Поиск нового амплуа

Истинные принципы Тигипко

16 августа устами Сергея Тигипко и Николая Азарова было объявлено о предстоящем слиянии партии “Сильная Украина” и ПР.

О мотивах этого “слияния” (корректнее все-таки было бы говорить о поглощении “Сильной Украины” Партией регионов) сказано достаточно, в т.ч. на страницах “2000” (напр. “Дежавю? Наденет ли Тигипко шаровары?”, №32 (568) от 12—18.08.2011 г.) и “Тигипко шаровары не наденет”. Хотелось бы обратить внимание на другое — на принципы, которые в данной ситуации явил публике “политик новой формации” Сергей Тигипко.

Года три, с момента, когда Сергей Леонидович вновь появился на политической арене, его пиарщики и технологи формировали лидеру “Сильной Украины” имидж политика европейского образца, убежденного демократа и либерала.

Очевидно, если бы все вышеперечисленное присутствовало в ряду убеждений и принципов г-на Тигипко, то прежде чем провозглашать “слияние” с Партией регионов, он бы поинтересовался у своих однопартийцев — а поддерживают ли они такое объединение? Сергей Леонидович, правда, сделал оговорку, что перед пресс-конференцией, на которой было заявлено о слиянии СУ и ПР, он провел “расширенное бюро своей партии”.

Но по всем нормам истинно европейских демократических партий подобное объединительное решение должна была бы принимать сама партия — после внутрипартийной дискуссии. Необходимо было бы оговорить вопрос: одобряют ли члены “Сильной Украины” самороспуск партии с последующим обретением членских билетов ПР, разделяют ли положения программы Партии регионов и т.д.? И только после этого (и лишь в том случае, если партия одобрила объединительную инициативу) Сергей Леонидович должен был объявлять о “слиянии”. Тигипко же не сам надумал вступить в ряды ПР, а вместе с “узким кругом членов расширенного бюро” принял решение за всю партию.

Да и диалог с избирателями не помешал бы. Ведь не так давно “Сильная Украина” участвовала в выборах в местные советы, провела в них немало своих представителей, в т.ч. и по партийным спискам. При этом программы “Сильной Украины” и Партии регионов далеко не идентичны. Согласны ли избиратели, поддержавшие “СУ”, чтобы в дальнейшем их интересы представляла ПР? Предполагаю, что далеко не все.

Впрочем, о каком диалоге с избирателем может идти речь, если г-н Тигипко не посчитал нужным создать хотя бы видимость внутрипартийной демократии. По сути единолично с узким кругом приближенных распорядился партией — как помещик крепостными. Даже для таких не самых последних членов “Сильной Украины”, как Александра Кужель (к слову сказать, посчитавшей для себя неприемлемым переход в ПР), и для них решение г-на Тигипко стало неожиданностью. Что уж говорить о “рядовых” партийцах.

Предложение, от которого хочется слиться

Те же претензии можно высказать и г-ну Азарову. Ведь Партия регионов — это более миллиона членов. Кто-нибудь поинтересовался, готовы ли они принять в свои ряды Тигипко со товарищи?

Выгодно ли это “регионалам”? Когда главный реформатор не принадлежал к их партии, можно было достаточно успешно отмежевываться от ряда его непопулярных инициатив на начальной их стадии, ссылаясь на то, что документы подготовил он сырые. Теперь так не получится.

Надежды же на то, что так к избирателям ПР присоединяется электорат Тигипко, достаточно призрачны. Кроме того, сколько этого электората осталось у “Сильной Украины”! Опыт многократно показывал, что избиратели не могут дружно идти за своим лидером в поддержку какой-либо другой силы. Это, в частности, проявилось во втором туре выборов 2004-го у электората таких идеологических партий, как коммунисты и социалисты. А избиратель Тигипко (как и избиратель Яценюка) — едва ли не самый аполитичный.

Провести же в парламент отдельных своих союзников — в первую очередь это относится лично к Литвину с его непроходимой по всем опросам Народной партией — можно было, договорившись с ними об одномандатных округах. Правда, в этом случае (в отличие от слияния партий) ПР не имела бы над НП такого контроля. Но присоединение “Сильной Украины” дало пищу для разговоров о том, что власть решила отбросить уже наработанный избирательный закон и настроена проводить пропорциональные выборы.

