Пожар под Киевом: эколог рассказал, есть ли повод для паники

Масштабный пожар на нефтебазе под Киевом может оказать негативное влияние на экологию в радиусе 5-10 километров от места событий. Продукты горения в этой зоне могут попасть в землю, из-за чего урожай на огородах может быть заражен нитратами и нитритами. Воздействие на грунт может продолжаться не один год. Вместе с тем, как рассказал в интервью корреспонденту “Апострофа” ЯНЕ СЕДОВОЙ глава Национального экологического центра Украины ЯРОСЛАВ МОВЧАН, Киев, скорее всего, находится вне опасности, так как ветер от горящей нефтебазы дует в другую сторону. 

— Пожар локализован, однако его не потушили, и в окружающую среду по-прежнему попадают токсические вещества. Можно ли понять, в каком объеме и как это в далекой и ближайшей перспективе повлияет на окружающую среду? 

— В воздух попадает то, что появляется после горения нефтепродуктов — это оксиды азота, сера, соединения ванадия, много сажи, бензопирены — такой букет. Тут нужно принять во внимание, что это не какое-то из ряда вон выходящее событие, ведь пожары случаются весной и осенью регулярно, когда горят поля Украины. Люди у нас почему-то имеют дурную привычку что-то сжигать на огородах, в скверах, и весь дым от пожаров попадает в атмосферу. Это вопрос нашей культуры и собственников нефтебазы, которые не побеспокоились о безопасности и должны нести за это ответственность, поэтому, конечно, должны быть иски от тех людей, которые в результате будут себя чувствовать не очень хорошо. 

— Когда горит поле — это одно, но при таком пожаре, когда горят нефтепродукты, в воздух попадают и другие вещества, ситуация намного опаснее, разве не так? 

— Действительно, разница есть, эффект, который бывает от пожаров на полях и этот — не стоит мерить их степени опасности, достаточно просто вспомнить, что происходит каждый день с жителями Мариуполя или Запорожья, где дымят десятки и сотни труб, а в воздух попадают намного более опасные вещества. Речь о том, чтобы этого в принципе не было. Чтобы стояли очистные сооружения, не было пожаров, не поджигали поля. Речь о культуре и готовности быстро реагировать и предотвращать подобные ситуации. 

— Что делать тем, кто оказался в зоне задымления? 

— Если ветер дует в вашу сторону, нужно закрыть окна, а лучше уехать куда-то, дождаться, когда ветер отнесет в сторону облако дыма. Пока мы не можем погасить пожар, надо дождаться, когда это все выгорит. Хочется верить, что к ночи он закончится, когда догорят последние тонны нефти. 

— Можно ли оценить сейчас последствия пожара на нефтебазе? 

— Известно, что там было где-то 10 тыс. т, не совсем понятно, чего именно, нефть какой степени ректификации (процессы разделения смесей и получение индивидуальных веществ различной чистоты.— “Апостроф”), какие еще вещества там были, были слухи, что рядом находился и сжиженный газ, поэтому тяжело оценить, чего и сколько попало в воздух. Такая модель, позволяющая сделать оценку, должна быть в Министерстве экологии и природных ресурсов — сколько, где и что выпало, а после должны быть наложены штрафы и приняты определенные меры, которые позволят справиться с последствиями. Реально ситуация перестанет быть опасной через неделю, когда в воздухе уменьшится концентрация этих веществ, пожар прекратится, и мы вернемся к нормальной жизни, но должны будем помнить о том, что на земле осталась сажа, а в воздухе — бензопирен. 

— А как долго он будет находиться в воздухе? 

— Эти частицы будут уменьшаться, а вместе с тем и опасность, но современные экологи на это смотрят с точки зрения нулевого риска, то есть даже наличие одной части в воздухе — это уже риски, так что, попав в легкие, и одна молекула бензопирена может вызвать рак. Так что чем чище воздух, тем лучше. 

— Но в нынешних условиях вообще, наверное, не стоит говорить о чистом воздухе, учитывая нашу экологию? 

