Ольга СТЕФАНИШИНА: “Решение о предоставлении Украине статуса кандидата — наилучшая инвестиция ЕС в стабильность региона”

После широкомасштабного вторжения России перед Украиной открылось окно возможностей на евроинтеграционном треке. И Киев не замедлил воспользоваться своим шансом, подав заявку на вступление в Европейский Союз.

Об украинских ожиданиях от саммита ЕС в июне и позиции государств — членов Евросоюза о предоставлении нашей стране статуса кандидата ZN.UA поговорило с вице-премьер-министром по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Ольгой СТЕФАНИШИНОЙ.

О сторонниках и противниках предоставления Украине статуса кандидата

— Украина завершила работу над второй частью опросника ЕС и ожидает, что уже в июне получит статус кандидата. Но пойдет ли Евросоюз на этот шаг?

— Опросник должен быть сегодня передан в Европейский Союз по официальным каналам. И хотя возможно любое развитие событий, но успех предыдущих лет по интеграции с ЕС и выполнение Соглашения об ассоциации позволяют нам быть оптимистами и рассчитывать на положительное решение в июне. Задание правительства, власти на май — обеспечить общую работу с Еврокомиссией, которая готовит вывод о соответствии страны Копенгагенским критериям. Соответственно, в июне мы уже будем работать с лидерами стран ЕС, чтобы сформулировать политический консенсус относительно решения по статусу кандидата.

Для нас важно, чтобы саммит или любая другая встреча лидеров Евросоюза не превратилась в июне в “Бухарест-2”. Чтобы эти решения, очевидные сейчас о статусе Украины как страны-кандидата, не утонули в разных бюрократических дискуссиях или микровопросах, которые возникают в отдельных странах.

— Согласится ли Берлин на предоставление Украине статуса кандидата? Недавно канцлер Германии Олаф Шольц заявил, что все страны Западных Балкан должны стать членами ЕС. При этом он не упомянул Украину. Чем обусловлена такая позиция Берлина? Отказом Киева в свое время принять президента Штайнмайера?

— Мы уже имеем хорошую традицию взаимодействия с Германией. И понимаем, что любое предложение сначала вызывает определенную негативную реакцию в Берлине, а дальше начинаются переговоры.

Мы понимаем весь комплекс внутренних проблем в Европейском Союзе. Это, в частности, и вопрос, как подходить к политике расширения, ведь были некоторые обещания странам Западных Балкан. Есть Молдова, Грузия, Украина, в отношении которых надо сформулировать какой-то подход.

Однако у нас немножко другое видение, когда мы говорим о решении относительно Украины.

Украина уже стала региональным чемпионом с точки зрения европейской интеграции. Наши граждане уже неоднократно доказали, что мы нация, которая является частью европейской семьи. Мы — очень большая страна, которая влияет на развитие ситуации в регионе. Поэтому интеграция Украины в ЕС в статусе кандидата в члены не должна быть привязана к внутренним проблемам Евросоюза или отношениям с Западными Балканами. Мы понимаем, что эти вопросы нужно решать. Но эти проблемы никоим образом не привязаны к статусу кандидата Украины.

— По вашему мнению, история со Штайнмайером и Шольцем повлияет на решение Германии по предоставлению Украине статуса кандидата?

— Считаю, что нет. Ведь Германия за эти одиннадцать недель войны прошла большой путь трансформации. А мы должны отходить от постоянного комплекса неполноценности и опасений, что на нас кто-то обидится или не захочет с нами говорить: сейчас мы — полноценный игрок в большой европейской и мировой политике. К сожалению, у нас сегодня полномасштабная война с РФ. Но эта война создала определенную ясность — как в отношении стремлений Украины, так и ее роли.

Мы уверены, что сейчас для Германии наступает период определенных возможностей, когда она может избавиться от бремени своего прошлого, комплекса вины исключительно перед российским народом за Вторую мировую войну. Замечу, что не перед народами СССР, а почему-то именно перед российским народом. Сейчас представители Старой Европы могут заложить основы для построения Новой Европы, новой экономической и безопасностной архитектуры. Мы хотим поддержать эту возможность для Германии, мы готовы этому способствовать. И если иногда это приводит к недоразумениям и контраверсионным ситуациям, то это часть политики, часть процесса.

