Мутация власти и бизнеса

На страницах “Зеркала недели”, в том числе и в рамках проекта “Банковский КПД”, уже неоднократно предоставлялось слово руководителям крупнейших банков. Сегодняшний наш собеседник — Юрий Яременко — возглавляет небольшое финансовое учреждение, банк “Старокиевский”. И наше общение вышло далеко за рамки банковской проблематики. Даже больше — касалось в основном не финансовых тем. Но от этого беседа вряд ли стала менее интересной.

— Юрий Витальевич, для начала — традиционный вопрос: какие выводы и уроки извлекли банкиры из кризиса, и в чем заключаются основные, на ваш взгляд, проблемы?

— Выводов можно сделать множество. Кризис показал, кто есть кто на банковском рынке, вынудив уйти с него наиболее слабых игроков. Мы увидели, на кого из наших партнеров и клиентов можно в трудную минуту положиться, а с кем вообще нельзя иметь дело. Обнажились многие проблемы и изъяны нашей регуляторной, законодательной и судебной систем.

Кризис заставил всех — участников рынка, их регулятора, правительство, законодателей — искать зачастую абсолютно новые, нетрадиционные выходы из сложившейся ситуации. Следует сказать, что далеко не все найденные решения оказались удачными. Очень часто, руководствуясь благими намерениями, власть только усложняла ситуацию, создавая новую вереницу проблем. Это касается и рекапитализации проблемных банков, и ущемления в них прав клиентов, и проблем с рефинансированием, и многих законодательных новшеств, далеко не все из которых оказались своевременными, а некоторые — откровенно вредными.

Мне кажется, многие из проблем можно было бы упредить, если бы эффективно работали банковские объединения, призванные отстаивать интересы системы. И в первую очередь это касается Ассоциации украинских банков, крайне низкая дееспособность которой проявилась именно после наступления кризиса. Нынешнее руководство и аппарат ассоциации не смогли ни наладить эффективные коммуникации и взаимодействие среди своих членов, ни нормально отстаивать их интересы в регуляторных и законодательных инстанциях, не были способны на полноценный диалог системы с властью и обществом.

— Некоторые крупнейшие банки уже объявили или собираются, по нашим сведениям, в ближайшем будущем объявить о своем выходе из АУБ, а многие — просто махнули рукой на эту организацию, не платя членских взносов и игнорируя заседания совета. Вы как?

— Больше всего мне не хочется, чтобы на нынешней волне безразличия и пессимизма делались выводы о бесполезности и бесперспективности этой организации. Достаточно вспомнить, что еще несколько лет назад АУБ являлась одним из наиболее авторитетных и влиятельных профобъединений в стране. Сегодняшние проблемы АУБ носят, на мой взгляд, в основном субъективный характер. Причем это касается не только ее нынешнего руководства, но и самих банкиров-участников. Позиция показного безразличия и игнорирования деятельности ассоциации, на мой взгляд, неправильна и ущербна.

Возобновление нормальной работы АУБ не требует каких-то чрезмерных усилий. Для этого достаточно собрать, наконец, сначала полноценный совет, а потом съезд организации. Внимательно разобраться в ситуации и принять соответствующие решения. Все необходимые для этого инструменты и рычаги у банковского сообщества есть.

— О каких решениях может идти речь? Можно конкретизировать?

— В первую очередь необходимо поднимать вопрос о смене нынешнего руководства, которое больше имитирует бурную деятельность, чем что-то реально делает. Я не имею ничего лично против нынешнего главы совета АУБ Станислава Аржевитина и очень уважительно к нему отношусь. Но он уже давно не практикующий банкир, а политик. Как этот человек может эффективно лоббировать интересы банковской системы? Только и остается — “чубитися” возле парламентской трибуны...

То же касается и многолетнего президента АУБ Александра Сугоняко, имеющего огромные заслуги перед организацией. Но в нынешних условиях его организаторских и управленческих способностей оказалось недостаточно, чтобы АУБ смогла адекватно ответить на возникшие вызовы.

Поэтому мне хочется призвать своих коллег к более взвешенной и ответственной позиции. Зачем хлопать дверью и пытаться создавать какие-то новые объединения, если уже существует вполне работоспособная, привычная и понятная структура, в которую уже вложено очень много времени и сил. Да и денег, наконец.

— Мы начали разговор с ключевой проблематики финансового сектора. Если приземленно смотреть на вещи, в чем вы видите сегодняшние основные проблемы?

— Главная проблема сегодня, конечно, — это адекватная защита прав инвестора и кредитора. Не решив ее, мы не сможем рассчитывать ни на полноценное очищение от проблемных активов банковских балансов, ни на полноценное возобновление кредитования, а значит, и оживление экономики.

