Репрессии в России: почему политзаключенных сейчас столько же, сколько было в позднем СССР?

30 октября в России установлен как День памяти жертв политических репрессий. Дата выбрана не случайно, поскольку связана с началом голодовки политзаключенных лагерей. Она была объявлена в знак протеста против репрессий в СССР и бесчеловечного обращения с заключенными в тюрьмах и лагерях именно в этот день, в 1974 году в Мордовии.

Бесчеловечное обращение с заключенными - тема отдельного разговора. Тем более, что Россия сегодня дает много поводов сомневаться в том, что пытки заключенных не только не прекратились, а приобрели новые устрашающие краски, не совместимые с понятием “цивилизованная страна”.

Итак, о фоне, на котором отмечается эта дата в России. Он откровенно циничен.

30 октября 2017 года президент России Владимир Путин на торжественном открытии мемориала памяти жертв политических репрессий “Стена скорби” отметил: “Политические репрессии стали трагедией для всего нашего народа, для всего общества, жестоким ударом по его корням, культуре, самосознанию. Последствия мы ощущаем до сих пор”.

С тех пор прошло 4 года. Судя по всему, никакие это не последствия, а обычное, обыденное настоящее России. Под политическими репрессиями сегодня в РФ понимаются разве что (все реже) сталинские, которые все больше покрываются пылью и считаются частью истории, о которой, может, и нужно помнить, но вслух упоминать не стоит.

О нынешних политических репрессиях на официальном уровне разговоров вообще нет. Потому что их в России (опять же, по официальной версии) сегодня тоже нет. Всех, кто хоть как-то пытается высказать свое мнение — в лучшем случае выдавливают из страны, в худшем — травят полонием. Остальные — сидят: от историка, исследователя мест захоронений жертв политических репрессий Юрия Дмитриева, который нашел “Сандармох”, до странного якутского шамана Александра Габышева, которого направили на принудительное психиатрическое лечение.

ЛЮДИ ПОЛУЧАЮТ ДО 24 ЛЕТ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ ЗА МИРНЫЕ РАЗГОВОРЫ

Российский правозащитный центр “Мемориал” (занимается историко-просветительской деятельностью, в частности — политическими заключенными, он признан “иностранным агентом” со всеми экономическими и правовыми последствиями) накануне Дня памяти жертв политических репрессий обнародовал обновленные списки политзаключенных. Сегодня в этом списке 420 фамилий. Год назад было 362. Однако реальное количество политзаключенных в России, как признают в “Мемориале”, существенно выше.

Из недавно включенных в список — 20 арестованных по обвинениям, связанным с “Хизб ут-Тахрир” — организацией, признанной террористической и запрещенной в России. Как и раньше, значительная часть из них — в оккупированном РФ украинском Крыму. В “Мемориале” считают, что эти обвинения используются для подавления гражданской активности и солидарности крымскотатарского народа.

Сергей Давидис, руководитель направления “Поддержка политзаключенных” “Мемориала” объясняет, что “делается это на основании решения, что какие-то религиозные группы — экстремистские или террористические. Так, в 2003 году Верховный суд объявил “Хизб ут-Тахрир” террористической организацией. В тексте нет никаких доказательств, что они террористы, но ее членов преследовали сначала как экстремистов, а потом за участие в террористической деятельности по статье 205.5, и стали назначать гораздо более тяжкие наказания. Им часто присовокупляют приготовления к насильственному свержению конституционного строя на основании очень предвзятого понимания доктрины этой организации. Людей в связи с этим сажают в тюрьмы, хотя эти люди не говорят и не делают даже того, что предписано в доктрине. В итоге решение 2003 года оказалось судьбоносным для многих граждан, и у нас несколько сотен людей, которые находятся в местах лишения свободы и получают приговоры до 24 лет лишения свободы за мирные разговоры, чаепития, встречи, где не обсуждалось насилие и никто его не практиковал и не готовил”.

На официальном сайте “Хизб ут-Тахрир” отмечают, что Россия является единственной страной в мире, в которой эта организация признана террористической. Также РФ — единственная страна в мире, в которой законодательно предусмотрено наказание в виде пожизненного лишения свободы лишь только за признание себя членом “Хизб ут-Тахрир”.

