Продать со вкусом. ТОП-6 врагов большой приватизации

О том, что в Украине надо срочно оздоравливать инвестиционный климат и приглашать частный капитал, в последние дни не говорит только ленивый. Президент Зеленский и премьер Гончарук в один голос заверяют, что сделают все, чтобы инвесторам было в Украине выгодно, комфортно и безопасно. Предлагается обширное поле для деятельности: только на одном международном инвестфоруме в Мариуполе было представлено несколько сотен проектов.

Ожидается также привлечение капитала в процессе финальной волны Большой приватизации, которая запланирована на будущий год и во время которой, как утверждает министр экономики Тимофей Милованов, на торги будут выставлены не только объекты, являющиеся для государства обузой, но и вполне интересные, развивающиеся прибыльные компании. Ибо, говоря его же словами, конечная цель — не наполнение бюджета: “Мы делаем приватизацию для того, чтобы рынок заработал и чтобы работники на этих (приватизируемых — ред.) предприятиях стали богаче”. По словам Милованова, государство должно продать в частные руки все предприятия, кроме тех, что выполняют стратегическую функцию (например, военные заводы), являются государственными сервисами (как, скажем, система “Прозорро”), либо тех, которые по той или иной причине могут оказаться не ко двору на нынешнем рынке и придут у частника в запустение.

Ни разу по-честному?

Украина помнит несколько мощных волн Большой приватизации — начиная с той, которая проходила в далекие 1996-1997-м годах и носила название сертификатной. Напомним, это когда населению на руки раздали сертификаты, в обмен на которые, в теории, люди могли приобрести акции предприятий. Но — ни одна из этих волн так и не стала образцом настоящей чистой и прозрачной приватизации, отмечают эксперты.

Экс-вице-премьер, министр экономики Украины Владимир Лановой разделяет всю историю разгосударствления предприятий в Украине на два основных этапа: сертификатный и конкурсный.

“Подразумевалось, что украинцы, собственники сертификатов, будут в обмен на них становиться акционерами. Однако пакеты акций ключевых предприятий так и не были выставлены в обмен на сертификаты. Народу предлагалось приобретать лишь акции каких-то малых предприятий: пищевая промышленность, молочка. От остального владельцев сертификатов отрезали. Позже появилась конкурсная приватизация. Именно тогда как раз и были выставлены на разгосударствление предприятия металлургического комплекса, горно-добывающей промышленности, перерабатывающие… Тогда появились надежды на европейский формат приватизации…” — говорит Лановой.

Однако этим надеждам не суждено было сбыться: приватизация как таковая проводилась, в первую очередь, для удовлетворения нужд державной элиты.

“После Кравчука не было президентов, которые не искали бы в этом своей выгоды и не запускали к себе в кабинеты ходоков”, — вспоминает Владимир Тимофеевич.

Светлая сама по себе идея разгосударствления, которая призвана была, как вспоминает эксперт Александр Пасхавер, перевернуть общественное сознание и воспитать на посткоммунистическом пространстве частного собственника, была здорово скомпрометирована.

“Шло первичное накопление капитала, поэтому интересные государственные предприятия за год банкротили и выкупали”,-- поясняет политолог Кость Бондаренко. Так были “разобраны в хорошие руки” тысячи мощнейших госкомпаний.

История разгосударствления отечественных предприятий если и помнит положительные примеры, то единичные: комбинат “Криворожсталь”, который был продан (точнее — перепродан) в ходе прозрачных торгов за 24, 2 млрд грн, и — “Укртелеком”, за который государство выручило 10,6 млрд грн. Больше хвалиться нечем.

Не слишком богатая положительная история, чтобы ею размахивать перед потенциальными иностранными инвесторами, поглядывающими на наши все еще не раскупленные компании.

Может, это и есть одна из причин неудачных попыток провести Большую приватизацию в 2016-2018-м годах — наряду с такими бесспорными сдерживающими факторами, как военные действия на Востоке и политическая турбулентность? Вместо ежегодно ожидаемых властями дополнительных 17-20 млрд грн в бюджете — пару десятков миллионов от малой приватизации.

Будущий год вновь объявлен правительством годом Большой приватизации. Что будет на сей раз? Эксперты осторожно предостерегают: он тоже рискует повторить судьбу своих предшественников и стать Большим разочарованием. Если прямо сейчас не провести “работу над ошибками” и не купировать те проблемы, что делают приватизацию отечественных предприятий непривлекательной и даже опасной для инвестора.