— Безусловно. Мы хотим верить в силу наших организмов, что если мы выпьем больше молока, съедим больше лимонов и чеснока, то будем здоровее. Так и есть, но вопрос о рисках. И нам следует посмотреть на последствия так называемой административной реформы в государстве: что в самый важный момент (в начале пожара) не было оповещения, что делать, кому и как, поэтому этот локальный пожар под Киевом будет нам сигналом. Система чрезвычайных ситуаций, санэпидемстанций находится в неподобающем состоянии. Мы должны понять, что обязательно нужен план действий, если что-то подобное случается. 

— Сейчас на улице жара, а если пойдет дождь, как это повлияет на ситуацию? Уже заговорили о чуть ли не радиационных и кислотных осадках... 

— Радиационного дождя в любом случае не будет, потому что в воздухе нет в такой концентрации этих веществ, я хотел бы верить, что собственники “БРСМ-Нафты” ничего там не подмешивали. Осадков в ближайшие дни быть не должно, ангелы берегут Украину; будем надеяться, что сегодня-завтра пожар потушат или все выгорит, что не будет ни сильного ветра, ни дождя, тогда основные проблемы останутся только в радиусе той зоны, где уже выпала большая часть этих веществ. Но, конечно, останется еще трагедия тех семей, которые потеряли на пожаре своих близких (в результате пожара погибли четыре человека — один гражданский и трое пожарных.— “Апостроф”).

— Какая территория уже пострадала? 

— Грубо говоря, территория в радиусе 5-10 километров, та, где выпало больше всего сажи. 

— Как квалифицируется отравление, если человек надышался такими парами, и что делать, чтобы минимизировать последствия? 

— В данном случае нет такой концентрации опасных веществ, но есть риски, которые можно снизить. Серьезного отравления тут нет. Если это облако повернет на Киев и в зоне поражения окажутся миллионы людей, тогда риск вырастет. Этого и опасались. Мы видим, что погода непредсказуемая, но, думаю, все обойдется. 

— То есть жителям столицы не стоит паниковать?

— Нет. Если будет южный или юго-западный ветер, необходимо закрыть окна, больше пить воды, съесть лимон, попринимать какие-то антиоксиданты, чтобы очистить организм и предотвратить какие-то опасные последствия. 

— В 5-10-километровой зоне есть немало огородов, что людям делать с урожаем той же клубники, которая сейчас в самом разгаре, да и с тем, что они вырастят за лето? 

— Продукты следует как минимум мыть. То, что уже собрано, оно практически не опасно, а вот то, что вырастет позже — это проблема, когда сажа окажется в земле, когда часть этих веществ попадет в землю, когда будут нитраты и нитриты в связи с выбросом оксидов азота из-за пожара. Думаю, будет правильно, если местная власть, экологи и санитары проследят за этой ближней зоной и за режимом ее использования в последующие несколько лет. 

— Выходит, последствия пожара еще не один год будут оказывать влияние на грунт? 

— Конечно, оно никуда не денется, и концентрация этих опасных веществ будет довольно высокой в зоне, расположенной в непосредственной близости к пожару, ведь сгорело несколько тысяч тонн нефтепродуктов. 

— Кто-то из экологов в связи с пожаром уже вспомнил аварию на ЧАЭС 1986 года. Так ли все ужасно, и стоит ли проводить какие-то аналогии? 

— Не стоит тут упоминать Чернобыль, разве что в том случае, когда речь идет о прототипе реагирования, потому что и тогда, и сейчас мы оказались не готовы к подобной ситуации. В первую очередь речь о собственниках, у которых должна была быть пена, какие-то перегородки между резервуарами, возможности куда-то перелить их содержимое. Это их проблема, их ответственность, они должны быть наказаны, за их счет должны лечиться все, кто пострадал, они должны оплатить все меры касательно мониторинга и ликвидации последствий в ближней зоне. Второй очень важный момент — это работа пожарных. Конечно, там должны были действовать специализированные бригады, использовать специальные смеси, ни в коем случае не использовать воду для того, чтобы потушить пожар, а только для охлаждения. Должен был быть разработан план действий в чрезвычайных ситуациях. Эти уроки следует выучить, чтобы больше такого не повторялось.

Яна СЕДОВА