Провокация под рождественскую елочку

Бурная реакция на “план ликвидации”

Сотрясение началось с того, что вечером 23 декабря украинская служба радио “Свобода” сообщила о публикации в британской “Дейли телеграф” интервью Кадырова западным журналистам. В нем чеченский президент обвинил Запад в разжигании беспорядков на Северном Кавказе и сказал, что “Россия должна иметь агрессивную стратегию и идти в наступление”.

Закавыченная здесь фраза подавалась не как прямая речь, а как изложение мыслей главы Чечни, за ней следовали уже якобы аутентичные слова Кадырова: “Грузия, Южная Осетия, Украина — все это будет длиться и длиться. Это какая-то тайная болезнь России. Почему мы должны постоянно страдать, если можем ликвидировать это раз и навсегда? Мы большое государство, у нас все есть — армия, техника. Нам необходимо переходить в наступление”.

В точно таком же виде, как на “Свободе”, появился этот текст и на УНИАН рано утром 24 декабря. Только агентство от себя дало заголовок: “Кадыров призвал Россию ликвидировать Грузию и Украину”. После чего в Украине и началось.

Приведу только некоторые комментарии политиков.

Тарас Стецькив (“Народная самооборона”) считает, что слова Кадырова санкционированы свыше и отражают те намерения Кремля, о которых российская власть не может сказать напрямую. По его мнению, это заявление подтверждает и необходимость членства нашей страны в НАТО и неотложного “проведения международной, а позже и межгосударственной конференции Украины и государств-гарантов, а также таких стран, как Германия, с целью выработки новых юридических гарантий безопасности Украины”.

Иван Стойко (“За Украину!”) сказал, что слова Кадырова санкционированы Путиным, призвал рассмотреть их на сессии ПАСЕ, заявил, что они свидетельствуют о нецивилизованности России, и наконец обвинил чеченского президента в уничтожении собственного народа по прихоти российского премьера.

Бывший “регионал” Тарас Черновол, ныне играющий на поле БЮТ, не стал, правда, связывать Кадырова с Кремлем, а напротив, предположил, что его высказывания отражают наличие каких-то личных проблем у главы Чечни, которого назвал “одним из самых криминальных людей с кровью на руках”.

Реакция самих “регионалов” была сдержанной. Ведущий спикер партии по международным вопросам экс-дипломат Леонид Кожара увидел в словах Кадырова провокацию как против украинско-российских отношений, так и против Кремля. А ответной провокацией назвал предложение экс-министра иностранных дел, отныне замсекретаря СНБО Владимира Огрызко, который из украинских политиков пошел дальше всех, призвав правоохранительные органы “возбудить уголовное дело (против Кадырова. — А. П.) и довести его до суда”. Как справедливо отметил Кожара, “для Огрызко быть в ссоре с Россией — словно мать родная”.

Возглавляй Огрызко МИД и сейчас, инцидент непременно вызвал бы официальную украинскую истерику и новый раунд дипломатической войны. Во главе с Петром Порошенко это ведомство действовало спокойнее и профессиональнее. Пресс-служба министерства распространила заявление, где слова Кадырова осуждались, но сообщалось, что МИД РФ от них отмежевался, о чем в телефонном разговоре с первым замминистра иностранных дел Украины Владимиром Хандогием заявил статс-секретарь российского МИД Григорий Карасин. В доказательство такой позиции Москвы, говорилось в указанном документе, Карасин привел слова министра иностранных дел Сергея Лаврова при подходе к прессе: глава МИД России, отметив, что интервью Кадырова не читал, подчеркнул, что Россия не видит угрозы со стороны Украины, не намерена нападать на другие государства, но проводит “наступательную” — в смысле “инициативную” — политику.

Полторы минуты из часовой беседы

Однако украинских политиков, выступивших как с резкими, так и со сдержанными заявлениями, объединяет одно: все они не сомневаются, что Кадыров действительно говорил именно то, что сообщили СМИ. А усомниться-то как раз следовало бы.

К чести УНИАН, оно в отличие от большинства украинских и российских СМИ опубликовало материал с гиперссылкой на “Дейли телеграф”. И после знакомства с первоисточником сразу возникают весомые сомнения в том, что Кадыров имел в виду то, что ему приписывают.

