Плагиат как признак общественной деградации

А причина на удивление банальна: преобладание личных и корпоративных интересов над общественными. Поэтому сейчас мы находимся в “чертовом колесе” расширенного воспроизведения упадка, который ощущаем на собственных судьбах и кошельках. 

Цепная реакция упадка происходит в каждой сфере жизни общества: от сырьевых до высокотехнологических отраслей промышленности, от здравоохранения до образования и науки, в сфере услуг. Взятки, коррупция, плагиат являются способами разрушения/использования общего ради получения собственной выгоды. Если украинцы уже наконец разобрались, что взятки и коррупция — это плохо, хотя еще не отказались их практиковать, то с плагиатом/списыванием пока ситуация неутешительная. 

Так, по результатам проекта “Академическая культура украинского студенчества: основные факторы формирования и развития”, “90% студентов используют в собственной учебной деятельности плагиат”, т.е. присваивают результаты работы других людей, выдавая их за собственные, чтобы получить оценку, а далее — стипендию и диплом. Как следствие — низкий уровень квалификации специалистов, хронический дефицит профессионалов, замещение и вытеснение квалифицированных кадров псевдоспециалистами, стагнация рынка труда, недофинансирование науки, в частности НАН Украины, в которой работают, возможно, последние из “интеллектуальных могикан”. Например, из-за уменьшения финансирования большинство ученых НАНУ работают на 0,75 или 0,5 ставки. 

Системный плагиат приводит к потере способности познавать мир, поскольку поисковая модель поведения заменяется ее имитацией. Распространение и укоренение плагиата подрывает творческий потенциал общества — его способность к положительным изменениям. По большому счету, борьба с плагиатом является одним из условий сохранения интеллектуального и общественного капиталов, обеспечения модернизации Украины. 

Кто и как противодействует плагиату?

Институционными игроками, которые призваны устанавливать для предотвращения плагиата правила и контролировать их соблюдение, в частности в сфере высшего образования, является Министерство образования и науки Украины, Национальное агентство по обеспечению качества высшего образования (НАОКВО), ректоры, главные редакторы научных изданий, коллегиальные органы — специализированные ученые советы, ученые советы вузов. Нельзя изымать из этого перечня и коллективы кафедр, каждого преподавателя вуза, несущих не только репутационную, но и правовую ответственность за сознательно сфальсифицированный экспертный вывод, подпись под научной работой. 

Действовать в пределах, в соответствии с духом и буквой закона, — вот что должны делать эти субъекты. Но, как показал печальноизвестный “Кириленкогейт”, они бездействуют и даже противодействуют закону, чему способствуют пробелы в нормативных актах.

Так, в соответствии с пунктом 41 Порядка присуждения научных степеней (№567 от 24 июля 2013 г.), лишить лицо научной степени можно только на основании решения того спецсовета, который присудил степень. 

Факт лишения степени является основанием для применения наказания к спецсовету и ее членам. Очевидно, что спецсоветам невыгодно признавать свои ошибки из-за конфликта интересов. Министерство как контролирующий орган могло бы изменить ситуацию, однако предпочитает отстраненно наблюдать, не нарушая статус-кво выгодополучателей-имитаторов и воров от науки. Это требовало бы беспрецедентных мер по проверке научных трудов около 

120 тыс. носителей научных степеней, деятельности 967 специализированных ученых советов и 2270 научных профессиональных и электронных изданий. По приблизительным расчетам, если плагиаторы составляют 15% от количества лиц с научными степенями, то ежегодно им на доплаты из госбюджета расходуется около 300 млн грн. Как раз столько, сколько не хватает, например, на нынешнее финансирование НАНУ. 

Можно даже пофантазировать, куда следовало бы направить средства, если бы плагиаторов лишили научных степеней и ученых званий, да еще и обязали компенсировать из собственного кармана полученные доплаты. За эти средства можно, например, улучшить материально-техническое состояние вузов, повысить зарплаты преподавателям, финансирование изучения иностранных языков, командировок на конференции. Сделать много общественно полезного, на что средств сегодня не хватает, поскольку они идут, в частности, на доплаты псевдоученым. Вина за неэффективное и нецелевое расходование средств бюджета полностью лежит (согласно параграфу 18 пункта 10 Положения о Министерстве образования и науки Украины, №630 от 16 октября 2014 г.) на министре образования и науки. 

