Мыльные пузыри монопольно-олигархической стратегии

Разработчики Стратегии задались целью ответить на современные вызовы и угрозы, стоящие перед государством, наложив новые тезисы на уже давно принятые постулаты государственной политики. В основном Стратегия сводит почти все эти вызовы и угрозы к одному знаменателю — военной агрессии Российской Федерации против Украины, которая будет иметь долгосрочный характер. Однако документ содержит много принципиально неуместного, что вызывает больше вопросов, чем дает ответов. 

Например, в первом разделе “Общие положения” определено, что основным стратегически-формирующим фактором государственной политики является военная агрессия России на Востоке Украины. Далее, при определении цели этой же агрессии, авторы документа утверждают, что Россия пытается “ревизировать мировой порядок, сформировавшийся после окончания Второй мировой войны”. Неужели разработчики-стратеги не понимают, что послевоенный мировой порядок базировался на системе баланса сил между двумя сверхсилами — США и СССР, которые поделили мир на свои сферы влияния, пытаясь продвинуть в них свои общественно-культурные и политические модели? США и страны НАТО отстаивали преимущества демократического “открытого” общества с рыночной экономикой. СССР и страны Варшавского договора придерживались, по сути, неоколониальной модели закрытого тоталитарного общества с плановой командно-административной экономикой. Можно по-разному оценивать этот период холодной войны, но отнюдь нельзя считать, что Украина тогда была суверенным субъектом международных отношений. Условно мирные отношения между двумя блоками обеспечивались принципом взаимно обеспеченного уничтожения (mutually assured destruction) и огромными арсеналами ядерного оружия. Этот порядок пал с распадом советско-российской империи в августе 1991 г. и провозглашением государственной независимости Украины. С того времени Москва настойчиво пытается восстановить (а не “ревизировать”) хоть какую-то часть этого уничтоженного послевоенного порядка и отвоевать в нем положение гегемона, втянув Украину и другие бывшие советские республики в свою неоколониальную орбиту. То есть речь идет не о ревизии, а о реанимации послевоенного мирового порядка, не о военной агрессии на Востоке Украины, а о военной агрессии против Украины. 

Разработчики Стратегии подчеркивают, что военные действия России, в частности оккупация Крымского полуострова, нарушают международные правовые нормы — территориальную целостность и незыблемость государственных границ, которые легли в основу современного мирового порядка. Однако эти принципы не были стержневыми на первом послевоенном этапе формирования системы международных отношений в период между 1945 г. (учреждение ООН) и в 1975-м, когда были подписаны т.н. Хельсинские соглашения. Например, Хартия ООН определяет, что главная задача организации — “сохранение международного мира и безопасности” (ст. 1). Всемирный мир обеспечивался не дипломатическими средствами, а отсутствием т.н. возможности первого удара (first strike capability). Лишь в
1975 г., с подписанием Хельсинских соглашений, принципы территориальной целостности и незыблемости границ нашли свое ключевое и определяющее место в международном праве. А с развалом СССР эти каноны международного права распространились на новообразованные независимые государства. Таким образом, имея целью восстановить империю за счет государственной независимости Украины, Москва хочет “ревизировать” не послевоенный порядок, а новый мировой демократический порядок, который появился после 1991 г. на руинах старого послевоенного порядка взаимного сдерживания.

В Стратегии также определены ее основные цели (раздел 2), среди которых — восстановление территориальной целостности Украины. Достижение этих целей, по мнению авторов, нуждается в: 1) укреплении Украинского государства; 2) качественно новой государственной политике и 3) нового внешнеполитического позиционирования Украины. Удивляет, что в разделе “Основные цели” Стратегии национальной безопасности наши стратеги не усматривают необходимости укреплять Вооруженные силы Украины для отражения российской агрессии на нашей земле и восстановления суверенитета нашего государства на оккупированных Россией территориях. 

