Времена, когда сообщения из Донбасса были в топах мировых новостей, остались в прошлом. Однако новое обострение в российско-украинских отношениях и угроза возобновления боевых действий заставляют снова обратить внимание на то, как развиваются события в этом регионе.

Самопровозглашенные республики ДНР и ЛНР, затевавшиеся как некий временный проект, уцелели и даже укрепились. В них успели сформироваться свои политические системы и новые элиты, готовые обеспечить длительное существование Донбасса в качестве российского протектората. А доктрина “особого пути” Донбасса имеет все шансы воплотиться в жизнь, несмотря на угасание идеи донбасской ирреденты.

Бюрократы вместо пассионариев

За прошедшие семь лет облик самопровозглашенных республик сильно изменился. “Героический” этап донбасской элиты в целом закончился с убийством в 2018 году лидера ДНР Александра Захарченко. Вместо пассионариев у власти оказался союз бюрократии и силовиков, инкорпорировавший в свой состав уцелевших деятелей “русской весны”.

“Сколько сейчас в структуре власти людей, поднимавших протест на Донбассе и чувствующих персональную ответственность за происходящее? По пальцам одной руки можно пересчитать”, — сокрушается в своем телеграм-канале один из отцов-основателей ДНР Александр Ходаковский.

В обеих республиках была выстроена вертикаль власти с псевдодемократическим фасадом. Многочисленные ограничения на политическую деятельность списываются на военное положение республик (в Луганске и Донецке по сей день действует комендантский час). Публичную политику заменяет закулисная борьба между различными группировками, в которую вовлечены и российские кураторы.

На почти безальтернативных выборах, проведенных в 2018 году, в обеих республиках победили одобренные Москвой главы: Денис Пушилин в ДНР и Леонид Пасечник в ЛНР. К выборам в местные парламенты (“народные советы”) были допущены только местные партии власти и их спойлеры (соответственно “Мир Луганщине” и “Луганский экономический союз” в ЛНР, “Донецкая республика” и “Свободный Донбасс” в ДНР).

Партийные списки формировались из представителей местных элит с опытом участия в украинской политике довоенного образца: Народный совет ЛНР возглавил бывший активист молодежного крыла Партии регионов Денис Мирошниченко, а парламент ДНР — экс-нардеп от КПУ Владимир Бидёвка. В то же время официально зарегистрированные в республиках местные компартии, несмотря на поддержку члена президиума ЦК КПРФ Казбека Тайсаева, к выборам допущены не были.

Единственную оппозицию местным вождям пытаются составлять авторитетные ветераны сепаратистского движения, однако, власти препятствуют оформлению их политических проектов: созданная Андреем Пургиным (один из отцов-основателей ДНР и глава ее Народного собрания в 2014-2015 годах) Республиканская партия Донбасса получила отказ в регистрации.

Важную роль играют оппозиционные телеграм-каналы — по сути единственные неподцензурные источники информации. Критики властей ЛНР-ДНР парадоксально напоминают своими аргументами националистическую оппозицию Украины: власть озабочена только личным обогащением, склонна к оппортунизму, в то время как главная цель — оборона от экзистенциального противника — ведется спустя рукава и волнует лишь подлинных патриотов. Несмотря на то, что эта критика идет с позиций “патриотов Донбасса”, власти жестко подавляют любую нелояльность.

Летом 2020 года, во время забастовок шахтеров в ЛНР, власти заблокировали сайт “Русская Весна” за освещение протестов. А в конце года известный сепаратистский блогер Роман Манекин, критиковавший дээнэровских силовиков, был арестован как “украинский шпион”.

Смена кураторов

Популярность действующих лидеров ЛНР и ДНР сложно измерить — для этого нет достоверных рейтингов. Медийные “культы личностей” сложно воспринимать всерьез, так как местные СМИ находятся под полным контролем власти. По данным опроса Института будущего и газеты “Зеркало недели” в 2019 году жители неподконтрольного Донбасса намного меньше доверяли лидеру ДНР Пушилину, чем российским телеведущим Владимиру Соловьеву и Ольге Скабеевой.

Низкий уровень жизни вряд ли добавляет местной власти популярности. Республиканские предприятия месяцами не могут выплатить зарплаты сотрудникам, а если обещают их повысить, то не забывают сократить различные доплаты и льготы. Испытанием лояльности населения стало и повышение коммунальных платежей на 20%. Долгое время низкие тарифы (ниже, чем на Украине и в соседней Ростовской области РФ) были важной частью мифа о “народности” республик.