За постреволюционный период на основании выявленных фактов плагиата были лишены научных степеней пять человек, что совершенно не соответствует глубине проблемы. Самыми резонансными стали “дело Артамоновой” и “дело Евдокимовой”. 

“Дело Артамоновой” получило громкую огласку благодаря объединению усилий ученых разных стран и высокопрофессиональному сопровождению в суде,  установившему вину плагиаторши. Так, благодаря судебной экспертизе работ И.Артамоновой на предмет плагиата, которую провел Научно-исследовательский центр судебной экспертизы по вопросам интеллектуальной собственности Министерства юстиции Украины, были установлены массовые текстовые заимствования, являющиеся в отдельных фрагментах 100-процентным плагиатом. Именно это стало одним из ключевых факторов, позволившим МОН утвердить решение о лишении И.Артамоновой научной степени доктора наук. “Дело Артамоновой” стало кейсом, с которого следует начинать изучение методов противодействия академической непорядочности в Украине. 

Оно показало, что, во-первых, надо публично обсуждать проблему плагиата в конкретной работе конкретного лица и не бояться нарушать неписаные правила корпоративной этики  “сохранения лица”. Хотя, конечно, на этом пути не обойдется без сильного корпоративного давления и сопротивления в виде эмоциональной агрессии, манипулирования понятиями этики, попыток очернить тех, кто вслух заявил об интеллектуальной краже. Это, например, продемонстрировали действия А.Холода — доктора филологических наук, профессора, к тому времени заведующего кафедрой массовой коммуникации Киевского международного университета. На его экспертные выводы ссылалось руководство Киевского национального университета им. Тараса Шевченко, ВАК Украины, когда пыталось завуалировать плагиат в диссертационных материалах Артамоновой. 

Во-вторых, необходимо по возможности настойчивее, системно и последовательно разоблачать в СМИ факты плагиата. Как это делали наши российские коллеги, когда боролись с МОН Табачника, правительством Януковича, руководством вузов Украины, в частности КНУ
им. Тараса Шевченко, Донецкого национального университета, Сумского государственного университета, Классического частного университета (г. Запорожье), которые сознательно и настойчиво покрывали плагиат И.Артамоновой. И к тому же руководители Классического частного университета, Сумского государственного университета тратили в судах средства налогоплательщиков, своих коллективов на то, чтобы отстоять право плагиаторши на социально легитимную жизнь.

В-третьих, следует доводить дело до логического конца. МОН лишило Артамонову научной степени, но люди, непосредственно причастные к этому международному скандалу, до сих пор не привлечены к ответственности. Так, руководство КНУ им. Тараса Шевченко разрешило, вопреки действующему законодательству Украины, функционировать специализированному совету, в котором защищалась г-жа Артамонова, и который, кстати, бессменно и до сих пор возглавляет ее научный консультант г-н Иванов. Не привлечены к ответственности и оппоненты Артамоновой, двое из которых работают в Институте журналистики КНУ им. Тараса Шевченко. А на сайтах научных изданий до сих пор можем найти статьи с плагиатом. Никто из представителей научно-методической комиссии по социальным коммуникациям, которую возглавляет директор Института журналистики В.Ризун, не дал соответствующей оценки “научной” деятельности И.Артамоновой и позиции ее защитников. Все это дает ей (сейчас декану филологического факультета ДонНУ на территории “ДНР”) основания не признавать себя лишенной научной степени и оправдываться якобы политическим давлением со стороны “украинских националистов”. Это она постоянно подчеркивает в многочисленных интервью. Понятно, что сознательному украинскому научно-просвещенскому сообществу придется приложить еще немало усилий, чтобы наконец поставить точку в “деле Артамоновой”. 

