Михаил Гончар: Россия и дальше выдвигает настойчиво-наглые предложения “объединить активы”

Украинская власть наконец обвинила в заключении плохих контрактов не только Тимошенко, но и стратегического партнера. Риторика украинских правительственных чиновников о том, что нас унизили, но мы будем “выполнять кабальные контракты”, начала напоминать период Ющенко. После очередной пиар-кампании запуска “Южного потока”, премьер Украины Азаров (ранее апологет вечной дружбы между РФ и Украиной) заявил, что мы демонтируем нашу ГТС.

Обмен месиджами и демонстрация энергетических внешнеполитических инициатив между РФ и Украиной происходит так быстро, а сами они порой настолько резкие, что не успеваем ни анализировать их, ни удивляться им.

На наши вопросы ответил директор энергетических программ центра “Номос” Михаил Гончар.

Одесса — Броды может функционировать и без польского отрезка

- Михаил Михайлович, руководитель Бюро национальной безопасности Польши сказал, что его страна не будет финансировать достройку нефтепровода Одесса — Броды, потому что, мол, проект “не играет”, он “сложный”, а заинтересованные стороны не продемонстрировали финансовые решения. Вы десять лет назад, будучи одним из руководителей “Укртранснефти”, работали над развитием этого проекта. Он “играет”?

— Заявление руководителя Бюро национальной безопасности не более чем просто заявление. Официального решения с польской стороны не было. Скорее всего, это дань внутриполитическим реалиям, связанным с избирательной кампанией, которая идет в Польше и завершится в октябре. В такой аргументации ничего нового нет. Это набор традиционных пассажей, которые они мусолят добрый десяток лет. Если взглянуть на коммерческую составляющую проекта, то все бизнес-планы, которые разрабатывались авторитетными международными компаниями на протяжении прошлого десятилетия, показали привлекательность этого проекта. Польские партнеры сейчас вытащили пронафталиненные аргументы и в который раз их озвучили.

- Аргументы им надиктовали из Газпрома?

— Поляки находятся в сложном периоде решения нефтяных и газовых вопросов с российской стороной и считают, что имеет смысл чем-то задобрить Россию, в том числе и негативной риторикой относительно Одесса — Броды. Польская национальная нефтегазовая компания требует 10% скидки на газ, а компания — оператор системы магистральных нефтепроводов “Пшиязнь” запугана запуском Россией Балтийской трубопроводной системы-2. АК “Транснефть” четко обозначила, что это коснется объемов транзита через территорию Польши. Со второго полугодия через Гданьск не идет транзитом российская нефть, а это минус семь миллионов тон транзита. Поляки действуют присущим не только им способом, хотя это стратегически проигрышно, — они считают, что лучше задобрить Россию.

И напоследок, не следует волноваться о польской позиции относительно Одесса — Броды. Проект может существовать и без польского отрезка. Одесса — Броды — Южная “Дружба” в направлении Центральной Европы (Словакия, Венгрия, Чехия) и в северо-восточном направлении в сторону Беларуси — вот два базовых модуля развития. Не хочет Польша видеть интерконектор Броды — Адамово, так не очень и нужно. Пусть объясняют Брюсселю, почему они игнорируют положения принятого 7 сентября документа Еврокомиссии “Энергетическая политика ЕС: взаимодействие с партнерами за пределами наших границ”, где зафиксирован “высокий приоритет” проекта.

Польская сторона имеет глубокие сомнения в последовательности действий нынешней властной команды, которая стояла у истоков реверсивного использования Одесса — Броды. И видя маятниковые колебания украинской правительственной команды в энергетических вопросах, остерегается того, что будучи реализованным проект Броды-Адамово скорее приведет к увеличению зависимости от поставок с непредсказуемого Востока, чем станет проектом диверсификации.

Речь идет о договоренности поставщика и потребителя. Тут активную позицию заняла Государственная нефтяная кампания Азербайджанской Республики (ГНКАР). Были публичные заявления, которые прозвучали с корпоративного уровня, о намерениях компании относительно экспансии “Азери лайт” в Центрально-Восточной Европе. Одесса — Броды в этом контексте — логичный инструмент. Если ГНКАР удастся трансформировать предварительные договоренности в контракты, то это даст плюс в загрузке маршрута Одесса — Броды — Южная “Дружба”.

