“РПЦ похожа на тоталитарную секту”

Студенту грозит до пяти лет лишения свободы, суда он будет ждать под домашним арестом. Украинский православный священник Александр Дедюхин в ответ публично разрешил ловлю покемонов в своей церкви.

После ареста Соколовского митрополит Екатеринбургский Кирилл сказал, что готов ходатайствовать об освобождении блогера. Соколовский ответил, что готов воспользоваться помощью епархии. Однако позже Екатеринбургская епархия заявила, что не будет просить суд о помиловании Соколовского. На епархиальном совете постановили: “Выразить скорбь об окаменении сердца молодого человека, который дерзнул своим поведением цинично надругаться над памятью тысяч страдальцев за веру и правду в период репрессий XX столетия ради привлечения общественного внимания к своей персоне и своей деятельности... Признать особенный цинизм поступка, совершенного в месте ужасающего по своей жестокости убийства невинных детей, посвященном Богу и трагически значимом для истории нашего Отечества”.

Во время пресс-конференции секретарь епархиального совета Екатеринбургской епархии игумен Вениамин Райников объяснил это решение тем, что священники не намерены “казаться добренькими”, а Соколовский должен публично раскаяться и исправиться.

В это же время настоятель Свято-Николаевского храма Украинской православной церкви Киевского патриархата Александр Дедюхин сделал объявление на своей странице в социальной сети: “В Николаевском храме Полтавы ловить покемонов можно безнаказанно”. Архиепископ Полтавский и Кременчугский Владыка Федор в разговоре с журналистами пояснил, что если покемон спрятался за алтарем, то зайти туда нельзя. Но можно попросить священника, чтобы он поймал покемона. И предположил: Дедюхин разрешил ловить покемонов в храме, чтобы подчеркнуть абсурдность ареста Соколовского.

Руслан Соколовский

— Я расцениваю поступок Соколовского как ответ на закон Яровой. Российская власть провоцирует подобное поведение своими странными действиями, — говорит в интервью Радио Свобода Александр Дедюхин. —Я считаю, что Соколовский не очень адекватен в некоторых своих высказываниях о Церкви. Но арестовывать его — большая глупость. Я думаю, что если человек сделал в церкви какую-нибудь ерунду, ему можно объяснить, что он неправ. Мы тоже сталкиваемся с неадекватными людьми в нашем храме. Однажды пьяный угрожал ножом бабушке, которая в нем дежурила. Мы с хулиганом поговорили и отпустили его с миром. Мы никогда не обращаемся в таких случаях в полицию, используем силу убеждения. Церковь должна решать сложности в отношениях с населением, не прибегая к силовому ресурсу полицейского государства. Задача Церкви — быть совестью, а не одной из карающих структур. Церковь должна быть такой же слабой, как Христос. Иисуса Христа гнали, мучили, судили, и он это воспринимал смиренно.

— Вы в самом деле разрешаете ловить покемонов в своем храме?

— Я не вижу ничего страшного, если кто-то в нашем храме будет ловить покемонов. Мария Египетская, например, поехала в Иерусалим с паломниками, чтобы, скажем так, погулять. В итоге она покаялась и стала величайшей подвижницей Православной церкви. Если в храм за покемонами придет сто человек и один из них останется, это будет победой православия.

— Что могло бы оскорбить ваши чувства верующего?

— Однажды меня спросили: как отличить настоящего священника от самозванца при случайной встрече? Для начала, ответил я, попросите у отца прочитать Символ Веры. Если с этим заданием он справится, пусть прочитает молитву на облачение епитрахили. Если и это сможет, пусть хоть какой-нибудь документ покажет. В случае ошибок человека в рясе на любом из этапов беседы, смело давайте ему по шапке и вызывайте полицию. В конце разговора все равно стукните его. Если поп настоящий — он не обидится, а если аферист — поделом ему. Чувства верующих оскорбить нельзя. Вера — то, к чему мы стремимся, а не то, что чувствуем. Христос всегда с нами. Верующий человек смотрит на Христа, а не на пыль под ногами. “Ибо мы ходим верой, а не видением”, следовательно, все эти мелкие страстишки не могут оскорбить верующего, в котором живет Христос. А статью “Оскорбление чувств верующих” в уголовном кодексе агенты атеистов придумали. Кроме того, люди, которых судили в России за оскорбление чувств верующих, нападали не столько на Церковь, сколько на власть. Тандем РПЦ и российской власти пытается сделать народ тупым стадом фанатиков, которым легче управлять. Все это приведет РПЦ к краху. РПЦ сейчас похожа на тоталитарную секту: манипулирует адептами, запугивает население.

