Нездоровый передел забытого культурного наследия

Безусловно, время определиться с тем, что же является нашим культурным наследием и как мы с ним будем обращаться. Но предложенные законотворцами пути вызывают огромное количество вопросов.

Скажем, в первых же абзацах авторы умудрились подать определение термина “аутентичность”, продемонстрировав полную неосведомленность о нормах Рижской хартии, к которой присоединилась Украина. Припоминаю, как несколько лет назад один физик-ядерщик прочитал несколько законопроектов о поддержке науки, печально почесал затылок и пробурчал: “Пчеловодство какое-то”. Похоже, определение “пчеловодство” остается актуальным и по сей день.

Попробуйте осуществить коротенькую экскурсию по предлинному законопроекту “О национальном культурном наследии”. Самое интересное то, что законопроект не содержит никаких классификаций объектов культурного наследия по уровню ценности. Это означает, что памятники мирового значения приравниваются к памятникам национального уровня и местного родового уровня социокультурной значимости. Следует отметить: памятников национального и мирового уровня примерно 4—8% от всего количества объектов культурного наследия, и именно они нуждаются в мерах по сохранению. Вместо этого мы будем направлять усилия на памятники местного или родового значения.

Нам обещают, что в дальнейшем обеспечение высокого качества работы будет гарантировано благодаря системе профессиональной квалификации и аккредитации отдельных лиц, предприятий и учреждений. Кто и как будет представлять право или аккредитировать — неизвестно. Зато уже теперь можно примерно просчитать размер необходимой взятки.

Оказывается, наше культурное наследие просто обречено без нового центрального органа исполнительной власти в сфере охраны культурного наследия. Авторы тихонько обошли вопрос названия такого учреждения, а главное — его подчинение. Зато умудрились указать, что “территориальные органы центрального органа составляют единую систему органов охраны культурного наследия Украины”. Это, очевидно, можно трактовать так: МВД и прочие органы не участвуют в охране?

Законотворцы прониклись идеей “утверждения нормативов и методик денежной оценки памятника”. Фокус лишь в том, что оценивать следует не памятники (поскольку есть надежда, что их не будут продавать!), а вред, причиненный национальной культуре их уничтожением или повреждением. Кроме того, на законодательном уровне следует прогнозировать страховые суммы на случай их временного вывоза и ввоза и убытки, связанные с изъятием памятника из культурного оборота. Наконец, нужно отдельно говорить о возможности использовать прогнозируемые стоимостные показатели при осуществлении финансовых операций для памятников национального и мирового значения, которые находятся в негосударственной собственности (например, картин из частных коллекций).

А вот еще один интересный пункт. “Разрешения и выводы, предусмотренные этим Законом, предоставляются сроком на один год... Действие разрешения может быть продлено одноразово на тот же срок”. Статья просто несуразная. Она должна быть подробнее расписана касательно разных памятников, поскольку может случиться так, что право на земельное угодье, на котором расположен курган, придется переоформлять ежегодно.

“Для рассмотрения научных рекомендаций и предложений по разработке основных направлений развития охраны культурного наследия... центральный орган исполнительной власти в сфере охраны культурного наследия создает научно-методический совет из ведущих ученых и высококвалифицированных специалистов-практиков”. Отлично. Беда лишь в том, что за кадром остались, скажем, представители общественных организаций, независимые эксперты, специалисты, которые добровольно согласились или даже настаивают на участии в таких советах.

Упомянут в законопроекте и Межведомственный совет по вопросам вывоза, ввоза и возвращения культурных ценностей. Его состав и положение о нем утверждаются Кабинетом министров Украины. Возникает вопрос: где право граждан, религиозных общин и общественных организаций влиять на списки лиц в совете? Похоже, указанная структура просто будет сформирована по партийному принципу.

По мнению авторов закона, нам никак не обойтись и без Межведомственного консультативного совета по вопросам охраны и сохранения нематериального культурного наследия. Его создадут “для координации работы министерств, органов местного самоуправления, научных учреждений относительно выявления, идентификации, документирования объектов нематериального культурного наследия, их государственной регистрации”. Зачем это? Где право гражданина творить культуру, быть носителем культуры, быть активным и независимым в своих конституционных правах? Хочется обратиться с просьбой осуществить в центральном органе исполнительной власти государственную регистрацию тюремного фольклора Украины.

Статья 21 закона посвящена историко-культурным заповедникам и историко-культурным заповедным территориям. Многие пункты этой статьи требуют определения, кто принимает решение. Например, об объявлении комплекса памятников заповедником определенного уровня. Кстати, ни одного слова в законе нет о том, кто принимает решение об изъятии памятника из Государственного реестра.

