Может ли Россия ввести войска в Крым

На лентах пишут, что из Киева отозван российский посол Зурабов. Это первая новость с участием Зурабова за все дни, он, кажется, только и пригоден для того, чтобы, отзывая его, дать что-нибудь кому-нибудь понять. Командование ВДВ опровергает отправку псковских десантников на Украину, а с сайта “Комсомольской правды” исчезает боевая новость о том, что “приказа об отправлении нет, но десантники сидят на чемоданах”.

В соцсетях пишут, что в порту Новороссийска российские десантники уже грузятся на корабли. А Юрий Луценко испуганно заявляет в ночи о российских бэтээрах на въезде в Севастополь. А знакомые знакомых шлют друг другу и мне тоже “СМС жены десантника”, которая проводила мужа на Дальний Восток, а оказалось, что на Черное море. Вдруг действительно Россия сегодня отвоюет (аннексирует, оккупирует, возьмет под защиту, принудит к миру etc.) хотя бы Крым?

Я могу написать большой текст о том, что эти слухи ничего не стоят. “Интересы России” существуют только в речах ведущих государственного телевидения, но мы же знаем, что у людей, которым сейчас принадлежит Россия, интерес может быть только материальный: квартира в Майами, счет в Цюрихе и дети в Лондоне. Лазурный Берег им ближе и роднее Крыма, а до русских по обе стороны российской границы им нет никакого дела — им важнее быть въездными в Европу и Америку, и чтобы счета никто не замораживал. Верх их внешнеполитического мастерства состоит из перечисленных Януковичу и теперь пропавших двух миллиардов долларов (хорошо хоть не пятнадцати, как планировалось) да знаменитого наперсточника по прозвищу Гепа, работавшего до этого воскресенья русским патриотом. С такими исходными данными — какие десантники, какая война, какой Крым?

В моей картине мира ничего такого быть не может, но я помню свою картину мира в августе 2008 года — в ней и тогда Россия не могла ввести войска в Грузию, а она взяла да и ввела. Утром 8 августа 2008 года я улетал в Москву из Челябинска и за событиями в Южной Осетии наблюдал из переполненного зала ожидания маленького южноуральского аэропорта. Людей там было много, но российским танкам в Рокском тоннеле был удивлен только я, а остальные пассажиры воспринимали это как должное. Потому что я свою картину мира строил, читая независимых политологов, независимые СМИ и социальные сети, а остальные пассажиры ничего этого не читали, а читали “Комсомольскую правду” и смотрели государственные телеканалы. И тем утром оказалось, что их картина мира была ближе к реальности, чем моя. В общем, то утро произвело на меня очень сильное впечатление.

У сегодняшней ночи перед тем утром есть очень важное преимущество — сейчас мы все видели Путина. Он был похож на Бориса Годунова, которого в одноименном фильме играл покойный Сергей Бондарчук: “Достиг я высшей власти”. У его ног на олимпийском стадионе плясали ряженые Достоевский и Солженицын, российская сборная праздновала свой самый масштабный в постсоветской истории триумф. Девочка Люба и ее друзья Юра и Валя в огромном яйце Фаберже летят в безоблачное будущее, и обеспечил им его он — Путин. Ему больше не к чему стремиться — это высшая точка его торжества, а новую точку он себе до сих пор не наметил.

Песков приносит ему очередной американский журнал с его портретом на обложке — он человек года, человек века, человек тысячелетия, — и он равнодушно смотрит на эти обложки, он к ним уже привык. Он не знает, как еще продемонстрировать всем, что он самый крутой на свете. Даже если это не так — сам-то он верит, что он самый крутой. До Олимпиады мог сомневаться, но сейчас уже какие могут быть сомнения?

И между прочим: вы помните то странное видео с участием генштабовских генералов, которые доказывали, что реальные решения в августе 2008 года принимал именно Путин, а не Медведев? Видео появилось в августе 2012 года, абсолютно никакого политического повода, абсолютно никакой нужды. Цель могла быть только одна — кому-то понадобилось отобрать у бывшего президента Медведева его единственное формальное достижение, потому что как же так — у [понятно какого] Медведева это достижение есть, а у великого Путина его нет. С точки зрения Путина такая ситуация должна быть просто недопустима.

И тут такой шанс. Соседнее государство осталось без президента, без власти. Население Крыма, очевидно, не готово строить свою европейскую идентичность совместно с героями “Правого сектора”. Митинги в Севастополе, российский флаг занял место украинского перед мэрией Керчи. Найти повод — пустяки. Может быть, неопознанные бандеровцы сожгут в севастопольской гавани российский корабль. Может быть, Верховный совет Крыма попросит Россию помочь обеспечить порядок в регионе. Может быть даже, президент Янукович, которого Россия до сих пор ни разу не назвала бывшим, обнаружится в Симферополе и как легитимный глава государства обратится за помощью.

Будет, конечно, международная реакция, но мы же все это проходили в 2008-м. Экстренно соберут Совет Безопасности ООН, и Виталий Чуркин будет хохотать своим коллегам в лицо: эй, вы, мол, а у вас негров линчуют. Американский корабль в Черном море сядет на мель. Лидеры стран НАТО, обзвонив друг друга, сойдутся на том, что воевать в Крыму никто не хочет — у кого-то выборы, у кого-то все в Афганистане, у кого-то еще что-нибудь серьезное. Дней через пять, когда над всем полуостровом будут развеваться российские флаги, в Москву прилетит важный западный посредник, да хоть бы и Франсуа Олланд. Выразит озабоченность, попросит не идти на Киев. Путин сделает вид, что расстроен, но пообещает: да, мол, никакого Киева.

И будет Республика Крым, непризнанное государственное образование с неопределенным статусом. На украинских картах его по-прежнему будут закрашивать украинским цветом, но в ЖЖ Навального появится пост о даче Якунина в Форосе и о квартире Неверова в Ялте. В Коктебеле “Газпром” построит отель для своих сотрудников, а группа “Любэ” закончит юбилейный тур в Севастополе. Как все это может выглядеть после российской победы, все видели на примере Южной Осетии и Абхазии — ничего интересного, вот такие наши советские офшоры. То ли чемодан без ручки, то ли все-таки маленький имперский реванш, подарок дедушке Лимонову.

Это, конечно, не единственный возможный вариант, и все может быть иначе.

— Россия останется Россией, то есть Сергей Лавров сделает жесткое заявление, “Ночные волки” совершат мотопробег, а Киев назначит в Крым своего губернатора.

— Или крымские татары окажут российским десантникам ожесточенное сопротивление и тысячи добровольцев из всех исламских стран потянутся к Крыму, а в средней полосе России начнется череда мрачных цинковых похорон, и следующий избирательный цикл в России пройдет под знаком затянувшейся Крымской войны.

— Или американский корабль вдруг не сядет на мель, и Севастополь к концу недели займут какие-нибудь “миротворцы ООН”, и перепуганная Москва назначит ответственным за крымский инцидент какого-нибудь псковского полковника ВДВ, который все неправильно понял и самовольно совершил марш-бросок, и его будут показательно судить, а потом тайно наградят или убьют, или и то и другое.

— Или Российское государство, которое все-таки менее прочно и устойчиво, чем кажется, не выдержит военного столкновения даже с Украиной и обрушится под его тяжестью, и то, что тогда начнется в Москве, будет еще более трагично, чем случившееся в Киеве.

Все может быть, но Путин, у ног которого пляшет олимпийский Сочи, вряд ли захотел бы думать о чем-то плохом. И мы, может быть, уже сегодня узнаем, о чем именно он думал.

Олег КАШИН