Он любил Dire Straits

Он любил Dire Straits. Любил сладкое, сдобу, вино — не пить — а смаковать и расхваливать. А еще любил в любом разговоре “заходить” со своим “Ну хорошо, это все понятно, и че дальше?” и потом смотреть прямым и цепким взглядом, загоняя в тупик своей откровенностью и еприкрытм желанием заставить задуматься. Ну и его фирменное “епта” на все случаи жизни...

Паша мог быть колким, умел задевать и провоцировать, и, конечно, мы все с ним часто спорили, ругались — по работе или так, за жизнь. Но я никогда не видел в нем ненависти или желания “добивать”. Даже когда эмоции брали вверх, он все равно смеялся, подтрунивал, шутил и рассказывал анекдоты. Провоцируя, подтрунивая, он все равно смеялся без злости.

Для многих он всегда был каким-то “своим человеком”. Из того мира, где любят, ругаются, ошибаются, признаются и ненавидят искренне, до конца, в полный рост, но и оставляя место для внутреннего сомнения, сожаления и готовности понимать.

Он был большой. В том смысле, что он не мелочился, не жульничал и не мельчал. И даже когда его задевали, он — фигурально или словесно — все равно улыбался, вслед или в лицо — не важно, но все гда искренне.

А еще он был благородным и щедрым. За два дня я вспомнил как много сотен раз он был на моей стороне, когда другие не верили.

Он был рядом и поддерживал, когда мы бунтовали и воевали на TVi. Он звонил и чертыхался, что мы медлим с hromadske.tv. Горячился, ругался, но подавал броник, когда уставали на Майдане. Открыто супился и не понимал, когда мы пошли в политику, беззлобно толкая и смеясь: “Ну, давай, уже — идешь? Иди!”.

А потом он был единственным, кто приехал в Ужгород, когда я запускал свой первый патруль. И так искренне по-настоящему все описал! Почти по-детски, открыто, пролетая мимо и раздражая своими колкостями и улыбкой.

Я не хочу сейчас — именно сейчас, потому что потом все равно придется — углубляться в миллион версий, кто его заказал и почему именно он. Мы еще не один месяц будем углубляться в мелочи, сомневаться в версиях и перебирать фамилии.

Но важно, чтобы эта история заставила нас посмотреть на все шире, немного общо и целостно. Не имеет значения, кто и как это сделал. Важно, что убийцы знали, понимали и предполагали все то же, что понимаем и все мы, вместе с тысячами “аналитиков” из соцсетей и десятками следователей.

Надо быть наивным, думая, что параллели с Георгием Гонадзе и “Украинской правдой” приходят на ум только “глубоким аналитикам” из соцсетей и слеователям из ГПУ, СБУ и Нацполиции. Нет. Убийцы тоже это понимали. И очевидно, просчитывали все возможные последствия такого публичного и демонстративного, нет, не убийства, а казни.

Павел Шеремет был не просто заказан. Он стал сакральной жертвой.

Ведь убивать можно по-разному — тихо, коварно, без особого ажиотажа и привлечения внимания к самому процессу. Если бы цель была просто убить, это бы не обставлялось так неприкрыто, цинично и с такой театральностью — в центре города, на перекрестке, управляемым (!) взрывом, а не выстрелом, к примеру. Да еще и так, чтобы ни у кого не было сомнений, что это не просто убийство, а убийство политическое.

Павла Шеремета выбрали не потому что он, а для нас всех, показательно и открыто. Чтобы испугать и расколоть. И давайте честно — оглянитесь вокруг, во многом им это удается.

Уверен, многим в эти дни не раз хотелось уехать, потеряться, переехать на другую планету и вообще забыть весь этот кошмар. Кто-то закрылся, кому-то стало труднее радоваться, кому-то просто свободно ходить по улицам и заводить машину, а многие озлобились и брызгая желчью начали поиск наиболее удобной груши где-то поближе, рядом с собой.

Но такую ли страну мы хотели построить, когда все начинали? В таком ли мире мы хотели жить еще совсем недавно, когда шли с открытым забралом?

Нет.

Нас в этот тупик загоняют сознательно, искусственно заражая животным страхом, недоверием и легко управляемой злостью. Это война против нас всех — нашей способности свободно дышать, думать, чувствовать, говорить и принимать решения исходя из логики жизни, а не страха быть убитыми, взорванными и покалеченными

И пусть это прозвучит цинично, на самом деле, не важно, кто, как и откуда спланировал и совершил это убийство. Важно, что этот взрыв был направлен против той страны, которую мы все хотели построить, когда было не так страшно — открытой, свободной, уверенной и улыбающейся.

Я не верю, что это было выгодно власти. Давайте честно: входить в такой неуправляемый кризис могут либо сумасшедшие, либо те, кому нечего терять. Никого подобного в нашей иерархии я не вижу.

Убийство Павла Шеремета как и десятки других актов демонстративного насилия, беспредела, безнаказанной коррупции и мародерства — это атака на нашу с вами страну. Не страну Порошенко, Авакова, Гройсмана и Парубия и т.п. А нашу общую страну — нас всех, по обе стороны баррикад общественной лестницы. Это не пафос и не метафора. Это медицинский факт.

Потому что, так получилось, черт возьми, что мы все сейчас в одной лодке. И бежать из нее некуда, другой планеты нет. Как и нет другого выхода, кроме как продолжать жить.

Но прожить эту жизнь мы можем в страхе, ненависти, подозрении и недоверии к друг другу. А можем — смело, открыто, с готовностью защищать свою мечту и, когда надо — сцепив зубы, сквозь боль, не поддаваясь тем, кто нами пренебрегает и ненавидит и ни за что не опуская рук.

Но главное — искренне и улыбаясь, вопреки всему. Как Паша, который очень любил Brothers In Arms, сдобу, сладкое...

...и часто по поводу и без повода кричать “Епта, прорвемся!”.