Олег Беспалов: “Сломать все и построить заново — единственный способ перепрофилировать комбинат”

Скандал, развернувшийся вокруг Побужского ферроникелевого комбината, перерос в долгие судебные разбирательства, которые тянутся до сих пор. В процессе борьбы за предприятие, среди населения прилегающих к нему населенных пунктов, многие жители которых трудоустроены на комбинате, начали распространяться всевозможные слухи. О слухах и реалиях мы поговорили с генеральным директором Побужского ферроникелевого комбината Олегом Беспаловым.

— Руководство комбината утверждает, что при смене собственника ПФК не сможет работать эффективно. Почему?

— Дело в том, что предприятие работает на привозной руде, поставлять которую в Украину имеет возможность только нынешний собственник комбината — Международная инвестиционная группа Solway. Компания владеет горнорудными активами, позволяющими бесперебойно снабжать предприятие сырьем и обеспечивать ПФК стабильной нагрузкой.

— Почему комбинат не использует в работе местную руду? Ведь именно для ее переработки в 70-х годах 20 века строился комбинат.

— Завод изначально проектировался под местные руды, когда его запустили, были совсем другие условия. Завод плавил ФН5, где 5-8% никеля. Самые удобные месторождения были выработаны в течение 20 лет и добыча закрылась, потому, что стала нерентабельной. Потом завод долго стоял. В поселке жило всего 800 человек, в квартирах многоэтажных домов топились буржуйки, ни электричества, ни газа, ни воды. В 90-х, когда начали все приватизировать, приходили новые хозяева, пробовали поработать — не получалось. В 2003 году пришла группа Solway и реанимировала комбинат, но на привозных рудах. Инвесторы построили новые печи, полностью восстановили комбинат. Начали восстанавливать инфраструктуру: построили дома, газопровод, железнодорожную ветку длиной почти 100 километров. Сейчас в поселке живет около 7000 человек, и каждый третий работает на комбинате.

— Ходят слухи, что, если на ПФК придет новый хозяин, предприятие можно безболезненно перевести на переработку любой другой руды. В крайнем случае, может подойти даже руда из России. Так ли это?

— Безболезненным этот процесс назвать нельзя. Каждый большой ферросплавный агрегат рассчитан на определенный вид сырья, под определенное содержание в этом сырье ведущего элемента и примесей. Имеющиеся у нас печи рассчитаны на плавление силикатной никельсодержащей руды, содержание никеля в которой составляет от 1,5 до 2,5%.

Необходимо сначала изучить сырьё, рассмотреть способ производства, рассчитать технико-экономические показатели выплавки сплава, проработать логистику и общие затраты на производство, а потом уже принимать решение — какую печь строить и по какой технологии производить тот или иной сплав. И такой перевод, по самым скромным подсчетам, выльется в очень немалую сумму, если вообще будет возможен.

—  В какие деньги это может обойтись?

— Одна шестиэлектродная печь еще в 2011 году стоила $30 млн. Сегодня коэффициент как минимум 1,5. Чтобы перейти на российскую руду, нужно все переделать — от выгрузки сырья и шихтоподготовки до компоновки технологических агрегатов металлургического цеха, вспомогательных цехов и склада готовой продукции. Придется вложить как минимум $500-600 млн., чтобы полностью все переоборудовать.

Расскажите подробнее, в чем разница в продукции российских ферроникелевых предприятий и ПФК?

— Тут разница в типе используемого сырья, плавильных агрегатов, а также в марке готовой продукции, которая отличается в степени разбавленности никеля железом. Мы плавим марку FN20 с содержанием никеля от 17 до 25%, остальное составляют железо и небольшие примеси в допустимых пределах. Получается продукция качественная и востребованная на рынке. Россияне плавят различные марки, в том числе и основной вид — электролитический никель, в котором содержанием никеля может достигать до 99,99%. Сталеплавильщики сегодня предпочитают работать с нашим материалом — он проще в управлении в процессе плавки стали и стоит дешевле. В целом, рынки сбыта практически одинаковые, наш металл расходится по всему миру: в Америку, в Азию, в Европу. Необходимо отметить, что наш металл в Россию вообще не поступает. И, к сожалению, Украина тоже пока ничего не берет.

—  Были ли вообще запросы на продукцию от украинских производств?

— Да, был запрос от Днепроспецстали на ФН5, необходимо было 300 тонн в месяц по ферроникелю. Сегодня это технологически и экономически невыгодно. У сталеплавильщиков, например, печи обычно 50-100-тонные, выплавил марку стали в количестве, необходимом под заказ, наклонил и слил практически весь расплав — печь почти сухая, можно плавить новый сплав. А у нас печь стационарная, при этом футеровка спроектирована так, чтобы в печи всегда находился определённый буферный слой продуктов плавки, то есть, мы слить расплав из печи досуха просто технически не можем. В ней все время находится где-то около 900-1000 тонн жидкого металла, плюс примерно 900 тонн шлака — тоже до 1000 тонн. Чтобы это все разбавить и перейти на новую марку сплава, нужно, по моему мнению, разработать соответствующую технологию, подобрать соответствующие материалы, и объём заказа должен быть как минимум месяца на два-три. При этом нужно всё просчитать — будет ли это выгодно нам, и, в том числе, специалистам Днепроспецстали: ведь за два-три месяца мы можем наплавить FN5 на 20 лет вперед от потребностей Днепроспецстали.