Ухудшение экономического положения связывают со снижением российских дотаций — именно они держат республики на плаву. Ходят слухи, что Москва думает оптимизировать управление в своих фактических протекторатах — сменить лидеров или объединить две республики в один субъект. На смену нынешнему руководству могут назначить людей Медведчука или, наоборот, чисто российских политменеджеров (такой пример уже есть — правительство ДНР возглавляет экс-заместитель иркутского губернатора Владимир Пашков).

Вариант объединения республик обсуждается давно, но местные элиты под различными предлогами от него отказываются. Сейчас между ДНР и ЛНР существует государственная граница с таможней. Власти республик опасаются, что их статус понизится и они потеряют часть преференций, если под сильным давлением России начнется внутридонбасская интеграция. 

В этом вопросе парадоксальным образом воспроизвелась довоенная ситуация, когда луганские и донецкие элиты хоть и были союзниками в рамках Партии регионов, но на уровне местных экономических и властных амбиций были злейшими конкурентами. Тогда поглощение Луганска более сильным Донецком было страшным сном местных руководителей.

“Две республики — это два руководителя, а одна большая республика — это руководитель один. И никто не захочет терять свое место. Элиты Луганска всегда были слабые и проигрывали донецким, и они понимают: вот сейчас придут донецкие, более нахрапистые, и нас попросту сожрут”, — признает бывший деятель МИД ДНР Константин Долгов.

Ухудшилась ситуация и на предприятиях, которые контролирует компания “Внешторгсервис”, связанная с беглым украинским олигархом Сергеем Курченко — бывшим финансистом семьи Януковича и неофициальным хозяином экономики республик. В 2017 году под управлением его структур оказались донбасские активы олигарха Рината Ахметова после их “национализации” ЛНР-ДНР. При этом менеджмент Курченко хищнически и неэффективно эксплуатировал предприятия.

Теперь “Внешторгсервис” начинает перебрасывать активы обратно на баланс республик. По неофициальной информации Донецкий металлургический завод и Енакиевский коксохимический завод вернули ДНР. Из-за того, что Курченко начинает выходить из донбасского бизнеса, ходят слухи, что его предприятия передадут в управление структурам Виктора Медведчука, что усилит его влияние на неподконтрольном Донбассе.

Украинские спецслужбы утверждают, что компании, связанные с лидером “Оппозиционной платформы”, участвовали в поставках угля с территории ЛНР-ДНР. Это стало одной из причин санкций против телеканалов Медведчука, якобы финансируемых за счет операций на неподконтрольной территории.

У смены Курченко на Медведчука может быть и политическое измерение: Москва окончательно списывает со счетов представителей окружения бывшего президента Януковича, в свое время активно пытавшихся вернуться в украинскую политику, и делает ставку на лидера “Оппозиционной платформы” как вождя пророссийской партии на Украине и главного оппонента Зеленского.

Ползучая интеграция

Хотя в обозримом будущем Россия вряд ли будет напрямую включать Донбасс в свой состав, во внутренней повестке республик ключевую роль играет пропаганда интеграционных процессов. Российские города становятся побратимами донбасских, анонсируется унификация законодательства по российскому образцу (введение Трудового кодекса, СНИЛС и так далее).

Самой выигрышной темой остается упрощенное предоставление российского гражданства: к январю 2021 года его получили около 400 тысяч жителей республик (более 10% населения). Одновременно власти ЛНР-ДНР активизируют внутреннюю паспортизацию, упрощенное гражданство РФ могут получить обладатели паспортов республик. По итогам 2020 года паспорта ДНР получили 600 тысяч человек (из 2,2 млн населения), в ЛНР — 500 тысяч (из 1,4 млн).

Однако у большинства жителей все еще есть украинские паспорта, что создает для руководства республик проблему лояльности. Пока они признаются в ЛНР-ДНР наравне с местными и российскими, но от хождения украинских документов планируют отказаться к 2025 году. Для этого в ДНР разрабатывают закон о гражданстве, списанный с аналогичных законов Абхазии и Южной Осетии.

Пока идет обсуждение, ходят неофициальные слухи, что скоро без паспортов республик станет невозможно заниматься бизнесом или оформлять сделки с недвижимостью. Это поставит в сложное положение владельцев квартир, вынужденно выехавших в 2014-2015 годах из неподконтрольного Донбасса на украинскую территорию, тем более что глава ДНР Пушилин недавно издал указ об отчуждении в пользу республики “бесхозного имущества”.  