Собственную доктрину партия описывает следующим образом: “Хизб абсолютно не стремится к физическому давлению или уничтожению народов, которые не разделяют исламские понятия и вероисповедание, наоборот — он стремится принести им благо, предоставляя более достойные законы для жизни и управления... Метод Хизб ут-Тахрир не изменяется с изменением политической ситуации, поэтому события в мире и Украине не оказывают какое-либо влияние на метод Хизб ут-Тахрир. Наша деятельность основана на текстах Корана и Сунны Посланника Мухаммада и поэтому не подвергается влиянию со стороны политических событий, и даже репрессий и пыток, которые практикуются в отношении наших членов тираническими режимами”.

Однако репрессии и пытки в отношении крымских татар на оккупированном полуострове продолжаются.

Вероятно, в качестве насмешки буквально накануне Дня памяти жертв политических репрессий, 29 октября, Южный окружной военный суд Ростова-на-Дону вынес приговор жителям Крыма — фигурантам так называемого “бахчисарайского дела Хизб ут-Тахрир”: Сейтумер Сейтумеров получил 17 лет колонии строгого режима, Осман Сейтумеров — 14, Амет Сулейманов — 12, Рустем Сейтмеметов — 13. “Мемориал” всех их признал политзаключенными.

Уполномоченная Верховной Рады Украины по правам человека Людмила Денисова озвучивала разное количество украинских политзаключенных, которые находятся в российских тюрьмах: от 113 до 115, из которых более 80 — крымские татары. В списке Крымскотатарского ресурсного центра — цифра 86 крымских политзаключенных. Такие же цифры — у Крымской правозащитной группы. Правозащитники называют эти уголовные дела преследованием по политическому, национальному или религиозному признаку.

Известный крымский адвокат Эмиль Курбединов заявил, что “во многих случаях выносятся не судебные, а политические решения. Но бороться нужно, и мы это делаем и будем делать. Сейчас кажется, что мы бьемся головой об стену и нет никаких результатов, но на самом деле они есть, понемногу стены двигаются. Просто эти результаты не на бумаге, ведь в приговорах по тем же “делам Хизб ут-Тахрир” назначают сроки по 15-20 лет. Результаты в том, что ни один из более чем ста подсудимых в этих делах не оговорил ни себя, ни свой народ, что люди не оставляют политзаключенных без помощи, что адвокатов уже не два-три человека, как в самом начале, а 20-25 человек. Каждый приговор по надуманным обвинениям — это проигрыш спецслужб и российской власти, которые преследуют целый народ”.

КАМПАНИЯ РФ ПРОТИВ УКРАИНЫ ТРЕБУЕТ ПОСТОЯННОГО ПОДПИТЫВАНИЯ УГОЛОВНЫМИ ДЕЛАМИ

В начале сентября был арестован крымскотатарский активист, политик и журналист Нариман Джелял, которому грозит до 20 лет лишения свободы по так называемому “делу о диверсии на газопроводе в селе Перевальное”. 13 октября появилось его заявление.

“Когда читаешь строки обвинения, сочиненные каким-то сотрудником фсб, то хочется одновременно смеяться и злиться.

Смеяться над той скудной фантазией, избитыми формулировками, которыми авторы моего ареста прикрывают свои незаконные действия, целью которых, несомненно, является стремление опорочить имя одного из лидеров национального движения крымских татар в Крыму, и тем самым обвинить само это движение, всегда исповедовавшее ненасильственные методы борьбы за права крымских татар, в нарушении собственных принципов.

Попытаться убедить мировое сообщество, всегда поддерживавшего стремление коренного народа Крыма жить мирно и развиваться на родной земле, что сотни активистов, членов органов национального самоуправления, крымских татар, готовы к насильственным действиям.

Попытка, как по мне, заранее обреченная на провал. Злиться на ту гнусную ложь, какое-то средневековое мракобесие, в которой меня обвиняют, сочиняя несуществующие в моей голове умыслы, лживые показания скрытых свидетелей. Злиться на неспособность твоих оппонентов хоть в какой-то мере честно противостоять твоим убеждениям,которые и я, и другие не скрывали, выступая против действий России в Крыму, выступая в защиту территориальной целостности Украины, в защиту прав человека и против репрессий. Ведь вся наша “вина” состоит в том, что мы имеем смелость иметь убеждения и делиться ими открыто и публично”.

