О политической ситуации в Украине и украинских профсоюзах

(интервью с Олегом Верником на веб-сайте “Леворадикал”)

Трудно уследить за политическими новостями хотя бы одной России. Для россиян второе место после новостей о собственном зазеркалье заняла Беларусь. Неутомимо говорят об Украине лишь на путинских пропагандистских каналах. Мы решили погрузить наших читателей в украинскую повестку. Для этого мы взяли интервью у председателя Всеукраинского независимого профсоюза “Захист праці”, участника Украинской Социалистической Лиги.

Олег, по российскому ТВ об Украине говорят чаще, чем о России. Пропагандисты пугают россиян нацистскими батальонами, ужасами декоммунизации. При этом, что происходит на деле, из России непонятно. Погрузи нас в контекст реальной политической ситуации в стране с точки зрения местных левых. Как поменялась политическая жизнь после 2014 года? Действительно ли на левых оказывают террористическое давление?

Огромная благодарочка за возможность общения. Твой вопрос очень глубокий и комплексный. Я постараюсь его разделить в своем ответе на несколько подвопросов. Итак…

1. Разумеется, что Украина и украинский контекст интересуют российскую государственную пропаганду. Формирование всевозможных страшилок вокруг Украины — это элемент противостояния, тут как раз все понятно. К большому сожалению, Украина зачастую дает повод российской пропаганде для гиперболизации такого рода фактажа. Давайте возьмем те же ультраправые добровольческие батальоны. Разумеется, что после начала военных действий на Донбассе большое количество протестной правой молодежи рвануло на фронт. Новые майданные власти также, разумеется, вполне логично воспользовались данным обстоятельством. С одной стороны, они смогли несколько укрепить добровольцами в целом не особо боеспособную на начало 2014 года армию, а с другой стороны — убрать с улиц Киева и областных центров большое количество радикальной и протестной молодежи. Не только праворадикалы, кстати, шли в добробаты. Были там и левые, причем, с разных организаций и политических традиций. Просто их было намного меньше. И это понятно, что условно “проукраинские” левые всегда были немногочисленны и находились постоянно под перекрестным огнем. С одной стороны — под огнем украинских правых, с другой стороны — под огнем существенно доминирующих в левом движении Украины пророссийских сил. Кстати, политическую роль преимущественно находящихся на фронте праворадикалов из добробатов российская пропагандистская машина тоже сильно гиперболизирует. Находящиеся на содержании тех или иных олигархических групп или инкорпорированные в состав ВСУ и МВД добробаты, никогда не были существенными политическими игроками в Украине, а тем более независимыми политическими игроками. Многочисленные избирательные компании, происходившие в Украине с 2014 года, наглядно подтверждают тот факт, что совокупная поддержка праворадикалов в Украине не превышает 2(!!!)%. Однако это все до лампочки многочисленным “борцам с фашизмом”, особенно если речь идет о распиле внешнеполитического бюджета РФ на “поддержку соотечественников” или на “антифашистскую борьбу”. Разумеется, что Украина сейчас, возможно, является единственной страной в мире, где праворадикалы инкорпорированы в структуру ее вооруженных сил. Это, разумеется, не есть хорошо. Левые в Украине, даже самые розовые и пушистые, не представлены сейчас на парламентском уровне от слова совсем. Однако буржуазно-демократический дискурс, пусть и в крайне препарированном виде, все же сохраняется и это дает шанс на потенциальную возможность левого поворота. Это будет, конечно, не одномоментный акт. Впереди у нас тяжелейшая работа. Будем посмотреть, в общем…

2. Вопрос о декоммунизации в Украине очень важен. Вопиющий антидемократический акт. Безусловно, он явился серьезным ударом по традиционным левым партиям Украины. Прежде всего, по КПУ. Министерство юстиции предложило КПУ изменить свою программу и символику. Руководство КПУ отказалось это сделать. Минюст заблокировал для КПУ возможность участия в выборах. То есть партия не является запрещенной и даже как-то официально функционирует, но пока не имеет возможности принимать участие в избирательных компаниях. Ждут решения европейских судов, куда руководство КПУ подало свои иски. Для неформальных левых закон о декоммунизации не стал каким-то сокрушительным ударом. Например, я и мои товарищи из Украинской Социалистической Лиги (УСЛ) традиционно не использовали такое самообозначение как “коммунисты” из-за его крайней дискредитации в Украине сталинистами и их разнообразными “обезжиренными” последователями. Мы всегда использовали и используем слово “социалисты”, а нашу мировоззренческую основу считаем социалистической. Тем более, мы интегрированы в реальную классовую борьбу через наш независимый всеукраинский профсоюз “Захист праці” (”Защита труда”) и бестолковым цитированием классиков направо и налево и раньше не особо грешили. То есть реальную классовую борьбу никакой закон “о декоммунизации” не остановит. Была бы энергия и само желание бороться за рабочее дело! А то мне кажется, что целый ряд статусных украинских “левых” просто в ладоши хлопают и радуются возможности отлынивать от реальной классовой борьбы, ссылаясь на данное антидемократическое обстоятельство “декоммунизации”.