Параллельно в республиках идет процесс максимального дистанцирования от Украины. Летом 2020 года ДНР и ЛНР провозгласили русский единственным государственным языком (до этого в республиках было официальное двуязычие), внесли соответствующие изменения в конституции. Очевидно, что эти решения были пропагандистским ответом на новое языковое законодательство Украины, сократившее сферу применения русского языка. 

В условиях политического застоя и экономической стагнации власти республик пытаются оживить атмосферу громкими пропагандистскими мероприятиями. Таким стал и форум “Русский Донбасс” с участием российских политиков и звезд телепропаганды. На форуме презентовали доктрину “Русского Донбасса” — описание исторических претензий Донбасса на самоопределение в форме “русских национальных государств” ЛНР и ДНР, которые, с одной стороны, должны стать точкой сборки для русскоязычных регионов Украины, с другой — “экспериментальной площадкой русского будущего”.

По факту речь идет о немного подновленной идеологии “русской весны” 2014 года. Ее сторонники ожидали парада суверенитетов нелояльных киевскому правительству регионов, который должен был привести к созданию конфедеративной “Новороссии” и национальному ренессансу в самой России. Однако спустя семь лет очевидно, что потенциал “новоросского движения” иссяк. Да и денег на содержание экспериментальных площадок поубавилось. 

На практике новая доктрина — скорее способ шантажировать Киев, который отказывается выполнять Минские договоренности. Например, доктрина включает пункт 6 о восстановлении “исторических границ” ЛНР и ДНР в пределах Луганской и Донецкой областей.

Для тех жителей республик, кто получил паспорта РФ, индивидуальная интеграция в российскую жизнь часто оказывается более привлекательным вариантом. Тем более, что российские власти поощряют восполнение демографической убыли за счет этнически и культурно близких мигрантов. Украина остается одним из крупнейших источников эмиграции в Россию.

Это касается и элиты республик, постепенно вливающейся в политику РФ. Бывший и.о. главы ДНР Дмитрий Трапезников стал сити-менеджером Элисты, а экс-глава федерации профсоюзов ЛНР Олег Акимов — помощником депутата Госдумы Андрея Козенко.

Пока это единичные случаи, но чем больше Россия погружается в изоляционизм, тем больше востребованы управленцы с “серых территорий”. С одной стороны, они будут полностью зависимы от покровителей, не имея особых корней в системе. С другой, поскольку они изначально находятся в “санкционной” ситуации, то не помыслят о счетах на Западе и европейской недвижимости — образцовые лоялисты.

Что ждет Донбасс?

После определенных надежд, связанных со сменой власти в Киеве в 2019 году, мирный процесс вновь оказался в тупике. Администрация Зеленского, первоначально под давлением национал-патриотической оппозиции, а теперь уже исходя из собственных установок, фактически отказывается принимать Донбасс на условиях, прописанных в Минских соглашениях.

Киев и непризнанные республики, за спиной которых стоит Москва, разрабатывают нереалистичные “дорожные карты” со взаимоисключающими требованиями. Роль европейских посредников становится все более формальной, а последние надежды урегулировать конфликт развеиваются. 

Возможность реинтеграции Донбасса в состав Украины, как ее понимают в Москве, откладывается до гипотетического прихода к власти в Киеве пророссийских сил. Этим объясняется усиление позиций Медведчука в регионе, партия которого — фаворит на подконтрольной Украине части Донбасса.

В Кремле оптимистично продолжают верить в такой поворот, но, несмотря на все победоносные рейтинги “Оппозиционной платформы”, на Украине существует консенсус, направленный против реванша пророссийской партии, одобренный Западом. Молниеносный разгром медиаимперии Медведчука — хорошее тому подтверждение. 

Это означает, что Донбассу надо готовиться к длительному существованию в роли российского военного протектората наподобие Приднестровья или Южной Осетии. Местные элиты ждет оптимизация системы управления со стороны Москвы, а общество — ползучая интеграция с Россией. Внутри республик эти меры будут восприняты как наведение порядка, альтернатива прежним нравам дикого поля, нормализация жизни. 

Укрепление российских позиций в регионе позволит использовать ДНР и ЛНР как рычаг давления на Киев. Донбасс превращается в бронепоезд, стоящий на запасном пути, который Кремль может пустить в ход, если того потребуют внешнеполитические обстоятельства.