“Они долго были на передовой, и у них крыша поехала”

После вполне себе демократической смены власти в Киеве боевые действия на Донбассе не прекратились. Несмотря на бессрочное перемирие и стремление нового президента установить мир на Украине обстрелы продолжаются. За минувшие пять лет здесь погибли сотни человек, тысячи лишились крова и стали беженцами. “Лента.ру” разыскала российских журналистов, которые работали на Украине, и записала их воспоминания о том, как начиналась гражданская война на юго-востоке. Наш первый рассказчик, сотрудник одного из федеральных СМИ, прибыл в Донецк в начале 2014 года, побывал в уничтоженных артиллерией Углегорске и Дебальцево, бродил по полю, усыпанному телами пассажиров малайзийского “Боинга”, и знал знаменитых комбатов Гиви и Моторолу. По просьбе нашего собеседника мы не раскрываем его имени.

Я работал в Донецке около года. Приехал, когда митинги только начались, в апреле 2014 года. Попал туда очень интересным образом. Украинские власти уже начинали перекрывать въезд российским журналистам. Я прилетел в ныне несуществующий Донецкий аэропорт. У меня была знакомая из Донецка, я ей написал заранее, она меня встретила, и мы сказали пограничникам, что у нас отношения, что я прилетел к ней в гости. Эсбэушники (сотрудники Службы безопасности Украины) меня допрашивали: как мы познакомились, где, ей звонили.

А в это время моего коллегу развернули на границе, потому что он сказал, что он русский журналист. Его провели мимо меня, и мы сделали вид, что не знакомы друг с другом. Как в кино...

Мы с девушкой сели в троллейбус и поехали в центр Донецка. Это был цветущий многолюдный город. Конечно, никто не думал, что в таком виде ему осталось существовать всего пару месяцев, а прекрасный аэропорт, построенный к чемпионату Европы по футболу 2012 года, скоро превратится в руины, и троллейбусы туда ходить уже не будут.

Разрушенный зал ожидания в Донецком аэропорту

Девушка, которая помогла мне ускользнуть от СБУ, показала мне в городе первые баррикады вокруг ОГА — здания Донецкой областной администрации. Ну, а я сказал, что мне опасно селиться в гостиницу, и стал жить у нее. Вскоре она действительно стала моей девушкой, так что эсбэушникам я тогда не сильно-то и наврал.

Забегая вперед, скажу, что российские журналисты пользовались популярностью у местных красавиц — в людях было много адреналина, они охотно вступали в отношения, а вокруг был полный бардак, и, конечно, девушки, которые более склонны к поиску стабильности, выбирали парней с высокими командировочными и более определенным будущим, то есть россиян.

Когда началась война, многие неприкаянные российские мужики, безработные или охранники на скучной тупой работе получили смысл жизни. Кто смог — туда поехал, кто не смог — следил за этим по телевизору и интернету и слюни ронял от счастья. Я считаю, что русские очень любят воевать. Говорить, что русские — мирная нация, не совсем правильно. У нас война в крови. В детстве в войнушку играем, потом в армии служим, а кто-то потом едет на настоящую войну. У нас вся культура и история милитаризованы, в списке топ-100 знаменитых россиян 90 — военные или цари-главнокомандующие.

Сначала все это было похоже на Евромайдан, смешно и странно, только лозунги, понятно, противоположные. И не чувствовалось какой-то общей идеи, просто кто-то был против Майдана, кто-то за Россию, кто-то сам не знал, за что — за СССР, за Таможенный союз. Серьезно, я реально видел чувака, у которого было написано “Таможенный союз” на каске. Наверное, это было единственное место во всем бывшем СССР, где люди не только знали, что такое Таможенный союз, но и готовы были за него умирать. В первый и последний раз видел такое. А вообще, среди граждан, которые выходили на митинги, было много каких-то маргинальных элементов.

К слову, в качестве доказательства того, что события на Донбассе организовала Россия, украинские СМИ активно распространяли фотографию граффити “За Домбас!” — мол, его сделал заезжий россиянин, который даже не знает, как Донбасс пишется. Но, зная местных активистов, могу предположить, что и они могут этого не знать.

Ополченец в подвале в ожидании артобстрела в поселке Семеновка

Конечно, это все было как-то кем-то организовано. Часто спорят, что было бы, если бы никто не вмешивался. Честно — я не знаю ответа на этот вопрос. Может быть, не было бы никакой Новороссии и ДНР, всех бы задавили, как сделали это в Харькове и в Одессе. Про Харьков, кстати, редко вспоминают, а ведь там СБУ за одну ночь арестовала больше 70 активистов, собравшихся в ОГА. Их судьба до сих пор малоизвестна, хотя кому-то вроде удалось выйти по обмену.