В отличие от “дела Артамоновой”, особенностью “дела Евдокимовой” (см. детальнее) является объединение медицинской научной общественности в лице Комиссии по вопросам борьбы с лженаукой и фальсификацией научных исследований президиума Национальной академии медицинских наук против вопиющих фактов плагиата, которые проявились в полном заимствовании обзора литературы (т.е. автор сама не исследовала источники темы) и фальсификации результатов, фотографий, графиков, выводов, являющихся чужими работами. Кроме того, нонсенсом является использование понятий, полученных путем машинного перевода украденного текста с русского языка. Так, в ее “работе” встречаются такие терминологические перлы, как “геніальний ендометріоз”  (вместо “генітального”) и “мімометрій” (вместо “міометрію”). Личным “изобретением” плагиаторши являются такие понятия, как “тихорєцький імунітет”, “тихорєцькі металопротеїнази” и “тихорєцькі структури”. Остается вопрос: а что же в работе г-жи Евдокимовой оригинальное? 

Если МОН и в дальнейшем будет проводить политику потворства плагиаторам, очевидно, следует начать политический процесс ликвидации доплат за научные степени. Поскольку, если невозможно установить и отмежевать непорядочных ученых, возникает сомнение в целесообразности расходования средств налогоплательщиков. 

Панацеей казалась идея создания Национального агентства по обеспечению качества высшего образования (НАОКВО). Но, как справедливо отмечают эксперты, в его деятельность заложена коллизия выполнения функций государственного органа в сочетании с консультационно-совещательными и представительными. При этом центральный орган государственной власти в этой сфере — МОН — при исполнении отдельных полномочий теряет самостоятельность и ответственность. В целом, при имеющейся правовой конструкции есть угроза невыполнения общих полномочий как со стороны МОН, так и НАОКВО. И, по всей вероятности, при запуске нового органа проблемы плагиата, шире — качества образования и  академической добропорядочности, так и останутся нерешаемыми. Более того: они заострятся вследствие взаимоусиливающегося действия институционного и человеческого факторов. Особенно с учетом результатов выборов в НАОКВО, куда, кроме люстрированных В.Бондаренко и Ю.Дудника, попали недобропорядочные А.Волосовец и С.Вижва. По этому поводу общественная антиплагиатная инициатива “Диссергейт” выступила с открытым заявлением о недоверии отдельным членам НАОКВО. Ответа пока не последовало.

Недобропорядочность А.Волосовца связана с плагиатированием статей, подкупом эксперта, предоставившего неправдивый вывод о самостоятельности и оригинальности работы, втягиванием в плагиатную деятельность соискателя С.Врублевской. Но научное сообщество отнеслось к этой ситуации непримиримо. Так, в Запорожском медицинском университете сняли публикации с заимствованиями с сайтов научных изданий, провели заседание ректората, создали комиссию для проверки фактов, планируют проведение расширенного заседания ученого совета. Соавторша А.Волосовца г-жа Врублевская уволилась из университета. А в сентябре в НМУ им. А.Богомольца также запланировано публичное рассмотрение этого случая на расширенном заседании ученого совета. 

С.Вижва лично в плагиате не замечен. Но он, находясь на должности проректора по научной работе КНУ им. Тараса Шевченко, в течение пяти лет, несмотря на многочисленные обращения, “не видел” плагиата в “деле Артамоновой”, не смог (или не захотел) организовать надлежащую профессиональную проверку ее диссертационных материалов на плагиат. А после решения МОН лишить фигурантку нашумевшего дела степени так и не привлек к ответственности непосредственно виновных субъектов. Понятно, что после такой публичной, демонстративно заявленной сознательно недобропорядочной позиции
г-н Вижва не может быть членом НАОКВО. 

Общественность сомневается и относительно других членов НАОКВО, но еще необходимо получить доказательства их недобропорядочности. Решить вопрос отстранения дискредитированных лиц удалось только частично в отношении люстрированных чиновников благодаря Закону Украины
“О внесении изменений в Закон Украины “О высшем образовании” относительно Национального агентства по обеспечению качества высшего образования” (№1415-VIII от 14.06.2016 г.), поскольку вывод недобропорядочных лиц из состава НАОКВО пока что невозможен из-за отсутствия нормативного обеспечения. 

