Непринятая жертва Ющенко

За день до голосования в первом туре Виктор Ющенко презентовал том 44 избранных речей под названием “К нации”. Стало быть, попрощался. Хоть и заявил, изумив всех, 20 декабря, “президентом буду я”, его предвыборный ролик выглядел не агитацией, а прощанием: на фоне левитановского вечного покоя Ющенко со слезой в голосе заповедует вести себя так, чтобы внукам не начинать все с начала.

Ющенко — искренний идеалист. Когда Парфенов от Newsweek ездил на интервью к Ющенко под новый 2006 год, президент отвез его к себе на дачу, угощал яблоками с собственных яблонь, показывал пчел, шитые крестом полотенца и ходил в косоворотке, как помесь кобзаря с Львом Толстым периода возвращения к сохе. То есть простодушно погрузил журналиста (по определению — соперника на информационном ринге) в атмосферу анекдотов о себе самом. Это как если бы Брежнев повел иностранного корреспондента в комнату с орденами и подарками. Впрочем, “нигде, может быть, не было рассказываемо столько диковин, как на вечерах у пасечника Рудого Панька”.

Этот поступок выдает сердечную чистоту украинского президента, а чистые сердцем, как известно, блаженны, и потому, и по общему суждению, хорошими политиками быть не могут. Однако же общее суждение не всегда право: двое вполне чистосердечных и обладающих другими добродетелями Нагорной проповеди человек оказались первыми лицами в политике своих стран после мирных демократических революций: Лех Валенса в Польше и Вацлав Гавел в Чехии. Ющенко мог бы стать идеальным пристяжным к этой паре, но не было подковы — лошадь захромала. И вот — враг вступает в город, пленных не щадя, оттого что в кузнице не было гвоздя. В Ющенко тоже не хватало какого-то гвоздя, или, по-народному, стержня.

Лех ты, Валенса

Михаил Саакашвили — безусловно, искренний западник, но не идеалист и не демократ. Он не боится ужать любые свободы, лишь бы страна шла правильным курсом. Тимошенко — и не западник, и не демократ. И то, и другое для нее — инструменты политической победы. Когда они перестают работать, она меняет их на другие: в ее нынешней предвыборной агитации очень мало про демократию и Запад, зато есть простые трудовые люди и известное с советских времен негаснущее окно в правительственном здании. Ющенко же — искренний демократ и искренний западник. Притом, что отчаянная жестикуляция и риторика в обоих направления давно не приносят ему достаточно политической пользы, и рейтинг Ющенко немногим больше рейтинга Нерона после пожара Рима.

Ну и что? — Валенса и Гавел тоже ушли непопулярными. Валенса выиграл первые демократические выборы президента Польши в 1990 г. с 74,25% голосов и, отработав один срок, проиграл вторые, а в третий раз и вовсе получил 1%. Вацлав Гавел, кроме самого момента бархатной революции, тоже никогда не был по-настоящему популярен на родине. После распада Чехословакии избирался президентом два раза на два полных срока, но исключительно потому, что президента в Чехии выбирает парламент. Для депутатов патриарх-диссидент Гавел был удобным общим знаменателем, а то бы фракции передрались за своих кандидатов. Когда он наконец ушел в 2003 г., парламент избрал президентом его злейшего недруга Вацлава Клауса — евроскептика и русофила.

Валенса и Гавел, кумиры мирных революций, тоже быстро растеряли популярность попав в президенты. Но все-таки есть ощущение, что Гавел и Валенса ушли победителями, а Ющенко — проигравшим. С чего бы?

Когда Гавел покидал власть, Чехия уже была в НАТО и в Европейском Союзе, когда уходил Валенса (1995) — еще ни там, ни там, но было ясно, что будет. “Наши цiли ясни, завдання вызначени, за роботу, товарищи!”. Что будет с Украиной в день провала Ющенко еще менее понятно, чем в полные суматохи дни его триумфа.

Со страной не повезло

Конечно, Валенсе и Гавелу достались страны c гораздо более понятной национальной идентичностью. Поляки и чехи (после отстрела стартовой словацкой ступени) говорили на одном языке и, хотя неизбежно были людьми советскими, несравненно меньше маялись в душе между Востоком и Западом. Ну и что, Греция до сих пор мается, и ничего, — в Европе.

В отличие от Валенсы и Гавела, и даже от Саакашвили, Ющенко так и не реформировал Украину. Не очень понятно, чем именно в экономике, в государственном управлении, в судебной системе, так сказать — институционально, чем именно Украина Ющенко отличается от Украины Кучмы? Кроме свободы прессы, которую, судя по многим признакам, оба нынешних фаворита готовы взять назад. Валенса, Гавел или, к примеру, Гайдар провели несколько понятных запомнившихся реформ, которые изменили страну. Как ни странно, даже Путин провел (плоская шкала налогов, суды присяжных, отмена региональных выборов и т.п.). Но кто, разбуженный ночью, назовет хоть одну памятную и завершенную реформу Ющенко? Его самого я бы не рискнул будить таким вопросом.