— В чем причина столь разного подхода вашей Церкви и РПЦ?

— В России Церковь и государство слились в одно. Церковь основана на свободе, которую даровал нам Иисус Христос. Сохранить свою свободу Церковь сможет, только если будет независима от властных структур. Если государство финансирует Церковь, то оно имеет право требовать от нее лояльности. Украинские власти не привечали Киевский патриархат. И это хорошо: мы сохранили свою свободу. Мы умеем общаться с людьми, наши приходы растут по инициативе снизу. Наша основа — это не деньги, власть, а Господь, который пришел, чтобы до всех донести свое слово. Нам для того, чтобы вести миссионерскую деятельность, не нужна государственная поддержка. И мы привыкли уважать свободный выбор людей. “К свободе призваны вы, братья” (Гал. 5.13). К свободе от греха, в первую очередь. Но делать этот выбор человек должен добровольно. А РПЦ предлагает всех насильно духовно “скрепить”. Вместо того чтобы смотреть внутрь себя и пытаться стать лучше.

Александр Дедюхин (справа)

— Я знаю, что вы ярый противник и РПЦ, и УПЦ Московского патриархата.

— Русская православная церковь впадает в ересь этнофилетизма — ставит интересы отдельной нации выше интересов Христа. Церковь существует не в украинском или российском обществе, а в теле Христовом. Об этом РПЦ часто забывает. Да, я противник ереси “русского мира”, той лжи, которую РПЦ подает под православным соусом. Эта ересь рождена патриархом Кириллом, а потом подхвачена идеологами на государственном уровне.

Московский патриархат может существовать в Украине как зарубежная Церковь. Поместная церковь в Украине должна быть одна — Украинская православная церковь Киевского патриархата. Мне кажется, украинцы начали это понимать. После Майдана в церкви Киевского патриархата начали переходить верующие из храмов Московского патриархата.​

— Почему?

— Священники РПЦ МП в Украине (не все, конечно) — это коллаборационисты. Они ждут, когда придут оккупанты и установят мир. Более того, РПЦ МП — это разрушительная сила для новой Украины. Я знаю, что в некоторых храмах РПЦ МП хранили оружие для бойцов-сепаратистов. В храмах УПЦ МП пропагандируют сепаратизм. Священники МП говорят на проповедях: “На востоке Украины идет братоубийственная война”. Факты свидетельствуют о том, что против нашей страны воюет Россия, и украинцы видят это своими глазами. Прихожане МП рассказывали мне, что во время войны с Россией им приходится слушать от батюшек в храмах о Путине-освободителе. Например, недавно в мой храм пришла женщина и сказала, что ее сын воюет в украинской армии, а в храме Московского патриархата священник говорит, что нужно покориться тем, кто на нас напал. УПЦ МП встала на сторону агрессора, и люди понимают, что на пожертвования покупают оружие, которое убивает их детей.

— Чем в это время занимается УПЦ КП?

— Мы выступаем за мир, но после победы. Мир и свободу никто просто так не даст, их надо добыть. Во время войны за мир не молятся, а молятся за победу. Остановить агрессора — это всегда благо. Мы, священники УПЦ КП, постоянно приезжаем на фронт, поддерживаем там наших воинов. Священнику нельзя брать в руки оружие, но мы можем готовить еду и мыть туалеты. Собираем пожертвования на покупку оборудования для армии. Укрепляем силу духа бойцов, которые возвращаются из зоны АТО.

— Социальными и благотворительными проектами вы занимаетесь?

— Наша задача так воспитывать прихожан, чтобы они сами стремились помогать ближним. Нас в отличие от РПЦ из бюджета не финансируют. Если у среднего прихожанина зарплата 3000 гривен в месяц, какую он сумму может выделить на благотворительность? Но помогаем, насколько возможно.

— Вы надеетесь, что отношение к Киевскому патриархату со стороны государства после войны изменится?