3. “Местные левые” в Украине — это довольно разношерстное и крайне атомизированное сообщество. В условиях резкого крена политической ситуации в Украине вправо и отсутствия на парламентском уровне даже “розовых” левых — традиционная актуализация борьбы социал-демократического вектора с леворадикальным вектором не присутствует у нас вовсе. Куда более актуализированным на данный момент времени для нас является геополитическое позиционирование — “пророссийский вектор” или “проукраинский”, который часто (и неправильно!) отождествляется с “прозападным”. Пророссийские левые в Украине, разумеется, доминируют среди левых. Тщательно пережевывается и обсасывается российский левый контент, российские левые блоггеры, российские актуализации. Украинский левый контент только-только начал кое-как у нас развиваться. Соответственно и анализ текущей политической ситуации в Украине у разных “левых” будет существенно розниться. Пророссийские левые, разумеется, будут отрабатывать и отрабатывают российскую политическую повестку в Украине. Прозападные левые будут изо всех сил не замечать действительно зачастую антидемократические действия властей. Проукраинские левые, к которым я отношу и себя с моими товарищами из УСЛ, будут последовательно бороться и с российским империализмом в Украине, и с западным одновременно. А отсюда такая позиция позволяет нам относительно объективно и анализировать текущую политику буржуазной украинской власти, которая, отнюдь, не является черно-белой. Защищая украинские (в своем понимании!) интересы от российского информационно-пропагандистского влияния Зеленский пошел на целый ряд мер, направленных на зачистку пророссийских (официальная претензия!) СМИ. Любое принудительное закрытие оппозиционных СМИ, тем более путем применения антиправового порядка решений СНБО, является, безусловно, антидемократической мерой. Насколько она вынуждена и диктуется целями национальной безопасности, а насколько это лишь волевые изменения олигархической конфигурации внутри страны — это отдельный вопрос. По факту запрещенными оказались несколько телеканалов пророссийского олигарха и кума Путина Владимира Медведчука, а также несколько популярных интернет-сайтов схожей политической, точнее — геополитической направленности. Разумеется, борьба за общедемократический дискурс и свободу СМИ заставляет нас критически относиться к данному факту. С другой стороны, какими бы циничными иногда не выглядели бы объяснения со стороны украинских властей своим действиям, но их весьма топорные попытки минимизировать факторы российского информационного влияния также вполне понятны. В любом случае, телеканалы Медведчука в силу своей оппозиционности и пророссийского геополитического вектора более объективно нежели другие олигархические каналы, подчас, показывали социально-классовую борьбу в Украине. Например, речь может идти о народных низовых акциях протеста в рамках компании “Стоп тарифный геноцид!”.

4. Вопрос о террористическом давлении на левых в Украине тоже является довольно комплексным. Речь тут может идти о законодательном давлении через закон о декоммунизации либо о разнообразных аспектах уличного насилия. Насколько я знаю, уличным нападениям ультраправых подвергаются, прежде всего, пророссийские левые либо представители “антифа”-субкультуры и ЛГБТ-сообщества. Правые, разумеется, доминируют на улицах и данные нападения позволяют держать их молодежный актив в некоем “тонусе”. Но данное поведение было характерным для праворадикальных уличных группировок в Украине и до событий Майдана 2013-2014 года. Тут как раз не наблюдается чего-то кардинально нового за последние годы. Еще раз повторюсь, что текущий мейнстримовый украинский политический дискурс является крайне правым, а это не может не отражаться и на уличной “политике”. Однако, надо признать, что реальная рабочая, профсоюзная или экологическая борьба, не связанная с сакральными датами празднования “красного календаря”, не особо интересует крайних правых. Тут скорее противодействие мы получаем от военизированных служб охраны предприятий и разнообразных наемников.