— В свое время президент Зеленский назвал Венгрию и Германию в числе стран, которые голосуют против Украины в ЕС. Изменился ли этот список? Стало ли больше стран, голосующих за Украину?

— Да, таких стран стало больше. Но путь к членству в ЕС не может быть простым. Поэтому мы договорились с президентом, что будем каждую неделю проговаривать динамику процесса: перечень этих стран постоянно меняется, поскольку некоторые государства (которые я не хотела бы называть) осознают, что Украина большая страна, которая станет конкурентом. Осознание того, что Украина станет частью ЕС, меняет позицию некоторых стран.

— Неужели со знака плюс на минус?

— Ну, скажем так, просматривается нерешительность.

Абсолютное большинство стран поддерживает членство Украины в ЕС. Но относительно статуса кандидата у некоторых из них есть необходимость проговорить какие-то вопросы, кто-то хочет затянуть процесс. У нас составлен перечень этих вопросов, мы подготовили контраргументацию. И мы — правительство, посольства, гражданское общество — работаем с этими странами.

Основной гейм-чейнджер — Германия, которая влияет на многие страны. Поэтому на Германию, а также на Нидерланды (которые в свое время не соглашались даже на подписание Соглашения об ассоциации) мы в течение этих двух месяцев направим все свои усилия.

Мы также начали предметный диалог с Австрией, у которой неоднозначная позиция по продвижению Украины в направлении ЕС.

Есть Венгрия… У нас с Будапештом печальный опыт взаимодействия в рамках НАТО. И даже сегодня, когда готовится саммит в Мадриде, Венгрия не готова отступать и продолжает блокировать встречу на высшем уровне.

Есть отдельные страны, которые не знают Украину хорошо. Это, например, Испания и Португалия. С ними мы будем работать сверхинтенсивно.

Важно, что есть страны, где очень радикально изменилась риторика, в частности в Италии. Я вижу вообще эту страну как нового лидера в ЕС наряду с Францией и Германией. Сегодня премьер-министр Драги является личностью, которая готова демонстрировать лидерство.

И у нас появилась новая группа стран, кроме Балтийских государств и Польши, которые стали нашими адвокатами, — это Чехия и Словакия.

О пакетном подходе ЕС и угрозе “Бухареста-2”

— Рассматривая вопрос предоставления статуса страны-кандидата, Евросоюз свел в один пакет Украину, Грузию и Молдову. Тбилиси и Кишинев занимают очень осторожную позицию в отношении России во время российско-украинской войны, не поддерживая санкций ЕС против РФ. То, что Евросоюз рассматривает нас в этом “тройственном” пакете, ускорит получение Украиной статуса кандидата или замедлит? Или вообще никоим образом не повлияет?

— Пакетный или непакетный подход не будет влиять на скорость нашего движения в ЕС, если только страны-скептики не будут использовать этот аргумент для затягивания решения в отношении Украины.

Хочу подчеркнуть: поскольку опросники были направлены и Украине, и Молдове, и Грузии, то когда мы говорим о получении статуса кандидата, то наша страна не проходит никаких ускоренных процедур. Хотя мы действительно быстро справились с заполнением опросников, поскольку последовательно работали в прошлые годы над выполнением Соглашения об ассоциации и достигли существенного прогресса в секторальной интеграции с ЕС.

Евросоюз должен одинаково объективно подходить и к Грузии, и к Молдове, и к Украине. Когда я говорю о своей стране, то уверена в том, что сегодня не надо писать дополнительных выводов, чтобы увидеть, насколько наши граждане хотят в ЕС. То есть имеются определенные ценности, которые уже являются безусловными. А позиция Грузии и Молдовы в части присоединения к санкциям ЕС, присоединения вообще к политике ЕС в сфере безопасности и обороны сегодня должна быть оценена объективно с точки зрения готовности этих стран к членству.

Знаете, когда до широкомасштабного вторжения России я готовилась к Мадридскому саммиту НАТО, один из натовских генералов рассказал, как в Альянсе принимаются решения относительно членства: после трех политических циклов. То есть когда три президента, три премьер-министра последовательно продвигают курс европейской и евроатлантической интеграции, демонстрируют преданность ценностям, то в четвертом политическом цикле становится понятно — определенная политическая система укоренилась.