Но мне не хотелось бы сейчас приземляться. Мы и так слишком много внимания уделяем сиюминутным, второстепенным проблемам. Страна с замиранием сердца ждет, даст ли МВФ новый стабилизационный кредит, когда и каким будет государственный бюджет, что и кому там в нем выделено. Не только бюджетники и пенсионеры, но и бизнес все больше привыкает полагаться на льготы и дотации из государственного кармана. На мой взгляд, такое привыкание очень вредно и ущербно по определению. В результате бюджет с каждым годом начинает все больше разрывать, и его все сложнее привести к сбалансированному состоянию. Страна все плотнее садится на иглу внешних заимствований, предприниматели отучаются честно вести бизнес, и самое страшное — у общества и его граждан все больше отбивается привычка и охота честно и полноценно работать.

Утверждаю и буду утверждать: за последние десятилетия украинца отучили трудиться. И он сегодня не только не хочет, но уже и не умеет, не может работать. По моим наблюдениям, сегодняшних украинцев можно условно разделить на четыре категории. Первая — это те, кто действительно работает, с высоким КПД и материальной отдачей, хорошим пониманием того, что делает. Таких, к сожалению, всего процентов десять. Вторая категория — это те, кто, возможно, и хотел бы, но не умеет работать. Третья — те, кто не хочет. Четвертая — хотят, но им не дают.

В итоге получается, что более-менее продуктивно, созидательно трудится лишь где-то четверть трудоспособного населения.

На мой взгляд, одна из главных причин заключается в том, что после распада СССР нам всем зачем-то начали вдалбливать всякую великошароварную дурь об уникальности украинской нации и исключительном геополитическом положении страны, находящейся на пересечении каких-то трансконтинентальных коридоров.

Я считаю, никакой уникальности нет ни в самой нации, ни в геополитическом положении страны. Существуют преимущества, которые можно использовать с умом, но они, конечно же, так не используются. А украинец уже испорчен баснями об исключительности его и страны.

— В последние годы украинцу навязывался еще и потребительский стиль жизни: возьми от нее уже сегодня всего и побольше.

— Наши праздники — это вообще отдельная тема. Какая еще, даже самая богатейшая, нация может себе позволить столько, как у нас, гуляний и выходных?

С 24 декабря по 20 января, то есть почти месяц, вся страна толком не работает. Второй такой период — практически сформировавшаяся праздничная декада — с 1 по 10 мая. В итоге минимум месяц, а то и полтора, даже не учитывая остальных праздников и официальных отпусков, страна фактически ничего не производит и не создает. Пропадает, сжигается, пропивается минимум 5—7% потенциально полезного, продуктивного рабочего времени.

Кстати, заблуждается тот, кто думает, что простой народ в восторге от такого обилия праздников. В прошлом году знакомый начальник ЖЭКа мне рассказал, что у его женщин-сотрудниц были самые настоящие истерики, когда они узнали, что складывается очередная праздничная неделя. В семьях с низким доходом в эти дни кормильцы ничего не зарабатывают, а наоборот — только проедают и пропивают семейный бюджет.

Эта практика порочна. Наши официальные праздники можно легко переполовинить, а полупраздничные — вообще уничтожить как класс. Нужно в срочном порядке вводить официально-государственный режим работы, при котором вплоть по 30 декабря будут рабочие дни, а 2 января страна уже должна работать. Нужно срочно отменять перенос выходных дней на понедельники, если праздник пришелся на выходные дни! По самым скромным подсчетам, количество полноценных рабочих дней может увеличиться где-то на 20 дней, и в этом случае прибавка к нашему ВВП составит как минимум 5—6%. Просто потому, что страна начнет физически дольше работать.

— Неужели все так просто?

— Нет, конечно. Рецепт благоденствия не предполагает быстрых и сиюминутных результатов. Нужно всячески культивировать, насаждать и пропагандировать стиль жизни, при котором человек много работает и делает сбережения, а не регулярно оттягивается с коктейлем в боулинге или зависает с бокалом или рюмкой в пивной.

Если человек хочет все время потреблять больше, чем зарабатывает, он оказывается банкротом. Если в стране граждане хотят потреблять больше, чем зарабатывать, то такая страна в Европе называется Грецией, в которой дефицит бюджета превышает 12% ВВП, и 120% ВВП, или 300 млрд. евро, составляет внешний долг. И ее граждане бастуют и митингуют, поскольку не хотят жить хуже, чем жили.