Раз мы коснулись правых, прокомментируй отставку Авакова и слив Малюты, если погружен в контекст. История запутанная, связана со смертью Тесака. Насколько это значимое событие в украинской политике?

Информационный шум вокруг отставки Авакова был грандиозный, но довольно пустой и малосодержательный. Весьма банальные вещи, связанные с борьбой различных группировок власти за решающее влияние на президента, СМИ постарались максимально гиперболизировать, выжать максимум хайпа. Ультраправость того же Боцмана вообще не имеет непосредственного отношения к информационным атакам на него. Просто она выступила неким дополнительным аргументом для усиления эффекта токсичности персоны Авакова перед и непосредственно после его снятия.

Мне лично тут гораздо интереснее совсем другой аспект. Слив закрытой информации по Боцману спецслужбами РФ был уж очень синхронно осуществлен вместе с атаками на него со стороны пула Сороса в Украине — Стерненко-Сенцов-Филимонов-”Гонор”… Уж очень вряд ли кто-то подумает на них, как на “российских агентов”. Однако, что есть, то есть… Тут как раз больше вопросов, чем ответов. Мое личное мнение, еще раз повторюсь, что никакая “ультраправость” тут вообще не играет никакой роли. Уходит один министр с командой — приходит новый министр с командой. Идет зачистка старой команды. Тут как раз все понятно.

Расскажи подробнее об этом пуле Сороса. Что это за группа и чьи интересы представляют?

Сам Сорос, как представитель западного, преимущественно финансового транснационального капитала, еще в начале 90-х годов прошлого столетия развивал свое влияние на страны пост-советского пространства. В 1991 году он создал международный “Центрально-Европейский Университет” в Будапеште, через который прошли тысячи студентов со многих республик бывшего СССР по различным специальностям. Они со временем в наших странах, где более успешно, где менее, стали занимать важные посты в государственных структурах всех возможных отраслей государственного управления. В Украине этот “пул Сороса” добился наиболее значительных успехов из всех постсоветских государств по проникновению во все органы власти и государственного управления. У нас даже к нему приклеилось ласковое и ироничное слово — “соросята”.

Текущая политическая повестка Украины как раз и проходит под знаком борьбы “соросят”, как инструмента внешнего управления очень условного “запада” и крупных украинских финансово-промышленных групп, которые получили и свое условное обозначение — “олигархи”. А Зеленский балансирует между ними, периодически пугая то одних, то других тем, что окончательно перейдет на сторону их оппонентов. Причем само это неустойчивое балансирование показывает очевидную слабость нашего крайне коррумпированного украинского буржуазного госаппарата.

Расскажи подробнее про КПУ. Что стало с партией после 2014 года? Насколько она неотличима от пророссийских сил? Выделилось ли из неё какое-то радикальное, коммунистическое крыло?

КПУ во время событий начала 2014 года практически сразу проявила себя как активный участник “русской весны” на Востоке Украины. Хоть ЦК КПУ и отрицало это участие, но на уровне решений целого ряда ее областных и районных организаций оно было зафиксировано. Партия декларировала около 100000 своего членства, но когда принималось решение о приостановлении ее деятельности, на ее защиту не вышел ни один (!) человек. Не говоря уже о пересравшемся руководстве. Как по мне это весьма показательный маркер.

Надо отметить, что формально юридически КПУ в Украине не запрещена и продолжает свою работу. После принятия закона о декоммунизации партии было предложено поменять название, официальную символику и исправить ряд положений ее программы. Руководство КПУ отказалось это сделать и тогда Министерство юстиции приняло решение о недопуске партии к избирательному процессу. Руководство КПУ, в свою очередь, пытается уже много лет подряд восстановить полноценный статус партии через европейские суды. А электорат КПУ, разумеется, плавно перетек к пророссийским буржуазным партиям.

В тоже время, пророссийские олигархические круги, состоящие преимущественно из “региональных” беженцев в Россию, не оставляют попыток сварганить на левом фланге украинской политики какие-то новые или реанимировать старые полуубитые псевдо-левые политпроекты, чтобы попытаться отщипнуть кусок традиционного электорального пол КПУ. Тут и “Союз левых сил” (проект олигарха Ахметова), и партия “Социалисты” (проект олигарха Клюева), и партия “Держава” (проект олигарха Васильева), и ряд других.