В отношении Украины такое ощущение у меня есть. А что касается других стран, то я хотела бы посмотреть на оценку Европейской комиссии и думаю, что несколько политических циклов надо будет подождать.

— Если мы говорим о негативном сценарии относительно предоставления Украине статуса страны-кандидата, то что может привести к “Бухаресту-2”?

— Решение, которое должно быть принято в июне этого года по Украине, не должно стать очередной политической ошибкой, как это было в 2008 году, когда нежелание раздражать Россию позволило вырастить авторитарный режим, который развязал три войны и сейчас побуждает НАТО быстро принять решение о присоединении Швеции и Финляндии. Надеюсь, что выводы из политических ошибок были сделаны, и в июне лидеры не будут оперировать микроаргументами.

Решение в июне о предоставлении Украине статуса кандидата — это лучшая инвестиция в стабильность нашей страны в частности и региона в целом. Ведь после нашей победы будет восстановление страны. И в интересах всех европейских государств, чтобы средства выделялись на страну, которая станет частью ЕС. Чтобы это были средства на восстановление, а не пожертвование для третьей страны.

О трастовом фонде солидарности с Украиной

— На международной донорской конференции в Варшаве, которая основала трастовый фонд солидарности с Украиной, для поддержки нашей страны было собрано 6,5 миллиарда долларов. Однако, выступая на этой конференции, Урсула фон дер Ляйен говорила о том, что нашей стране начиная с мая ежемесячно нужно 5 миллиардов евро. Где мы будем брать эти средства? Как нам будет помогать Евросоюз?

— Это будет не только Европейский Союз. Наш премьер-министр вместе с министром финансов ведет переговоры с абсолютно всеми игроками — странами “большой семерки”, МВФ, Всемирным банком, ЕС. И все эти организации вместе с политическими лидерами берут на себя обязательство финансовой поддержки Украины на протяжении войны и покрытия нашего дефицита. В частности МВФ открыл специальный счет, предполагающий накопление средств. Есть средства, которые мобилизуются через Всемирный банк, и индивидуальные средства от страны.

Сегодня мы еще ведем переговоры, как скоординировать работу ЕС и МВФ таким образом, чтобы это был централизованный процесс о необходимом ежемесячном финансировании всего объема — 5 миллиардов евро. Но сегодня есть осознание, что все международное финансовое сообщество должно объединиться, чтобы покрывать этот дефицит Украины.

— Но как будет наполняться этот трастовый фонд? Опыт трастовых фондов НАТО, которые формировались за счет добровольных взносов стран, говорит о проблемах с их наполнением.

— Это не будет в чистом виде процесс добровольных взносов стран.

В конце мая Европейская комиссия представит свою концепцию этого трастового фонда, над которой мы работаем совместно. Сейчас видение такое, что работа фонда будет состоять из трех элементов. Первый — покрытие текущего дефицита ликвидности. Второй элемент — поддержка текущего восстановления на территориях, которые контролируются Украиной. Третий — крупный план Маршалла для Украины.

Президент Украины обратился ко всем лидерам и международным организациям, в частности и к Европейской комиссии, с тем, чтобы Европейский Союз как доверенный финансовый партнер Украины помог скоординировать этот процесс. Мы ожидаем также патронат стран — членов ЕС над восстановлением определенных регионов. До этого наше правительство сформирует свои планы восстановления по региональному принципу. Мы синхронизируем планы Украины и концепцию ЕС и начнем реализовать.

Я не могу раскрывать все детали, но мы видим, что этот фонд будет централизованно накапливать средства и распределять их как прямо на Украину, так и отдельным государствам — членам ЕС, которые будут финансировать восстановление в нашей стране. Это будет достаточно сложный механизм, но это будет отдельная финансовая программа ЕС, которая будет скоординирована с финансовыми программами всех других финансовых учреждений, в том числе и с МВФ.

— В украинских условиях контроль над средствами не менее важен, чем их распределение. Как будет происходить контроль над затратами?