Среди захватывавших ОГА в Донецке было много странноватых людей, ощущение такое, что их кто-то направил. Были те, кто по зову сердца, а были маргиналы, которые, по моим ощущениям, действовали чуть ли не за бутылку. Там было много случайных людей, которые просто хотели пограбить, поотжимать машины — модная тема была.

И украинская пропаганда это все использовала, показывали косых-кривых. В этом, кстати, ошибка и подлость Киева: новая власть не хотела договариваться с этими людьми, вообще не считала их за субъект переговоров. По сути, не считает и сейчас, хотя Зеленский во время выборов как-то назвал их “повстанцами”.

Новости местные, конечно, интересные были в тот период. На сайте мэрии публиковали информацию о том, что при обстреле пострадало десять домов, вторая новость — “Газовики экстренно восстанавливают подачу газа после обстрела”, третья новость — “В парке прошел детский утренник”, четвертая — “Мэр перерезал ленточку у магазина”. Сюр, все вперемешку. Как будто никакой войны вообще нет!

Украинская армия не понимала, что происходит. Украинская армия тогда была дезорганизована. Янукович — легитимный президент, хороший, плохой — неважно, он главнокомандующий, официальное лицо. Но Янукович сбежал, и появились какие-то люди — Турчинов, Яценюк...

И вот ты военный, командир полка, сам с востока Украины. В Киеве бардак, какие-то люди приходят к власти и говорят: “Иди, обстреливай город”. Ты, во-первых, этого не хочешь, во-вторых, боишься, не будут ли потом тебя за это судить, когда эти странные люди так же неожиданно исчезнут в неизвестном направлении. Ходили байки, что украинцы холостыми стреляли или что прилетали болванки без заряда с надписью “Извините, помогаем, чем можем”.

Первоначально вся агрессия шла от “правосеков” (членов запрещенной в России экстремистской организации “Правый сектор”), которые были идеологически заряжены. Местные говорили, что защищают свои шахты от них. Например, в городе Артемовске большие соляные шахты, и в этих шахтах хранится около миллиона единиц огнестрельного оружия. В советское время были созданы огромные склады — еще со Второй мировой войны, осталась куча трофеев и старого оружия, которое законсервировали до “лучших” времен — в артемовских шахтах, в частности.

Учащиеся школы № 13 Славянска укрываются от артобстрела в подвале школы. Во время занятий в школу попал снаряд

Только как отличить правосека от ополченца? Все различия — в георгиевских ленточках. Для многих правосеков русский вообще родной язык, а многие ополченцы ходили с ППШ, как правосеки. Ополченцы как-то пытались проникнуть на склады, а местные пошли их защищать — им, похоже, без разницы было, ополченец там, правосек или вообще неизвестно кто. Полный бардак.

Говорят, что всеми событиями в Донбассе управляли из России — если бы это было так, бардака бы такого не было. Но в Донбассе было много самостоятельных игроков. Многие хотели в мутной воде половить рыбку.

Например, Стрелков. У него сначала была группа то ли в 50, то ли в 70 человек, в том числе россияне. Была знаменитая история, как по территории Украины они ехали внутри грузовика с надписью “УКРпочта”, на нем же въезжали в Славянск. Та дерзкая операция сразу задала событиям другой градус. Ведь в Донецке были просто митинги и какая-то бутафория, а тут — стрельба, убили украинских “альфовцев”, захватили 10-12 человек из ОБСЕ, сказали, что среди них в основном военные НАТО были, что у них нашли натовские удостоверения.

Меня такой поворот событий как-то сразу шокировал, потому что до этого все было как-то не всерьез, и события развивались быстро. Вина киевской власти в том, что они сразу начали по Славянску бить из артиллерии, никаких переговоров не вели. Народ быстро обозлился. Стреляли же из старых советских “Градов” абсолютно не избирательно, по ополченцам попасть не могли, зато разбивали советские пятиэтажки, частный сектор. Гибло много ни в чем не повинных мирных жителей. Сюжеты, кстати, интересные были тогда на украинском телевидении: на всех синхронах около Славянска военные говорили на русском, а журналисты — на украинском.