Электоральные репрессии против КПУ не вызвали какой-либо радикализации внутри партии. Собственно говоря, этой радикализации не способствует, с одной стороны, достаточно пожилой состав партийного членства. А, с другой стороны, постоянные внутрипартийные зачистки сколь-нибудь радикальных групп также обескровили партию. Огромные многоэтажные особняки Петра Симоненко, продемонстрированные публично в 2014 году, также подорвали кредит доверия к верхушке КПУ даже среди ее верных сторонников пожилого возраста.

Раз уж речь зашла о пророссийских проектах, расскажи о судьбе партии “Боротьба”. Кажется, после 2014 года они остались только в Интренете?

Строго говоря, “Боротьба” — это не партия. По украинскому законодательству достаточно сложно получить статус партии. Организация “Боротьба” имеет очень долгую историю. Ее истоки идут от киевского около-сталинистского кружка Василия Пихоровича и киевского комсомола — молодежки КПУ. Потом последовательно через организацию “Че Гевара” и пост-сталинистское крыло “Организации марксистов” возникла уже “Боротьба” в том виде, в каком мы ее знаем. Я всегда и традиционно им оппонировал, но надо признать, что они были одним из наиболее удачных и перспективных украинских левых проектов сталинистской и пост-сталинистсткой традиции. А Андрей Манчук был одним из наиболее ярких левых журналистов Украины. Даже не хочу комментировать то, что он исполняет сейчас на российских пропагандистских сайтах в роли “комментатора украинских событий”.

Понятия не имею почему, но в 2014 году “Боротьбу”, практически всей организацией, отправили почему-то именно в Харьков участвовать в российском проекте т.н. “Харьковской Народной Республики” (ХНР). Со стороны это выглядело странным. В Харькове на тот момент времени у них не было сколь-нибудь значительной организации. Поэтому “боротьбистский” десант из Киева вынужден был снимать огромную квартиру в Харькове и как-то вливаться в местный условно “сепаратистско-антимайданный” дискурс. В конце концов, активисты “Боротьбы” отметились в нападении на здание Харьковской областной госадмнистрации, которое закончилось в целом именно для них весьма плачевно. Ключевой актив “Боротьбы” практически сразу после событий в Харькове эмигрировал из страны, а некоторые активисты, остававшиеся еще некоторое время в Украине, подвергались регулярным нападениям праворадикалов и также впоследствии вынуждены были эмигрировать. Я, кстати, не считаю, что проект “Боротьба” является полностью мертвым. Эмигрантские ресурсы “Боротьбы”, по-прежнему, активно участвуют в формировании идеологии пророссийского вектора левого движения Украины, а часть ее активистов плотно интегрированы в новый левый пророссийский политпроект “Червоні”.

Расскажи о проекте Червони. Я вот даже не слышал о нем.

Должен сказать, что в самом начале данную инициативу моего старого товарища по украинскому левому движению Владимира Чемериса и группы его ближайших коллег я воспринял крайне позитивно. Я не участвовал в работе оргкомитета этой инициативы, но готов был приветствовать буквально любое оживление на левом фланге украинской политики. Появление “Манифеста “Червоных”, однако, вызвало у меня некое недоумение. При абсолютно справедливой и развернутой критике хищнической политики западного империализма в Украине — не было ни одного слова с осуждением политики российского империализма в Украине. Ни слова о территориальной агрессии России на востоке Украины, ни слова об “отжатии” Крыма. Лишь потом я увидел, что среди подписавших данный Манифест присутствуют эмигрантские представители “Боротьбы” и ассоциированные с ними активисты. И мне стало многое понятно — откуда у этого проекта реально растут ноги. Поначалу я даже думал, что это будет в целом позитивная на долговременную политическую перспективу попытка внести левый дискурс в пророссийский, условно “ватный” электорат.

Однако на протяжении уже более года вижу, что вместо работы по “полевению” пророссийского электората буржуазных партий Юго-Востока Украины, актив “Червоных” сам стал озвучивать традиционные нарративы российской повестки и собственно “левизна” как таковая проекта постепенно играла в нем все меньшую и меньшую, целиком подчиненную иным задачам и иным кукловодам роль. Сам Володя Чемерис попал в информационно-пропагандистский пул пророссийского олигарха Медведчука и не вылазил с его телеканалов. А после их закрытия, соответственно, стал с удвоенной энергией бороться за “свободу слова и общедемократические требования”. Однако эта справедливая подчас борьба за общедемократические права и свободы от начала и до конца адаптирована в данной конфигурации ее проведения под интересы российского империалистического капитала в Украине. Мне очень жаль, что ряд моих товарищей по многолетней левой борьбе в Украине сейчас ушли под российский империалистический вектор и российскую повестку. Но жизнь есть жизнь и каждый из нас делает свой политический и мировоззренческий выбор.

