ДАЙДЖЕСТ

Нейтралитет с отступлениями. Зачем Токаеву игра в демократию в Казахстане

[17:16 22 ноября 2022 года ] [ dsnews.ua, 22 ноября 2022 ]

Касым-Жомарт Токаев избран президентом Казахстана. Приоритеты его нового срока очевидны: осторожное лавирование между ЕС и Китаем, подальше от Путина, держа равнение на товарища Си.

Избрание Токаева, как и ожидалось, прошло при высокой явке и показало абсолютное превосходство Кандидата №1.

Явка на выборах, прошедших в воскресенье превысила 68%. 69-летний Касым Жомарт Токаев набрал 81,3% — то есть, за него проголосовали около 6,45 млн. избирателей. Результаты экзитполов, в целом, совпали с подсчетом голосов. Это могло бы указывать на то, что выборы были честными и соревновательными. Но, судя по тому, что нам известно о Казахстане, и по распределению голосов при шести кандидатах, это указывает на тотальный контроль над процессом голосования, СМИ и всей избирательной кампанией. Впрочем, одно почти не противоречит другому, поскольку при тотальном контроле над информационным пространством нет необходимости что-либо вбрасывать и подчищать результаты, доводя их до знаменитых российских 146%. Большинство голосов действительно будет отдано за правильного кандидата, поскольку голосующие просто не могли себе представить кого-либо еще на его месте. Под вопросом только соревновательность, но, формально, и с ней все в порядке. Есть же шесть кандидатов, кого хочешь — того и выбирай.

Нерусская схема

Такая схема выборов определенно не российская. В России как раз нет тотального контроля, поскольку репрессивный и воровской режим слишком слаб, и не в состоянии установить его. Это вынуждает Кремль прибегать к тотальному жульничеству у избирательных урн, в которое он вовлекает, тотально развращая при этом, сотни тысяч людей. Иными словами, основной посыл российских выборов, как, впрочем, и всей жизни в России, можно сформулировать так: “мы все равно ничего не можем изменить, займемся же своими делами, пусть они там рисуют такие проценты, какие захотят”. А выборы по-казахски выглядят иначе: “Токаева мы знаем, и, примерно знаем, чего от него ждать, а кто все эти люди?”.

И, действительно, конкуренты Токаева, хоть и не были случайными людьми, были совершенно незнакомы избирателям. Они появились в публичном поле лишь после регистрации на выборах, за два месяца до голосования. Не удивительно, что никто из них не поднялся выше третьего места. Оно досталось Жигули Дайрабаеву, депутату парламента от проправительственной Народно-демократической патриотической партии “Ауыл”, получившему 3,4% голосов. А на второе место, с результатом 5,8% вышел наш старый знакомый, кандидат “Против Всех”, изгнанный из избирательных бюллетеней почти на всем постсоветском пространстве, но сохранившийся в Казахстане. Хочешь быть против всех — пожалуйста, будь. Зафиксируй свое несогласие, и живи с этим, помалкивая — никто не будет против.

Стиль Токаева

Токаев стал и.о президента Казахстана с 20 марта 2019 года в порядке замещения ушедшего на покой Нурсултана Назарбаева. 19 марта 2019 года первый президент Казахстана подписал указ о сложении полномочий по собственному желанию. В этом случае полномочия президента, согласно Конституции Казахстана, переходят к председателю Сената двухпалатного парламента, а им как раз и был Токаев. Затем, 9 июня, в Казахстане прошли внеочередные выборы. На них, естественно победил Токаев, став президентом уже полноценно, без приставки “и.о.”.

Одним из первых шагов Токаева на президентском посту, еще в статусе и.о. стало переименование столицы Астаны в Нур-Султан и присвоение Назарбаеву высшей государственной награды — звания “Народный Герой Казахстана”. Затем наступило затишье, и всем стало казаться, что “все будет как при дедушке”. Но подспудные, невидимые со стороны, процессы в верхах шли, и в январе в Казахстане случилось черт-те что. “Черт-те что” в данном случае — не попытка негативной оценки, а объективная констатация факта. Версии о том, что именно случилось в январе, можно строить любые, но их нечем ни подтвердить, ни опровергнуть. К примеру, по версии президента Токаева, на Казахстан напали иностранные наемники, целых 20 тысяч. Но были отбиты, а трупы погибших наемников похищены из моргов оставшимися в живых, которые скрылись с ними в зимней казахской степи, издевательски хохоча, и, пойди, сыщи их там.

