Монастырский: пять структур МВД — это тот кулак, который может обеспечить безопасность государства

 Министр впервые после своего назначения рассказал о структурных и кадровых изменениях в МВД, безопасности и доверии, заверил в отсутствии неприкасаемых, приоткрыл завесу личного общения с президентом и дал понять, чего ждать от следствия по ряду резонансных дел.

Мы записываем интервью после вашего урока о безопасности дорожного движения для четвероклассников киевской школы. Каков посыл этого мероприятия? Разве это задача и уровень министра?

Речь идет о расстановке приоритетов в деятельности министерства. Один из основных заключается в том, чтобы уровень восприятия, понимания безопасности спустился максимально — в школы, в райцентры, в села, до каждого гражданина от мала до велика. 

Децентрализация безопасности — среди ключевых месседжей, который я хотел бы донести с приходом на должность. Много проектов в структуре МВД показали свою эффективность, теперь их надо мультиплицировать, чтобы их работу почувствовал человек на улице, человек во дворе.

Расскажу на своем примере. Я родился и вырос в Хмельницком. И именно двор был центром самоуправления, он воспитывал или рушил судьбу. Поэтому мне бы хотелось, чтобы мы говорили о безопасности не только в больших киевских кабинетах, но и здесь — в школе, на уровне территориальной громады.

У меня с президентом был вступительный разговор длительностью в четыре часа. Проговорили работу в разных сферах: как вижу я, как видит Владимир Зеленский. Одной из тем была как раз безопасность ребенка, в том числе, в школе. Проект “Школьный офицер полиции” пока не дает должного результата. Скорее всего, родители не чувствуют, что их дети в школе защищены.

Можно ли сказать, что за пять лет деятельности новой полиции образ полицейского стал повсеместным? Я как гражданин говорю, что нет. Это длительная работа, результат может быть лет через 10, если будут верные акценты.

Многие просветительские инициативы полиции по тем или иным причинам были свернуты, и полиция страдает от большого негатива. А позитивный имидж начинается именно в школе, во дворе. Думаю, что это одно из направлений, которое надо однозначно усиливать.

Я буду призывать полицейских, пожарных делать эту работу, начинать, скажем так, “с полей”.

Как мотивировать сотрудников МВД работать так, чтобы люди доверяли, если даже зарплата не конкурентоспособна?

Да, меняться в лучшую сторону мы сможем, только обеспечив правоохранителя, предоставив ему как минимум удовлетворительную зарплату, соизмеримую со средней в других силовых структурах.

Это все будем обсуждать и решать по мере возможности.

Ипотечная программа жилья для полицейских будет продолжена?

Эта инициатива — одна из успешных не только в системе МВД, но и в государстве. Мы общались с премьер-министром, он хочет, чтобы этот подход работал в разных сферах.

Мы не говорим человеку “на тебе квартиру, а дальше решай сам, хочешь ли ты работать”. Наоборот, такие программы помогут обеспечить продолжительность работы того же полицейского.

Кроме этого, необходимо определиться с полноценным отдыхом полицейского или спасателя. Пока я не вижу баланса в и их рабочем графике. Вот тоже вопрос, который требует проработки.

В патрульной полиции Киева, к примеру, работают, в основном приезжие. Из-за этого мы переделываем график их службы. Несколько суток они работают, а несколько — отдыхают. Система баланса отдых-работа нарушена — все это накапливается и появляется человеческая усталость. Это одна из причин правонарушений или незаконных действий полицейских по отношению к гражданам. 

Полицейские и спасатели — тоже люди, которые устают, переживают, но при этом делают свою непростую, часто героическую работу. 

Что еще необходимо сделать, чтобы правоохранители не совершали преступлений?

В целом это вопрос не только министерства, но и определённого общественного договора: мы готовы платить полиции среднюю зарплату по региону, но мы хотим получить конкретный результат взамен — безопасность в доме, на улице, в городе или селе.

Какими были для вас эти полтора месяца в должности министра?

Я взял большую паузу в публичности после назначения, это было осознанное решение. Во многие процессы надо вникнуть, разобраться, глубже понять, как работает система, чтобы предложить ракурс изменений.