Статья 32. Денежная оценка памятника. Согласно статье, “каждый памятник имеет имущественную ценность, которая исчисляется в денежной единице Украины. Памятники подлежат денежной оценке по нормативам и методике, которые утверждаются Кабинетом министров Украины”. Таким образом, нематериальные памятники тоже имеют денежную оценку? По международным товароведческим правилам и стандартам, стоимость является категорией прогноза, а цена — категорией факта. Кроме того, одно дело — прогнозируемая стоимость в операциях возмещения убытков, другое — в определении страховых сумм. Одна стоимость касается государственной формы собственности и может быть учетной, вторая стоимость является правом владельца (рыночная стоимость). Представленная норма направлена на полный контроль согласно методике, утвержденной Кабинетом министров Украины. Это нонсенс. Например, появление учетной стоимости в музеях сообразно рыночным показателям приведет к астрономической оценке фондов музея, а стоимость услуг по охране, соответственно, увеличится в сотни раз. Где брать средства?

“Консервация, реставрация, реабилитация, музеефикация, ремонт, устройство памятника осуществляются лишь при наличии письменного разрешения органа охраны культурного наследия, к юрисдикции которого относится памятник, на основании согласованной с ним научно-проектной документации”. Прекрасно, господа. Мы создаем еще один коррупционный центр, в котором можно будет координировать что-то по договоренности и фальсифицировать любую информацию.

Статья 40 сообщает, что “на физическое или юридическое лицо, деятельность которого отрицательно сказывается на состоянии памятника, возлагается обязанность принять меры, согласованные с органом охраны культурного наследия, для предотвращения такой угрозы и поддержки памятника в надлежащем состоянии за собственные средства”. Хорошая статья, не будь одного обстоятельства. Любой памятник по поддельным документам легче уничтожить и на его месте соорудить что угодно. Дешевле будет. Пусть разработчики осмотрятся и убедятся в этом воочию.

Статья 44. Прекращение земляных работ в случае обнаружения находки археологического или исторического характера. Можно писать в законопроекте что угодно. Но следует помнить: в случае выявления находки застройщик первым делом уничтожает все, что свидетельствует о наличии любых следов археологического наследия, иначе понесет огромные убытки. Можно вспомнить опыт строительства трассы Киев — Одесса, когда археологические памятники просто ликвидировали. А что меняет этот закон? Ничего.

Идем дальше. “Лицо, случайно обнаружевшее объект (предмет), относительно которого существует предположение, что он имеет археологическую ценность, обязано применить доступные ему меры для сохранения этого объекта (предмета) и обозначения места его обнаружения, а также сообщить об этом объекте (предмете) в территориальный орган охраны культурного наследия”. Этой теме следует уделить значительно больше внимания. Например, в некоторых селах люди находят черепки керамических изделий трипольской цивилизации в таком количестве, что на каждом огороде ежегодно из них выкладывают целые заборы. Нужно извещать о каждом черепке? Разработчики забыли также о вещах (каменных мукомольных колесах, старых штыках, ножах, чайниках и утюгах), которые давно хранятся в семьях и которые контролеры и информаторы, пользуясь этим законом, будут называть археологическими памятниками.

Но дальше становится значительно интереснее: “Правила этой статьи не распространяются на лиц, обнаруживших объект (предмет) археологического характера во время раскопок, проводившихся в соответствии с их трудовыми или договорными обязанностями”. Следовательно, если человека наняли, то он может ничего не заявлять? Чудесно! А где фиксируется обязанность сдавать эти предметы? Представляете, как такой “дырой” в законе можно воспользоваться!

“Находки, полученные в результате археологических исследований (движимые предметы), а также археологические предметы, случайно найденные во время земляных (подводных) работ на территории Украины, являются государственной собственностью. Они подлежат учету и классификации в соответствии с методиками, утвержденными центральным органом исполнительной власти в сфере охраны культурного наследия”.

С этим абзацем давайте разбираться. Что такое “археологические предметы”? Определения в статье 1 (“Определение терминологии”) нет. Иной вопрос — когда найдены? Может, еще 400 лет назад, и место обнаружения неизвестно! Теперь закон обрел обратную силу? Они стали государственными? Давайте, например, начнем считать археологическими предметами старинные монеты Боспорского царства (они точно являются результатом несанкционированных раскопок) и конфискуем их как минимум из 3 тыс. коллекций нумизматов Украины... Потом будем конфисковывать у коллекционеров все, что может быть в принципе найденным в земле (списки Общества коллекционеров Украины известны).

