Прислушаться к МВФ

Бывают в жизни совпадения. В один и тот же день, 30 сентября, правительство России внесло в Государственную думу проект бюджета на 2011 и на 2012-2013 гг., а Международный валютный фонд опубликовал свой регулярный Глобальный экономический обзор (перед началом ежегодной встречи МВФ и Всемирного банка). Казалось бы, какая связь для читателя? С одной стороны, практический документ, касающийся в той или иной степени каждого из нас. С другой — описание тех проблем, с которыми сталкивается мировая экономика, при том что очень многим эти проблемы непонятны и кажутся не затрагивающими нас. Так часто бывает. Но не на этот раз.

Проект федерального бюджета (мало у кого есть сомнения в том, что очень быстро он станет законом, не претерпев никаких существенных изменений) базируется на жесткой позиции Минфина: дефицит бюджета — это зло, и его нужно резко сократить. Если в прошлом году он составлял 7,1% ВВП, в этом ожидается 5,3%, то на следующий год он должен уменьшиться до 3,6%, а к 2015 г. — сойти на нет. Многие развитые страны сталкиваются сейчас с необходимостью решать такую же задачу: в период кризиса большинство из них пошло на рост бюджетных расходов за счет увеличения дефицита, и совокупный государственный долг 33 стран, которые по классификации МВФ являются развитыми, вырос с 70 до 100% ВВП. Такой размер государственного долга является чрезмерно большим по всем меркам, его обслуживание стоит дорого, а современное состояние финансовых рынков не гарантирует того, что всем странам удастся занять необходимые для этого ресурсы. И вот уже одна за одной страны — Греция, Испания, Португалия, Великобритания, Франция, Германия и др. — принимают программы сокращения дефицитов, с тем чтобы в обозримой перспективе снизить размер госдолга до приемлемых 60% от ВВП. А остальные, включая США, готовы сделать это в ближайшее время.

С таким явлением — массированным сокращением дефицитов бюджетов (современный синоним — бюджетная консолидация) крупнейшими странами мировая экономика еще не сталкивалась, и это явилось причиной того, что одна из частей доклада МВФ посвящена анализу последствий такой политики. А поскольку Россия собирается проводить такую же линию в ближайшие годы, то с высокой степенью уверенности можно говорить о том, что выводы МВФ впрямую можно проецировать на Россию.

Итак, вывод первый. Сокращение бюджетного дефицита (оговоримся, для своего анализа МВФ брал данные 33 развитых стран за период 1980-2009 гг.) — т. е. речь идет о нормальных ситуациях, а не о странах, в которых утрачен контроль за макроэкономической политикой, — впрямую ведет к снижению ВВП. 1% сокращения бюджетного дефицита приводит к сокращению ВВП на 0,5% за первые два года с некоторым менее значимым “хвостом”, уходящим на третий год. При этом внутренний спрос (потребление и инвестиции) сокращаются ровно на тот же 1% ВВП (разница объясняется ростом экспорта, о чем скажу ниже).

В российских реалиях это означает, что намеченное Минфином сокращение дефицита бюджета на 1,7% ВВП в 2011 г. съест до 1,5% ВВП в ближайшие два года. Много это или мало? На мой взгляд, много. Минэкономразвития прогнозирует на следующий год 4%-ный рост российской экономики, и этот прогноз не учитывает последствий сокращения бюджетных расходов. Вообще, следует напомнить, что наша экономика, испытав быстрый посткризисный отскок за счет восстановления физических объемов экспорта, сейчас находится в состоянии стагнации и пока не демонстрирует особого желания расти. Так что прогноз Минэкономразвития еще может оказаться весьма оптимистическим.

Вывод второй. Осуществлять бюджетную консолидацию можно либо за счет сокращения расходов, либо за счет повышения налогов. Анализ МВФ говорит о том, что на снижение темпов экономического роста сокращение расходов оказывает меньшее влияние, чем повышение налогов. Однако причины этого лежат в плоскости не фискальной, а денежной политики. Центральные банки, утверждают эксперты МВФ, с большим доверием относятся к сокращению бюджетных расходов и поэтому компенсируют ужесточение бюджетной политики смягчением денежной политики. Для этого центральные банки идут на снижение процентных ставок (0,2% при снижении дефицита на 1% ВВП), что стимулирует бизнес-активность, и на снижение курса национальной валюты (на 1,1% при сокращении дефицита на 1% ВВП), что ведет к росту чистого экспорта примерно на 0,5% ВВП (вспомните разницу между снижением ВВП и внутреннего спроса двумя абзацами выше).

