имеет, возможные “ответы” могут затронуть и другие секторы. C поправкой на беспрерывность банковского бизнеса ситуация вокруг росгосбанков в Украине напоминает ситуацию с липецкой фабрикой Roshen Петра Порошенко, законсервировавшей производство до лучших времен. Банки не смогут активно развиваться, но основной угрозой их существования будет внешняя политика, умноженная на внутриполитическую кухню Украины — ведь страна постепенно входит в очередную предвыборную гонку.

Виктория СТРАХОВА