Вместо того, чтобы воспользоваться мировым опытом и говорить о праве владения (и наконец указать путь к легализации прав владения), говорить о документальном подтверждении происхождения достопримечательности и наконец указать путь ее декларирования, — авторы снова проявляют неуважение к гражданам, которые ценят и хранят культурное наследие в объемах, значительно больших, чем государственные фонды, вкладывают немалые средства в реставрационные работы и передают эти раритеты из поколения в поколение.

Чрезвычайно неудачно выписана статья 58 — об особенностях учета археологических предметов, находящихся в пользовании или владении юридических и физических лиц. Некоторые положения в принципе не должны существовать, поскольку учет и подход к государственной и негосударственной частям музейного фонда Украины должен быть единым. Именно личность является источником и носителем культуры, поэтому она не должна быть униженной со стороны общества.

Статья 61 — о вывозе культурных ценностей. Статья требует прибавить к ходатайству о вывозе “документ, подтверждающий право собственности на культурные ценности”. Где этот документ определен в этом законопроекте? Как он называется? Будет ли считаться подтверждением права собственности штамп на картине, проданной в 1912 году в фундуклеевском антикварном магазине Киева гражданину, который является прадедушкой лицу, вывозящему картину?

Самое же худшее то, что в законопроекте не прописаны наиболее важные аспекты государственного регулирования ввоза и вывоза. Он не сокращает и не упрощает процедуру оформления. Наконец, в нем не учтен мировой опыт и многочисленные требования международных институтов.

Статья 65 регламентирует отказ в выдаче свидетельства на право вывоза (временного вывоза) культурных ценностей. Одна из причин: “страховая стоимость культурных ценностей, заявленных для временного вывоза, не соответствует их реальной стоимости”.

Разработчикам закона следует знать, что в украинском законодательстве нет понятия “страховая стоимость”. Есть понятие “страховая сумма”, являющаяся договорной между страховой компанией и владельцем и зависящая от рисков, которые рассчитываются в зависимости от выбранного транспорта (самолет, автотранспорт, железная дорога) и количества пунктов перегрузки. Ничего общего с “реальной стоимостью” эта сумма не имеет. Не существует в нашем законодательстве и словосочетания “реальная стоимость”, ведь заявленные ценности не были проданы раньше и не будут продаваться в будущем. То есть можно говорить об абсолютной безграмотности в сфере стандартов оценки и товароведческих стандартов.

Ошеломила и статья 73 — о правах добросовестного приобретателя культурных ценностей. “Лица, которые владеют культурными ценностями и не знали и не могли знать, что эти ценности раньше были похищены или незаконно вывезены, признаются добросовестными приобретателями культурных ценностей”… Читайте Гражданский кодекс, господа! Нотариальное заверение дарения тоже будет формировать армию добросовестных приобретателей. А даритель не будет нести никакой ответственности.

Несколько раз законопроект обращается к понятию “традиционная культура”. Например: “Охрана нематериального культурного наследия включает в себя идентификацию, документирование, исследование, сохранение, защиту, популяризацию традиционной культуры украинского народа”… Беспокоят слова “защита” и “традиционная культура”. Пахнет нацизмом, ведь в Украину приезжают или приезжали жить турки, греки, евреи, немцы, китайцы, индийцы и другие нации, развивающие культурное разнообразие и изменяющие культурное бытие. Значит, они теперь, в соответствии с законом, являются представителями “нетрадиционной культуры”?

Наконец дошли до Заключительных положений. К сожалению, тоже ничего утешительного. Читаем пункт об “ограничении количества археологических предметов, которые могут находиться во владении, пользовании и управлении юридических и физических лиц”. Вот так фокус! Получается, кто-то будет администрировать частные коллекции?

К величайшему сожалению, из-за недостатка места мы только бегло коснулись, скажем мягко, недоработок в законопроекте. Их перечень можно было бы продолжать бесконечно. Но возникает вопрос: этот законопроект — просто несуразная недоработка полуграмотных законотворцев или все же проблема намного глубже? У нас снова будет “дырявый” закон, который во многих пунктах можно обойти, играя на разногласиях, которые непременно возникнут в правовом поле Украины, или же нарушить, помня о непрописанной ответственности. Мы так и не получили ответов, что нам делать с культурным наследием, неважно — “традиционное” оно или нет. А главное — отныне этим наследием будет заниматься новообразованный орган центральной власти с неизвестным подчинением, расплывчато выписанными полномочиями и непонятным бюджетом.

Единственный, кто неминуемо почувствует на себе действие закона, — крестьянин, который не будет бегать с черепками в сельсовет.

Богдан РАДЧЕНКО