- Сейчас много говорят о реструктуризации НАК “Нафтогаз”. На базе компании создадут несколько отраслевых компаний по принципу: добыча, продажа, транспортировка. На десятом году жизни НАКу и общественности сообщили, что Нафтогаз никому не нужен. Действия правительства укладываются в логику европейских требований, не так ли?

— НАК “Нафтогаз”, согласно той модели, по которой он создавался в 1998 году, и не мог стать иным, чем он есть сегодня. Это не была модель оптимизации и реформирования отрасли. Это была модель централизации и концентрации финансовых потоков нефтегазового сектора в одних руках. И эта нефтегазовая пирамида замыкалась через особенно доверенных лиц, по сути, на первое лицо государства. И соответственно те, кто с его разрешения (указа) получал НАК “на кормление”, реально и управляли компанией, использовали ее финансовые потоки с целью личного обогащения по принципу: прибыли — себе, долги и проблемы — государству. Это и привело к тому, что НАК “Нафтогаз” не в состоянии дальше существовать в том виде, в котором он есть.

Если сравнить НАК с компаниями соседних стран Центральной Европы, мы увидим, что Нафтогаз, имея базовые характеристики в несколькократно выше (протяжность нефте- и газопроводов, объемы добычи углеводородов и их реализации, объемы транспортной работы), чем в соседних странах, уступает им по финансовым результатам. Это свидетельствует о том, что модель его управления крайне неэффективна, но именно такой она и была нужна. Неслучайно первый руководитель НАКа когда-то сказал, что все богатые люди в этой стране появились благодаря газу.

Потому сейчас есть два варианта. Первый — тот, который условно называем “европейская модель” реорганизации сектора. Второй — условно говоря, “российская модель”, но это не реформа, а консервирование имеющегося положения вещей, разве что с той разницей, что все финансовые потоки НАКа будут выведены “на кормление” российскому олигархату.

Почему второй вариант не продвигается властью? Потому что это значит забрать “корыто” у собственных олигархов и отдать российским.

Что касается европейской модели, то на нее идут не потому, что исповедуют европейские подходы к функционированию и обеспечению прозрачности газового сектора, а потому, что ничего другого уже не остается. Можно, конечно, оставить все, как есть, поскольку пока еще обозначены лишь намерения. Но они уже вытекают из международных обязательств Украины. И это не только обязательство перед МВФ — ради получения очередного транша. Это вытекает из обязательств Украины в соответствии с договором Европейского энергетического содружества.

- Прокомментируйте визит президента в Туркменистан и обещание относительно будущего газа для Украины за двести долларов.

— Собственно говоря, пиар-шумихи и пропагандистских эффектов было больше, чем реальных достижений. Договоренности, которые не формализированы соглашением, не способны создать никакого эффекта. Потому что их невозможно реализовать на протяжении нескольких лет.

Туркменский газ придет в Украину, во-первых, если появится Транскаспийский газопровод. Во-вторых, если будет решен вопрос транспортировки по территории Южного Кавказа. В-третьих, если дальше решится, как этот газ с черноморского побережья Грузии попадет на западный берег Черного моря, в Украину. Будет ли это путем сооружения газопровода через Черное море (“Белый поток”) или путем сжижения его на грузинском побережье и транспортировки метановозами к потребителям на западном побережье Черного моря.

Следовательно, имеем по крайней мере три “если”. И каждое из них может оказаться фатальным. Не будет Транскаспия, туркменского газа не будет не только в Украине, но и в Европе. Будет Транскаспий, но возникнут проблемы в Южном Кавказе, тоже газ никуда не дойдет. Конечно, сейчас благоприятный момент, когда проекты могут быть реализованы, но надеяться, что это произойдет в сжатый срок, не стоит. Газопроводный проект — это не просто труба. Сроки его реализации измеряются масштабом десятилетия.