Если это так, то, во-первых, об этой идее надо объявить и никоим образом не дожидаться решения Венецианской комиссии по упомянутому проекту, которое будет принято осенью. После такого оборота, какой приобрело дело Тимошенко, негативный вердикт этой комиссии предопределен.

Предвижу, каково будет ее резюме: “выбор избирательной системы — это индивидуальное дело страны, но в нем крайне желателен консенсус между властью и оппозицией, а раз в данном случае такого консенсуса нет, то лучше воздержаться от принятия закона”. Но если власть замешкается и откажется от закона уже после таких рекомендаций, это станет сигналом о том, что она поддается давлению и только вдохновит Запад оказывать еще большее давление.

Во-вторых, не нужно возвращаться к системе, которая заслуженно критикуется. Надо перейти к системе региональных списков, о преимуществах которой “2000” не раз писали. Эта система позволит создать открытые списки и станет испытанием фактически для всех именных партий, если у их лидера за спиной нет популярных людей в областях.

У Европы не должно быть возражений против такой системы. А если Тимошенко будет судом лишена возможности участвовать в выборах, такая модель смягчит критику в адрес Украины. Ведь с отсутствием общенациональных списков фактор партийного лидера потеряет исключительное значение, которое он имеет сейчас: его роль паровоза, ввозящего в парламент массу неизвестных избирателю и зачастую очень серых политиков, девальвируется.

Естественно, есть несколько версий причин столь неожиданного для многих решения ПР и СУ. Одна из этих версий — “жесткая вертикаль” строится не только в системе госуправления, но и в политическом поле, и Сергею Леонидовичу сделали предложение, “от которого нельзя отказаться”.

Если это так, то нельзя не признать ошибку провластных политтехнологов — очевидно, что, идя на выборы порознь, ПР и “Сильная Украина” набрали бы суммарно куда больше голосов, чем единым списком, поскольку их электорат мало пересекается. Многие (если не большинство) “симпатики” Сергея Леонидовича весьма критически относятся к нынешней власти в целом, а значительное число сторонников ПР “не воспринимают” самого Тигипко, которого справедливо ассоциируют с весьма непопулярными реформами. К слову, то, что в результате слияния его личный рейтинг упадет, признал на отчетной пресс-конференции и сам Сергей Тигипко.

Поэтому весьма вероятной выглядит следующая версия: переход Тигипко в ПР (наверное, так говорить правильней, поскольку наверняка многие “сильноукраинцы” не последуют за своим лидером и вполне могут оказаться в рядах оппозиции, у того же Яценюка) связан с открывающимися перед ним карьерными перспективами. Ведь слухи, называющие его вероятным “сменщиком” Николая Азарова, циркулируют в околовластных кулуарах уже давно. В пользу такой версии говорит и явное “поправение” курса власти в последнее время. А о том, что сам факт слияния ПР и “Сильной Украины” является признаком того, что “поправение” — надолго, и говорить не приходится.

Вероятно, есть расчет на то, что назначение Тигипко на премьерский пост станет положительным сигналом Западу и позволит снять негатив, созданный делом Тимошенко. О таком варианте развития событий “2000” писали еще в прошлом номере: “Как и в 1999 г., вполне может родиться проект (причем даже без прямых “пожеланий” из-за рубежа) умаслить Запад (в геополитическом смысле) назначением на премьерский пост “твердого” либерала-реформатора Сергея Тигипко, в отличие от многих “ветеранов” Партии регионов не вызывающего у западной элиты когнитивного диссонанса”.

Любое лыко в ту же строку

Кроме того, политические эксперименты должны основываться на трезвом расчете своих сил и возможностей, а элементарные правила стратегии требуют избегать “войны” на несколько фронтов. Но это правило на прошедшей неделе было нарушено.

Заняв жесткую оборону на Западе (по делу Тимошенко), украинская власть решила перейти к активным наступательным действиям на российском направлении. Именно так следует понимать заявления о возможности оспаривания газовых контрактов в суде.