Любое управленческое дело необходимо начинать с аудита, чтобы понимать, где находишься, что необходимо менять, внедрять, искоренять. Поэтому, по моему поручению, сейчас начат управленческий и финансовый аудит МВД, ведь это огромная структура, в которой работает 350 тысяч человек.

Я уже готов представить общественности большие системные проекты, приоритеты, которые будут в моей деятельности как министра.

Совпали ли ваши личные ожидания с реальным положением вещей в ведомстве?

Тот опыт и информация, которые у меня были, касались понимания структуры и системы работы. Скажем так, у меня была модель 3D, сейчас я вижу 5D или даже 7D модель.

Люди, которые приходят на высокий пост, пройдя путь внутри системы МВД, отдают приоритет конкретной структуре, в которой работали. Если человек пришел из спасателей или пограничников, то для него это направление будет первым номером.

У меня же была возможность погрузиться во все структуры со стороны и понять, как это работает. Сейчас я углубляюсь и вижу рельефность всех процессов.

Так что мои ожидания в целом совпадают с тем, что есть на самом деле. Так же совпадали ожидания и от депутатской карьеры два года назад. Я понимал, что это такое, что есть период, когда тебя хвалят, а есть период, когда начинают казнить.

На должности министра я понимаю, что дождаться позитивных оценок в глобальном плане нельзя. Будут отдельные проекты, которые люди оценят. Но в целом народная психология такова: когда происходят негативные ситуации в нашей стране, винят президента и главу МВД.

Поэтому мне приходится заниматься микроменеджментом, разбираться в отдельных моментах, наиболее острых и ярких.

Личный состав МВД вас принял?

 Не будем говорить в прошедшем времени, это процесс, длительное время. 350 тысяч — не школа с учительским коллективом, где через месяц можно понять, приняли тебя или нет.

Как мне кажется, зная мой бэкграунд, что я человек со стороны, но в то же время глубоко понимающий систему, они ожидают, что не будет резких рывков.

Насколько целесообразна сепарация структурных подразделений министерства — Госпогранслужбы и Нацгвардии, плюсы и минусы разделения и переподчинения?

Я не сторонник радикальных разделений — Нацгвардии, погранвойск, — это неправильный подход в принципе, учитывая то, что система, которая сложилась, работает.

Здесь важно дать верное направление работы этой системы, расставить акценты, выделить приоритетные проекты, чтобы она могла дальше работать, но с новым видением.

У нас есть семилетний опыт сотрудничества всех структур, которые входят в МВД. Были разные периоды, когда пограничники были сильными как отдельная структура, Нацгвардия “перегружалась”, менялись вывески.

Приведу простой пример. Сегодня в обеспечении общественной безопасности на массовых мероприятиях задействованы примерно 40% полиции и 60% Нацгвардии.

От их координации между собой зависит то, насколько будет обеспечено право на мирный протест. Если будет сбой, произойдет конфликт, поэтому постоянно надо коммуницировать. В Киеве, где больше всего проходит массовых мероприятий, все силы координирует лично начальник полиции Киева. На местах — ответственные, и это все — одно звено. А если будет два центра принятия решений, то развал очевиден.

Дискуссии о разделении и переподчинении структур, которые входят в состав МВД, имеют место быть, это не новелла. Сторонники разделения, международные партнеры говорят о том, что логично было бы выделить эти подразделения. Но если мы говорим о целостном характере, о способности обеспечить безопасность, то структура МВД должна состоять именно из этих частей: Национальная полиция, пограничники, Нацгвардия, ГСЧС и миграционная служба. 

Пять структур МВД  — это тот кулак, который может обеспечить безопасность государства. 

То есть дискуссии о разделении допустимы, но на практике не целесообразны?

Безусловно, ведь мы хотим получить результат. У нас уже был опыт перезагрузки министерств, их количество сократили. Это было управленческое поражение, но победа с точки зрения оптимизации. Однако потом мы увидели, что многие министерства слиты искусственно, а координации не произошло. Из-за этого сейчас переживаем процесс разъединения ведомств.