Потом появился батальон “Восток”, который Ходаковский создал. Все говорили, что он связан с Ахметовым, через него Ахметов хочет на ситуацию влиять. Точно известно, что у них один из блокпостов был около резиденции Ахметова. Был момент, когда народ хотел взять штурмом его резиденцию, как это было в “Межигорье” — киевской резиденции Януковича. Приехал “Восток” и разогнал всех, а после этого поставил блокпост.

Моторола, он же комбат Арсений Павлов — это человек, которому было скучно работать автомехаником. На войне ему было явно интереснее, чем в автосервисе. Поэтому он стал героем. А еще его специально пиарили как героя из былин, четко и срежиссированно.

В реальности же ни он, ни Гиви не были суперкомандирами, которые какие-то масштабные операции задумывали. Ну да, у них были достаточно отмороженные отряды, и сами они, конечно, были ребята очень смелые. Они долго были на передовой, и у них крыша уже поехала. С одной стороны — стресс, страх, адреналин, а с другой стороны — они неожиданно для себя стали супермедийными популярными людьми.

Арсен Павлов — Моторола в поселке Семеновка

Была история, когда Моторола обстрелял машину LifeNews, несмотря на то, что дружил с ними. Ему понравилось, что она бронированная, и он захотел проверить ее на крепость. Вмятины остались на машине и дырки в стекле. С бронежилетом то же самое. Слышал, что какие-то волонтеры привезли, он спросил, хороший ли бронежилет. Потом надел на человека и стрелял, чтоб проверить качество. И даже вроде как ранил волонтера.

Известны и случаи, когда отряды Гиви и Мотора мародерствовали, забирали из домов цветмет и бытовую технику. Я к такому отношусь спокойно — подразделениям надо было как-то выживать, где-то брать деньги, продукты. Но я никогда не слышал про пытки у Моторолы, хотя пленных могли и расстрелять по настроению.

В любом случае и Гиви, и Моторола теперь — былинные герои для России и последние сволочи для Киева.

Захарченко многим нравился. Единственное, он любил ********* [соврать]. Типа “мы скоро возьмем Лондон, скоро возьмем Мариуполь”. А то вообще Малороссию провозгласит со столицей в Донецке. Мариуполь он брал вообще каждое утро. А в 12:00 у него война с Англией по расписанию.

Был случай, когда он выступал перед студентами и рассказывал про город Красноармейск, взятый украинцами. Он — видимо, для красного словца — сказал, что в окрестностях нашли 352 изнасилованных женщины. Все на ушах, журналисты пишут, международные организации комментируют. А Захарченко через час говорит: “Нет, я этого не говорил”. Хотя есть записи, есть видео.

Для меня до сих пор загадка, как его любовь ********* [приврать] что-нибудь для пущего эффекта сочеталась с тем впечатлением честного простого парня, которое он производил и которое я до сих пор разделяю. Говорят, к нему пришли политтехнологи и кураторы и сказали — мол, будешь премьером, а он им в ответ: “Я согласен, а что это, что делать надо?”.

Александр Захарченко

Было видно, что он офигел от своей роли. Но ему нравилось, он ездил по передовой, навещал бабушек, и они его любили, как сынка своего. Это искренне смотрелось. Видно было, что он переживает за людей. Его, конечно, многие любили и любят до сих пор. Кстати, никогда его не называли “батей” — какой он батя, если он молодой мужик? “Батю” придумали московские пиарщики, а местные все звали его Захаром.

В целом он был симпатичный и простой парень, за спиной у которого его окружение — например, Ташкент и его “кураторы” — делали свои темные делишки. Я думаю, именно эти темные делишки, передел собственности Захара и погубили. Не верю я ни в какую “укродиверсионную группу”, а все, кто заявляет, что Захара убил Киев, по сути работают на киевскую пропаганду. Во-первых, у спецслужб Киева нет таких возможностей, не надо делать им рекламу. Во-вторых, о замене Захара, его отставке ходили слухи целый месяц до его гибели — то есть кто-то явно заинтересован был. Взорвали его в кафе “Сепар”, которое принадлежало кому-то из его охраны, — это ж как надо было охранять главу республики, чтобы проворонить такое под собственным носом!

И главное, сразу после гибели Захарченко Ташкент скоропостижно уехал из ДНР, начался передел контроля над заводами и шахтами. Со стороны было похоже не на то, что люди воспользовались ситуацией, а на то, что это и было истинной целью покушения. Конечно, это всего лишь мои догадки, но все же.