В документе перечислены актуальные угрозы национальной безопасности Украины. И на первое место поставлены агрессивные действия России. Собственно, прослеживается странная тенденция: не называть агрессивные действия тем, чем они есть на самом деле, — войной. Очевидно, придерживаясь идеологемы об антитеррористической операции, авторы документа поддерживают иллюзию, что на Востоке Украины нет войны с Россией, что Москва там задействована не как военный агрессор, а просто регулярными войсками, советниками, инструкторами и наемниками в боевых действиях. Кстати, в этом перечне почему-то нет упоминания о российской военной технике. То есть, по мнению президентских стратегов, это не война. А следовательно, в стратегическом документе государства заложен концептуальный обман: не сказана правда — Украина находится в состоянии войны с Россией. Отказавшись от такого постулата, неясно, как именно наши “стратеги” собираются мобилизовать необходимые ресурсы государства, чтобы не допустить реализации названной в документе цели российской военной агрессии — уничтожения государства Украина.

В документе также определены другие угрозы, среди которых — коррупция, экономический кризис, отсутствие коммуникативной политики и т.п. Здесь все понятно, ибо уже “энный” раз перечисляется традиционный набор угроз, которые на протяжении последних 25 лет содержались в разных аналогичных документах. Однако появились и некоторые новые формулировки. Например, авторы документа отыскали новую угрозу национальной безопасности страны, которую они называют “монопольно-олигархическая… экономическая модель”. Что имели в виду разработчики? Определенные монополии определенных олигархов? Не клеится. Олигархия — это форма правления, по которой государственная власть принадлежит экономически могущественной группе людей. То есть по логике этого Стратегического документа, от полиолигархической экономической модели мы пришли к монопольно-олигархической. Разработчики не назвали ФИО монополиста-олигарха. Однако, по моему убеждению, тут им следует доверять: его монопольно-олигархическая модель действительно представляет серьезную угрозу для нашей страны.

К слову, если авторы документа ставят коррупционные явления в разряд угроз национальной безопасности, то едва ли не самой критической в условиях войны является коррупция в сфере оборонных заказов, что непосредственно наносит сокрушительный удар по нашей обороноспособности. 

Позитив документа — впервые в таком нормативном акте появился тезис о том, что Россия хочет уничтожить государство Украину. Но как? Стратегия гласит: “агрессивные действия России, которые осуществляются для истощения украинской экономики и подрыва общественно-политической стабильности с целью уничтожения государства Украина и захвата его территории”. А почему не сказать прямо: “агрессивные действия России направленные на уничтожение государства Украина и захвата его территории”? Неужели уничтожение государства возможно лишь через истощение экономики и подрыв общественно-политической стабильности? Агрессивные действия России — это, прежде всего, боевые действия, наступления, обстрелы, во время которых гибнут украинские воины и мирное население. Уничтожение государства и захват его территории возможно лишь при условии уничтожения тех, кто защищает государство. Этот документ, пусть отчасти, должен был быть построен на конкретно определенных мерах, с помощью которых можно отбить агрессию. Такие меры, казалось бы, должны были бы учитывать неопровержимую историческую данность: военную агрессию можно остановить прежде всего боеспособными вооруженными силами, мобилизацией всех ресурсов государства. 

В разделе 4.3 Стратегии (”Повышение обороноспособности государства”) авторы определили основные задачи в этой сфере. По их утверждению, внешняя (опять же — не военная) агрессия происходит в форме “гибридной войны”. В чем заключается гибридность такой войны (или агрессии?), ведь стратеги-антитеррористы уже, наконец, признали, что ее цель — уничтожение государства? 

Среди задач в сфере обороноспособности — на первое место поставлена подготовка государства к отпору вооруженной агрессии. А между тем на самом деле важнейшей задачей является мобилизация государства и осознание уровня нависшей над ним опасности. Однако такая формулировка явно конфликтует с распространенной обманчивой идеологемой об антитеррористической операции. 