Думаю, что процесс объединения МВД показал свою эффективность с точки зрения достижения результата. И если мы сейчас говорим о разъединении, то этот вариант возможен, он обсуждается на самых высоких уровнях, но будет ли эффект от этого и какой? По моему мнению, он будет негативным, поэтому относиться к такой инициативе надо осторожно.

Давайте поговорим тезисно о тех проектах МВД, которые будут приоритетными.

Один из проектов, на котором президент сделал акцент в общении со мной, — это строительство государственной границы. И этот процесс должен быть конечным, а не растянуться на 30 лет строительства, по прошествии которых мы ничего не получим.

Построить государственную границу можно только при четкой коммуникации и координации.

То есть, ставя задачу построения госграницы, президент имел в виду, что погранвойска находятся в структуре МВД?

Исходя из поставленных задач, проект можно реализовать только при взаимодействии внутри одного министерства.

Рабочие проекты, начатые Аваковым, будут работать? На каких еще направлениях будет сосредоточено внимание?

МВД уникально тем, что все хорошие инициативы тут уже либо начаты, либо кем-то ранее уже начинались, но были забыты. Многое было начато Аваковым. Сейчас я это пересматриваю и определяю приоритеты инициатив.

Анализируя проекты, я также исхожу из того, увеличивает ли конкретный проект безопасность граждан на улицах, в районах, городах и селах.

В Нацполиции — это проект “полицейский офицер громады”. Он получил динамику несколько лет назад, является наиболее мультипликативным, больше всех дает присутствия правопорядка на местах, увеличивает чувство безопасности.

В этом проекте заинтересованы органы местного самоуправления. Я провел плодотворную встречу с руководителями ассоциации местного самоуправления, поинтересовался, какие проекты он считает эффективными. “Полицейский офицер громады” был назван первым. Работает это следующим образом: орган местного самоуправления выделяет помещение, делает ремонт, а государство со своей стороны предоставляет ставку полицейского, обмундирование, вооружение, постоянное обучение и, как правило, автомобиль.

Результат — доверие. Ведь “Полицейский офицер громады” будет непосредственно жить в той среде, где и работать, и отчитываться, он будет не только своему руководству, но, в первую очередь — громаде. 

Доверие граждан к полицейскому офицеру громады составляет более 70%.

Но ведь это не доверие в целом к полицейским…

Верно, но в этом я вижу как раз мостик к повышению уровня доверия в целом к полиции. Поэтому моя цель — как минимум удвоить количество полицейских офицеров громады в 2022-м году.

Следующий проект касается урегулирования общения человека в полицейском участке — организации пространства общения полицейского и гражданина. Частью этого проекта является Сustody Records — это по сути проект постоянной электронной фиксации всех действий относительно задержанных, с момента фактического задержания гражданина до момента его выхода из полицейского участка.

Такой подход позволит убрать из полицейских участков злоупотребление властью, неправомерные методы допроса — то, что бывает в полиции, либо зафиксировать нарушение прав. Есть участки, где эта система уже работает.

Сегодня искусственный интеллект обеспечивает возможность видеофиксации обращения с гражданами и четкой сигнализации в случае нарушения прав.

Уже принято решение, что человек, который попадает в полицию, не должен подниматься выше первого этажа. 

Именно там будут организованы специальные места для приема заявлений, допроса свидетелей или подозреваемых и будет обеспечена полная фиксация всех действий полицейского.  Такой подход исключает возможность контакта с задержанным сотрудников, которые не имеют на это полномочий. Поэтому наш приоритет — обустроить первые этажи полицейских участков, и для этого нужны обозримые и понятные денежные средства.

Мы будем бить по рукам тех правоохранителей, кто нарушает закон. Но когда у тебя в ведомстве 350 тысяч пар рук, уследить за каждым невозможно, надо подходить системно. И этот проект — одно из системных решений.

Еще один проект касается пожарной безопасности. Речь идет о создании европейского хаба по пожаротушению. В Украине есть 4 пожарных самолета, их не хватает для тушения пожаров. Последние годы показали, что лесные пожары происходят все чаще.

