“Мир разделится на технологическую элиту и на тех, кто не приносит пользы экономике”: проблемы безусловного дохода

“Безусловный доход для жителей страны — необходимый атрибут жизни в мире, где часть специальностей вытеснили роботы, самоуправляемые автомобили, искусственный интеллект и автоматизация, считают некоторые специалисты. По их словам, введение базового дохода — единственный способ удержать на плаву экономики некоторых стран”, — пишет автор материала.

Сам Трасински не верит, что технологический прогресс придёт настолько быстро, что работники почти моментально окажутся на улицах. “Думаю, мы все заранее поймём, что грядут изменения, и большинство людей успеют адаптироваться — сменить область деятельности или место работы”.

Да, автоматизация изменит экономику, но технологический прогресс всегда её меняет, ещё со времён промышленной революции. И выделить бывшим работникам постоянный безусловный доход — худший способ помочь им адаптироваться к новым условиям.

“Давайте остановимся и оглянемся назад. В призывах специалистов из технологической индустрии ввести безусловный доход нет ничего нового. Опасения о том, что новые технологии лишат нас всех работы, а также мечты, что они позволят нам наконец жить в утопии без необходимости тяжко трудиться, стары как сама промышленная революция. Такие предположения возникают каждый раз с появлением новой технологии”, — продолжает автор.

В качестве примера подобного противостояния Трасински приводит луддитов и приверженцев предложений Роберта Оуэна (оуэнистов) в начале 19 века. Луддиты были ярыми противниками внедрения машин в ходе промышленной революции, они верили, что технологии лишат работы большую часть населения. Приверженцы Оуэна считали, что промышленная революция позволит построить социалистическую утопию, в которой каждый получает всё, что ему нужно для жизни.

“Обе стороны оказались неправы. Луддиты пророчили безработицу, но выяснилось, что человечество стояло на пороге своего величайшего расцвета. Приверженцы теории Оуэна создали утопическую коммуну в Индиане, но она просуществовала не дольше четырёх лет”, — рассказывает автор заметки.

“Но от таких идей сложно просто отказаться — что промышленная революция может разом породить такое изобилие, что окажется возможным построить новое общество по парадигме “от каждого по способностям, каждому по потребностям”, таким образом устранив связь между работой и доходами”.

По словам Трасински, с каждым новым рывком технологий такие предположения доказывают свою несостоятельность, но продолжают волновать специалистов.

Комбинация компьютеров и саморегулирующихся механизмов привела нас к кибернетической революции. Результат этой революции — машина с неиссякаемым запасом продуктивности и уменьшение потребности в человеческом труде.

Экономика изобилия поможет содержать всё население в комфорте и экономической безопасности. Людям не придётся больше заниматься тем, что обычно называют работой. Богатство — это всё ещё богатство, даже если оно произведено машиной, а не человеком. Мы призываем обеспечить каждого жителя и семью достаточным доходом — на правовом уровне.

Это отрывок из письма президенту США Линдону Джонсону, которое тот получил незадолго до того, как рассказал о своей инициативе “Великое общество” в 1964 году. “И вот мы опять возвращаемся к тем же идеям — но на этот раз благодаря развитию робототехники и систем искусственного интеллекта. Если этот раз ничем не отличается от остальных, какие уроки прошлого нам следует учесть?”.

Один из уроков, по мнению Трасински, заключается в том, что вне зависимости от того, насколько умна и сложна система, всегда окажутся нужны люди, которые будут заниматься её поддержкой.

“Кто-то должен следить за ними, кто-то регламентировать их работу, кто-то понимать, как они устроены и как работают с другими системами. В технологическом секторе сейчас заняты миллионы людей, которые занимаются внедрением, разработкой, поддержкой. Спросите их, как скоро отрасль настигнет автоматизация. И это не говоря о новаторах, которые определяют пути развития технологий”, — объясняет он.

Отрасль полна людей, хотя ещё в 1964 году некоторые считали, что воображаемая “кибернетическая система” будет работать сама по себе.

“Минус заключается в том, что человеческий труд по-прежнему необходим. Плюс — в том же, а кроме того, в том, что такая работа стала гораздо более продуктивной и высокооплачиваемой”. Средний годовой доход специалистов в технологической отрасли в США составляет около $100 тысяч, пишет автор материала.