— Мы понимаем, что речь идет об огромном объеме средств. В рамках созданного президентом Национального совета по вопросам восстановления мы договорились отдельно поработать над форматом подотчетности об освоении средств в целом. Конечно, когда будет создаваться фонд ЕС, это будет отдельное финансовое соглашение, которое будет включать все эти элементы. Также речь идет о дальнейшей формализации инициативы United 24, которую анонсировал президент 5 мая.

Среди принципов, которые мы разделяем с европейской стороной, — независимый аудит, который в любом случае осуществляется для всех финансовых инструментов ЕС.

О поддержке ЕС украинских производителей

— Недавно Еврокомиссия объявила об отмене на год пошлин и квот для украинской продукции, поступающей на европейский рынок. Какие действия еще готов сделать ЕС для поддержки наших предприятий?

— Да, сегодня вся продукция, которая застряла на украинском рынке, может быть реализована в ЕС. Соответственно, у наших предпринимателей появляются дополнительные возможности в получении валютной выручки, реализации своей продукции. Я уверена, что эта отмена пошлин и квот для украинской продукции будет иметь продолжение.

Мы также говорили о том, что некоторые страны ЕС или Европейская комиссия могут поспособствовать переработке сырьевой продукции, которая сегодня заблокирована в портах. Мы, конечно, настаиваем на том, что европейские предприятия могут работать на территории Украины и обеспечивать переработку здесь или способствовать этой переработке… Либо страны ЕС могут предоставлять возможность нашим компаниям, обеспечивать переработку на территории ЕС.

Очевидно, что сейчас сложно говорить о системных решениях по восстановлению полноценной работы малого и среднего бизнеса, поскольку динамика развития военной ситуации быстрая. Поэтому мы сегодня принимаем решения для либерализации торговли с ЕС, которые возможны.

В частности ведем переговоры о транспортной либерализации, отмене таможенных барьеров. Фактически мы уже формируем одно экономическое пространство с ЕС.

— Через морские порты Украины шло около 90% украинского экспорта. Россия захватила азовские порты Украины и блокирует черноморские. Каким образом ЕС может помочь украинским экспортерам выйти на внешний рынок?

— В первую очередь мы говорим о возможности транспортировать продукцию, которая заблокирована в портах, наземными путями через территорию ЕС. Поскольку вывоз такого большого объема продукции наземным путем занимает значительно больше времени и это сложнее, с точки зрения логистики, чем это было бы морским, мы говорим с Евросоюзом о том, чтобы обеспечить “зеленые коридоры” для реализации этой продукции. Эти переговоры продолжаются, и уже есть политическое согласие на это решение.

— Обсуждается ли вопрос, каким образом ЕС может нам помочь в закупках энергетических ресурсов, в частности природного газа на зимний период, а также нефтепродуктов?

— Сегодня страны ЕС прежде всего сконцентрированы на обеспечении своего внутреннего рынка и голосовании по санкциям против российской нефти и газа. Поэтому мы к этому вопросу еще будем возвращаться. Пока что не могу подробно говорить.

— Когда мы говорим о какой-то финансовой помощи со стороны ЕС или о плане Маршалла после окончания войны, то возникает вопрос: будут ли готовы инвесторы вкладывать деньги в Украину, если война с Россией затянется на долгие годы? Собственно, о затяжном сценарии войны, которая может длиться месяцы и годы, говорит и генсек НАТО Йенс Столтенберг. В таких условиях будут ли готовы инвесторы вкладывать деньги в Украину?

— Такие же вопросы возникали и в 2014 году, когда произошла аннексия Крыма, началась оккупация части Донецкой и Луганской областей, были попытки захвата Одесской и Харьковской областей. Но даже в условиях войны мы были в состоянии восстановить свою экономику, подписать Соглашение об ассоциации и выполнить его более чем на 60%, а также восстановить экономическую стабильность меньше чем за четыре года после начала войны. Поэтому у нас нет сомнений, что такие возможности мы найдем.

Я не думаю, что у наших международных партнеров сегодня есть возможность выбирать, помогать ли Украине восстанавливаться и в какие временные рамки. Потому что мы уже не та страна, в отношении которой можно колебаться.