От чего же надо избавляться?

Долги

Как многомиллионные долги и балансирование по лезвию ножа между убыточным выживанием и банкротством может угробить идею продажи даже одного из самых привлекательных предприятий, мы все знаем на примере ОПЗ. И неважно, искусственно ли были накоплены долговые обязательства (например, чтобы в ручном режиме обанкротить или выкупить по бросовой цене) -- или такова объективная реальность. Предприятие, погрязшее в подобных проблемах, стремительно теряет свою привлекательность и приватизационный потенциал. Если еще в 2015-м оно могло быть продано за 500 млн долларов, то в будущем году, по оценкам экспертов, за него могут предложить разве что около 54 млн долларов. И это при условии, что Украина подсуетиться и подготовит компанию к процедуре приватизации в ближайшие полгода.

Суды

Тяжбы (чаще всего как следствие застарелых долгов, прочих финансовых претензий или — нечистоплотности менеджмента) — один из пунктов, на которые потенциальные покупатели реагируют болезненно.

Между тем, вокруг большинства предприятий, которые готовятся к Большой приватизации имеют многолетний шлейф судебных разборок.

Среди наиболее резонансных историй стоит напомнить дело Специализированной антикоррупционной прокуратуры в рамках криминального производства по обвинению бывших руководителей АО “Объединенная горно-химическая компания” (ОГХК) в нанесении ущерба государству на сумму почти $13 млн. Также можно вспомнить тяжбы с кредиторами и дело о банкротстве “Центрэнерго”, суды с фискалами госпредприятия “Угольная компания “Краснолиманская” (которое накопило полмиллиарда долгов по НДС и налогу на прибыль), долговые судебные споры между банками и ПАО “Азовмаш”, приведшие к банкротству предприятия, длинная изнурительная эпопея ОПЗ в судах — и многие другие эпизоды вокруг предприятий из приватизационного списка.

Теперь первейшая задача для властей: как грамотно подготовить почву для продажи и погасить весь этот негативный шлейф.

Безграмотная предпродажа

Примеров — множество. Среди тех, что стали уже классикой — уже неоднократно упомянутый ОПЗ.

История 9-ти безрезультатных попыток приватизировать это предприятие начиналась еще в 1993 году. Однажды (в 2009-м году) даже прошел конкурс по продаже госпакета акций (99,57%), был определен победитель, однако затем конкурсная комиссия отменила результаты торгов. После этого было еще несколько подходов к теме, однако приватизационный процесс так и не был запущено. Ни разу. Эксперты называют разные причины, но ключевой — по их единодушному мнению — остается неповоротливость госорганов, которые не в состоянии проявить нужную политическую волю и организовать справедливые открытые торги.

Еще один любопытный пример — попытка продажи ПАО “Центрэнерго” в прошлом году. Напомним, все шло по плану, нашлись претенденты, однако внезапно конкурс буквально накануне его проведения был отменен.

По словам бывшего и.о. главы ФГИ Виталия Трубарова, это произошло из-за недопуска к участию в торгах обоих претендентов — ООО “Укрдонинвест” и Производственного унитарного предприятия “Нефтебитумный завод”. По заключению конкурсной комиссии, поданная ими документация не соответствовала требованиям законодательства. Кроме того, по информации от правоохранителей, конечным бенефициарным владельцем одного из претендентов является лицо, причастное к деятельности компаний, зарегистрированных в России.

Казалось бы — молодцы, спохватились, успели. Однако остается без ответа резонный вопрос: а куда смотрели до этого, готовя конкурс? Неужто “российский след” потенциальных покупателей обнаружился вот так внезапно — за несколько часов до конкурса? Они возникли из неоткуда? Или все же их история была известна изначально, только ее умышленно игнорировали — до нужного момента?

Сращивание менеджемента и власти

Сколько бы ни говорили на словах представители власти и руководство компаний, готовящихся к разгосударствлению, об искреннем намерении продать их в чужие руки, на практике их позиция может быть совсем иной, предупреждает эксперт Владимир Дубровский. 
Он считает, что приватизационные кампании прошлых лет терпели неудачи во многом именно из-за этой проблемы.