Начнем с подачи материала. На самом деле то, что названо “интервью с Кадыровым”, по сути является статьей о лидере Чечни с вкраплениями его прямой речи (http://www.inosmi.ru/social/20091222/157135391.html). Больше четверти публикации занимает авторский текст, где излагается биография Кадырова, описываются его резиденция и его внешность. Около половины общего объема составляет изложение ответов Кадырова на вопросы автора интервью — главы московского бюро агентства Рейтер Майкла Стотта. Но сами вопросы не приводятся. Закавыченные слова чеченского президента не превышают четверти материала и в обычном темпе речи произносятся примерно за полторы минуты, тогда как интервью, по утверждению Стотта, длилось час.

Именно в таком виде материал и был рано утром 21 декабря изначально распространен службой “Рейтер” AlertNet, бесплатно рассылающей информацию о наиболее значимых событиях, а позже в тот же день опубликован и на сайте агентства, и в “Дейли телеграф”. Практика подобной подачи интервью широко распространена в западной прессе, особенно англосаксонской.

Так, в частности, публиковались не столь давно и интервью Виктора Ющенко “Файненшел Таймс” и “Глоб энд Мейл” (правда, сопровождались они и размещением на сайтах этих изданий полной стенограммы беседы, хотя подавалась она менее заметно для читателей, чем интервью). Понятно, что эта практика позволяет не только сократить объем текста, но и — при желании — манипулировать словами интервьюируемого.

Априорно исходить из отсутствия у сотрудников “Рейтер” такого желания было бы наивно. Да, агентство подчеркивает свою объективность (одна из главных фишек, призванных продемонстрировать это, — установленное им “табу” на употребление слова “терроризм” в речи корреспондентов, даже если дело идет об очевидных терактах). Но мы ведь понимаем, что те журналистские стандарты, которым обучают нас западные учителя на грантированных семинарах, применяются на Западе в основном в отношении своих стран. Что же касается остального мира — тут действуют иные нормы. “2000” уже писали об этом на примере фотографий из зоны российско-грузинского конфликта 2008-го.

Добавлю, что автор этих строк 8 августа 2008 г. видел на телеканале, слывущем образцом объективности, репортаж, где говорилось о страданиях “грузинских беженцев, спасающихся от российского вторжения”, однако сквозь английскую озвучку пробивались слова беженца безо всякого грузинского акцента. Очевидно, это был как раз осетин, спасавшийся от войск Саакашвили, тем более что и внешне человек не походил на грузина, да и в первый день войны грузинские беженцы еще не появились.

В интервью же с Кадыровым обращали на себя внимание несколько моментов. В частности, слова автора о том, что чеченский лидер ни разу не упомянул фамилию Медведева, тогда как о Путине говорил часто. Такое замечание очень характерно на фоне встречи Кадырова с российским премьером 21 декабря, а главное — усердных поисков западными СМИ разногласий в российском тандеме и тиражирования ими слухов о таких расхождениях. (Кстати, в своем выступлении 25 декабря по проблемам Северного Кавказа чеченский президент сослался именно на недавние высказывания Медведева, а о Путине не упоминал. Но не думаю, что из этого надо делать многозначительные выводы.)

Кроме того, охрана Кадырова именовалась “боевиками”. Да, так было в русском переводе, но militiamen английского оригинала, хотя и не имеющее негативной коннотации употребленного для его передачи русского слова, недалеко от него по смыслу. Оно подразумевает членов нерегулярных вооруженных формирований, например ополченцев, но никак не профессиональных представителей силовых структур, каковыми охранники Кадырова формально являются. И если бы автор хотел передать свои чувства, не погрешив против точности определения, он написал бы о “спецназовцах, похожих на боевиков”. Но в итоге выбора данного термина выразил только чувства, пожертвовав объективностью.

Или взять слова “стараясь показаться умеренным и скромным, а также продемонстрировать свою лояльность Кремлю (курсив мой. — А. П.), Кадыров напрочь отмел предположения о том, что он может распространить свою власть и влияние на весь Северный Кавказ, как пишут некоторые российские средства массовой информации”. Тут содержится явный намек на то, что президент Чечни здесь не искренен. Допустим, он действительно неискренен и хочет править всем Кавказом, но приведите доказательства, подтверждающие это. Ведь без таких доводов мы получаем то самое смешение фактов и мнений, которое официально на Западе считается недопустимым отступлением от стандартов журналистики.