Явной “артподготовкой” перед неоднократно откладывавшейся встречей двух президентов был и ряд других, не очень дружественных по отношению к России жестов, имевших место в последнее время. Накануне Украина заявила о возобновлении притязаний на маяки Черноморского флота, а позже Национальный экологический центр Украины (НЭЦУ) потребовал расторгнуть контракт с “Росатомом” на достройку Хмельницкой АЭС. В распространенном СМИ заявлении в меморандуме этой организации его авторы постарались вставить российским атомщикам “любое лыко в строку”, от “случая поставки на 2-ой блок Ростовской АЭС 959 единиц контрафактной арматуры” до того, что “серьезный урон кадровому потенциалу атомщиков России нанесла недавняя трагическая авиакатастрофа Ту-134 в республике Карелия, в которой погибли ведущие конструкторы и проектанты ОАО “Гидропресс” (входит в структуру “Росатома”)”.

Мы уже говорили, что “российское руководство очень чувствительно к любым попыткам публичного давления и последнее практически всегда приводит к ужесточению его позиции”. Поэтому вполне закономерно, что сочинские переговоры закончились безрезультатно, а точнее, по информации источников с обоих сторон — полным провалом (и понедельничные переговоры в Москве, где российское руководство в очередной раз предложило “сотрудничество в газовой сфере по той же модели, по которой мы работаем с нашими белорусскими друзьями”, не меняют этой оценки).

Отголосок ухудшающихся украинско-российских отношений и даже желание “утереть нос Мюллеру” (как говорил персонаж знаменитого сериала) нетрудно увидеть и в озвученных Николаем Азаровым во время посещения предприятия “Мотор-СИЧ” планах принять программу развития вертолетостроения в Украине. Конечно, намерение развивать высокотехнологичные, наукоемкие производства можно только приветствовать, тем более что “Мотор-СИЧ” специализируется на вертолетных двигателях, а его доля на ведущем российском рынке снижается из-за проводимой там политики импортозамещения.

Только вот проектировать и запускать производство вертолетов под имеющиеся двигатели — то же самое, что ставить телегу впереди лошади. Ныне лишь несколько стран способны строить винтокрылые машины, а в Украине они никогда не проектировались и не строились (если не считать опыты Игоря Сикорского в 1909 г.), соответственно — отсутствуют и специалисты, и технологии. При самых оптимальных “раскладах” не менее 10—15 лет и трудноподсчитываемая сумма капиталовложений уйдет на создание “с нуля” конструкторских коллективов, их опытно-технологической базы, разработку и доведение первых украинских моделей и их запуск в серийное производство. А еще на них нужно найти покупателей, ведь потребностей Украины в вертолетах крайне недостаточно для обеспечения минимальной рентабельности такого проекта.

И, конечно, не может не прийти в голову мысль о замечательных возможностях “освоения” средств на проект (правильней — прожект), видимых результатов которого так долго нужно ждать! Если же серьезно, то уверен, что те не очень большие средства, которые государство ныне способно выделить авиапрому, следует направить на поддержку тех сегментов, в которых у Украины есть серьезный задел, чтобы не потерять окончательно имеющиеся у нас.

Речь идет прежде всего о КБ им. Антонова, его разработках в традиционных для него направлениях, в частности развертывании серийного производства уникального транспортника Ан-70. Крайне нуждаются в господдержке и серийные авиазаводы (особенно — Харьковский), ведь их плачевное состояние заставило разместить основной объем производства самолетов Ан-148 на Воронежском авиазаводе в России.

Запад нас не рассудит

Беспочвенны также надежды на то, что тема “незаконности” договоров, акцентируемая в отношениях с Россией, может вызвать поддержку Запада.

Поскольку новых репрессий в отношении экс-премьера не было, на данный момент реакция Запада кажется притихшей. Но ясно, что это лишь до приговора или до очередного громкого кризиса в деле. Пока же можно сравнить западную реакцию на арест Тимошенко с реакцией, которая была в ходе следствия. По сравнению с тем периодом заметны некоторые различия и все они не в пользу сегодняшней ситуации. Так, во-первых, совсем не слышны заявления, которые власть ранее воспринимала как выражение своей поддержки (прежде всего со стороны партнеров ПР в лице европейских социалистов и президента ПАСЕ Мевлюта Чавушоглу). Теперь единственная крупная страна ЕС, где у власти социалисты (Испания), осуждает арест, евросоциалисты молчат, а Чавушоглу дает позитивные сигналы лагерю Тимошенко.