С другой стороны, проект “Червоні” дал старт политическому проекту “Украинская Социалистическая Лига”, в котором я сейчас участвую. То есть, они наша своеобразная “мама”. Не будь их, не было бы и нас. Все путем… На самом деле, левых организаций в Украине, которые борятся одновременно против всех империализмов, не ища из них “меньшее зло”, практически единицы. В рамках общей численности левых активистов мы очень вряд ли сейчас можем похвастаться хотя бы 10% от общего числа левых в Украине. Однако создание УСЛ уже сейчас ликвидировало очевидную монополию пророссийских левых в украинском левом движении. Очень рад, что нашу инициативу поддержали товарищи из Международной Социалистической Лиги ( ISL).

Да, нас пока намного меньше, но мы есть. И нам удалось уже расставить те ориентиры\маячки, которые идеологически более четко формируют имеющееся поле для дальнейшей мобилизации левого актива. Убежден, что антиимпериалистические левые в Украине будут усиливаться, шаг за шагом отбивая у наших про-российских и про-западных оппонентов плацдармы текущего влияния и какие-либо политические перспективы. Да здравствует рабочая демократия! Да здравствует социализм!

Сегодня война и анеексия определяют положение левых? Или есть более значимые факторы?

Разумеется, что для украинских левых война и аннексия Крыма выступили определенного рода катализатором для своего рода перегруппировки и дальнейшей сегментации движения. Помимо традиционных пророссийских левых (КПУ, ПСПУ, различных сталинистских и пост-сталинистстких групп) в среде условно “нетрадиционных” левых также шел активно процесс некоего политического самоопределения. Тут поделюсь исключительно личным (ИМХО) анализом и наблюдением. Какие-то новообразованные формирования (например, проект “Червоные”) переходили под влияние российских внешнеполитических факторов и российских нарративов политической повестки. То есть справедливая социальная критика политики украинской буржуазной власти у них граничит с полным отказом от критики российской империалистической вооруженной агрессии против Украины. В тоже время ряд украинских левых (например, условное широкое комьюнити вокруг сайта “Нигилист”) справедливо критикуя российскую внешнюю агрессию против Украины неожиданно практически полностью убрали какую-либо социальную повестку во внутриукраинской проблематике и даже начали аккуратно доказывать в личной переписке, что политика западного империализма в Украине вовсе и не такая уж страшная и не такая уж разрушительная. То есть у обоих сторон, есть крен в концепцию поиска так называемого “меньшего зла”. Просто меньшее зло одни находят в “российском империализме”, а другие — в совокупном “западном”. Очень надеюсь, что со временем у нас возникнет и такое ядро в рамках перегруппировки украинских левых ядер и авангардов, которое будет бороться одновременно и против российской империалистической агрессии, и против экономического удушения Украины со стороны западного империализма. Во всяком случае, Украинская Социалистическая Лига искренне старается действовать именно в рамках этого вектора. В любом случае, текущая, действительно левая повестка для Украины — это антиимпериалистический вектор и жесточайшая социальная борьба против неолиберальных реформ украинской власти.

Как после 2014 года развивался “Захист праці” ? Были ли громкие забастовочные акции? Какие перспективы у профсоюза?

Для моего профсоюза “Захист праці” (”Защита труда”) после 2014 года, практически, ничего не изменилось. Мы достаточно небольшой по общеукраинским меркам независимый профсоюз. Наше число сейчас достигло по спискам около 4500 членов, что, в принципе, и не так уж и плохо. Для массовых забастовок наших силенок еще маловато, однако мы уже сейчас принимаем участие в целом ряде социально-трудовых конфликтов на производстве. За последние несколько лет особо хочу выделить такие наши боевые профсоюзные организации, не побоявшиеся выступить в защиту трудовых коллективов против произвола администраций, как организации — “Карпатнефтехима”, Национального музея истории Украины, Черновицкого троллейбусного управления, “Львовэлектротранса”, Криворожской ТЕС (ДТЕК), Купянской “Укрзализницы” и ряд других. Во всяком случае, я сейчас достаточно оптимистичен в отношении развития независимого профсоюзного движения Украины и независимого профсоюза “Захист праці” (”Защита труда”), руководителем которого являюсь уже много лет. Буржуазные власти Украины сейчас вновь готовят нам ряд законопроектов, наносящих удар по украинским профсоюзам. Будем отбиваться. Ничего не поделаешь.