В течение этого и следующего года мы хотим удвоить количество самолётов АН-32П — таким образом, получим базу для пожаротушения и сможем более эффективно отсекать огонь от населенных пунктов, стратегических объектов, быстрее локализировать пожары

Хотим создать систему космического мониторинга пожарной обстановки, чтобы со снимков видеть, где зарождается пожар, и сокращать время реагирования в часы.

Проект добровольных пожарных дружин (команд) — это идея совмещения местной инициативы и государственного подхода. Такие проекты успешно работают в Европе, и ранее такой подход был реализован в Советском Союзе, когда именно такие добровольные команды играли ключевую роль в тушении пожаров в небольших городах, поселках и селах.  Поэтому данный проект — абсолютно правильная и нужная инициатива. Со стороны ГСЧС будет передача техники дружинам, со стороны громад — обеспечение функционирования таких подразделений “на местах”.

О проекте “безопасная школа” мы уже говорили. Добавлю лишь, что в рамках этого проекта будет увеличено  присутствие патрульной полиции и службы охраны возле школ, и появление в школе специалиста (воспитателя) по безопасности для координации всех сил безопасности и реакции на проявление насилия в школах, также других правонарушений.

Еще одно направление — это цифровизация. Считаю, в этой сфере может быть большой прорыв. Мой подход заключается в том, чтобы максимально дистанцировать гражданина и чиновника, как при предоставлении госуслуг, так и при фиксации административных правонарушений. Поэтому будем развивать автоматическую систему фиксации нарушений ПДД, выводить услуги сервисных центров МВД в онлайн. Думаю, что на протяжении 3—6 месяцев уже сможем показать в этом конкретный результат.

При наличии электронной подписи и понимания, что делать, человек сможет оформить необходимые документы онлайн.

Есть ли уже у вас видение того, что может сделать МВД и вы лично как министр, чтобы люди чувствовали себя безопаснее, с учетом того бесчисленного количества неучтенного оружия и боеприпасов, которое есть на руках у украинцев?

У нас отсутствует закон об обороте оружия, один из тех базисных нормативных актов, который должен урегулировать процесс выдачи, регистрации, оборота оружия в стране.

Я являюсь одним из соавторов закона об оружии и сторонником того, что такой закон необходим. Но при этом я не сторонник легализации гладкоствольного огнестрельного оружия в стране — собственно говоря, раздачи пистолетов.

Думаю, этой осенью мы сможем выйти на повторное голосование в Раде, и МВД однозначно будет поддерживать принятие указанного закона. Речь о наведении порядка в этой сфере: создании реестра законного оружия, введении нормального сервисного порядка покупки оружия и продлении разрешения на охотничье оружие.

А если мы говорим о незаконном оружии, то не стоит переоценивать: по сводкам, количество преступлений с использованием оружия не настолько велико, оно просто является пиковым в общественном сознании: “где-то взорвалась граната”.

Тут помогут только профилактика и так называемые месячники добровольной сдачи оружия. Те, кто держат у себя привезенное из АТО оружие, не могут его отдать, опасаясь, что это угрожает ответственностью им и их семье.

И еще одна проблема — посттравматический синдром у людей, которые вернулись из зоны боевых действий. У нас идет седьмой год войны, и, как показывает практика международных конфликтов, именно к седьмому году начинаются самые серьезные, пиковые проявления этого синдрома.

К сожалению, я должен констатировать отсутствие системной работы с ветеранами. У МВД есть несколько инициатив в этом плане, потому что, если мы не наладим такую работу, вопрос незаконного оборота оружия и ужасных ситуаций, которые возникают, останется острым.

Безопасность граждан — это также и о безопасных дорогах. Кроме продолжения установки камер автофиксации нарушений ПДД, какие еще меры или законодательные изменения нужны для превенции и усиления ответственности как водителей, так и пешеходов?

Очень много в этом плане уже сделано в законодательном направлении. Сказать, что сейчас мы чего-то не можем или полиция не способна, я не могу.

Есть еще одна интересная инициатива, которая требует широкого общественного обсуждения: предоставление гражданам права самим фиксировать правонарушение и передавать информацию в органы полиции. Речь идет о фиксации гражданином на своем смартфоне со специальным программным обеспечением нарушения правил дорожного движения, например, неправильной парковки.