Теперь ему на смену пришел Пушилин. В начале 2014 года у Пушилина была партия “Ми маэмо мету” — переводится как “У нас есть цель”. До меня спустя годы дошло, что это сокращенно “МММ”. Потом я узнал, что он действительно эмэмэмщик. В сети есть ролики, где он рекламирует “МММ”, где он сидит в Таиланде, и ему прислали бабки вкладчики Мавроди, а он говорит “спасибо”. Тогда он еще был худой. И на моих первых фото из Донецка он тоже еще худой.

Пушилин очень хотел быть донецким Сергеем Аксеновым. Да только Донбасс — не Крым, а Аксенов до 2014 года был не абы кем, а депутатом Верховного совета и главой партии “Русское единство”, а Пушилин был эмэмэмщиком. В принципе, надо отдать должное Пушилину: в его случае “МММ” действительно оказалась успешной пирамидой. А теперь у него другие три буквы — ДНР.

Всех волнует, кто сбил малайзийский “Боинг” в Донбассе. А вообще надо задать вопрос, какого хрена пассажирский самолет делал в той зоне? Еще в июне 2014 года была информация, что ополченцы захватили военную часть около Донецка, и там был ракетный комплекс “Бук”. Правда, тот “Бук” оказался неработающий, старый, но это выяснилось уже потом.

Ходили мы по полю с упавшим “Боингом”, там было полно всяких товаров из Duty free. Виски Ballantine`s в пластиковой бутылке. Помню, как из кучи вещей раздался телефонный звонок. Уже стемнело, стоим, звонок долго-долго шел... Лично видел пустые кошельки. Не могу местных селян осуждать, что они там взяли штуку евро. У людей война, им надо как-то выживать.

На месте крушения малайзийского Boeing 777 в Донбассе. Июль 2014 года

Тела пассажиров лежали в поле около деревни Рассыпное три дня и уже начинали разлагаться, жарко было. Причем они голые были все — пока с такой высоты человек упадет, всю одежду с него сорвет. Одна местная жительница рассказывала, как она была дома, и неожиданно начался какой-то грохот, она думала, что это обстрел, и снаряд попал в сарай. Заходит, в крыше дырка, а под дырой лежит женщина.

На третий день пришли шахтеры под руководством донецкого МЧС и стали собирать тела. А украинская пресса, в чем ее низость, писала, что ополченцы с оружием в руках заставили шахтеров собирать трупы. Это неправда. Они пришли добровольно. Они собрали трупы, и вроде в Шахтерске подогнали несколько вагонов рефрижераторов — три, по-моему, — и трупы в черных мешках туда сложили. Потом приехали из ОБСЕ просто осмотреть место, зафиксировать, что есть тела. Ополченцы открывали вагон, и оттуда раздавалась жутчайшая вонь. Я близко не подходил, но с 30 метров все журналисты разбегались, затыкали носы, заматывались.

Очень долго не ехали авиационные эксперты для изучения причин катастрофы. Украина препятствовала их приезду. Меня это удивило, потому что зачем Украине препятствовать, если говорят, что ополченцы сбили. Потом эксперты прилетели в Харьков и не могли доехать до Донецка. Дошло уже до того, что колонна выдвинулась на место катастрофы, и в этот момент прилетели украинские самолеты и стали эту дорогу перед экспертами обстреливать. Зачем — я не понял. Потом на месте крушения Украина начала боевые действия. Когда самолет упал, это был тыл, а потом неожиданно Украина начала в этом месте наступать, и было похоже, что они хотят взять под контроль место падения. Это поле обстреливалось артиллерией, так что смело можно выдвинуть версию, что скрывались следы.

Бесит, что мы судим о событии фрагментарно, а не в комплексе. Второй момент, который бесит: почему все вспоминают “Боинг”, но никто не вспоминает Харцызск и Зугрэс? Знают ли люди, что такое “ставок”? Это искусственное озеро со стоячей водой, где отдыхали дети в Зугрэсе — городе возле Харцызска, получившем название от Зуевской государственной районой электрической станции. Дети попали под очередной авиаудар украинской авиации 13 августа того года.

Все журналисты делятся на тех, кто может написать без ошибок слово Харцызск и Зугрэс, и тех, кто не может. Если не можешь — ты вообще не должен на тему “Боинга” рассуждать. Потому что это места, где примерно в то же время были авиаудары украинской авиации. А это как раз недалеко от места, где “Боинг” был сбит.