Задача Гавела и Валенсы, конечно, была проще. Им в руки перешла социалистическая страна с политической и экономической системой, которую надо было уничтожить и поставить на ее место другую, нормальную. Вот и была революция, как нас учили в школе, — смена общественно-экономической формации. Ющенко получил уже капиталистическую Украину с частной собственностью и стандартными буржуазными институтами. Не совершенными, но и не худшими на постсоветском пространстве — на Украине, например, уже в 90-е прошла передача власти от действующего президента к его сопернику на выборах, чего мы в России пока еще не видали. К оранжевой революции Украина уже 13 лет как не была советской республикой. Грубая работа была сделана, а с тонкой — доведением системы до ума при помощи реформ — Ющенко не справился.

Вышло даже хуже. Гавел и Валенса разочаровали людей в себе, но не разочаровали в демократии. Ющенко разочаровал и в себе, и в демократии. Поэтому место в истории Гавела и Валенсы ему не светит.

Мягкий таран жалости

Мы уже забыли, что Ющенко не всегда был таким, каким мы его знаем последнее время. Избирательную кампанию 2004 года Ющенко начал кандидатом-красавцем, который очаровывал женщин. Потом было отравление, и пот по бледному челу струился хладными ручьями. После пяти лет президентства Ющенко мы не знаем, кто это сделал, но пять лет назад, на выборах 2004 г., знали, кто это там гибель разослал к соседям в чуждые пределы.

Народы мира добры, рейтинг Берлускони подскочил после того, как ему расквасили нос. Еще больше на весах народного сострадания тянет все лицо. Во время предвыборной борьбы так естественно было этим воспользоваться, кто бы поступил иначе? Виктор Ющенко пришел к первому туру выборов 2004 г. жертвой политического отравления, во-втором туре он уже был жертвой избирательных махинаций Кучмы и Януковича, и чем дальше, тем больше входил во вкус. Побывав поочередно и не по одному разу жертвой яда, власти, интриг, Тимошенко, Верховной Рады, Януковича, Мороза, Литвина, “Газпрома”, Путина, он попытался навязать жертвенную роль всей стране.

Ющенко искренне хотел, чтобы Украина стала одной из стран Восточной Европы. Это ведь так немного, они же так близко! Что объединяет Восточную Европу и Украину? Это могли быть реформы, более или менее успешно проделанные этими странами на пути “конвергенции” юридического, экономического и административного пространства с Евросоюзом. Это долго и трудно. Ющенко выбрал другую общую точку: Восточную Европу и Украину объединяет то, что они — жертвы одного и того же угнетателя. И мщенье — бурная мечта ожесточенного страданья.

Вместо того, чтобы привести страну в Европу сегодня или завтра при помощи реформ, Ющенко захотел отправить Украину в Европу “уже вчера” при помощи исторических изысканий.

Маленький отряд австро-венгерских украинцев оборонял гору Маковка от русской армии, где украинцев было в сотни раз больше. Зато Австро-Венгрия — Европа, давайте отпразднуем круглый 95-летний юбилей битвы народов на Маковке. Пусть кто-то воевал на стороне гитлеровской Германии — тоже сойдет: никто не сомневается, что Германия — европейская страна. Странно, что он не предложил праздновать многочисленные набеги, в которых казаки участвовали на стороне Османской империи: Турция все-таки кандидат в члены ЕС.

Отсюда и главная тема внешней политики — “голодомор” и российская оккупация. По каждому поводу выставляемые напоказ исторические раны превращают Украину из привлекательного равноправного партнера в предмет для снисходительного покровительства. Представьте себе, что к вам ходит женщина, которая вместо того, чтобы очаровать, жалуется, как с ней плохо обращалась мама.

Кстати, ни Валенса, ни Гавел, хоть и боролись с реальным коммунизмом и точно не были большими любителями России, не пытались сплотить народ хоровым исполнением плача Ярославны. Запоздалый эксперимент по распространению жертвенного самосознания поставили братья Качиньские, но он довольно быстро надоел даже полякам, хоть в их картину мира и входит историческое страдание польской нации.

Украинцам роль жертвы тоже оказалась не очень интересна. Большую часть Украины пока еще населяют “нормальные советские люди”, которые вчера думали, что это они запускали в космос Гагарина, а сегодня выясняется, что они просто невольники, которые работали на оккупантов. С другой стороны, вечеринки продвинутой украинской молодежи в память о героях конотопской битвы я тоже себе как-то слабо представляю. Взаимное непонимание между президентом и народом росло, рейтинг падал.

Простой список указов и заявлений, месяц от месяца все более странных, объяснил бы, почему Ющенко из лидеров демократического большинства вдвое быстрее Гавела с Валенсой скатился в чудящие неудачники. Как-нибудь надо заняться, но список выйдет длинный. И потом, “ведь я знаю вас: станете смеяться над стариком. Нет, не хочу!... Пройдет год, другой — и из вас никто после не вспомнит и не пожалеет о старом пасичнике Рудом Паньке”.

Александр БАУНОВ