Это одна из революционных идей, которая была разработана совместно с народными депутатами. Проект закона уже находится в парламенте, у нас есть большой пул приверженцев этой идеи.

Считаю, что внедрение такой инициативы могло бы существенно повлиять на безопасность дорожного движения. Это по сути тот же принцип взаимодействия населения и государства, который может привести к реальному эффекту.

Вы уже изменили своих заместителей, переназначили Геращенко советником, “забрали” из МИД Енина, назначили нового руководителя главка Киева... Останется ли Клименко главой Нацпола? Завершились ли кадровые пертурбации, и насколько сильная выстраивается команда в плане Вашего личного доверия и профессионализма?

Формирование команды — это процесс. Ее костяк на уровне министерства уже сформирован.

Безусловно, смена министра означает, в том числе, смену команды. Но наш подход в первую очередь заключается в том, чтобы сохранить и повысить эффективность работы структуры.

Поэтому если мы говорим об Игоре Клименко, то он — член моей команды. По сути, он вошел в нее и на данном этапе будет в ней оставаться.

Вообще я считаю, что полиция должна получить бОльшую самостоятельность при принятии решений, при освещении расследования преступлений, нежели это было ранее.

Поэтому я не выхожу с быстрыми комментариями, так как считаю, что сначала должны прокомментировать именно те, кто непосредственно занимается расследованием, а не “сначала — политик, а потом — следователь”.

Новый первый заместитель Клименко — Михаил Кузнецов — ранее руководил департаментом оперативно-технической службы Нацполиции, прошёл все ступени кадровой лестницы в полиции. Он использует самые современные методики анализа информации для раскрытия преступлений, и его задача — передать на места, до уровня отделов полиции, все самые современные методики раскрытия преступлений.

Антон Геращенко — личность, безусловно, известная. Ни для кого ни секрет, что мы давно с ним знакомы. Нас познакомил наш общий друг Сергей Нижний, который, к сожалению, безвременно покинул наш мир из-за долгой и мучительной болезни.

Я назначил Геращенко советником за его понимание системы, опыт и качества, которые нужны МВД.

Также я согласовал назначение нового начальника Департамента внутренней безопасности Нацпола Евгения Пикалова. Это профессиональный и честный человек, с опытом работы в СБУ, Генпрокуратуре и МИД. Его задача — обеспечить превенцию коррупции в полиции, безжалостно привлекать к ответственности всех, кто нарушает закон. Это будет непросто, так как ранее ВБ работала лишь по младшему и максимум среднему звену правоохранителей. Меня же такой подход совершенно не устраивает: неприкасаемых ни в Нацполе, ни в целом в МВД, не будет!

Это не последние изменения, будут и другие, основанные на изучение личных дел и результатов работы на занимаемых постах. Кроме того, в основе кадровых решений всегда будет лежать принцип “полиция — вне политики, и перед законом все равны”!

Будут ли меняться подходы к обеспечению общественного порядка, в частности, на массовых акциях? Каким образом, по Вашему мнению, можно свести к минимуму противостояния, которые возникают у митингующих с правоохранителями?

В организации безопасности массовых акций, мирных протестов изменений глобальных быть не может, потому что подходы, которые применяются, показывают хороший результат. Мы говорим о продолжении внедрения “скандинавской модели”, где есть полиция диалога. Люди без бронежилетов и касок общаются с протестующими, предотвращают конфликты и отсекают провокаторов. 

Безусловно, главное — это обеспечить конституционное право на мирный протест. И ключевое слово — мирный.

К сожалению, у нас есть случаи, когда протесты имеют искусственный характер, в том числе из-за манипулирования общественным мнением или из-за попыток манипулирования. Часто это приводит к организации проплаченных митингов.

Мы четко разделяем мирный протест и переход границ, определенных  законом. Никаких индульгенций никакому общественному или политическому движению быть не может. Если будет происходить насилие, полиция будет реагировать незамедлительно. И реагировать не только в плане пресечения незаконного действия, но и в дальнейшем привлечении к ответственности. В тех случаях, когда пострадали журналисты, правоохранители, вы очень быстро увидите реакцию в виде конкретных решений органов правопорядка — обвинительных актов и решений суда.