Уже упомянутый Сергей Давидис из “Мемориала” говорит, что “еще один вариант политического мотива — это дела, которые направлены на подкрепление каких-то пропагандистских тезисов условными сроками. Дела, обладающие такой природой, есть против многих граждан Украины: когда совершенно случайного человека обвиняют в диверсиях, шпионажах. Причем сам человек не представляет интереса для государства и не занимается деятельностью, которая угрожала бы ему. Но кампания по обоснованию агрессивных действий в отношении Украины требует постоянного подпитывания уголовными делами. Решение об аннексии Крыма повлекло за собой аресты многих людей. Это жители Крыма, и мы их, как и любых других людей, которых преследуют российские власти, рассматриваем как российских политзаключенных. Это и бывшие украинские военные, и крымские татары, и те, кто не согласен с аннексией и оккупацией. Десятки уголовных дел, и все открыты, потому что было принято такое решение...”.

Кстати, сейчас в России число политзаключенных сравнимо с тем, сколько было в позднем СССР, пока Горбачев их не освободил. Сидели в СССР и члены религиозной организации “Свидетели Иеговы”, которую Верховный суд РФ в 2017 году признал экстремистской и запретил ее деятельность в России. После запрета этой организации также появились сотни политзаключенных, а сроки у них — все более длительные. Сегодня рекорд — восемь лет.

МИЛЛИОНЫ РОССИЯН ЗНАЮТ О ПОЛИТИЧЕСКИХ ЗАКЛЮЧЕННЫХ, НО МОЛЧАТ

Артур Фредекинд, который сейчас живет в ФРГ, был осужден по ст. 187 кодекса УССР “распространение ложных измышлений, порочащих советский строй”. В эксклюзивном комментарии он отметил следующее.

“В День политического заключенного мне хочется вспомнить биолога Анатолия Дикого (Свидетель Иеговы), который сидел вместе со мной в колонии Беличи под Киевом. Он писал письма Михаилу Горбачеву с советами и напоминанием о политических заключенных. Год был уже 1986-й, и он пытался их отправить официально через оперативную часть. Конечно, начальство было взволновано, вызвало его и майор начал рычать и орать: “Вы здесь на перевоспитании и не можете писать Генеральному секретарю”. На что Дикий, как всегда, доброжелательно, но твердо спросил: “А как бы вы поступили на моем месте, если бы как коммунист находились бы в нацистском концлагере? Неужели подчинялись бы и отрицали свою веру?”.

Конечно, майора разозлили сравнения, Анатолия лишили очередного свидания, но в ШИЗО (штрафной изолятор) не посадили. Более того, Анатолий предупредил, что если письмо не будет отправлено официально, он найдет возможность переслать его тайно. Они боялись его, ненавидели, но письмо пошло.

С тех пор прошло почти 50 лет, и поэтому репрессии в России лично меня не просто поражают своей дикостью и жестокостью, я не просто жду со дня на день сообщения о каком-то взрыве отчаяния заключенных или их родственников, я просто не могу поверить, что миллионы людей знают о политических заключенных, ожидая новые аресты — и продолжают ходить на работу, молчать, смотреть ТВ и ждать неизвестно чего...

Это молчание и безразличие многих поражает в 21-м веке, веке информации, открытости, веке, когда в соседней Украине легко и просто обсуждают все и все.

Я не знаю, что может произойти в России дальше. Боюсь, только еще большее опустошение, общественная деградация и мрачная радость от того, что “картошка есть, огурчики найдем, что еще надо”.

Я уже слышал такие разговоры в 1987-м в поселке Чернореченск Кировской области, где отбывал срок уже в колонии-поселении и ждал амнистии в связи с требованием Запада и Андрея Сахарова, который, по сути, тоже был политическим заключенным и немало содействовал тому, что СССР в конце концов ушел в небытие. Нынешней России осталось лишь найти и дождаться своего Сахарова...”.

Центр стратегических коммуникаций и информационной безопасности