“Несмотря на постоянную риторику о необходимости передачи тех или других гособъектов в руки заботливого хозяина (да еще и возможности таким образом пополнить бюджет), инкорпорированные и приближенные к власти игроки пытались любым способом притормозить соответствующие процессы, ведь сами сидели (сидят) на финансовых потоках и получали личную выгоду от деятельности даже убыточных для государства предприятий…

Люди, которые сидят на финансовых потоках от крупных госпредприятий, как правило, связаны с теми или иными партиями и политиками, которые представлены (или хотят быть представлены) в парламенте. И посты менеджмента этих предприятий, как правило, оказываются предметом подковерного торга между политсилами при формировании коалиции или принятии судьбоносных для страны решений”,-- говорит он.

С Дубровским солидарен и глава комитета ВР по вопросам экономразвития Дмитрий Наталуха: “У меня сложилось впечатление, что почти все госпредприятия уже давно приватизированы — через менеджмент. Он отчитывается, обеспечивает взаимодействие с той или иной финансово-промышленной группой. Де-юре предприятие все еще государственное, а де-факто контролируется частными лицами”

Наталуха уверен, что грядущая волна приватизации будет учитывать этот немаловажный фактор. Подобным “предприимчивым” руководителям госпредприятий он предлагает выйти на конкурс в числе потенциальных покупателей и …приобрести компанию: “Если используете это предприятие в свою пользу, но выкупите его за конкурентную цену”. 

Несовершенное законодательство и коррупция

Несколько последних лет прорехи в отечественном законодательстве вместе с судебной системой, которую трудно назвать неподкупной, были одним из ключевых “стоп-сигналов” для вхождения к нам иностранного бизнеса. Сейчас ситуация стремительно меняется: за первые пару месяцев своей работы украинский парламент успел принять целый пакет законов, которые гарантируют частному собственнику неприкосновенность его имущества. Однако о том, что они уже есть, как и о том, каким образом они работают на практике, еще мало кто знает.

“Среди факторов, отпугивающих бизнес (в том числе и иностранный) от участия в приватизационных процессах в Украине, и до сих пор значится отсутствие эффективного обеспечения права собственности, независимого суда, которому можно доверять, несовершенное земельное законодательство. А также — чрезмерное влияние так называемого “коррупционного фактора” и отсутствие современного антимонопольного законодательства. В идеале, преодоление этих негативных факторов должно предшествовать очередным попыткам отдать государственное имущество в “надежные руки””,-- отмечает Владимир Дубровский

Реприватизации

Даже разговоры, не прекращающиеся на протяжении нескольких последних лет, о возможной реприватизации тех или иных предприятий, которые были разгосударствлены много лет назад, могут создать в Украине тот токсичный фон, в котором не захочет пробовать свою удачу ни один инвестор. И все попытки провести Большую приватизацию-2020 потерпят фиаско.

Это понимают — как в экспертной среде, так и власти.

“Реприватизация — это очень опасно, это плохо, потому что инвестор в Украине должен чувствовать, что если он что-то проинвестировал, то безосновательно это у него никто не заберет. Нам нужно создать условия, когда люди будут вкладывать в Украину деньги и не будут бояться, что у них эти деньги просто заберут. А такая практика в Украине, к сожалению, в течение десятков лет существовала. Это то, что подрывает доверие в наше государство и делает ресурсы для нашего государства невероятно дорогими. Потому нужно очень осторожно относиться к таким идеям”, — высказался в прямом эфире премьер-министр Алексей Гончарук накануне инвестфорума в Мариуполе.

Остается надеяться, что нынешние власти искренни в своих намерениях. Что законы, принятые как предохранители от рейдерства, будут работать в полной мере.

Что судебная система пройдет перезагрузку.

Что во время предпродажной подготовки компаний чиновники не будут “рисовать” за них космические суммы, а будут опираться на реальную рыночную ситуацию.

Что исчезнут те, кто сидит на “потоках” из госпредприятий и под лозунгами разгосударствления чинит контрприватизацию.

Что, наконец, оставят в покое те предприятия, что были проданы государством много лет назад и сейчас нормально работают. И закончатся крайне небезопасные разговоры о реприватизации или возвращении их в госсобственность. В первую очередь, речь идет о “Криворожстали” и “Укртелекоме”. Ибо если насчет “Криворожстали” время от времени звучат лишь намеки, то касательно реприватизации “Укртелекома” была развернута целая кампания, которая идет с 2017-го года. И воплотись она в реальность, это стало бы одним из самых жестких провалов государственной политики в приватизационном вопросе.

Так вот — только при выполнении всех этих условий можно будет рассчитывать на успех: на удачный ход последней волны Большой приватизации в Украине.