Во-вторых, на уровне исполнительной власти стран ЕС звучат ясные намеки, увязывающие это дело с подписанием соглашений Украины с Евросоюзом и даже с участием Киева в “Восточном партнерстве”. Правда, пока об этом заводят речь только западноевропейские члены ЕС, а не государства Восточной Европы.

Требования же Запада доказать, что процесс не является политическим, выглядят абсолютно невыполнимыми. Ведь из западных заявлений толком неясно, что именно, на их взгляд, говорит о политическом характере суда. Так, из слов докладчиков ПАСЕ Мацлис Репс и Мариэтты Пурбэ-Лундин следует, что процесс политический уже потому, что Тимошенко раньше была премьером. А из заявления испанского госсекретаря по делам ЕС Лопеса Гарридо — то, что в силу презумпции невиновности вообще нельзя кого-либо арестовывать до суда.

Конечно, все эти заявления — вмешательство во внутренние дела Украины. Но можно ли грамотно протестовать против вмешательства (а власть пока не протестует) и при этом заявлять о евроинтеграции как цели? Ведь в Евросоюзе нет собственно внутренних дел, и интеграция теоретически предполагает вмешательство всех членов в дела друг друга (а на практике вмешательство сильнейших в дела слабейших). Разумеется, во многом реакция Запада связана с тем, что Янукович с его пророссийской репутацией для них “социально далекий”, а “оранжевая” Тимошенко — социально близкая.

Однако есть несколько обстоятельств, которые закономерно вызывают беспокойство Запада. Так, суд над лидером сильнейшей оппозиционной партии всегда будет иметь оттенок политического процесса. Привлечение к суду политиков очень высокого ранга в Европе случается, но арест такого политика до приговора суда — явление исключительное. Единственным примером в последние годы является арест хорватского экс-премьера Ивл Санадера. Но все это происходит в условиях нахождения при власти партии, к которой он принадлежал, поэтому о политическом характере процесса никто не говорит. Премьера Италии Сильвио Берлускони и экс-президента Франции Жака Ширака также преследуют в условиях нахождения их политических сил у власти. В таких же условиях осудили и экс-премьера Франции Алена Жюппе (возглавившего МИД страны уже по истечении срока наказания). Но это выглядит свидетельством независимости правосудия.

С точки зрения европейского политика, инкриминируемое Тимошенко деяние не является преступлением. По западной логике, если премьер дает санкцию на некий документ без одобрения правительства, то это, конечно, может стать причиной громкого скандала. Но лишь в том случае, если документ многим министрам не нравится, и они поднимают шум, подают в отставку и т.п. Если же никакого скандала не было, значит, все правительство с документом было де-факто согласно, поэтому привлекать премьера к суду нет оснований.

Успех нужно “пиарить”

Между тем на прошлой неделе был у власти и законный повод для гордости. “За триста дней до начала Евро-2012 в Украине нет ни одного проблемного объекта. Об этом заявили руководители УЕФА Мишель Платини и Джанни Инфантино”— сообщили информагентства. Что ж, даже с учетом того, что УЕФА фактически сократило список критических объектов до стадионов и аэропортов в принимающих матчи первенства городах, это несомненный успех, особенно учитывая “наследство” в этом вопросе, оставленное предыдущей командой. И что важно — результат, что называется, “ощутимый”, подтвержденный извне, в вопросе, от которого в огромной степени зависит международное реноме Украины на обозримую перспективу.

И, конечно, совсем не грех как следует использовать столь выигрышную для действующей власти тему. Вариантов много, можем посоветовать предложить тему подготовки к Евро как сюжет для телевизионных ток-“шоуменов”, сезон которых стартует в конце августа — начале сентября. Думаю, представителям БЮТ будет очень “неуютно” обсуждать эту тему в публичной дискуссии. Впрочем, об окончательном успехе можно будет говорить, естественно, только тогда, когда чемпионат завершится.

Минусы недели:

— слияние ПР и СУ — политтехнология с весьма сомнительной эффективностью;

— дальнейшее охлаждение украинско-российских отношений.

Плюс недели:

— успешная подготовка к Евро-2012: проблемных объектов больше нет.

Сергей БУРЛАЧЕНКО