Панические тезисы о том, что следует выкапывать трубы, играют на пользу российской пропаганде

- Недавно Николай Азаров заявил, что Украина готова демонтировать нашу ГТС, если она никому не нужна...

— Аргумент, который прозвучал относительно возможности выведения из эксплуатации части газотранспортных мощностей, должен рассматриваться. Это вполне нормальная практика: когда предприятие не использует какие-то мощности, то может их законсервировать, чтобы не тратить лишние средства на их поддержку. Мы видим на примере соседней Словакии, как это делается. Словацкая компания Eustream, оценив перспективу сокращения объемов газа из-за введения “Северного потока”, приняла решение, что часть мощностей газокомпрессорных станций (приблизительно 22%) следует вывести из эксплуатации на протяжении ближайших лет, потому что в 2014 году суммарные законтрактованные объемы транзита будут составлять 73% от показателя 2009 года. По их подсчету минус по “Северному потоку” составит 15 миллиардов кубометров в год.

Словакия — за Украиной, соответственно такой же минус получим и мы. Но какие-то панические тезисы о том, что следует выкапывать трубы, лишены смысла и играют на пользу примитивной российской пропаганде. Если бы все было так однозначно, то Газпрому украинская ГТС была бы просто безразлична. Но мы видим настойчиво-наглые предложения РФ “объединить активы”.

Украина тут должна была бы четко поставить вопрос партнерам на обоих концах трубы: если вы не можете договориться о том, сколько европейский потребитель готов взять, а российская сторона готова поставить, то в этих обстоятельствах неопределенности, украинская сторона, проведя соответствующую оценку, будет реализовывать программу поэтапного сокращения и выведения из эксплуатации избыточных газотранспортных мощностей. Как это делают наши словацкие партнеры. Они транспортировали 90 миллиардов кубометров газа в год, сейчас они оставляют в работе мощности для транзита 75 миллиардов кубометров. Это значит, что в направлении Западной Европы украинская ГТС не опустится ниже 75 миллиардов кубометров газа. И это без учета румынского, турецкого и балканского транзита. То есть сокращение объемов транзита произойдет, но оно не будет носить критического характера.

Ситуация, конечно, будет иной, если реализуют “Южный поток”. Но говорить о нем как о свершившемся факте — это идти на поводу газпромовского агитпропа. Пока еще он не имеет необходимого разгона, лишь громкие меморандумы и рамочные соглашения со странами Балканского региона. Не решен и такой “мелкий” вопрос, как согласие Турции на прокладку газопровода по ее эксклюзивной морской зоне.

Украина, исходя из того, что она не имеет никаких соглашений о транзите с теми странами, которые подписали с Газпромом соответствующие договоренности о “Южном потоке”, должна акцентировать внимание на том, что не будет обеспечивать для них транзитные поставки, поскольку вынуждена будет выводить из эксплуатации свои газотранспортные мощности. То есть, если они готовы принять участие в “Южном потоке”, то должны иметь в виду, что с момента начала реализации проекта, Украина может начать сокращение газотранспортных мощностей по удобному для нее графику. Таким способом можно помочь некоторым членам ЕС определиться, какие же они в конечном итоге имеют реальные, а не декларативные приоритеты: европейский “Набукко” или российский “Южный поток”, который, в сущности, — киллер для первого. Это был бы очень проевропейский подход со стороны Украины, который способствовал бы выработке single voice в ЕС в реализации энергетических проектов.

- Но недавно Украина опять предложила РФ трехсторонний консорциум в обмен на скидку на газ...

— Если идея консорциума не удалась девять лет тому назад, вряд ли удастся сейчас. Реалии на газовом рынке Европы другие. Мы присоединились к Энергетическому содружеству, поэтому должны имплементировать европейское энергетическое законодательство. А вхождение к нам российской компании, которая работает по иным принципам, чем в ЕС, лишит такой возможности. И потом, известно официальное отношение российской стороны — поглощение НАКа. Их готовность взять 50% — это показательная игра. Они уверены, что сконцентрируют реальное управление в своих руках, независимо от того, будут иметь 51% или нет..

Лана САМОХВАЛОВА