Международный трибунал для Путина и его приспешников: как можно их наказать

История человечества знает примеры попыток создания специальных трибуналов над высокими должностными лицами — военными преступниками, среди которых можно вспомнить не только Нюрнберг и Гаагу, но и Лейпциг, Токио и Арушу. Так, известна попытка привлечь к ответственности за развязывание войны немецкого кайзера Вильгельма II, которая, однако, не увенчалась успехом. Однако этот опыт позволил человечеству учесть сложности, которые стоят на пути к международной справедливости.

На этом фоне принципиальное решение о создании Международного трибунала по преступлению агрессии в контексте противодействия российской агрессии против Украины имеет огромное историческое значение. Этот трибунал может существенно повлиять на развитие международного права и формирование новой системы коллективной безопасности. Цель создания такого трибунала заключается не только в том, чтобы наказать преступников, которые развязали агрессивную войну против Украины, но и в том, чтобы создать весомый сдерживающий фактор против войн агрессии в будущем.

Этот трибунал должен обеспечить неотвратимость наказания высокопоставленных военных преступников. Как говорил главный прокурор Нюрнбергского трибунала Роберт Джексон, позволить главным военным преступникам спокойно жить и мирно писать мемуары — “было бы издевательством в отношении мертвых и превратило бы в циников живых”.

На сегодняшний день человечество накопило богатый правовой и политический опыт по созданию международных судебных органов, который непременно будет полезным для творцов нового международного трибунала.

Вместе с тем, учитывая предыдущий опыт, есть смысл обратить внимание на проблемные вопросы, которые могут возникнуть в процессе реализации проекта по созданию трибунала. Попробуем привлечь внимание к некоторым из них.

Вопрос легитимности

Наверное, важнейшим вопросом во время создания нового международного трибунала является вопрос его легитимности. Поскольку, по крайней мере сейчас, создать международный трибунал на основании соответствующей резолюции Совета Безопасности ООН, как это, например, было во время создания Международного трибунала для бывшей Югославии, политически невозможно, нужно искать другие международно-правовые пути создания нового трибунала. И здесь уместно рассмотреть несколько возможных юридических конструкций:

1) создание трибунала на основании международного договора с максимально возможным кругом сторон;

2) создание трибунала на основании резолюции Генеральной Ассамблеи ООН или решения Комитета министров Совета Европы.

Возможны и другие юридические конструкции. Главное, чтобы трибунал имел в глазах мирового сообщества необходимую легитимность. Ради этого целесообразно создавать его при участии авторитетной международной организации, а также вводить в его состав представителей разных систем права и разных цивилизаций. То есть, чтобы состав трибунала был максимально представительным и не воспринимался как сугубо западный.

Вопрос логистики, финансирования и состава трибунала

Нельзя недооценивать вопросы логистики и финансирования проекта по созданию нового трибунала, поскольку без их рационального решения трибунал вообще невозможно будет создать.

Что касается финансирования (а это может быть чрезвычайно большая сумма, поскольку качественное международное правосудие стоит дорого), то логично предположить, что государства, которые создадут трибунал, выделят и соответствующие средства. Возможно, средства выделят также некоторые международные организации, например ЕС. Важным финансовым источником деятельности трибунала могут стать замороженные и конфискованные российские средства и собственность РФ в США, европейских государствах и других демократических странах.

Что касается местоположения трибунала, то было бы символично выбрать в качестве такого места Нюрнберг, точнее Дворец правосудия, где проходил Нюрнбергский процесс. Не исключено, что заседания трибунала могли бы проходить и в других местах, например, как это предлагалось, в Мариуполе.

Какими могут быть состав и структура трибунала? На Нюрнбергском трибунале было восемь судей, а в Международном суде ООН — пятнадцать.

Состав и структура Международного уголовного суда весьма разветвлены. Так, Апелляционное отделение этого суда состоит из председателя и еще четырех судей, а Судебное отделение и Отделение предварительного судопроизводства — не меньше чем из шести судей каждое.

Очевидно, учитывая то, что на скамьях трибунала окажется значительно больше подсудимых, чем это было во время Нюрнбергского процесса (двадцать два), количество судей должно быть большим, соотноситься с количеством государств, которые примут участие в создании трибунала, а дополнительным структурным элементом трибунала должна быть Апелляционная палата.

Вопрос права трибунала

Важным вопросом является вопрос права, материального и процессуального, которое будет применять этот трибунал. Возможно, это право могло бы максимально базироваться на праве Нюрнбергского трибунала, которое, в свою очередь, соединило в себе две системы права — систему общего и континентального права. Это подчеркнуло бы символическую протяженность между новым трибуналом и Нюрнбергским. Одним из источников права нового трибунала могла бы стать также практика Международного уголовного суда (МУС).

Среди проблемных вопросов права трибунала остаются вопросы иммунитета подсудных лиц и возможность осуществления правосудия относительно них заочно (in absentia).

Поскольку субъектами преступления агрессии являются преимущественно высшее политическое и военное руководство государства, наделенное иммунитетом, необходимо, чтобы трибунал четко закрепил принцип, согласно которому главы государств и высшее политическое и военное руководство любого государства не имеют иммунитета, если речь идет о совершении ними преступления агрессии.

Дело в том, что в международном и национальном праве еще до сих пор существует принцип иммунитета глав государств, который сформировался в обычном международном праве, связанный с принципом суверенного равенства государств и исторически следует из персонального иммунитета монархов. В современной доктрине международного права существует теория функционального иммунитета, которая предусматривает, что глава государства имеет иммунитет до тех пор, пока он занимает соответствующую должность в своем государстве.