Важно: В Казахстане без перемен. Как ОДКБ в историческую реконструкцию сыграл

Версия с иностранным присутствием была хороша тем, что позволила Токаеву обратиться к ОДКБ: устав этой организации предусматривает помощь при внешней агрессии, но не предусматривает участия в полицейских операциях (хотя как раз прицел на полицейские операции и стоял за ее созданием). По факту, почти весь контингент миротворцев, введенных в Казахстан, был российским, и в Москве уже, наверное, прикидывали, как обустроят в Нур-Султане военную базу и в какой цвет выкрасят ее забор. Но казахская независимость слишком сильно насыщена китайскими и западными деньгами. Российских “спасателей”, вежливо поблагодарив, по-быстрому попросили на выход.

А, в Казахстане, без большого шума стали заменять назарбаевские кадры новыми людьми, обязанными взлетом исключительно Токаеву. Это рождает другую версию: попытка переворота и был задумана как провальная. Она понадобилась Токаеву, чтобы под прикрытием “миротворцев” из ОДКБ, начать кадровые перестановки. Когда же самые влиятельные, и, в силу этого, опасные фигуры были подвинуты со своих мест, нужда в миротворцах отпала. Но и это, опять-таки, только версия.

1 сентября Токаев, выступая с посланием к народу Казахстана в парламенте, предложил провести осенью 2022 года внеочередные президентские выборы, и увеличить срок президентских полномочий с пяти до семи лет, но без права переизбрания: то есть ввести один семилетний срок вместо двух пятилетних. Токаев, который мог бы спокойно сидеть в должности президента до 2024 года, объяснил свое предложение тем, что после июньского референдума, лишившего экс-президента Нурсултана Назарбаев статуса “Елбасы” (лидер нации), необходимо “поддержать динамику реформ”.

16 сентября парламент Казахстана на совместном заседании палат принял в двух чтениях поправки к конституции страны, Токаев их тут же одобрил и назначил досрочные выборы. Явных оппозиционеров до выборов не допускали, не позволяя им регистрироваться, но особых репрессий не наблюдалось. Впрочем, и репрессировать оказалось особо некого — за 28 лет пребывания Назарбаева у власти протестное поле Казахстана было вытоптано напрочь. Токаев же явно показывал, что власть не хочет идти на крайние меры. Второго ноября он подписал закон об амнистии, полной или частичной, для 1500 примерно человек, “причастных к нарушениям” 4-7 января. Решение по каждому конкретному случаю будет принимать суд, но в законе предусмотрена возможность полной амнистии для лиц, совершивших преступления легкой и средней тяжести, и снижения наказания тем, кто совершил тяжкие и особо тяжкие преступления и дал затем признательные показания.

Протесты и аресты, как в день голосования, так и в ходе избирательной кампании, тоже были. Но, и тут, сравнительно с назарбаевскими временами, с оппозицией обходились довольно мягко.

В целом, все это было и похоже, и, одновременно, непохоже на “демократизацию” сверху. По зрелом размышлении, больше непохоже. А, похоже, скорее, на Китай. Не на современный, в котором Си Цзиньпин начал закручивать гайки, а на Китай времен Дэн Сяопина, которому нужно было привлечь иностранные инвестиции.

Иностранных инвестиций в Казахстане и сегодня много, но они сосредоточены, по большей части, в нефтяной отрасли. И, сейчас, когда Запад ограничивает технологическое сотрудничество с Китаем, а Россия сидит под санкциями, Казахстан получил некоторые шансы совершить пусть небольшой, но важный технологический рывок, получив на свою территорию недоступные ему ранее производства.

Одним же из условий для такого расширения инвестирования является некоторая демократизация Казахстана. Не столько даже в плане гражданских свобод, сколько на уровне юридических гарантий для инвесторов.

Кроме того, Казахстан граничит с Россией. Соседство с Россией всегда порождает массу проблем, список которых в казахском случае выглядит примерно так.

Наличие Байконура, арендуемого РФ, аналогично аренде Севастополя у Украины до аннексии Крыма. Как следствие — российское военное присутствие (никакого “мирного космоса” в РФ нет, как опции);

Нарастающая агрессивность России, что в сочетании с предыдущим пунктом делает соседство с ней крайне опасным. Тем более, что в России на достаточно высоком уровне открыто говорят, что Северный Казахстан нужно отобрать, и, вообще, казахская независимость — искусственная. Это вынуждает любую казахскую власть вести последовательный курс “прочь от Москвы”, и Токаев здесь не открыл ничего нового. Потихоньку, шаг за шагом, от Москвы отходил еще Назарбаев.

После начала “спецоперации” Россия стала до предела токсична, и процесс отхода ускорился. Уже 6 марта в Алматы прошел митинг в поддержку Украины — правда, не в центре, а на относительной окраине, на площади за кинотеатром “Сары Арка”. Тем не менее, митинг собрал более трех тысяч участников и был одним из первых, если не самым первым митингом в поддержку Украины в регионе. На Петербургском экономическом форуме в июне Токаев, в присутствии Путина прямо заявил, что Казахстан не станет признавать ДНР и ЛНР. Казахское руководство стало отправлять в Украину гуманитарную помощь, и контактировать с президентом Зеленским. В стране запретили изображения Z/ V в публичных местах и отказались от проведения парада на 9 Мая “для экономии бюджетных средств и в связи с необходимостью решения других задач”. Наконец, Казахстан поддержал санкции против РФ, и стал прорабатывать увеличение объемов экспорта нефти и пути ее доставки в Европу в обход России.

