Олигархическое танго: как монополии душат Украину

Хотя, кроме проблем с глобальной конкурентоспособностью, мы имеем и проблемы с внутренним уровнем конкуренции вообще. Вышеупомянутый рейтинг ставит Украину на 136-е место из 144 стран по показателю эффективности антимонопольного регулирования. Достижение, мягко говоря, сомнительное, но рядовому читателю на фоне вышеперечисленных проблем последняя может показаться не такой уж важной: мол, еще одна сфера, где мы аутсайдеры. Это далеко не так, и недооценка тесноты взаимосвязи между монополизированностью украинской экономики и ее низкой конкурентоспособностью в глобальном масштабе намного опаснее, чем просто просчет в факторном анализе. Это одно из основных препятствий в развитии страны — и давайте разберемся, почему.

Что такое монополия? В идеале — это положение, когда один субъект обеспечивает все предложение данного товара или услуг на рынке. В реальной жизни такое встречается крайне редко, и обычно монопольным считается доминирование определенной фирмы, когда она может существенно влиять на цену или объем товаров на рынке. В каждой стране эта позиция оценивается по-разному в процентном соотношении к общему объему рынка, в Украине она составляет 35%.

Что такое монополия по-украински? Это дымная смесь экономики, политики, коррупции и тяжелого криминала, где рыночная позиция фирмы зависит не от эффективности производственных или управленческих процессов, а от силы политического лобби, которое за ней стоит, и глубины коррупционных каналов, которые покрывают нарушения Хозяйственного, а иногда и Уголовного кодексов.

А теперь напомним себе, в каких сферах мы можем видеть признаки явного доминирования определенного субъекта:

• фиксированная и мобильная связь;
• химическая промышленность;
• металлургия;
• внутренние авиаперевозки;
• региональные энергорынки;
• производство курятины и региональное посредничество на агрорынке.

Также отметим так называемые природные монополии, которые пока находятся в руках государства:

• “Энергоатом”;
• “Укрэнерго”;
• “Укрзализныця”;
• “Нафтогаз”;
• “Укрпочта”;
• “Укрспирт”.

Понятно, что монополистов у нас хоть отбавляй, но что плохого в этом для рядового украинца?

Попробуем показать это на разных уровнях и начнем с самого низкого. Вот, например, в Украине много региональных монополистов. Представим себе городок, где всего один кинотеатр. Сначала новый кинозал полностью удовлетворяет потребности потребителей, и все, казалось бы, хорошо. Но время идет, и хотим мы того или нет, а помещения и оборудование изнашиваются и нуждаются в обновлении. Однако собственник не спешит тратить прибыль заведения на закупку новых кресел или приобретение более современной проекционной системы. У него просто нет стимулов, ведь у посетителей нет альтернативы.

Субботним вечером они не пойдут в другой кинотеатр, потому что в городе его просто нет. Возможно, кому-то не понравится качество услуг нашего монополиста и он перестанет ходить в кино, но уменьшение доходов от незначительной потери клиентов вряд ли сравнится с уровнем возможных затрат на обновление зала.

Суть этой печальной истории не только в том, что житель нашего города увидит новую часть ожидаемого голливудского блокбастера не в 3D-, а в 2D-формате. Последствия слаборазвитой рыночной инфраструктуры и монополии, у которой нет стимулов к развитию производства, могут быть куда более плачевными.

Стоит задуматься, как повлияет низкое качество услуг кинотеатра на отношение того количества людей, которые все же отказались от его услуг, к использованию пиратской кинопродукции? Всегда надо учитывать экстерналии, они могут скрывать неожиданные социальные последствия.

Наша реальность

Примеров, когда отечественные потребители страдают от манипуляций монополистов, очень много и на национальном уровне:

— качество и особенно цена бензина на протяжении последних лет с заданной периодичностью являются предметом манипуляций и плохо прикрытого вымогательства с отечественных водителей и пассажиров;

— цена и качество внутренних авиаперевозок не поддаются никакому сравнению с европейским воздушным транспортом, где перелет на лоукостах иногда стоит как поездка на такси;

— цена роуминга для украинцев почти в 2,5 раза превышает стоимость соответствующей услуги для европейцев;

— то же самое, но в меньших масштабах происходит и на рынке курятины, сахара и в других секторах агрорынка.

Каковы же последствия деятельности монополий для Украины в целом?

Экономика нашего государства постоянно страдает от разного рода кризисов, и 2014-й был еще одним виражом в этом крутом пике. Однако, как и в предыдущие периоды обострения, монопольный бизнес благодаря политическому влиянию и “серым” схемам оптимизирует свое налоговое бремя.

Так, в 2012 году на металлургию и химию пришлось 11,3% всех доходов в украинской экономике, при этом они оплатили только 2,1% налога на прибыль. В основном причиной этому служит не рост убытков в промышленности, а распределение уплаты налога на прибыль, в результате которого значительная часть налога уплачивается в офшорах. Следствием является несоразмерность уплаченных налогов доле производства в ВВП и дополнительное давление на немонополизированные сектора экономики. Добавьте к этому субсидии, которые с момента провозглашения независимости в большей или меньшей степени предоставлялись монополизированным секторам экономики, — и получите нарастающий бюджетный дефицит.