Спасением от плагиата считается введение Национального репозитария академических текстов, распоряжение о создании которого 22 июля с.г. принял Кабмин. Но! Репозитарий мог бы стать информационным источником оценивания качества квалификационных работ и мониторинга реального состояния системы присвоения квалификации и присуждения научных степеней в Украине. А от плагиата он не обезопасит, поскольку практиковать добропорядочность — это дело образовательного и научного сообщества. Равно как и введение антиплагиатного программного обеспечения существенным образом не изменит ситуации к лучшему. Прежде всего потому, что выявление текстовых заимствований без ссылки на источник — это вызов для профессионализма, репутации и профессиональной этики ученых из окружения плагиатора: его научного руководителя, оппонентов, соавторов публикаций, членов и председателей спецсоветов, редакций изданий и рецензентов. Именно они, как авторитеты, ориентируясь в поле научных идей и в корпусе текстов по специальности, должны четко узнавать вероятные объекты заимствований. Так как иначе ставится под сомнение их профессиональная квалификация и порядочность. Поэтому сведение борьбы с плагиатом к риторике об установлении антиплагиатного программного обеспечения и использование репозитария снимает ответственность с членов научно-образовательного сообщества. 

Безответственность — укоренившийся стиль государственного управления. Иначе как безответственностью нельзя объяснить пренебрежение общественными интересами, которое продемонстрировали во время голосования вопроса о “деле Кириленко” члены аттестационной коллегии МОН и руководители министерства, проигнорировавшие факты конфликта интересов, фальсификации публикаций; справки о внедрении; нарушения правил обнародования результатов исследования и т.п.  Как можно доверять ответственным лицам — министру, ректорам, председателю департамента аттестации кадров МОН и его заместительнице, — если они подают пример двойственного применения закона: получается, Е.Кириленко можно воровать чужой труд и пропагандировать псевдонауку, а другим — нет? Как можно относиться к инициативам чиновников изменить нормативную базу, если МОН не собирается ее применять? 

Напрасно надеяться, что МОН, НАОКВО, ректоры с административными кланами положат конец плагиату, если они не способны адекватно отреагировать на проблему,  подавать пример поступками. К сожалению, среди руководителей образования и науки нет лидеров, способных на поступки. 

Лидерство — ключ к модернизации?

Единственным реальным защитником общественных интересов является гражданское общество. Именно его представители стали лидерами изменений. Они вкладывают собственные ресурсы, интеллект, усилия для создания альтернативной действительности на принципах развития и таким образом противостоят системному разрушению. 

Есть надежда, что благодаря своей активности они смогут положительно повлиять на социальную структуру. Примерами лидерских проектов в образовании и науке являются: Prometheus, “Моя наука”, “Дни науки”, VoxUkraine, “Ukrainian Scientists Worldwide — Украинские ученые в мире”, CEDOS, EdCamp Ukraine,  экспериментальная школа “Афина”, Инициатива РПР-образование, Союз исследователей высшего образования, “Научные пикники”. 

Лидерам этих проектов присуще фокусирование на  созидании. На борьбу с негативными проявлениями существующей системы направлены такие проекты, как  “Чистые вузы”  (антикоррупционный проект студенчества), антиплагиатная инициатива “Диссергейт”, независимый профсоюз “Трудовая солидарность” и др.

Солидарность, доверие, сотрудничество — ценности, которые исповедуют члены названных инициатив. Но без надлежащего исполнения своих полномочий органами государственной власти бесполезно рассчитывать на масштабирование положительных сдвигов, инициированных гражданским обществом. Только продвижение лидеров на руководящие должности государственных учреждений и организаций различных форм собственности и образование феномена коллективного лидерства, вероятно, создаст условия для запуска модернизации. 

Светлана БЛАГОДЕТЕЛЕВА-ВОВК, кандидат экономических наук