А если страна культивирует среди своих граждан потребление и жизнь в долг, а не желание работать и делать сбережения, постоянно деградируя и эксплуатируя созданное предыдущими поколениями, то такая страна называется Украиной. И она обречена повторить опыт Греции, только он будет иметь у нас намного худшие проявления. Какое-то время видимость благополучия создавали те сто миллиардов внешних кредитов, которые сюда благополучно пришли. Но мы ими не воспользовались и ничего полезного не создали, а после того, как новые кредиты перестали поступать, все эти проблемы стали явными. Мы по-прежнему продолжаем защищать мифические социальные завоевания и несуществующие стандарты. Мы хотим, как нация, потреблять больше, чем зарабатываем. Ищем, где одолжить, чтобы потребить сегодня, а потом когда-нибудь кто-нибудь это должен будет отработать и отдать. Но это изначально ущербный путь, путь банкрота.

На самом деле у нас мало газа, мало нефти, вообще нет алмазов и золота. Уголь добывается крайне трудно и дорого, в том числе и ценой жизней шахтеров. Единственная непреходящая ценность — это украинская земля, наши черноземы.

Наша земля — это лишь возможность для граждан быть богатыми, при условии, что к ней будет правильное отношение и правильно приложен интеллектуальный потенциал.

А что реально? Найдите в Google на аэротопографической карте Швейцарию или Германию и посмотрите, на какое огромное количество участков поделена тамошняя земля. Но главное, как тщательно, заботливо и аккуратно каждый из этих участков обработан. С продвижением на восток картина постепенно меняется, причем не в лучшую сторону. А при пересечении украинской границы происходит не просто обидная, ошеломляющая метаморфоза: начинается территория разрухи.

У земли нет собственника, но самое главное — нет хозяина, который бы о ней заботился и обрабатывал. Вместо этого мы живем иллюзиями собственной исключительности и уникальности, теша себя глобальными проектами и прожектами.

— В восприятии украинца у нас гигантская страна с огромным населением и гигантскими возможностями.

— Отсюда и произрастает гигантомания, которую я считаю одной из главных болезней нашего общества — нашего политикума, чиновников, власти в целом.

У нас в фокусе поддержки власти — только так называемые флагманы индустрии, которые на самом деле неэффективны и оказываются в условиях кризиса совершенно неустойчивыми и не способными обеспечить нормальное развитие страны.

А ведь всем хорошо известно, что в развитых странах именно малый и средний бизнес производит до 50—70% ВВП, обеспечивая существование среднего класса и устойчивость политической и экономической систем. И это не просто слова. Вы поинтересуйтесь, сколько запчастей и комплектующих для компании Toyota в Японии или Fiat в Италии производят мелкие и средние подрядчики. Кстати, и большую часть хваленой итальянской обуви и одежды шьют в небольших или средних мастерских.

То же, кстати, касается и банковского сектора. Весь мир уже понял ущербность банковской гигантомании, а в Украине продолжают заставлять банки наращивать капиталы. При этом они должны быть почему-то больше, чем в Швейцарии, США или Германии, где существуют сотни и тысячи небольших банков.

У нас модно по поводу и без твердить о необходимости концентрации банковского капитала и необходимости абсолютного увеличения уставных капиталов банков. Но при этом почему-то никого всерьез не беспокоит вопрос о качестве этого капитала. И забывается, что и в процентном, да и в абсолютном выражении проблемных учреждений было намного больше именно среди так называемых гигантов. С которыми не знают теперь, что делать.

Зачем новые калеки-гиганты стране? Зачем они тому малому и среднему бизнесу, о котором многие годы перед каждыми выборами все обещают позаботиться?

Господдержка должна идти людям, которые еще хотят и могут сами себя обеспечить. Которые хотят заниматься малым бизнесом, ремесленничеством, производством. Причем эта поддержка не обязательно означает какие-то дотации из бюджета. Речь идет о создании справедливых правил игры, нормальных условий для предпринимательской деятельности. Иначе, при существовании десятков проверяющих и сотен разрешений, налоговые льготы ничего не дают. И малый бизнес превращается либо в повальное торгашество, либо используется как схема уклонения от налогов.

Наш внутренний рынок практически ничего не производит: реальных производителей практически нет. Мы построили экономику торгашей и менял. Все общество перепродает, меняет, спекулирует.

— Можно спорить, как долго такая деградация может продолжаться и как далеко зайти.

— Но в результате политики, которым общество делегировало власть, и чиновники, которых оно фактически наняло в качестве работодателя, уже давно забыли, кто их наниматель и кому они должны служить.

У этого явления есть и еще одна сторона. Миллиардер на высоком государственном посту уже давно не воспринимается, как нечто из ряда вон выходящее. Но для чего миллиардеру высокий пост? Все просто: власть в Украине является лучшим источником огромных, баснословных, нетрудовых и незаконных доходов. Поэтому участие бизнеса в политике и чиновничестве и стало таким тотальным. Это и есть первопричина тотальной и беспардонной коррупции в стране. 

Юрий СКОЛОТЯНЫЙ