На официальные протесты в Кремле не рискнули, но, угрозы в привычном гопническом стиле прозвучали. Муж главреда “RT” Маргариты Симоньян, Тигран Кеосаян заявил, обращаясь к казахам: “На Украину посмотрите внимательно. Подумайте серьезно”.

В Казахстане подумали — и увеличили оборонный бюджет на $1 млрд. Комментируя этот шаг, представитель МО Казахстана заявил, что его страна “извлекла уроки из ожесточенной борьбы Украины”.

Бывший ключевой союзник РФ в регионе ясно дает понять, что планирует развивать отношения с Европой, отдаляясь от Москвы. Это уже заметили в ЕС: глава МИД Германии Анналена Бербок побывала 31 октября с визитом в Астане, где приветствовала усилия Казахстана по отдалению от России и проведению правовых реформ. О глубине реформ можно, конечно, поспорить, но дипломатическая вежливость обязывает, да и отдаление от Москвы нужно было поощрить

И, наконец, еще одно следствие соседства с Россией: Казахстану пришлось принять более ста тысяч россиян, спешно покинувших страну, спасаясь от “частичной мобилизации”.

Токаев пообещал “позаботиться о них и обеспечить их безопасность”, а также поручил правительству создать благоприятные условия для релокации в Казахстане уходящих из России иностранных компаний. В общем и целом броуновское движение “релокантов” открывает перед Казахстаном ряд возможностей, но порождает и ряд проблем. Впрочем, возможностей, пожалуй, все-таки больше.

И, вот на этом, интересном фоне, Токаев проводит выборы, укрепляя свою власть. Причем процесс укрепления только начался, поскольку досрочные выборы будут проведены на всех уровнях. Старые кадры зачистят всерьез.

Что это значит для Украины

Прежде всего, нам не стоит впадать в неумеренный оптимизм, считая Токаева и его окружение дружественными нам. О рядовых казахах сейчас речи нет, но и в их среде бытуют разные мнения о войне в Украине. Впрочем, хамская политика Москвы, и огромное число россиян, привезших с собой Казахстан не только деньги, но и привычное пренебрежение к другим народам, говорящим на “не поймешь каком языке”, несомненно, будут способствовать росту в Казахстане проукраинских настроений на уровне улицы.

А на государственном уровне Токаев будет балансировать между ЕС и Китаем, стремясь извлечь максимум выгод из сложившейся ситуации. Это будет похоже на политику Пекина — и уже на нее похоже, но в более мягком варианте, поскольку Казахстан все же рассчитывает на западные инвестиции и технологии. Отсюда присоединение к санкциям — но в остальном курс Астаны будет нейтральным.

Кроме того, помимо интересов в ЕС, Казахстан тяготеет и к Китаю. Тяготеет как автократия к автократии: ощущая родство по духу, в обстановке полного взаимопонимания, но и с осторожностью, опасаясь недружественного поглощения. Китай, в свою очередь, проявляет ответную заинтересованность. Си Цзиньпин побывал с визитом в Нур-Султане 14 сентября, и это была его первая зарубежная поездка с начала пандемии ковида. Кстати, побывал председатель КНР именно в Нур-Султане, поскольку обратное переименование в Астану состоялось 17-го.

Визит Си Цзиньпина вышел весьма плодотворным. Было подписано десять соглашений о сотрудничестве: экономическом, энергетическом, научно-техническом, транспортном, таможенном и трансграничном. Китайский лидер в ходе визита также заявил, что несмотря на перемены в международной конъюнктуре, Китай будет поддерживать Казахстан в защите независимости, суверенитета и территориальной целостности. Вглядевшись в карту, и вспомнив заявления, раздававшиеся из Москвы, нетрудно увидеть и источник угроз, защита от которых может стать актуальной для Казахстана, в чем ему готов прийти на помощь дружественный Китай.

Такой прагматичный нейтралитет исключает прямую поддержку Украины — но в нем нет и места для системной поддержки России. Казахстан будет демонстрировать нейтрально-взвешенную позицию, извлекая выгоду везде, где только возможно — в том числе и ценой некоторых малозаметных отступлений от нейтралитета по случаю. Возможно, в каких-то случаях, это будет включать и аккуратный обход антироссийских санкций — но очень осторожный, чтобы не попасть под санкции вторичные.

Сергей ИЛЬЧЕНКО