— Самое главное, чтобы Украина не превратилась в клерикальное государство. У нас уже есть перед глазами дурной пример: патриаршая комиссия РПЦ по вопросам семьи рекомендует россиянам быть бедными и рожать много детей. Муфтий, там же, за поребриком, борется с женскими оргазмами путем отсечения клитора. Мы видим, как религиозное мракобесие разных направлений пытается использовать для поддержания народа в состоянии быдла. Поэтому пусть Украина всегда будет светским государством! Недавно женщина, которая пришла к нам из храма Московского патриархата, спросила, почему я не объясняю прихожанам, за кого голосовать на выборах. Я ей ответил, что с уважением отнесусь к любому ее выбору.

— Я читала вашу страницу в “Фейсбуке”, и меня поразило то, как смело и откровенно вы говорите о проблемах, которые существуют внутри православия. Например, вы приняли участие в флешмобе #ЯНеБоюсьСказати и рассказали, как монах изнасиловал одну из ваших прихожанок.

— Если я буду замалчивать, об этом скажет кто-то со стороны. Мы должны сами себя критиковать и видеть свои теневые стороны. Так мы сможем избежать зла.

— Еще меня удивляет ваш рассказ о посещении пляжа нудистов и цитирование “Декамерона”. У вас живая, свободная, веселая манера изложения. Никаких нотаций и занудных проповедей. Очень непривычно это читать на фоне блогов большинства священников РПЦ.

— Я пишу о том, что интересно людям. Священник живой человек. Он такой же, как и все. Мы отличаемся лишь тем, что стоим перед престолом Господним не по заслугам своим, а по великому дару благодати. Я, может, в тысячу раз грешнее тех, кто приходит ко мне. И путь на Небеса откроется лишь тогда, когда я вместе со своими духовными детьми буду идти по нему. Когда я не гуру всезнающего и всемогущего из себя буду строить, а стану своим прихожанам другом.

— А что ваши начальники думают о таком стиле виртуального общения с паствой?

— У нас нет авторитарного правления. Мне не нужно интервью Радио Свобода согласовывать, взвешивать каждое свое слово. В Киевском патриархате принято относиться друг к другу по-человечески. Сейчас, спасибо интернету, нам, как когда-то апостолам, не надо проходить сотни километров, чтобы нести слово Божие. Я для этой цели веду свою страницу на “Фейсбуке”. Продаю опиум для народа.

— И какая у вас маркетинговая стратегия?

— Показывать, что Евангелие живо, что можно жить каждый день с Христом в душе и сердце. ​

— Еще меня удивил ваш пост о гей-параде. Вы написали: “участники гей-парада нисколько не чуднее толпы попов в разноцветных облачениях и прикольных шапках на крестном ходу”.

— Я за то, чтобы каждый мог публично высказать свое мнение по разным вопросам. Если сегодня ЛГБТ запретят проводить гей-парад, завтра мне не разрешат идти крестным ходом. Кроме того, удивительно стремление ЛГБТ узаконить официальные браки. Выходит, что ЛГБТ-сообщество, добиваясь возможности регистрировать свои браки, уважительнее относится к институту брака, чем некоторые гетеросексуальные адепты “свободных отношений”. Этому, наверное, у ЛГБТ стоит поучиться. ​

— Вы родились в России?

— В России, а крещен в церкви Московского патриархата. Моего отца направили на службу в Полтаву. Там я окончил школу, потом полтавский педагогический университет по специальности “Русский язык, мировая литература и практическая психология”. Моя вера началась с чтения Евангелия и книги святых отцов. Я сознательно избрал церковь Киевского патриархата, потому что она является правильной и канонической. Получается, что я русский по происхождению и украинец по вероисповеданию. Родина — не всегда там, где ты родился, а там, где ты готов проливать кровь, растить детей и куда собираешься лечь костьми.

— Какие-то положительные чувства у вас сейчас историческая родина вызывает?

— Я люблю русский язык. И мне грустно, что он превратился в блатную феню, на которой говорит ваш президент Путин. С какой стати ватники вдруг решили, что они на русском языке общаются? Русский язык — это язык Лермонтова и Бунина. Достоевского и Волошина. Пастернака и Меня. Русский язык — это один из языков, которым хорошо владеет украинская интеллигенция. Особенно в последнее время.

Дарина ШЕВЧЕНКО