О военной помощи ЕС, Мадридском саммите НАТО и глобальной архитектуре безопасности

— ЕС предоставляет военную помощь Украине, выделяя средства из своего бюджета. Каков порядок использования этих средств? Они приходят на счет украинского правительства, которое само определяет, куда и как эти деньги использовать? Либо ЕС выделяет средства для европейских компаний, которые уже потом предоставляют нужное нам вооружение?

— Механизм выглядит немного иначе. Здесь работает политически вспомогательный инструмент для стран ЕС, чтобы быстро принимать решения.

Очень часто, когда достигают договоренностей о закупке или поставке определенных видов оружия, стоит вопрос оплаты. Например, оплачивает украинская сторона или правительство соответствующей страны? Для того чтобы минимизировать время на переговоры по финансовым вопросам, ЕС выделил 1,5 миллиарда евро, которые предполагают возмещение покупки определенных видов вооружения. Это означает, что если есть принципиальная договоренность о поставке Украине определенного вида вооружения либо правительством, либо компанией, то такая поставка происходит, и ЕС компенсирует эти средства, чтобы страна могла пополнить свои запасы и финансово не страдать от этого процесса.

— До 24 февраля украинская власть возлагала большие надежды на Мадридский саммит НАТО, настаивая на предоставлении Украине Плана действий относительно членства. Какие цели сейчас ставит перед собой Киев по саммиту Альянса в Мадриде? Актуален ли все еще вопрос получения ПДЧ?

— Наши ожидания от Мадридского саммита были переданы официально странам Альянса еще до широкомасштабного вторжения России, и мы их не отозвали. Более того, мы не отозвали и заявкуУкраины на членство в НАТО, которая действует с 2008 года. Поэтому можно в пакете рассмотреть заявки Украины, Швеции и Финляндии.

Упоминаю все это потому, что последовательность украинских устремлений была подтверждена на протяжении многих лет. И сегодня не мы не говорим о НАТО, а страны Альянса не говорят об Украине в НАТО. Собственно, как и не говорили до 24 февраля.

Поэтому сегодня либо страны Альянса в индивидуальном порядке будут предоставлять гарантии безопасности Украине, либо все же наступит момент, когда НАТО примет решение о членстве нашей страны в этой организации.

— На днях Владимир Зеленский упомянул об инициативе глобальной архитектуры безопасности. Что имеется в виду?

— После Второй мировой войны антигитлеровская коалиция сформировала определенные условия сосуществования. Война России против Украины разрушила эту систему безопасности. Потому что после этой войны мир уже не будет таким, каким он был. И изменения, наработанные новые форматы будут новой архитектурой безопасности, потому что они практичные. Они не связаны с какими-то там саммитами, бюрократией. Это форматы, позволяющие быстро, оперативно и практично отвечать на вызовы настоящего.

Все механизмы безопасности — на площадке то ли ООН, то ли НАТО — не были эффективны в эти 75 дней войны. Эффективным было двустороннее взаимодействие, принятие быстрых решений, координация на уровне министров обороны — об обмене разведданными, поставках оружия, передвижении. Эффективными были новые форматы, наработанные сегодня. Они и станут основой эффективных действий, потому что речь идет о том, что война может начаться в любой момент и где угодно.

Недавняя встреча министров обороны в Рамштайне открыла новую систему безопасностной координации, систему вне границ каких-либо организаций.

— Заявление президента Польши Анджея Дуды о том, что между Украиной и Польшей не будет границ, вызвало бурную реакцию в Москве, где Варшаву обвинили в том, что она хочет аннексировать территорию Западной Украины. Так нам готовиться к аннексии Западной Украины со стороны поляков?

— Российская пропаганда вырвала эту фразу из контекста и, исходя из собственных мифов, начала продвигать ее в России, ориентируясь в первую очередь на российскую аудиторию. Однако месседж Дуды не вызвал у украинцев негативного резонанса. Для меня это было вполне естественное заявление, поскольку польский президент говорил о том, что у нас эти границы уже стираются, что поскольку Украина подала заявку на членство в ЕС, то даже уже на пути к членству между нами не будет границ. И мы видели, как с первого дня войны лидеры ЕС, особенно Польши, открыли свои страны для всех украинцев, спасавшихся от войны. Поэтому в каком-то смысле границ между нами уже нет.

 Владимир КРАВЧЕНКО