ДАЙДЖЕСТ

По очкам. Что даст и чего не даст Украине принятие ЕСПЧ иска по Крыму

[08:00 16 января 2021 года ] [ dsnews.ua, 15 января 2021 ]

Несомненно, налицо победа украинских дипломатов и группы юристов, подготовивших иск. Правда, ее значимость пока сравнима разве что со значимостью победы в устном диспуте над животным, разграбившим ваш огород. Но это пока.

Итак, Большая палата Европейского суда по правам человека в Страсбурге вынесла решение о подсудности в рамках ее полномочий дела по иску Украины против Российской Федерации № 20958/14 (по Крыму). В самом решении это названо “приемлемостью”. Иными словами, на предварительном слушании конфликт признан существующим, претензии Украины — реальными и правильным образом, с юридической точки зрения, сформулированными, а само дело — относящимся к юрисдикции именно ЕСПЧ, а не какого-либо другого суда. Теперь дело будут рассматривать в ЕСПЧ по существу, устанавливая правоту и неправоту сторон.

Также были уточнены и даты. Суд признал, что Россия де-факто контролировала Крым с 27 февраля 2014 года. Иными словами, именно с этой даты ей и можно выставлять претензии по поводу происходившего в Крыму.

Международное право — в теории и на практике

Можно ли назвать решение ЕСПЧ достижением украинской стороны? Несомненно, да. И всего за три года — о подаче иска в ЕСПЧ впервые заговорили в 2017-м. Но какова практическая польза от этого успеха?

С ней, с практической пользой, все пока обстоит намного сложнее. Потому, что суд — вообще, любой суд, тем более ЕСПЧ — очень специфическое учреждение. Суд предназначен для разрешения конфликтов между социализированными людьми (а также и государствами, если речь о ЕСПЧ). То есть, такими, которые живут и намерены жить впредь в человеческом или государственном сообществе. И если человека, даже совершенно асоциального, еще возможно принудить к выполнению решения суда силой, хотя и не всегда — он может уйти в бега, забиться в какую-то глушь, то есть выпасть из социума, или даже перейти в атаку на социум, начав его активно разрушать, коррумпируя и разлагая систему правосудия (история Илана Шора и крышующего его Игоря Додона в Молдове как раз и дает пример такого рода), то, с асоциальным относительно окружающего мира государством все обстоит много хуже. Методов принуждения в отношении государств вообще очень немного. Санкции за неисполнение решений ЕСПЧ, как правило, не вводятся, к тому же они обычно бывают и не особо эффективны. В частности, Россия уже давно и разнообразно санкционирована за Крым, но отдавать его не намерена. Более того, она забила в свою конституцию пункт, который делает такой возврат преступлением. Мол, никакая часть российской территории не может быть отдана, а Крым, напомню, признан в России, по российским законам, российской территорией, на основании “референдума” 2014 года.

Кроме того, Россия демонстративно игнорирует всю систему международного права вообще. Делает она это преднамеренно, поскольку цель Москвы — слом и перекрой системы международного права к удобной для себя форме. Конкретно — возврат ее к Ялтинскому мироустройству образца 1945 года, согласно которому, если говорить по факту, отбросив экивоки и красивые декларации, три страны-победительницы были поставлены над любым законом, а международное право переделано под их политические нужды. Это, в частности, позволило СССР не сесть с Германией на одну скамью подсудимых в Нюрнберге.

По сути же, сначала Европа, а затем и весь мир были разделены на Запад, где более или менее главенствовал закон, впрочем, тоже изрядно прогнутый под США и Великобританию, и Восток, где медведь в ушанке с красной звездой чувствовал себя полным хозяином. Правда, потом у медведя появились конкуренты, вроде китайского дракона, но это уже отдельная история.

Иными словами, Россия активно и сознательно разрушает международное законодательство, стремясь поставить себя над любым законом. И это мало-помалу работает.

Одно из последних уязвимых мест России — экономические решения судов, которые могут быть обращены на ее собственность за рубежом, благодаря чему и удается кое-как, со скрипом, но все-таки добиваться их исполнения. Но и тут все сложно, поскольку умение прятать государственное имущество, переписывая его на частных лиц, давно возведено Москвой в ранг высокого криминального искусства. А в других областях все вообще обстоит довольно мрачно. Россия — единственное государство-участник Совета Европы, которое с 2015 года законодательно позволяет себе не выполнять решения ЕСПЧ. Правда, такие действия с опорой на закон все-таки редкость. Гораздо чаще Россия просто игнорирует решения ЕСПЧ, ничего не декларируя особо. Так, по состоянию на сентябрь 2018 года, из 2380 постановлений ЕСПЧ против России российские власти исполнили только 608. В основном, это были индивидуальные жалобы с незначительными суммами компенсаций. Так что, хотя решение ЕСПЧ в теории и даст шанс сдвинуться с места многим индивидуальным заявлениям против РФ, связанным с Крымом, практического толку от этого тоже будет немного.

