Почему рецепты иностранных советников не принесли успеха Украине

Применение в Украине опыта реформ восточно-европейских стран— популярная тема. На роли советников к нам приглашаются маститые реформаторы из соседних стран — поляк Л.Бальцерович, словак И.Миклош. Но заметных успехов их деятельность не принесла. Почему?

То, что бывшие соцстраны быстрее Украины перешли и лучше адаптировались к рыночной экономике, имеет несколько объяснений. Которые далеко не в первую очередь связаны с ролью персон, стоявших “у руля” реформ. И объяснения успехов бывших соцстран не дают надежд на эффективную адаптацию в Украине восточно-европейского опыта реформирования экономики.

Так сложилось, что Украине зачастую предлагают проводить реформирование экономики по рецептам польских экономических преобразований. Но они не действенны для нашей страны в силу ряда причин.

Первая. Польская государственность, обусловившая наличие соответствующих политических и общественных институтов, насчитывает несколько веков (пусть и с перерывами). А украинская государственность существует на порядок меньше — 27 лет. Важно помнить об уровне развития институтов, гражданского общества, способности общества быстро сближаться с Западом. В этом у Польши (или той же Прибалтики) были преимущества по сравнению с Украиной — в силу большей географической близости к западноевропейским странам, высокого мирного проникновения представителей более развитых западных обществ в их общества, происходившего в течении многих столетий (например, немецкие колонисты Судет, живущие там с XII века, или ганзейские купцы в Прибалтике), или вследствие завоеваний. Нельзя недооценивать этот фактор. В т.ч. с учетом работ Нобелевского лауреата Д.Норта, в которых описываются проблемы соотношения формальных и неформальных институтов, а также влияния институтов на экономический рост.

Второе. Польская экономическая история не тождественна украинской — в социалистической парадигме экономика Польши работала намного меньше времени. Причем именно в социалистическом периоде развития Польша совершила серьезный технологический и экономический рывок, выйдя из состояния типичной аграрной страны. Кстати, Западная Польша до 1945 года была частью Германии (достаточно посмотреть на сеть железных дорог, которые — до 1918 года — на территории нынешней Польши построили немцы, с одной стороны, и русские, с другой стороны), что после Второй мировой войны позволило Польше легче адаптироваться к индустриализации периода второй промреволюции.

Третье. Из работ выдающегося социолога Макса Вебера известно, насколько большое значение имеет конфессиональная принадлежность нации. Украинцы в основном православные, поляки — католики. Другие социокультурные особенности, иная трудовая этика — важные причины того, что поляки лучше украинцев реформировали свою страну. Как писал А.Смит, капиталистическое развитие происходит преимущественно благодаря действиям большого количества экономических агентов на местах, которые руководствуются стремлением к извлечению личной выгоды. А не столько благодаря правильным действиям правительств. История показывает, что представители обществ протестантской и католической культур (имею в виду европейские нации) превосходят в плане подушевых экономических показателей представителей православной культуры.

Ставшие демократическими в начале 1990-х годов государства Восточной Европы относительно успешно перешли к рынку во многом потому, что народы этих стран в сравнении с Украиной (как и с Россией, Белоруссией, Средне-Азиатскими и Кавказскими республиками бывшего СССР) имеют более качественную трудовую этику и исторически лучше приспособлены к рыночной экономике.

Вклад популярных реформаторов, того же Бальцеровича, которого называют “архитектором польских реформ”, не нужно переоценивать. Во времена Бальцеровича в Польше проводилась экономическая либерализация, теоретические основы которой базируются на воззрениях “австрийской школы экономики”. Ее ключевой принцип — невмешательство государства в экономику. Следовательно, роль Бальцеровича сводилась преимущественно к тому, чтобы не мешать Польше вернуться к рыночной экономике, которая определенное время функционировала на ее территории, а потом значительно, но не полностью, подавлялась во времена социализма на протяжении 45 лет (по историческим меркам — немного). Поэтому, высокое звание “автора польских экономических реформ” Бальцеровичем не полностью заслуженно — автором реформ может быть тот, кто проводил проактивную политику. Да и архитектором его я бы не назвал, т.к. архитектура — проактивное занятие. Кстати, известный специалист в области стратегии организаций Ф.Розенцвейг в книге “Эффект ореола” пишет, что роль менеджмента в росте оборотов, прибыльности и капитализации статистически составляет около 5%. Все остальное зависит от другого — от общего подъема/спада экономики, благоприятствование ведению бизнеса со стороны государства, качества среднего и рядового звена, и пр.

Конечно, не стоит отрицать фактор качества политических лидеров. Когда в Польше проводил реформы Бальцерович (отношусь к нему с уважением, но считаю, что не нужно его роль переоценивать), Украиной управляли провинциальные советские бюрократы, что было  естественно для Украины, в которой до сталинской индустриализации существовала такая экономика, какая была в Германии в XV веке, или в Польше в XIX веке. В итоге, когда руководящее влияние КПСС в экономике прекратилось, с 1990-го по 2000-й годы экономика Украины деградировала, но не так сильно, как могла, если бы в тот период конъюнктура мировых сырьевых рынков была совсем слабой. Даже если отдельные реформы у нас начинались, то никогда не доходили до завершения, потому что они фактически симулировались, никто и не собирался всерьез их проводить. Вот тут стоит отдать должное настойчивости и последовательности того же Бальцеровича. Но вряд ли фактор важности персоны сможет пересилить по степени важности культурное и цивилизационное отставание стран бывшего СССР (за исключением Прибалтики) от государств Европы, даже восточной.