Однако, как свидетельствует практика последних десятилетий, иммунитет глав государств и высоких должностных лиц не означает безнаказанности, когда речь идет о международных преступлениях. Эту тенденцию начал еще Нюрнбергский трибунал, в приговоре которого речь шла о том, что: “Принцип международного права, который в определенных условиях предоставляет защиту представителю государства, не может применяться по отношению к действиям, признанным преступлениями в международном праве”.

На сегодняшний день можно говорить, что в международном праве благодаря практике Международного трибунала для бывшей Югославии, Специального суда для Сьерра-Леоне и МУС формируется правило, согласно которому функциональный и персональный иммунитет не имеет места, если речь идет о нарушении императивных норм международного права (jus covens), к которым, в частности, относится запрет агрессии. Вполне возможно, что практика нового трибунала окончательно закрепит этот принцип в международном праве.

Чрезвычайно важно, чтобы трибунал мог рассматривать дела и выносить приговор заочно (in absentia). Конечно, пока что физически доставить российского президента Путина и всех его приспешников в трибунал будет сложно, но это не должно препятствовать рассмотрению дела и вынесению справедливого приговора.

Выдача трибуналом ордеров на задержание высоких должностных лиц сама по себе имела бы большое политическое значение, независимо от того, как быстро удастся задержать это высокое должностное лицо, в первую очередь самого Путина. Выдача такого ордера ведет к политической изоляции лица, подозреваемого в совершении преступления агрессии. И здесь можно воспользоваться опытом МУС.

Важно также, чтобы компетенция трибунала не пересекалась с компетенцией МУС и не дублировала ее, хотя это может быть непросто сделать, поскольку преступление агрессии связано с другими преступлениями (военными преступлениями и преступлениями против человечности). Из преступления агрессии следуют другие преступления. Возможно, здесь даже придется заключить какое-то соглашение о распределении компетенции между трибуналом и МУС.

Вопрос субъектов преступления агрессии

Новому трибуналу нужно будет определить круг субъектов, которые должны быть привлечены к ответственности перед этим международным трибуналом за совершение преступления агрессии. Преступление агрессии называют преступлением руководства (leadership crime), хотя кого конкретно нужно причислить к такому руководству, не всегда бывает очевидно.

Прежде всего, здесь речь идет о тех, кто принимал участие в планировании, подготовке и совершении преступления агрессии против Украины, а возможно даже и против Грузии, начиная с российского президента Путина, министра иностранных дел Лаврова, министра обороны Шойгу и премьер-министра России Мишустина.

Если исходить из дефиниции преступления агрессии, которая содержится в Римском статуте (статья 8 bis), то под субъектами преступления агрессии следует понимать лиц, которые могли эффективно осуществлять управление или направлять политические либо военные действия государства, связанные с преступлением агрессии. В круг субъектов преступления агрессии нужно также зачислить министров экономики, финансов, информации, руководителей правящей политической партии, руководство российской Думы, экономических лидеров страны, благодаря которым функционировала российская военная машина, пропагандистов, а также, возможно, даже тех российских религиозных лидеров, которые раздували антиукраинскую пропаганду.

Вместе с тем из круга субъектов преступления агрессии обычно исключают рядовых исполнителей, например солдат и младших офицеров, от воли которых не зависели планирование, подготовка и совершение преступления агрессии. Хотя на практике провести четкую грань между субъектами преступления агрессии и теми, кто не является такими субъектами, бывает весьма сложно.

По нашему мнению, видами субъектов ответственности перед трибуналом должны быть не только физические лица, но и само государство Россия, которая в ее нынешнем виде является преступным государством, государством-террористом; а также преступные организации, которые входят в это государство (например, такие преступные репрессивные органы как ФСБ, российские политические партии и такие пропагандистские телекомпании как Russia Today). В этом плане, новый трибунал продолжил бы традицию Нюрнбергского трибунала, который признал преступными ряд нацистских организаций.

Исполнение приговоров трибунала

Для любого судебного органа важно не только вынести справедливый вердикт, но и исполнить решение суда. Здесь перед новым трибуналом непременно встанет вопрос, как принудить Россию и другие государства исполнить приговоры трибунала, например путем выдачи военных преступников, начиная с Путина.

В случае отказа какого-либо государства сотрудничать с трибуналом международное сообщество государств может принять ряд санкций, которые ведут к политической, экономической и дипломатической изоляции такого государства. Государство, во главе которого стоит лицо, виновное в преступлении агрессии и других тяжких международных преступлениях, должно быть полностью изолировано от всего цивилизованного мира.

Один из исследователей истории Нюрнбергского трибунала писал: “Суд над нацистскими лидерами в Нюрнберге проводился не только для того, чтобы установить их вину и решить, наказывать ли их за совершенные преступления. Это было частью поисков лучшего пути сдерживания сильных человеческих импульсов, агрессии и мести. Это была попытка заменить насилие более приемлемыми и эффективными правилами для человеческого поведения”.

Аналогично, новый трибунал над военными преступниками, виновными в совершении преступления агрессии, должен создать гарантии, чтобы совершение этого международного преступления не повторилось в будущем, а также направить развитие человечества на путь верховенства права, а не силы, в международных отношениях. 

Александр МЕРЕЖКО,  глава Комитета Верховной Рады по внешней политике и межпарламентскому сотрудничеству, доктор юридических наук, профессор