А если перепрофилировать завод?

ОБ: В свое время, когда иссякли источники местной руды, различные институты начали заниматься вопросами перепрофилирования. Нашли, что где-то в Житомирской области есть месторождение титаномагнетитовых, или ильменитовых руд, которое начинается на глубине 200-300 метров. На тот момент никто не воспринял этот проект всерьёз и не просчитал реально все затраты, в том числе, и на добычу сырья. Чтобы производить титанистые шлаки, также нужно полностью реконструировать производственные мощности, здания и сооружения, и построить новые, нужна совсем другая печь и футеровка. Идея получить титанистый шлак-чугун, который потом переработать, подразумевает под собой такие же гигантские затраты, как и под перевод на российскую руду. Поэтому, тогда от этой идеи все отказались. И зачем выдумывать велосипед, если в Украине работает Запорожский титаномагниевый комбинат (ЗТМК) с полным циклом — от входящей руды и до получения титановой губки и титана? Тем более что он сегодня не работает на полную мощность.

—  Обоснуйте преимущество работы на руде, которую дает управляющая компания.

— Она доступна в хороших объемах, и она нормального качества, то есть, как говорят ферросплавщики — “технологична”, подходит к существующему оборудованию технологического цикла производства. Сегодня мы работаем на гватемальской руде. Ее не сравнить с нашими, украинскими, рудами, в которых очень высокое содержание железа: до 42%. Сегодня, с учетом перенастройки и сопутствующих затрат, ее переработка в чистом виде экономически невыгодна, её можно использовать в составе рудной смеси до 10% при содержании железа не выше 26%.

—  Такая ситуация во всех украинских месторождениях?

— Нами изучено порядка 19 месторождений, которые есть по Украине. В них содержание никеля, даже не бедное, а убогое — ниже 1%. Самое высокое — это Девладовское — 0,97%. Сегодня не существует технологии реального обогащения, кроме как гравитационным способом, но максимум на 0,4%. Соответственно, если изначально 0,97, то это будет максимум 1,3 — 1,4; однако при этом железо ведь остается. Это не та руда, из которой можно плавить марку, пользующуюся сегодня спросом. Да, из нее можно получить FN10, FN5, но это те 300 тонн, которые нужны в Украине. А дальше — всё, придется останавливать такое большое производство.

—  А каково содержание никеля в гватемальской руде?

— В гватемальской — от 1,8 до 2,2%. В среднем где-то 2%, в 2,5 раза выше, чем может быть у украинских месторождений, а самое высокое среднее содержание железа — до 18%, типичное 15-17%. Сегодня использование этой руды пока ещё экономически целесообразно, хотя можно сказать, что мы приблизились к грани рентабельности.

— А экономика позволяет иметь рентабельность даже с учетом доставки руды в Украину из Гватемалы?

— Определить рентабельность может только собственник. ПФК не продает продукцию, а только перерабатывает руду. Каждая тонна руды должна быть переработана с определенными затратами. Так называемая управленческая себестоимость. Мы эту себестоимость стараемся выдерживать. Также мы очень зависим от мировых цен на никель. Потому что, если он упадет ниже определенной отметки, может возникнуть вопрос, зачем здесь вообще держать производство. Пока такой необходимости не возникает. Даже при падении цен на никель в июле до 9000 долларов за тонну, наш собственник, понеся убытки, оставил нас на ходу.

Многие горячие головы думают, что тут золото-бриллианты прямо из печи вместе со шлаком и металлом выходят, но это буквально до тех пор, пока они не ознакомятся с необходимыми затратами. Ведь одно дело — руда, но помимо этого необходимо для технологии купить уголь, известняк, электроэнергию, газ, понести затраты на ремонты и т.д. Раньше, кстати, газа нужно было в сутки 350-400 тысяч кубов, а сейчас — столько же в месяц. Благодаря Solway мы внедрили пылеугольное топливо и сейчас все трубчатые печи, сушильные барабаны, котельная, на которой отапливают завод, детские сады и т.д. работают на угольном топливе. Это позволило серьезно сократить расходы. При этом в текущем году мы потратили четыре с лишним миллиона на газоочистку. Есть программа по модернизации до 2021 года, будем, я надеюсь, ее выполнять. Все это большие затраты — около $7-15 млн.

- Говорят, что есть Западно-Лащевское месторождение, которое уже вскрыто и там 22 миллиона тонн руды, а это 10-15 лет работы.

— Реально разведанных запасов, пригодных для нашего производства там 380 тыс. тонн, из которых мы уже 58 тысяч тонн забрали в прошлом году, попробовали, но не пошло: один агрегат почти сожгли. Проблема, как я уже указывал, состоит в высоком содержании железа.

Много чего говорят люди, представляющиеся “новыми собственниками” комбината, говорят: “Российскую руду возьмем. Будем производить никель на существующем оборудовании”. Это просто дилетантский подход. Давайте возьмём где-то сотни миллионов долларов, потратим и сделаем многопрофильное предприятие! Только зачем переделывать все это, если оно уже настроено и работает? Пока “новые хозяева” будут пытаться разрабатывать местные месторождения или перепрофилировать под другое производство, завод будет стоять, может быть не один месяц. А может и год. Те, кто пытается захватить ПФК, готовы положить предприятие, готовы разогнать людей, лишь бы заработать свои 30 сребреников.

Александр КЛИМОВ