Дом, разрушенный в результате налета украинской авиации в городе Снежное Донецкой области. Июль 2014 года

Все ли знают, что случилось в Снежном 15 июля — за два дня до “Боинга”? Там снесло подъезд пятиэтажки, погибло 12 человек. Об этом никто не говорит, а это звенья одной цепи. Если авиация бомбит города и попадает по мирным — логично, что ополчение пытается защищаться. Конечно, кто бы “Боинг” ни сбил, это было случайно. Но Киев, конечно, виноват в том, что самолет там вообще оказался и что небо не было закрыто. Лично я бы не хотел лететь в авиалайнере над районом, где “сушки” (бомбардировщики Су) бомбят города, а ополченцы отстреливаются из зенитных орудий.

Вот и получается, что в трагедии виноваты все. Так что досужий взгляд со стороны понять ее не может — потому что учитывает одни факты и отметает другие. И цельной картины у большинства людей нет по этому поводу, есть только желание обвинить сторону, которая тебе не нравится.

Я был в Дебальцеве, когда он еще был под Украиной. Окружение ополченцев еще не замкнулось, но уже шли бои. Тогда ДНР с Украиной договорились, что вывезут оттуда мирных жителей. Одновременно туда прислали автобусы из Донецка и с Украины. Мы про это узнали и решили поехать в Дебальцево с автобусами для мирных. Встали в колонну — там, наверное, 30 автобусов было, и поехали.

Тут подъезжает машина легендарной Дарьи Морозовой — омбудсмена ДНР. Она кричит матом: “Вы кто такие, совсем офонарели” — что-то вроде того. Но выгонять нас из колонны было уже поздно.

Дебальцево, 2015 год

Углегорск рядом находится — пусто, выжженная земля. Инфернальное место. В Дебальцеве, кстати, я впервые увидел следы работы артиллерии ополченцев, они обстреливали город. У нас в СМИ эти обстрелы подавались так, что это не ополченцы, а украинцы обстреливают мирные города. На деле украинцы, конечно, действительно стреляли, но не целенаправленно по мирным городам, а по позициям ополченцев, просто эти позиции находятся внутри городов. Обстрелы мирных жителей тоже бывали, но это преимущественно залетало случайно, когда работали именно по ополченцам.

В Дебальцеве, помню, все такое полуразрушенное уже было. На главной площади, у здания местной мэрии, стояла длинная очередь за украинской гуманитаркой. Все желающие мирные могли выбрать, садиться в донецкие автобусы или украинские. Мы ходили по Дебальцеву, вокруг куча украинских волонтеров, такие люди прямо из фейсбука, патриоты Украины, вэсэушники (украинские военные), все с жовто-блакитными ленточками, чувствуешь себя реально в тылу врага. Я там немножко испугался.

В Дебальцеве никто из местных в донецкие автобусы не сел, и обратно мы поехали пустые. Когда мы приехали в Углегорск, нас встречала большая толпа журналистов. Снимали, как колонна заезжает. И они подали это так, что якобы местным жителям никто не сказал, что можно уехать в Донецк, а так бы они все уехали. На самом деле местные жители просто опасались. Черт его знает, что там ждет в Донецке, это же такая анархическая страна, а Украина все-таки какое-никакое государство.

Многим людям нужна была просто какая-то стабильность. Если бы Россия заявила права на эту территорию, многие бы местные наверняка поддержали, потому что им нужны нормальные законы, понятные правила игры. Если бы Украина взяла под контроль территорию, многие бы тоже согласились. А когда какая-то непризнанная республика, какие-то паспорта, которые нигде не признают, дипломы, которые нигде не признают, — людям это все как-то непонятно.

Боец батальона “Восток” прощается с женой

***

Я поехал в Донбасс потому, что было очень интересно. Для многих журналистов это было самое счастливое время в профессиональном плане, азарт. Это, возможно, историческое событие для России и Украины.

Русские журналисты любили бары “Легенда”, “Гуси-лебеди”. Меня поразила способность российских коллег выпивать в любое время и в любом количестве. Обээсешники тоже вечерами пиво пили, но наши были готовы бухать по-жесткому каждый день. Это даже опаснее для здоровья, чем по передовой шарить. На передовой — как повезет, а тут гарантированный урон здоровью.

Я уехал из Донбасса через год и уже дома заметил, что у меня повышенный уровень тревожности. Это состояние сохранялось года два, не меньше. Мне начало казаться, что что-то подобное возможно в России. Вернувшись в Москву, я накупил всякой крупы и приготовил пустые баклажки — очень нужная вещь, если воду вдруг отключат. До сих пор все стоит, ждет своего часа. Еще, знаете, нельзя стационарный телефон дома отключать. Сотовая связь постоянно падает, ведь сотовые вышки можно взорвать. А кабели — под землей, и стационарные телефоны всегда работают.