Почему Запад разрешил Путину забрать себе Крым?

Простой — потому что да, разумеется, Россия никогда не выиграет противостояния со всем миром. А важный — потому что никакого “противостояния со всем миром” нет и не предвидится. Двух недель крымской кампании Владимира Путина, полагаю, достаточно для такого вывода. Что будет дальше? Дальше будет референдум, на который приедет, может быть, даже знаменитый Владимир Чуров — живая гарантия того, что результат референдума будет именно таким, какой нужен Москве, а потом... Потом в магазинах появятся рублевые ценники, в отделениях милиции начнут раздавать российские паспорта, пенсионный фонд начнет пересчитывать пенсии для крымчан, а где-то в декабре в Крыму пройдут довыборы в Государственную думу.

Собственно, это и есть самое драматическое во всех крымских событиях. Присоединение полуострова к России, начавшееся в конце февраля, происходит при очевидном согласии всего мирового сообщества, всех лидеров того “всего мира”, о котором как о своей главной надежде говорят те, кто рассчитывает на сохранение российско-украинской границы в ее нынешнем виде, и пусть вас не сбивают с толку зловещие обложки европейских и американских журналов, на которых нарисован страшный Путин — то есть, может быть, он и страшный, но присоединять Крым к России его западные партнеры и друзья ему не мешают и, скорее всего, мешать не собираются. Две недели крымского кризиса — пожалуй, хватит фантазировать на тему американского авианосца, который придет и остановит Путина; не придет. Лучше задуматься, почему Запад позволил Путину забрать себе Крым. Какое волшебное слово сказал Путин Обаме, или Ангеле Меркель, или еще кому-нибудь, от кого зависит, чтобы на помощь Украине никто не пришел?

Давайте фантазировать. Вот звонит Путин Обаме и говорит: “Я решил захватить Крым, чтобы войти в историю как собиратель земель русских”. Правдоподобно? Скорее нет. А если так: “Я решил захватить Крым, чтобы Россия приобрела репутацию международного агрессора, оказалась в изоляции и я бы смог издеваться над народом России еще много лет”. Можно рассматривать такую версию всерьез? Тоже нет. Хорошо, может быть, российская пропаганда не врет и Путин занялся Крымом, чтобы защитить его население от нацизма. Представим: звонит Путин Обаме и говорит: “Бандера, Шухевич, свастики, “Правый сектор””. “Мистер Путин, вы сейчас с кем разговаривали?” — спрашивает Обама в ответ.

Каким должен быть по-настоящему реалистичный аргумент, с помощью которого Путин убедил бы своих “западных партнеров” в том, что Крым должен стать частью России? Что должен был услышать Запад, чтобы теперь хладнокровно наблюдать за тем, как от Украины отрезают целый регион для последующей передачи его России? Это не должно быть заклинание, это не должен быть риторический прием — нет, это должен быть именно аргумент, очень понятный и логичный. Полагаю, именно его надо искать сейчас; лет через пятьдесят он, может быть, всплывет в чьих-нибудь мемуарах, но пока нам остается только фантазировать. Я не настаиваю на том, что моя фантазия чего-то стоит, но если бы я уговаривал Обаму отдать мне Крым, я бы сказал ему примерно следующее.

“С тем, что Украина — неоднородное государство, давно никто не спорит. Украина состоит из бедного и малонаселенного, но при этом пассионарного запада и относительного богатого и при этом пассивного востока, на котором живет простое большинство населения этой страны. Получается такая страна со смещенным центром тяжести, и из-за этого смещенного центра тяжести политическая история страны состоит не из пятилетних, как того требует закон, а десятилетних циклов. Сначала пассионарное меньшинство устанавливает свои порядки, строит демократию и движется в Европу, но через пять лет на ближайших честных выборах, которые уравнивают львовский голос с донецким, побеждает очередной Янукович, и через пять лет пассионарии снова выходят на майдан и снова устанавливают свои порядки — и так до следующего Януковича. Это ненормально, когда в одной стране раз в десять лет случается революция. Это замкнутый круг, его надо разорвать. Как разорвать? Ну вот давайте попробуем отдать России Крым, вам все равно, а мне (Путину) приятно. Территориальная потеря консолидирует украинский народ и избавит его наконец от непреодолимого раскола. Януковичей больше не будет, территория европейского выбора — от Чопа до Мариуполя, Украина наконец-то станет нормальной, стабильной восточноевропейской страной, с которой можно будет иметь дело, не опасаясь, что завтра в Киеве опять случится Майдан и правила всех игр нужно будет устанавливать заново. Вот и все, простой план”, — сказал бы я Обаме. Обама бы задумался и позвонил бы потом Ангеле Меркель: “Послушай, а почему бы и нет?”

Я не настаиваю на достоверности именно такой версии, но сейчас, когда Крым при полном отсутствии чьего-либо (кроме киевских властей, конечно, — ну так у них и работа такая) сопротивления уже две недели движется в состав России, уже нет никаких сомнений, что перед вторжением “вежливых людей” в Крым Владимир Путин имел серьезный разговор с кем-то из западных лидеров и ему сказали: “Да”.

Олег КАШИН