Значительная часть документа посвящена необходимости реформировать силы обороны. В частности, следует приветствовать сделанный авторами акцент на переведении нашего войска на стандарты НАТО. Здесь названы сферы, в которых такая реформа по стандартам НАТО необходима: развитие сил специальных операций; технологическое оснащение наших войск, особенно в сфере радиоэлектронной борьбы и связи; военная контрразведка; обеспечение максимальной взаимосовместимости ВСУ с вооруженными силами стран НАТО. Последний пункт в этом перечне заслуживает отдельного внимания, поскольку авторы документа, к сожалению, не раскрывают сущности этой задачи. Если речь идет о системе управления войсками, процедурах военного руководства или даже доктрине и практике военной тактики, то стандарты НАТО определены в ряде международных договоров, известных как STANAG (Standardization Agreement). Эти договоры “определяют процессы, процедуры, сроки и условия для общих военных и технических процедур или оснащения между странами — членами альянса”. Одним из назначений этих документов является усовершенствование системы военного управления и тактики действий на уровне процедур среди офицерского корпуса. Война с Россией на Востоке Украины доказывает, что наше командование не умеет эффективно воевать. Например, анализ неудачно проведенных ВСУ военных операций в Донбассе дает основание считать, что для нашего генералитета оборонительная операция сводится к возведению укреппунктов по линии обороны и ожиданию следующего наступления врага на неизвестной части этой же линии. В военной доктрине НАТО, вместо этого, основная задача оборонительной операции — перехватить у врага инициативу и перейти к наступательным действиям. 

Кроме основательной детализации ряда задач в сфере обороноспособности государства, неоправданным пробелом в документе является отсутствие определения насущной необходимости переучивать и переквалифицировать офицерский состав ВСУ согласно стандартам НАТО. 

Отдельной строкой в Стратегии — потребность реформирования системы мобилизационной подготовки и мобилизации. Абсолютно непонятно, что именно необходимо реформировать в системе мобилизации и подготовки наших солдат, и по каким направлениями проводить эту реформу. Но куда более критичным вопросом является объем мобилизации на период войны. Иными словами, непонятно, сколько нужно военнослужащих, чтобы эффективно защитить государство. На сегодняшний день, согласно нормативным документам, очередная волна мобилизации должна была бы обеспечить 250 тыс. военнослужащих. Однако зарубежные специалисты подчеркивают, что в условиях “асимметричной войны”, когда силы врага явно преобладают собственные войсковые возможности, необходимо обеспечить мобилизацию, по крайней мере, 1% населения (450 тыс. военных) для установления эффективной системы пространственной обороны (area defense) территории государства. 

Напрашивается вывод — высшее руководство Украины сознательно замалчивает необходимость поднять мобилизационную планку, исходя из сугубо спекулятивных политических соображений, поскольку общество вряд ли воспримет такую позицию одобрительно, тем более в условиях формального состояния АТО, а не войны. 

И последнее: в “Заключительных положениях” Стратегии сказано, что для ее реализации нужно направлять на “бюджетное финансирование сектора безопасности и обороны не менее 5% от валового внутреннего продукта”. Во-первых, из такой формулировки непонятно, о каких строчках государственного бюджета идет речь конкретно. В условиях сокращения годового ВВП выделять всего 5% ВВП на нужды обороны в период войны — не слишком ответственная политика. Для сравнения: до недавнего времени США расходовали до 7% своего ВВП на нужды обороны. Страны НАТО должны были бы расходовать 2% своего ВВП. Но они могут всегда рассчитывать на систему коллективной безопасности альянса, ключевую роль в которой играет боеспособность Америки. Украина такой роскоши не имеет. Если же предположить, что 5% ВВП касаются ряда задач, определенных в документе как стратегические направления, и бюджетное ассигнование на узкие нужды обороны по конкретным программам будет состоять лишь из малой толики этого процента. А такая позиция уже совершенно безответственная. 

Отдавая должное разработчикам Стратегии за основательно подготовленный документ в части конкретизации ряда мер для обеспечения стратегических приоритетов государства, подчеркнем, что его значимость будет зависеть от воли руководства государства обеспечить эти меры бюджетным ассигнованием. Конкретнее, показателем готовности руководства государства серьезно обеспечить стратегические приоритеты в сфере национальной безопасности будет общая законодательная инициатива президента и правительства о внесении соответствующих изменений в Закон о государственном бюджете Украины на т.г. Иначе этот документ станет очередным мыльным пузырем. 

В общем, за последние 20 лет трудно вспомнить какой-либо другой (размещенный на сайте президента) настолько некачественный документ — с таким количеством ошибок и политически-концептуальных ляпов. Складывается впечатление, что его готовили где-то в Монако или Швейцарии люди, совершенно далекие от войны, политики и наших реалий. 

Роман ЗВАРЫЧ