Почему Польше не удается наладить добычу сланцевого газа

Польша всячески пытается избавиться от зависимости от угля и российского газа. Поэтому возможность добычи сланцевого газа поначалу вызвала в стране необыкновенное воодушевление. Однако процесс создания газовой индустрии оказался непростым. Правительство не способствует ускорению процесса, неактивно и неэффективно подходя к вопросу регулирования и налогообложения, что ставит препоны на пути развития сланцевого сектора еще до того, как он начал функционировать.

“Когда в товарищах согласья нет”

После нескольких лет разработки новый закон о добыче полезных ископаемых был наконец недавно представлен на утверждение правительству в двух версиях. Министерство финансов и министерство окружающей среды так и не смогли достичь консенсуса и представить единый документ. Первое отдавало предпочтение подходу, который бы максимизировал доходы казны, а второе — пыталось обеспечить максимально быстрое развитие индустрии по добыче газа. “Нам действительно необходимо увеличивать добычу. Но законодательство препятствует этому”, — считает Станислав Рыхлицкий, заведующий кафедрой нефтедобычи Горно-металлургической академии в Кракове.

Некоторые компании, которые начинали разведку сланцевых месторождений в Польше (ExxonMobil, Marathon Oil и Talisman Energy), прекратили работу в связи с неясными перспективами сектора. “Неуверенность прежде всего вызывает само законодательство”, — говорит Яцек Вроблевский, директор по развитию BNK Polska, дочернего предприятия американской BNK Petroleum.

Получение разрешения на бурение пробной скважины занимает около года. До недавнего времени компаниям, которые хотели бурить глубже, чем на 1000 м, приходилось пробираться через все круги бюрократического ада. В июне глубина бурения была увеличена до 5000 м.

Схема налогообложения также непрозрачна, несмотря на заявление министерства финансов, что налоги не должны превышать 40% от прибыли и будут введены только после 2020 г.

Кроме того, внутри правительства идут серьезные споры по поводу роли государственной компании NOKE, участие которой предполагается во всех концессиях. Министерство финансов и министерство окружающей среды буквально воюют по поводу того, кто будет контролировать ее деятельность. И это при том, что само предложение создать NOKE привело частные компании в смятение. Многочисленные бюрократические препоны также не вызывают у них оптимизма. Кроме того, есть вопросы относительно того, насколько просто будет компаниям, ведущим разведку, получать коммерческие концессии на разработку найденных месторождений.

Наконец, собственно геологоразведка пока не дает оптимистичных результатов. Было пробурено немногим более 50 пробных скважин и лишь в некоторых из них применена технология гидроразрыва пласта, когда смешанная с песком и химическими веществами вода закачивается под землю под большим давлением, чтобы разрушить горные породы и высвободить находящийся внутри газ.

“Это просто капля в море по сравнению с тем, что нам еще предстоит сделать”, — жалуется Рыхлинский. По его оценке, Польше необходимо пробурить около 300 пробных скважин (стоимость каждой — от $10 млн до $15 млн), прежде чем страна получит адекватное представление о запасах сланцевого газа и о том, может ли он добываться в достаточном для коммерческих целей количестве.

“Это просто безумие, — заявляет топ-менеджер одной энергетической компании, попросивший не упоминать его имени. — Если бы нам разрешили бурить, мы хотя бы узнали, какими запасами сланцевого газа Польша на самом деле обладает”.

Внешние проблемы

Сланцевая лихорадка в Польше началась в 2011 г., когда Управление энергетической информации США представило прогнозы о запасах газа. По этим прогнозам, они предположительно составляли 5,3 трлн куб. м и являлись самыми крупными в Европе. Однако недавние оценки Геологического института Польской академии наук оказались более скромными — от 346 млрд до 768 млрд куб. м. Сейчас Польша использует 16 млрд куб. м газа в год.

Развитию индустрии сланцевого газа в Польше мешают и другие факторы.

С одной стороны, геология Польши отличается от американской и канадской. С другой — североамериканская сланцевая революция все еще может повлиять на цены на газ в Европе, что вызывает дополнительные сомнения относительно коммерческой жизнеспособности проектов по добыче сланцевого газа в Польше.

Ко всему этому необходимо добавить и серьезные разногласия внутри Евросоюза относительно применения технологии гидроразрыва пласта. Франция запретила добычу сланцевого газа в связи с экологическими опасениями, которые, по мнению польских властей, являются необоснованными. Между тем Германия ввела мораторий на добычу сланцевого газа, а Европарламент ужесточает правила ее регулирования.

Время поджимает

“У нас не хватает сил разбираться с этим самостоятельно”, — признает Петр Возняк, заместитель министра окружающей среды и главный человек в Польше, отвечающий за развитие отрасли сланцевого газа. Однако Варшава надеется, что у нее появится союзник в лице Великобритании, которая также начинает развитие сланцевой индустрии.

Проблема Польши еще и в том, что коммерческую добычу сланцевого газа желательно начать до 2019 г., когда стране предстоят новые переговоры с “Газпромом” по долгосрочным контрактам на поставки газа. Наличие хотя бы незначительной собственной газовой индустрии может усилить позиции Варшавы на этих переговорах. Польша сейчас платит одну из самых высоких среди стран ЕС цен за российский газ, который на две трети обеспечивает ее годовое потребление.

Кажется, польское правительство осознало, что промедление уменьшает шансы создать жизнеспособную индустрию сланцевого газа в стране. Министр окружающей среды Марчин Королец был уволен во время последней реструкруризации правительства за недостаток внимания к сланцевым проектам. “Это связано с необходимостью ускорения работ по добыче сланцевого газа” — так премьер-министр Польши Доналд Туск объяснил отставку Королеца. Сменивший его Мачей Грабовский пообещал, что модернизация законодательства по добыче сланцевого газа станет для него приоритетом.

Ян ЧЕНСКИ