Но главное — вызвавшие скандал слова Кадырова. В публикации они выглядели вырванными из контекста разговора. Отнюдь не было понятно, что имел в виду чеченский лидер — превентивную дипломатию или силовую акцию. Однако если исходить из господствовавшей у нас трактовки, согласно которой Кадыров призывал “ликвидировать Грузию и Украину”, то из данной фразы вытекало также, что он призывал ликвидировать и Южную Осетию. А в это уж никак не верилось. Напротив, упоминание Осетии в этом ряду говорило о том, что речь идет о ликвидации проблемы, а не государства.

Объективно цитата нуждалась в прояснении, но СМИ, как и почти всегда бывает, ничего не стали прояснять дополнительно, а лишь перепечатали перевод. Кто же у нас усомнится в правдивости “Рейтер” и “Дейли телеграф”? А немалое число украинских изданий вообще не станет брать под сомнение любую информацию, свидетельствующую о кознях России.

Что же касается самих переводов, то о каких-либо сознательных искажениях оригинала текста говорить нельзя. Все разночтения обусловлены разными возможностями перевода ряда английских слов. Единственной отсебятиной являются слова радио “Свобода” об “агрессивной стратегии”. В оригинале этого нет, однако есть такое высказывание: “России нужна военная стратегия для противостояния Соединенным Штатам и прочим западным державам” — это не прямая цитата, а изложение мыслей политика.

Очень двойственное опровержение

Автор этих строк, решив поинтересоваться, а что же именно говорил Кадыров, обратился к помощнику чеченского президента журналисту Тимуру Алиеву через блог последнего. Обещание посодействовать пришло сразу. А через несколько часов, вечером 24 декабря, СМИ обошло заявление Mайкла Стотта, где говорилось: “мы разочарованы тем, как было использовано интервью, данное Кадыровым агентству Рейтер. Высказывания, которые были использованы рядом СМИ, вырваны из контекста, неправильно интерпретированы и не соответствуют сути того, что говорил президент Чечни”.

По его словам, глава Чечни имел в виду лишь то, что Москва должна проводить более активную, упреждающую политику. Тут же и Тимур Алиев обратил мое внимание на письмо Стотта пресс-секретарю президента Чечни Альви Каримову, появившееся на сайте чеченского правительства. Там шла речь, в сущности, о том же, но стоит отметить крайне почтительный тон обращения и то, что в нем были названы некоторые издания, исказившие смысл интервью, —- РБК и Газета.RU.

Однако и в этих, и в других публикациях материал “Рейтер” был воспроизведен верно. Если где и были купюры, смысла текста они не меняли. Следовательно, провокационным оказался сам оригинал. Допустим, не сознательно, а в силу специфики западного понимания жанра интервью.

Но как бы то ни было информационно сконструированное явление создало реальные события — ибо именно такими событиями можно назвать реакцию на статью в Украине и Грузии, вплоть до разговоров на уровне замов глав МИД и выступления Саакашвили на “Эхе Москвы”, где грузинский президент говорил о планах России в ближайшее время захватить Крым.

И разъяснения “Рейтер” уже никак не могли отменить этих событий, и вообще, оказывались не слишком заметными в информационном потоке, тем более, что точный текст Кадырова агентством не предоставлялся.

А ведь можно было заранее предполагать, что цитаты приведенные “Рейтер” вызовут именно такую реакцию, а опровержения агентства получат куда меньший резонанс. Таким образом, если изначальной задачей являлась провокация, то она была выполнена, а ее организаторы остались незапятнанными, переложив вину на добросовестных стрелочников.

Ситуацию еще более запутало то, что одновременно со своими разъяснениями российское представительство “Рейтер опубликовало на своем сайте расширенную версию материала, где прямой речи Кадырова несколько больше, причем внесенные дополнения как раз противоречат разъяснениям агентства. Взять, например, такую цитату: “надо нападать на государства и на что хочешь — чтобы жить спокойно”.