Стоит упомянуть о качестве менеджмента монополизированного сектора экономики. Согласно тем скупым данным Госкомстата Украины, которые можно найти в открытом доступе, к отраслям промышленности с наименьшим удельным весом рентабельных предприятий относятся: на уровне крупных предприятий — добывающая, перерабатывающая промышленность, производство химических веществ, резиновых и пластмассовых изделий, изделий из дерева и бумаги, металлургия, машиностроение, производство транспортных средств; на уровне средних предприятий — электро-, газо- и водоснабжение. А теперь давайте вспомним, какие сектора промышленности наиболее монополизированы, сколько облгазов в собственности Фирташа, кому принадлежит компания ДТЭК, контролирующая региональные рынки электроснабжения, и каково качество услуг таких региональных монополистов, как водоканалы?

Нафтогаз не Microsoft

Защитники монопольного бизнеса часто приводят в качестве аргумента их наличие и в развитых странах. Но, к сожалению, у нас не было отечественной версии компании Microsoft образца 1990-х годов в области программного обеспечения. Как и нет современного аналога компании Monsanto — мирового лидера биотехнологий в растениеводстве, которая вкладывает миллиардные инвестиции в развитие генной инженерии, или Amazon — мирового лидера электронной коммерции и рынка облачных технологий, который сейчас разрабатывает технологию доставки купленных онлайн товаров с помощью самоуправляемых дронов.

С украинскими монополиями ситуация следующая: около 61% промышленности Украины — это топливно-энергетический комплекс, добывающая, химическая промышленность и металлургия. Большая часть монополистов сконцентрирована в сырьевых или крайне энергозатратных отраслях. С начала 1990-х удельный вес этих отраслей в экономике по мере их монополизации только возрастал. Отсюда и неэффективная структура экспорта и импорта, ведущая к отрицательному торговому сальдо, девальвация, нехватка бюджетных средств, а еще политическая зависимость, экологически вредное и неэффективное производство и многие другие факторы, которые и обусловливают нашу конкурентную позицию в мире. Что нам еще нужно при таких тенденциях, так это разрабатывать свой аналог часов апокалипсиса, который будет отсчитывать, сколько условного времени осталось до дня Д — дефолта.

Олигархический монополизм ограничивает развитие малого и среднего бизнеса как своих конкурентов, которые могут нарушить его положение на рынке. И здесь совсем неудивительно, что коэффициент Джини (показывает неравенство в доходах. — Ред.) у нас один из самых высоких в мире — 0,9 на конец 2013 года.

Отсутствие возможностей удовлетворения своего экономического интереса порождает потребность изменить существующий общественный строй, следствие — политическая нестабильность. Это создает серьезную угрозу государственному порядку. Не зря правительство США считает, что ситуация, когда 1% американцев владеет 40% богатства страны, является угрозой стабильному развитию. В Украине же 1% населения владеет 70% богатства страны, а шесть первых олигархов из списка Forbes богаче, чем следующие 94 участника.

Следствием такого ограничения малого и среднего бизнеса и имущественной дифференциации является наибольшая среди проблем, порожденных олигархическим монополизмом, — массовая бедность населения. Очень часто, убрав идеологическую ширму из причин восстаний и революций, мы можем найти твердое экономическое обоснование.

Изменится ли порядок в украинском монопольно-олигархическом танго после революции, можно будет увидеть по динамике доходов и рыночной доли корпорации Рошен или, например, по структуре активов группы Приват. Невыполнение обещаний относительно “сладкого” бизнеса уже в определенной степени подкрасило эту лакмусовую бумажку украинской власти, однако самое интересное еще впереди...

Два первых шага

Приведенные выше факты свидетельствуют не о том, что монополии — это плохо в принципе, а о том, что их украинские аналоги привносят мало хорошего в экономику страны. Олигархическая экономика перестает быть частью национальной экономики, поскольку в случае Украины имеет пагубное влияние на ее немонополизированные сектора. Это давно стало системным препятствием в развитии экономики страны и стабильно поддерживает такие проблемы, как коррупция, политическая неустойчивость и сырьевая ориентированность экономики. Данная проблема очень сложна, чтобы можно было сразу предложить конкретные пути ее решения, не прибегнув к общим банальным советам по борьбе с коррупцией и олигархами, но попробую назвать несколько шагов, которые в принципе позволят открыть перспективу для решения вопроса монополий в Украине:

• ликвидация Антимонопольного комитета в том виде, в котором он есть сейчас, поскольку эта структура упорно не замечает реальных монополистов, и создание принципиально нового органа, который будет стоять на защите конкурентных основ, интересов среднего и малого бизнеса и следить за оптимальным взаимодействием монополистов, государства и потребителей. Для этого пригодятся наработки в этой области нобелевского лауреата Жана Тироля и его коллег;
• ликвидация таких государственных монополий, как Нафтогаз, Укрспирт, Укрпочта и др., поскольку они демонстрируют еще меньшую эффективность, чем частные монополии, и оказывают сильное давление на бюджет страны. Ресурсы, которые ежегодно затрачиваются на поддержку таких госпредприятий, принесут большую отдачу, если будут использованы на развитие рыночной инфраструктуры и конкурентной политики в соответствующих отраслях.

Разграничение политики и бизнеса должно быть обусловлено соответствующим общественным запросом. Но поскольку в нашей стране такой запрос в силу разных причин четко не сформулирован, он должен быть реализован институционально путем законодательных и правовых инициатив. А это довольно проблематично, учитывая, что почти не осталось институций, которые б не совмещали властные полномочия с бизнесом. Данный факт является еще одной причиной для обновления властных структур, потребность в котором не удовлетворена даже спустя год после Революции Достоинства.

Иван МАЙДИЧ