Он также замечает, что переход к новому типу экономики действительно мог оказаться для кого-то болезненным. “Но давайте всё же будем точны: он оказался болезненным для тех, кто не захотел или не смог развить в себе навыки, необходимые для смены деятельности. Именно поэтому идея введения безусловного дохода настолько ужасна. Такой доход остановит приспособление работников к новой реальности”.

Безусловный доход, по мнению автора, не только устраняет потребность в работе, но и поощряет отказ от неё. “Чем более щедро государство к тем, кто не работает, тем больше страдают работники. Представьте, что безусловный доход составляет $30 тысяч в год, а те, кто зарабатывает больше этой суммы, лишаются выплат от государства. Фактически, выходит, что тот, кто зарабатывает $100 тысяч, вынужден отдавать $30 тысяч в год в дополнение к тем налогам, которые он уже выплачивает”.

Зачем кому-то упорно трудиться, чтобы получить больше денег, когда можно вообще ничего не делать и вполне неплохо жить?

“Некоторые полагают, что работники будут тратить освободившееся время на развитие навыков и адаптацию к изменившемуся рынку. При этом центральной идеей безусловного дохода остаётся возможность не работать вообще. В Швейцарии подобную идею распространяли с помощью гигантских плакатов, которые предлагали жителям поразмыслить о том, чем они будут заниматься, если им не придётся работать”, — продолжает журналист.

Потеря работы не должна страшить. Мы должны к этому стремиться. Не нужно задавать вопросы о том, что произойдёт, когда компьютеры лишат нас работы. Нужно спрашивать себя, как этого достичь.

“Ах эта вековая мечта — жить, не работая! Которая почти всегда сводится к тому, чтобы жить за счёт кого-то, кто работает”, — пишет автор материала.

Ещё одна проблема, по его мнению, заключается в том, что разрыв между слоями населения значительно увеличится. Даже в таком обществе найдутся люди, которые захотят развивать свои навыки и будут стремиться к большему. “Жизнь без работы — это жизнь в экономической стагнации”.

“Как я уже говорил, вне зависимости от того, насколько сложна технологическая система, всегда будут нужны люди, которые будут заниматься её поддержкой. Чем продуктивнее и “умнее” система, тем больше работников она заменяет, и тем больше награда для тех, кто знает, как она устроена”. По словам автора, экономика безусловного дохода разделит жителей на два слоя: тех, кто решил отказаться от такого дохода и продолжил работать и развиваться, и тех, кто не смог адаптироваться и упустил шанс войти в “технологический высший класс”.

Трасински предлагает рассмотреть в качестве примера переход от сельского хозяйства к промышленному выращиванию и производству продуктов. Процент населения США, занимающегося сельским хозяйством, год от года падает, а количество производимых продуктов питания — растёт. “Выпуск продукции увеличивается, количество занятых в отрасли работников — падает. Предыдущие поколения адаптировались к этому переходу и нашли работу на заводах и фабриках — вместо ферм”.

“Давайте представим, что произошло бы, если мы предложили ранее работавшим на фермах жителям безусловный доход, похлопали их по плечу и объявили, что теперь они вольны выбирать себе занятие, не думая о деньгах. Мы бы сподвигли их остаться в своих общинах и не переезжать в города, что губительно сказалось бы и на их образе жизни, и на экономике”, — объясняет он.

Во время руководства президента Джонсона в США была объявлена “война с бедностью”. По словам Трасински, её идея заключалась в том, чтобы реформировать экономику таким образом, чтобы бедные слои населения смогли “вырваться из порочного круга и встать на путь процветания”. Был принят ряд мер, в которые входили в том числе и государственные пособия для некоторых жителей.

“Однако с тех пор уровень бедности в стране упал с 19% до 13%. В то же время по словам некоторых приверженцев “войны с бедностью”, если перестать выплачивать государственные пособия, уровень бедности в современной Америке составит 29%. Быть бедным стало безопаснее, но не более. Закрепив безусловный доход для всех, государство поощрит уволенных работников навсегда остаться за чертой бедности. Оно обещает, что у него всегда найдутся средства, чтобы помочь таким людям”.

Таким образом, безусловный доход — это инструмент, который разделит людей на тех, кто не приносит пользы экономике, и на технологическую элиту, владеющую всеми богатствами мира. Не похоже на прогрессивную утопию.

“Знаете, что хуже всего? Что безусловный доход толкает людей в тупик безделья — хотя новые технологии дадут им такие возможности, о которых они раньше и не мечтали”, — заключает журналист.

Дарья ХОХЛОВА