Так, в Киеве предъявлено 4 подозрения — два за избиение журналиста и два за нападение на полицейских. Кстати, за нападение на полицейских в тот день подозрений будет больше — следователи доустанавливают личности нападавших. Что касается в целом охраны общественного порядка на улицах, то Нацгвардия продолжит принятую ранее практику патрулирования вместе с полицией. Она хорошо себя зарекомендовала и делает жизнь в городах безопаснее.

Полиция передала материалы по ДТП с участием депутата Трухина для расследования в ГБР. Что в этих материалах и что произошло на самом деле?

На место ДТП немедленно выехали патрульные и Следственно-оперативная группа. Закон предписывает, что если возможным субъектом правонарушения является спецсубъектов, которым является народный депутат, то расследованием должно заниматься ГБР. Поэтому сейчас дело передано в ГБР. Я уверен, что в ближайшее время будут получены все ответы на имеющиеся вопросы.

Вы можете как министр гарантировать, что для правоохранителей нет неприкасаемых лиц и все равны перед законом?

Безопасность дорожного движения для меня является темой личной ответственности. Принцип восприятия обществом будет только тогда, когда перед законом будут все равны. Когда не будет каких-то оголтелых обвинений, но в то же время будет справедливое расследование.

И не будет укрывательства…

Конечно. Но любой процесс расследования — это время. А когда мы на следующий же день говорим, что виноват тот или другой человек, то мы нарушаем презумпцию невиновности.

Поэтому я за то, чтобы человек, который расследует, и только он, говорил о результатах расследования. Не политик, не депутат, не министр, а именно тот, кто расследует. Он же и несет юридическую ответственность за принимаемые решения.

Но то, что все равны перед законом и будут равны в таких ситуациях, — я могу вам гарантировать.

Как расследуется дело по факту гибели мэра Кривого Рога? Не исключена ли уже версия самоубийства и не оказывается ли давление на следствие делу с учетом политизации случившегося?

Смерть мэра, как и любого чиновника такого уровня, — это всегда путь к политизации, как бы не хотели этого избежать. Особенно на местном уровне, где будет происходить смена элит в связи с этим.

Но хочу сказать, что давление на следствие на сегодняшний день не оказывается. Заключение же по поводу причин смерти даст полиция — думаю, брифинг будет на следующей неделе.

Предварительно мы можем говорить о самоубийстве. Факторы, которые стали мотивом этого самоубийства, должно озвучить следствие.

Но есть внешние факторы, которые уже установлены: проводился ряд масштабных проверок, аудит бюджета города и были обнаружены серьезные злоупотребления.

Это один из тех моментов, когда ответственность мог понести человек, который подписывал финансовые документы. В данном случае — мэр. Полиция придет к однозначному выводу относительно причин смерти, об этом скажут на специальном брифинге. По мотивам также будут сделаны выводы, но, очевидно, что расследование в этом случае займет определенное время.

Появились ли новые данные в деле о гибели главы “Белорусского дома” Шишова? Сотрудничество с белорусскими правоохранителями необходимо или преступление имеет исключительно украинский контекст?

Я бы предоставил право оглашения результатов расследования именно полиции. Могу сказать, что полиция сейчас привлекла международных экспертов для рецензий заключений полученных экспертиз. Когда будут получены выводы, мы огласим информацию, которая есть.

Убийство или самоубийство — уже тоже понятно?

Для следствия понятно, но пусть все-таки скажет само следствие.

Вы лично уже смотрели материалы дела по организаторам убийства Шеремета? Насколько вероятна версия “белорусского следа”? Возможен ли, по вашему мнению, вариант возвращения на дораследование дела по исполнителям, которое сейчас рассматривается в суде?

У министра есть много информации, но смотреть материалы уголовного производства он не имеет права.

Вы верно обозначили — дело находится в суде, и по этому вопросу решение должен принимать суд. Иного пути нет.