Сокращение бюджетного дефицита в России раскладывается примерно в соотношении 2:1 между сокращением расходов и повышением налогов. Однако мне представляется, что особого выигрыша российская экономика от этого не получит, так как Банк России вовсе даже не собирается ни денежную политику расслаблять, ни курс рубля понижать. Об этом говорит и курсовая политика, проводившаяся Банком России в последние полтора года, и доклад миссии МВФ по итогам консультаций с российскими властями в соответствии со статьей IV Устава МВФ, где прямо говорится, что “пришло время приостановить осуществление мягкой денежно-кредитной политики”, и статья первого зампреда Банка России Алексея Улюкаева в сентябрьском выпуске “Вопросов экономики”, где он говорит о необходимости повышать уровень обязательных резервов и минимальный уровень достаточности банковского капитала. Впрочем, с учетом структуры российского экспорта, где более 85% приходится на сырье и продукты его первичной переработки, трудно поверить, что ослабление рубля на 5-10% может привести к его росту; поэтому приходится надеяться только на сокращение импорта.

Вывод третий. В рамках сокращения расходов правительства могут сокращать разные виды расходов. Для своего анализа эксперты МВФ разделили их на три группы: всевозможные выплаты населению (зарплаты, пенсии, пособия и т. д.), текущее потребление бюджетными организациями и инвестиции. Наиболее сильно тормозит экономический рост снижение бюджетных инвестиций (минус 1,4% ВВП при сокращении дефицита на 1% ВВП), при этом эффект торможения ощущается три года и основное его влияние (более 80%) сказывается на второй и третий год. Сокращение текущего потребления бюджетными организациями тормозит экономический рост в два раза меньше (0,7% роста на 1% сокращения дефицита). А вот оценки эффекта от сокращения выплат населению удивили даже экспертов МВФ: получается, что в первый год эффекта нет вообще, а вот на второй и третий год эффект обратный — ВВП растет на 0,2% на каждый процент сокращения дефицита. Результат настолько неожиданный, что авторы доклада начинают оговариваться, что, мол, выборка недостаточно велика. Мне же приходит в голову такое объяснение: как только бюджет начинает платить населению меньше, население начинает искать способы компенсации выпадающих доходов, т. е. начинает более активно трудиться, что и приводит к росту ВВП.

Как несложно догадаться, российский Минфин проводит такую политику сокращения расходов, которая оказывает максимально негативное воздействие на экономику: в наибольшей степени сокращаются инвестиции (примерно 80% от суммы сокращения расходов), текущее потребление сокращается слегка, а вот выплаты населению растут. С учетом этого отрицательный эффект от сокращения дефицита в 2011 г. может составить 2-2,5% ВВП в течение следующих двух лет.

Вывод четвертый. Ситуация, когда бюджетная консолидация проводится одновременно в разных странах, усугубляет ее отрицательное влияние на экономический рост, поскольку одновременное снижение темпов роста для каждой отдельной страны приводит к снижению возможностей наращивания экспорта. Думается, что этот эффект не будет сильно сказываться на российской экономике, в экспорте которой 85% приходится на сырье и продукты его первичной переработки, потребление которых будет расти в развивающихся странах (в первую очередь в Индии и Китае) в силу быстрых процессов урбанизации и индустриализации.

Вывод пятый. Сокращение бюджетного дефицита оказывает и положительный эффект на экономику… но только в долгосрочной перспективе. По оценкам авторов доклада, этот эффект ощущается за горизонтом трех лет после осуществления бюджетной консолидации и проявляется через снижение уровня процентных ставок, что приводит к быстрому росту инвестиций и снижению уровня налогообложения. На мой взгляд, для российских реалий этот вывод не содержит ничего радостного. С одной стороны, текущий уровень российского госдолга настолько невелик (15% ВВП), что даже его сокращение на четверть не даст статистически ощутимого эффекта. С другой стороны, Минфин намерен последовательно проводить сокращение дефицита на протяжении еще пяти лет, т. е. отрицательное влияние бюджетной политики на экономический рост (потеря 1,2-1,5% роста ежегодно) будет ощущаться до президентских выборов 2018 г. А мировой опыт свидетельствует о том, что политика сокращения бюджетного дефицита бывает наиболее успешной в периоды экономического роста и наиболее тяжелой по последствиям — в периоды стагнации.

И последнее. Многим российским политикам думается, что те проблемы, с которыми сталкивается наша страна, являются уникальными и поэтому для их решения каждый раз нужно искать уникальный рецепт. Мировой же опыт свидетельствует об обратном. Большинство экономических проблем, которыми все больше наполняется российская действительность, уже встречались на жизненном пути разных стран. И разные страны пробовали разные методы их решения. Кому-то удавалось справиться с ними с первой попытки, кому-то — с пятой или десятой. И практически не было случаев, чтобы при наличии соответствующей политической воли какие-либо проблемы оказывались вовсе нерешенными. И доклад МВФ интересен именно тем, что он обобщает мировой опыт и информирует о том, где неплохо было бы постелить соломку.

Сергей АЛЕКСАШИН, директор по макроэкономическим исследованиям ГУ-ВШЭ