Опасное маневрирование. Чем Украина отвечает на российскую агрессию в Азовском море

К 10 сентября ВМСУ удалось реально усилить свои силы тут, перебросив сушей в Бердянск два артиллерийских бронекатера типа “Гюрза” — “Лубны” и “Кременчук”. Также имеются сведения, что в ближайшее время к ним прибавиться “Вышгород”. Эти вооруженные двумя боевыми модулями (каждый с 30-мм автоматической пушкой, 30-мм гранатометом и пулеметом), а также двумя противотанковыми ракетными комплексами корабли уже позволяют контролировать прибрежные воды. Однако пока говорить о контроле за территориальными водами — а напомним, что по всем международным договорам граница между РФ и Украиной проходит прямо посередине моря — пока не приходится, так как мореходность катеров оставляет желать лучшего. Гораздо больше усилили потенциал два американских “Айленда”, которые вот-вот будут переданы нам, однако до сих пор остается открытым вопрос, каким образом их можно перебросить через блокированный россиянами Керченский пролив.

Еще одним важным элементом усиления азовской группировки может стать спущенный 14 сентября десантно-штурмовой катер проекта 58181 “Кентавр”. Хотя сам катер разработан николаевскими корабелами на основе проекта “Гюрза”, однако он более универсален — лучше бронирован, лучше вооружен и может нести десант в 26-28 человек. Опять-таки нельзя не отметить, что эти корабли по своим габаритам вполне могут перебрасываться по суше, что в наших условиях является огромным плюсом.

Вооружение “Кентавра” составляет два боевых модуля (12,7-мм пулемет и 40-мм гранатомет), а также две установки для запуска неуправляемых реактивных снарядов С-8 (их производство освоено в Украине). Попутно стоит ответить на многочисленные критические замечания по поводу установок с неуправляемыми ракетами и их боевой ценностью. По некоторым данным, это временное решение и в ближайшее время состав вооружения будет изменен.

Считается, что экипаж и десант “Кентавра” может применять ПЗРК “Игла”, есть и возможность выставления морских мин. Последняя особенность крайне интересна, так как кораблей для минных постановок в составе ВМСУ практически нет, а минные заграждения на сегодня считаются одним из самых действенных способов противодействия десантированию с моря.

Хотя, говоря о десантировании, отметим, что возможности России в проведении такой весьма непростой в тактическом плане войсковой операции весьма невысоки. Да и скрыть подготовку к ней практически невозможно — Азовское море небольшое и полностью просматривается техническими средствами. Не стоит забывать, что в 2016 г. американцы позаботились об этом аспекте, построив и оснастив пункт технического контроля за акваторией моря под Мариуполем (по некоторым данным, он до сих пор обслуживается преимущественно иностранными специалистами).

В то же время Генеральный штаб перестраховывается и значительно усилил противодесантную оборону Азовского побережья. На всем его протяжении постоянно проводятся учения разного уровня — последнее, например, прошло под Мариуполем 13 сентября.

Значительно усилен наряд сил и средств — из того, что мелькало в открытой печати, это и дополнительный батальон морской пехоты и дополнительный (третий) зенитно-ракетный дивизион С-300ПС.

Кроме того, спешно формируется бригада территориальной обороны Донецкой области с центром базирования в Мариуполе. Готовятся к отражению возможной атаки с моря и части “второй линии” — так, танки полка НГУ “Азов” практически поштучно разбросаны по всему побережью, массово создаются запасные и основные позиции для ствольной и реактивной артиллерии.

В то же время пока непонятно, каким образом наши военно-морские силы будут использованы для противодействия этой гибридной угрозе. Так, даже если Госпогранслужба при помощи ВМСУ начнет массово проводить досмотры судов, идущих в российские порты Таганрог и Ростов-на-Дону, то экономический эффект для россиян будет минимальный. Ведь российским судам не приходится ждать в очереди перед Крымским мостом, а именно там сейчас в основном и задерживают суда, идущие в Бердянск и Мариуполь.

Причем суда задерживают три раза — дважды при проходе Крымского моста и один раз — в Азовском море. Эти “мероприятия” продолжаются по 8-12 часов, а если прибавить задержки на ожидание перед проходом Керченского моста в 32-72 часа, то сумма убытков для собственника груза и судна просто фантастическая. Так, например, только 24 часа фрахта сухогруза водоизмещением в 60 тыс. т могут обходиться в сумму до $15 тыс.

Еще одним решением могло бы стать проведение судов в украинские порты на Азовском море под конвоем военно-морской группировки стран НАТО, как это было, например, в 1988 г. в ходе ирано-иракской войне в Персидском заливе. Однако россияне еще в начале 1990-х гг., заключая с Украиной договор по Азовскому морю, включили пункт, который фактически запрещает заход иностранных военных судов в это “внутреннее море”.

В общем, пока вариантов военного решения Азовского кризиса, который полыхает с весны, нет и не предвидится. В то же время любое дипломатическое решение блокируется из Москвы. Возможным решением может стать разрыв “Большого договора” РФ и Украины и связанного с ним договора по Азовскому морю. Однако и тут реакцию Путина сложно предположить. И не факт, что “прижатый к стенке”. он не решится на то, о чем российская пропаганда трубит с весны 2014 г. — пробитие сухопутного коридора на Крым с оккупацией Мариуполя и Бердянска.

Михаил ЖИРОХОВ

Михаил ЖИРОХОВ