В каких отраслях работает “Захист праці”? Есть ли сотрудничество с международными профобъединениями?

В 2013 году наш всеукраинский профсоюз “Захист праці” почти год убил на борьбу с Министерством юстиции Украины, чтобы нам позволили получить при регистрации межотраслевой статус и, в конце концов, наша борьба увенчалась успехом. Мы согласно нашему Уставу можем создавать первичные профсоюзные организации в любой точке Украины и в любой отрасли промышленности, образования, культуры.

Отрадно, что в последние несколько лет у нас появились свои шахтерские профсоюзные организации на государственных предприятиях “Волынь-угорь” и “Селидов-уголь”. Выстояла и победила наша боевая организация “Захиста праці” в Национальном музее истории Украины. Мы были очень рады формированию и присоединению в наши ряды профсоюзной организации “Захист праці” на одном из крупнейших химических предприятий Украины “Карпатнефтехим” (город Калуш Ивано-Франковской области). Под жесточайшим ударом репрессий и незаконных увольнений находится наша боевая профсоюзная организация Криворожской ТЕС (ДТЕК, город Зеленодольск Днепропетровской области). Радуют крепкие и сплоченные наши профсоюзные организации среди работников электротранспорта — “Захист праці” “Львовэлектротранса” (город Львов) и “Черновицкого троллейбусного управления” (город Черновцы). По украинским меркам мы достаточно небольшой всеукраинский профсоюз. Наша численность подходит к 5000 членов.

В Украине мы вошли в два независимых профсоюзных объединения — “Всеукраинский альянс профсоюзов” и “Демократические профсоюзы Украины”. Мы пока не представлены в каких-то глобальных международных профсоюзных объединениях. Однако уже сейчас такие связи налаживаются. В частности, наши шахтерские профсоюзные первички на предприятии “Волынь-уголь” наладили взаимодействие с “Международной шахтерской координацией”, важную роль в которой играют шахтеры Германии из Рурского угольного бассейна, члены маоистской партии MLPD. В Беларуси наш профсоюз установил важные контакты с независимым профсоюзом Солигорска на предприятии “Беларусь-калий” и “Свободным профсоюзом металлистов”. По возможности будем развивать и укреплять это взаимодействие.

Расскажи об акции 7 октября.

Акция 7 октября, направленная на предотвращение принятия антирабочих и антипрофсоюзных законов, прошла крайне удачно. Впервые за многие годы удалось объединить в едином профсоюзном фронте практически все ведущие профсоюзные организации страны. И, прежде всего речь идет о ФПУ и КСПУ. Комитет Верховной Рады Украины по социальной политике и ветеранам под руководством совершенно безумной ультралибералки от “Слуг народа” Галины Третьяковой умудрился подготовить такие вопиющие проекты законов, уничтожающих профсоюзы Украины на корню, что даже не сильно переваривающие друг друга профсоюзные федерации объединились в едином фронте борьбы. На профсоюзную демонстрацию было собрано более 15000 участников, что побило все рекорды уличной мобилизации образца 2020-2021 годов. Украинские СМИ, практически все, проигнорировали эту акцию. Однако она имела чрезвычайно важный смысл, успех и резонанс, который возможно остановит принятие во втором чтении совершенно безумных антисоциальных и антипрофсоюзных законопроектов от Третьяковой.

Для независимых профсоюзов крайне важно удержать текущую возможность блокирования профсоюзами увольнений своих активистов администрациями предприятий. Также важно не допустить выведения предприятий с числом работающих на них меньше чем 250 работников из-под действия Кодекса законов о труде, что автоматически лишит работников такого рода “малых предприятий” возможности создавать свои профсоюзные организации. Есть еще целый ряд рабочих и профсоюзных прав, которые сейчас находятся под атакой “Слуг народа”. Но и социальное сопротивление нарастает. Акция 7 октября наглядно показала его потенциал и возможности.

 Олег ВЕРНИК, юрист, Голова незалежної профспілки “Захист праці”