Российская тактика и западные уступки

На то время, пока Москве не удалось привести международное право к желаемому виду, и на тот случай, если это не удастся в дальнейшем, у Кремля есть и план “Б” — демонстративный и не очень избирательный игнор международного законодательства. Угроза уйти в полный его игнор тоже используется — как средство давления. Мир ставят перед выбором: либо получить в соседи довольно крупного и агрессивного медведя, плюющего вообще и в принципе на любые законы, что-то вроде увеличенной раз в сто, по территории, ресурсам, финансовым возможностям, международным связям, и, главное, по количеству ЯО и средств его доставки, КНДР, либо изменить законы, сделав их для медведя максимально удобными. И мир, надо сказать, испытывает по этому поводу некоторые колебания. Поскольку, во-первых, некоторые другие страны тоже ощущают свою стесненность международным законодательством, отчего поведение России создает для них сильный соблазн. Во-вторых, лучше ввести медведя хоть в какие-то рамки, чем вообще ни в какие, тем более что жрать он будет, в основном, своих соседей. Которых, в глазах Запада, медведю, при надобности, можно и скормить. В-третьих, есть уже и прецедент, та самая Ялта, когда на требования медведя согласились, и скормили ему половину Европы. И тут уже возможны довольно противоречивые оценки, в том плане, что были от этого Западом получены и некоторые плюсы, и некоторые минусы, и чаши весов колеблются около точки равновесия.

Кроме того, как всякая бюрократическая структура, причастность к которой обеспечивает высокий уровень доходов и общественный статус, ЕСПЧ отчаянно стремится к самосохранению. Полный отказ России от выполнения его решений резко снизит статус ЕСПЧ и создаст опасный для него прецедент. И вот, чтобы этого избежать, ЕСПЧ прибегает к двум приемам. Первый: он максимально затягивает рассмотрение дел с серьезной политической подкладкой, по принципу “либо шах умрет, либо осел, либо я, судья ЕСПЧ, умру, и неприятное решение придется принимать моему наследнику”. Так что всего три года, ушедшие на принятие решения о приемлемости дела, — это действительно очень и очень немного, что говорит об очень активной работе украинской группы юристов. Поскольку, даже при работе средней интенсивности, решений ЕСПЧ о приемлемости в отношении куда менее важных и резонансных дел зачастую ждут десятилетиями.

Второй прием — компромиссность решений. Так, чтобы одна сторона получила хоть что-то, а вторая немножко уступила, и конфликт был бы улажен ко взаимному умеренному неудовольствию. Обе эти тенденции заметно усилились даже за последние лет 5-6: дела все больше затягиваются, а компромисс все явственнее встает над законом.

Кроме того, и это тоже надо понимать и принимать во внимание, все страны, хоть как-то признающие решения ЕСПЧ, имеют там своих официальных представителей. И будущие решения суда выверяются и выторговываются в кулуарных переговорах.

Реальная ценность украинской победы

Суммируя все сказанное, можно сказать, что победа, одержанная Украиной, при всем уважении к труду, таланту и упорству украинских юристов, сильно напоминает кубок, полученный на соревнованиях городского, примерно, уровня, в среднем по престижности виде спорта. Кубок очень красивый и блестящий, хотя не золотой, и даже не мельхиоровый. Его можно поставить дома и стирать с него пыль. Можно, при случае им похвастаться — вот, мол, Штирлиц-Исаев был чемпионом Берлина по теннису, а я чемпион другого города по…. чему-то еще. Но практической ценности такой кубок, увы, лишен. Из него даже выпить нельзя, хотя он и называется “кубком”, ибо крышка намертво припаяна. Ну, не положено спортсменам пить, и нечего вводить их в соблазн.

Вместе с тем, несмотря на общую округлость форм, кубок довольно массивен, и у него есть и острые углы. И если основательно и достаточно удачно приложить им по черепу грабителя, ворвавшемуся в ваш дом, то этот череп вполне может сменить хозяина, став, к примеру, экспонатом коллекции какого-нибудь мединститута. То есть, при определенных обстоятельствах такой кубок все-таки может принести практическую пользу.

Это и есть волшебные и ключевые слова: при определенных обстоятельствах.

Потому, что, к примеру, после теракта над Локерби любые иски тоже казались безнадежными. Ливийский режим во главе с Муаммаром Каддафи плевал на весь мир, пожалуй, еще почище, чем сегодня плюет российский во главе с Путиным. А потом ситуация изменилась, и иски вдруг начали срабатывать. Но, если бы их не готовили заранее, не работали бы над ними — да, очень долго, десятилетиями, без видимых успехов, не соблюдали бы при этом все юридические процедуры в ситуации, казалось бы, безнадежной, то при новой, благоприятной ситуации срабатывать было бы нечему. Так что победа Украины все-таки имеет реальную ценность. Хотя практическая польза от нее не может быть получена сразу.

Но она, эта польза, обязательно будет. Поскольку, как показывает весь мировой опыт, каждый диктатор и каждая диктатура рано или поздно находят свою виселицу, расстрельную стенку, или попросту, по-домашнему, обычный черенок от лопаты, вогнанный… ну, вы помните, кому, и куда.

Пока же мы добились победы по очкам. Что тоже приятно, даже с чисто моральной стороны. И, опять же, сулит некоторые перспективы в дальнейшем.

Сергей ИЛЬЧЕНКО