От Сирии до Дамаска: сместится ли фронт на Восток?

Подразумевая ряд более частных проблем, этот вопрос поднимает такие темы, как отправка сил “ополчения” в Сирию и значительное смещение акцентов в интересах Кремля с восточно-украинской проблемы в сторону интересов на Ближнем Востоке.

Однако территория Донбасса ещё долгое время будет представлять собой исключительный концентрированный интерес Москвы, что обусловлено целым рядом как внутренних, так и внешних факторов.

Насколько реален массовый отток “ополчения” в Сирию? Особенно на фоне последних проблем с финансированием армии боевиков?

Многие считают, что задержка зарплаты должна заставить часть местных “русскомирных патриотов” выдвинуться на сирийский фронт.

Однако, исходя из личного опыта общения с такими людьми, можно с абсолютной уверенностью говорить об обратном.

Нынешний “республиканский” патриотизм намеренно месяцами вымывал из себя действительно идейных людей, чьи имперские идеалы и готовность идти на смерть, противоречат прагматичной и двуличной политикой руководства “республик”.

Как результат: заработная плата стала единственным фактором, сдерживающим уже централизованные группировки “армии ДНР” на своих позициях.

За исключением тех, чьи жизненные обстоятельства совпали с местной пропиской и не подпадают под предложение об амнистии со стороны Украины.

Ощущая глобальный дефицит материально-финансовых ресурсов, а также откровенно пренебрежительное отношение к себе со стороны московских кураторов, местные “республиканцы” отнюдь не горят желанием быть заброшенными “великой Россией” за полторы тысячи километров от дома.

Ведь тогда, в случае прекращения финансирования, не удастся просто сесть на автобус Донецк-Ростов.

Кроме того, говоря о поездке в Сирию из Донбасса, невозможно не затронуть психологический тип людей, воющих здесь за “русский мир” и в принципе готовых к такому шагу.

Это единицы.

Всё дело в том, что психологический портрет известных мне “ополченцев” выглядит так: молодые люди от 20 до 28 лет, признающие только силу, вне зависимости от характера ситуации, которые до войны вели маргинальный образ жизни — зачастую злоупотребляя наркотиками или алкоголем.

И лишь в силу действия внешних обстоятельств, как правило, это потеря работы, решивших рискнуть своей жизнью, влившись в конфликт далеко не на начальной стадии его развития.

Лишь затем, после многих месяцев активной идеологической обработки, они становились “воинами русского мира”, защищая веру, отечество и далее по списку.

Подобные психологические ориентиры выстраивались, что называется, “на песке”, и сейчас так же активно рушатся, как когда-то и создавались, заставляя многих из этих людей не просто увольняться из рядов “ДНР”, но даже и дезертировать.

Практически невозможно, чтобы вчерашние токари или шахтёры со средствами, едва хватающими на покупку “республиканского” пива, снявшие — или готовые снять с себя — камуфляж, отправились рейсом на Ближний Восток для борьбы с ИГИЛом, о котором большинство из них знает не больше, чем о теореме Фурье.

Лишь малый процент людей, представляющих собой истинных “псов войны”, видящих в ней уже самоцель, а не просто средство заработка или продвижения тех или иных идей, готовы сегодня переориентировать свои взгляды с Донбасса на Сирию.

Неоднократно сталкиваясь с изменением личности за период участия в военной кампании, приходилось встречать и таких, кто говорил о Ближнем Востоке задолго до начала там военной операции вооружённых сил РФ, когда Донбасс ещё был в огне.

Такие люди прекрасно отдают отчёт себе в том, что после Иловайска, донецкого аэропорта, Марьинки и Дебальцево, — а большинство из них намеренно побывало во всех этих точках, — они не способны вернуться к мирной размеренной жизни.

Большинство из них — заезжие гости, прибывшие к нам из России, Сербии или Франции, зачастую уже имеющие солидный боевой опыт в других локальных конфликтах и выбравшие Донбасс по тем же мотивам, которые теперь зовут их на Ближний Восток.

Культивируемый во многих кинофильмах образ “солдат удачи” находит своё отражение и в мышлении некоторых сегодняшних “ополченцев”, но едва ли способен составить хорошее подспорье для существенного ослабления армии боевиков “ДНР”.

Поэтому от Сирии как медийной темы до реальной дамасской земли под ногами на деле лежит целая пропасть.

Наконец, есть и внешние обстоятельства, складывающиеся на мировой арене не в пользу ослабления внимания Москвы к “ДНР”-”ЛНР”.

Геополитическая карта, которая разыгрывается сегодня Кремлём, в краткосрочной перспективе не рассчитана на потерю Донбасса, который превратился в открытую рану, всякий раз посыпаемую солью при малейших движениях Украины в сторону Запада.

Впрочем, в данной ситуации больше подходит образ женщины лёгкого поведения, удовлетворяющей западную “глубокую озабоченность” уже привычными “минсками”, ничего не меняя в положении дел по сути.

Недавнее признание Ходаковского в том, что 70% бюджета “ДНР” — это поставляемые из России ресурсы, в которых “гумконвои” играют лишь малую роль, говорит о долгосрочном интересе Кремля к украинской территории.

И обеспечение “братских” пенсионеров и простаивающей армии —  вовсе не рассчитано на простое “впихивание” “ДНР”-”ЛНР” обратно в Украину на правах хоть каких-то субъектов.

Вполне вероятно, что Сирия окажется лишь отвлекающим фактором.

Затраты на донбасскую и сирийскую кампании столь велики, что неспособны вписаться в логику краткосрочного конъюнктурного интереса.

Что означает очередной, более глобальный шаг Кремля в сторону защиты “русского мира”, милитаризации государства и того водораздела, который всё дальше отделяет современную Россию от большинства западных стран.

Станислав ВАСИН