По заказчикам изучаются полицией все версии, которые оглашены. Сейчас все это изучается, проходят дополнительные, следственные действия, но я хотел бы говорить о них только после того, как будет решение суда по исполнителям.

То есть, мы ждем решения суда по исполнителям, и только после этого будут какие-то подвижки в деле по заказчикам?

Да, верно.

А если суд вернет материалы на дорасследование?

Давайте не будем сейчас говорить гипотетически, дождемся решения суда.

И я бы хотел все-таки прекратить практику, когда министр как первоисточник отвечает на вопросы, которые должно комментировать следствие или суд.  

Борьба с преступностью невозможна без эффективного взаимодействия с Генпрокуратурой, судами и другими правоохранительными органами — СБУ, ГБР. Как Вы видите выстраивание таких отношений, и какая именно реформа судебной системы нужна?

У меня сложились давние и хорошие деловые отношения и с Иваном Бакановым, и с Ириной Венедиктовой. Мы регулярно встречаемся для координации действий в борьбе с преступностью.

Также я встретился и наладил рабочие отношения, обмен информацией с руководителем Службы внешней разведки Александром Литвиненко и руководителем Главного управления разведки Миноброны Кириллом Будановым.

С директором НАБУ Артемом Сытником, и.о. руководителя ГБР Алексеем Сухачевым, и.о. руководителя САП Максимом Грищуком я знаком давно, еще со времен работы председателем Комитета.

Считаю, что тесные коммуникации внутри правоохранительной системы важны для нашей общей и основной задачи — предупреждения преступлений и наказания тех, кто их совершил.

По судебной реформе. Как по мне, слово “реформа” настолько часто употребляется за 30 лет независимости, что уже стало немного оскорбительным. Я против того, чтобы всех судей, полицейских или прокуроров “под одну гребенку грести”.

Надо давать правовую, в том числе уголовно-правовую, оценку действиям тех или иных судей, прокуроров и полицейских. Нарушил закон, открыл дело на заказ, закрыл дело за взятку — отвечай.

Какие у вас отношения с Офисом президента и Аппаратом СНБО? В частности, с теми людьми, которые курируют правоохранительную сферу? Как вы выстраиваете коммуникацию, с кем контактируете?

Приоткрою секрет, внутреннюю кухню нашего общения.

Когда мне было предложено возглавить МВД, это предложение делал Президент лично. Моей встречной просьбой было то, что я бы хотел ключевые проекты и процессы обсуждать также лично с президентом.

Могу подтвердить, что на протяжении этих приблизительно 50-ти дней пребывания на должности я имею возможность обсуждать все ключевые вопросы конкретно с Президентом и премьер-министром.

В целом общением с Офисом президента происходит, но, как правило, оно находится на уровне руководителя полиции или зама руководителя полиции по координационным вопросам, за которые ответственный Офис президента.

Те вопросы, которые являются ключевыми, — а такие вопросы проходят через министра, — я согласовываю напрямую с президентом.

Вы являетесь членом СНБО. Документы, которые готовятся, видите в день заседания, как все, или раньше?

Часть вопросов имеет отношение к министерству. И, если МВД готовит документы, естественно, мы знаем заранее.

Если говорить об общей картине, то, общаясь с секретарем СНБО, я понимаю, о чем будет идти речь, какие могут быть документы.

Как Вы относитесь к тому, что СНБО принимает решения по вопросам, которые требуют принятия закона?

В данном случае скажу как политик. Мы понимали и понимаем, что цели и результаты, которые достигнуты благодаря решениям СНБО, не могли быть решены другими путями в столь краткий срок.

Давайте возьмем конкретный пример из моей сферы. Для эффективной борьбы с присутствием в стране “воров в законе” и криминальных авторитетов только лишь Уголовного кодекса недостаточно. Решение СНБО дает нам основание выдворять таких людей с территории Украины, не впускать их в нашу страну.

Во всех случаях, работа идет в порядке, предусмотренном УПК. Но решения, принятые СНБО, дали быстрый эффект: нам удалось либо вытеснить “воров в законе” и других криминальных авторитетов из Украины, либо оставить их в Украине под стражей.

Оксана ГЕРОНТЬЕВА