Ведомство экс-“регионалки” Раисы Богатыревой процитировало данный материал в своем заявлении от 25 декабря, призывающем “цивилизованный мир отреагировать на заявление Кадырова, а российскую власть — “дать ему жесткую официальную оценку”. Этот документ, однако, неправомерно называть заявлением СНБО, как делает большинство СМИ. Ведь Совет в этот день не собирался. Это результат творчества аппарата СНБО, как следует и из информации на сайте ведомства.

Второй материал “Рейтер” часто называют полным интервью Кадырова. Однако весь закавыченный текст чеченского президента можно произнести за 2,5 минуты. Не слишком ли мало для часового интервью? В целом же объем данной публикации агентства даже несколько меньше, чем у предыдущей. Можно ли считать этот текст и полным, и аутентичным?

Сам выход второго варианта интервью на фоне фактического дезавуирования прежнего текста выглядит крайне странно. Ведь представленная там позиция чеченского лидера опровергает разъяснения агентства.

Стало быть, “Рейтер” ведет двойную игру. Трудно поверить, что его разъяснения вызваны страхом перед Кадыровым. Для такого агентства это крайне маловероятно. А главное, если бы подобные мотивы имели место, то появилось бы расширенное интервью — ведь это фига, вынутая из кармана. Однако доверять предложенному тексту трудно. Ибо те игры, которые вело агентство 24 декабря, когда оно одной рукой опровергало себя, а другой — опровергало это опровержение, никак не вписываются в стандарты журналистки.

В комментарии УНИАН сомнения разрешаются очень просто. Дескать, в России отмывают Кадырова, а никакого опровержения “Рейтер” вообще не было, поскольку его нет ни на русскоязычном, ни на англоязычном сайте агентства, а есть лишь в российских СМИ.

Но неужели такое информагентство могло не знать, что от его имени распространяется подобное заявления, а узнав, не отреагировать публично? Противоречие объясняется гораздо проще: опубликовав опровержение на своих сайтах, “Рейтер” просто поставит себя в положение той самой унтер-офицерской вдовы.

В беседах же с корреспондентами “Московского комсомольца” представители бюро “Рейтер” в Москве также настаивали: Кадыров имел в виду лишь то, что России как мощному государству надо занимать соответствующие позиции на международной арене. Публикации по кавказской проблематике одного из авторов статьи в “МК” Марины Перевозкиной я периодически читаю на протяжении почти двух десятилетий и уверен, что написать неправду она не могла.

А Тимур Алиев в своем письме заверил автора этих строк, что Кадыров не мог говорить того, что ему приписали, но и версию о сознательной провокации поддерживать не стал: “Я все же думаю, что это не провокация агентства, но банальное непонимание и важности темы, и того, как аккуратно нужно подходить к таким темам. У иностранцев такое бывает, замечал. Отсюда и первое цитирование, и второе. Я не могу ответить более аргументированно, чем сказать, что примерно знаю, как и что может сказать президент и что иметь в виду. И могу только противопоставить свою убежденность в том, что он не мог призывать к тому, о чем пишут СМИ”.

Алиев верно уловил основной недуг многих западных публикаций (этой теме был посвящен опубликованный в “2000” год назад материал “Украинский политический пейзаж: вид из западного окна”; см. № 51 (443), 19—25.12.08), однако, думается, в данном случае дело не только в традиционной небрежности.

Впрочем, скандал вокруг интервью чеченского президента, при всех его возможных трактовках, выявил три несомненные вещи:

1. Кадыров, в отличие от украинских политиков, не требует на согласование текст интервью. И это обстоятельство явно противоречит традиционному тезису об ущемлении свободы слова в России.

2. Стандарты западной журналистики, в частности практика подачи интервью, легко способствуют в лучшем случае недоразумениям, в худшем — серьезным конфликтам.

3. Если бы кто-либо из российских депутатов назвал кого-либо из украинских губернаторов “криминальным человеком с кровью на руках” (пусть и сославшись на существующие публикации украинской прессы на эту тему), — в Киеве тут же разразился бы скандал по поводу “очередного грубого имперского вмешательства во внутренние дела суверенного государства”. В России же слова Тараса Черновола остались просто незамеченными.

Алексей ПОПОВ