Внимания заслуживает еще один иностранный советник — словак Иван Миклош, руководитель группы советников украинского премьер-министра. Здесь ситуация принципиально отличается от случая с Польшей и Бальцеровичем. Словакия достигла успеха, став “сборочным цехом” наиболее развитых стран, благодаря беспрецедентным преференциям правительства страны в пользу машиностроительной и автомобилестроительной отраслей. Имевшая во времена социализма серьезный опыт в производстве автомобилей Словакия, предпочла протекционистские меры, которые позволили ей (наряду с Чехией) войти в число мировых лидеров по производству автомобилей (и не только их) на душу населения. Но, приехав в Украину, Миклош предлагает иные методы, хотя, в истории мало примеров того, чтобы страны неэндогенного капитализма (к ним относится и Украина) достигали успеха не за счет методов принудительного стимулирования развития экономики государством.

Кстати, вот что любопытно в случае с Миклошем. Действия Бальцеровича на посту советника Президента и сопредседателя группы международных советников по поддержке реформ в Украине были внутренне непротиворечивыми — он у себя в Польше проводил либеральную дерегуляцию экономики, то же советовал делать и нам. Но Миклош-то советует Украине проводить экономическую политику, отличную от той, которая принесла успех его родной Словакии. Как писал историк науки Томас Кун, в момент краха существующей научной парадигмы, которая уже перестала объяснять и решать текущие научные проблемы в соответствующей научной дисциплине, ученые являются наиболее рьяными ее последователями и защитниками. Так было, например, в физике в 1930-е годы, когда огромное количество практических данных, которые объяснялись главной тогда доктриной — ньютоновской физикой — уже не могли быть ею объяснены и нуждались в новой теории — квантовой. Которая усилиями появилась Вернера Гейзенберга и Нильса Бора. Но и после этого много физиков, даже такой авторитет, как Альберт Эйнштейн, остались верными прежней научной парадигме, не приняв квантовую механику. И только спустя десятилетия значение квантовой механики было признано большинством физиков. Почему Миклош сменил свою парадигму, предлагая Украине совсем иные рецепты, нежели те, которые были успешно применены в Словакии? Возможно, он, обретя недавно некие парадигмальные знания, изменившие его мировоззрение, пришел к выводу о бесперспективности протекционизма.

Здесь есть поле для серьезных философских рассуждений на тему, которая очень популярна в Украине — протекционизм vs либертарианство. Дирижисты (как и другие сторонники активной роли государства в экономике) говорят — посмотрите на Ли Куан Ю, он авторитарный политик и экономист-практик, внедрявший промышленный протекционизм, что привело к серьезным успехам. Представители “австрийской экономической школы”, не соглашаясь с дирижистами, отвечают — а вы посмотрите на Роберта Мугабе, который тоже дирижист, и на результаты его деятельности. Кто же прав? Думаю, что единственно верная экономическая идеология в принципе невозможна (да что там в экономике, похоже, даже в физике она невозможна) в силу множества причин, в т.ч. из-за особенностей человеческой личности. Любой человек представляет собой эклектическое полотно идей и верований, знаний и толкований этих знаний, предрассудков и убеждений, граничащих с заблуждениями. И эти “полотна” крайне редко совместимы. Особенно, если люди отстоят далеко друг от друга — в мировоззрении, в образовании, в чтении, в круге общения, в практике. И никого невозможно переубедить — как не смог Хайек переубедить Кейнса и Мюрдаля…

Впрочем, эта отдельная тема. Добавлю лишь, что немецкий физик Макс Планк был еще категоричен — он говорил, что старые парадигмы умирают, как правило, вместе с их носителями. Возможно, в случае с Миклошем мы видим редкий пример коррекции парадигмы.

Как бы то ни было, изучение того, как возник нынешний экономический отрыв, например, Польши или Словакии от Украины может помочь в понимании теоретически возможных способов его устранения. Но экономическая теория — дисциплина в значительной степени вероятностная, стохастическая. Лорд Дж.М.Кейнс писал о ней, что она “представляет собой картину того, как мы хотели бы, чтобы общество функционировало”. Практики, реализуемые в одних странах с высокой эффективностью, могут в других странах быть как успешными, так и неэффективными, а порой и вовсе разрушительными. Реальностью является то, что жизнь, как правило, отклоняется от запланированной траектории…

В перечне популярных когнитивных искажений достойное место занимает “отклонение в пользу результата”: люди судят о решениях на основании их окончательного результата, вместо того, чтобы оценивать качество решений, учитывая обстоятельства того момента, когда они были приняты. Все удачные экономические реформы были контекстуальны (проходили в конкретное время и в конкретных обстоятельствах, которые неповторимы) и этноцентричны (осуществлялись с учетом сильных и слабых сторон наций тех стран, где реформы проводились). Это стоит помнить, когда на основании примеров других стран принимаются те или иные решения, влияющие на экономику Украины. Программы подражания успешным западным экономикам вряд ли дадут позитивный результат, т.к начальные условия развития экономик в этих странах и в Украине очень различны. А также в силу кардинальных отличий социокультурных особенностей их народов и народа нашего…

Вячеслав БУТКО