Le Figaro: “Украина нас уничтожает, а Путин защищает”

На рассвете звучат последние залпы, гремящие подобно раскатам грома посреди проливного дождя. С 2014 года маленький городок Марьинка на востоке Украины вынужден от заката до рассвета мириться с этой страшной канонадой. Грохот пушек и глухой треск тяжелых пулеметов сотрясают воздух в этом шахтерском поселении на линии фронта конфликта Украины с пророссийскими сепаратистами на востоке страны. Эта тлеющая война у самых границ Европы уже унесла за семь лет жизни более 14 тысяч человек и чуть не вспыхнула вновь в конце апреля, когда Владимир Путин сосредоточил у границ страны 100 тысяч российских солдат.

“Тлеющая!” — фыркает Иван, перепрыгивая лужи, чтобы открыть помятую металлическую дверь, которая несет на себе отпечаток пуль и осколков снарядов. “Заходите быстрее, гулять на улице опасно, — насмешливо говорит этот крепкий на вид бывший шахтер. — Жизнь здесь напоминает русскую рулетку. Обстрелы не прекращаются с вечера до утра”.

Враждебное окружение

Его маленький дом, откуда отчетливо видны пригороды сепаратистского Донецка, находится на бывшей улице Ленина, которую переименовали в улицу Прокофьева после революции на киевском Майдане, когда охваченные стремлением к европейской свободе украинцы посчитали, что могут освободиться от российской опеки, и вышли на улицы. Примерно в 20 метрах от его расположенного на линии фронта жилья проходит граница самопровозглашенной Донецкой народной республики. Соседний кирпичный дом попал под обстрел и был разрушен снарядами — сейчас там все заросло травой. Соседи с другой стороны предпочли уехать. Некогда бывшее гордостью шахтеров окружение стало враждебным. На терриконе “Крокодил” (его прозвали так из-за схожести с головой этой рептилии) находится позиция сепаратистов. Напротив них украинские войска расположились на терриконе чуть меньших размеров. Дом Ивана оказался как раз между ними.

“Раньше эти терриконы вызывали у меня чувство гордости, это был наш, шахтерский пейзаж, — рассказывает он, ковыряя пятно на одежде. — Сейчас мы — ничто. Они все закрывают. Здесь больше ничего нет. Снайперы отстреливают нас с терриконов, как зайцев. В 2019 году мой сосед Михаил погиб, когда в него всадили две пули. А в прошлом году мой школьный товарищ получил в грудь пулю калибра 5,45, когда вышел из дома покурить”. “Они”? Иван предпочитает не называть их. Как бы то ни было, не скрывающий своих пророссийских симпатий бывший шахтер намекает, что имеет в виду украинцев.

Недавно Иван закончил ремонт на кухне, которую в прошлом году разворотил 120мм снаряд. Изнутри стены обшиты недавно прикрученными листами фанеры. Из кухонного окна по траектории полета снаряда четко виден “Крокодил” сепаратистов. “Возможно, снаряд прилетел с позиций ДНР, — нехотя признает он. — Но украинцы часто стреляют по своим”. Сейчас с ним также живут его сын и дочь, чьи дома были разрушены обстрелами. На пике боев в 2014 и 2015 годах семья несколько дней пряталась под землей, по колено в воде. Из проходящих под его домом шахт перестали выкачивать воду. “Мы все заболели и больше не спускались туда. Теперь мы отдаем все в руки судьбы”, — говорит он.

“Нас защищает Путин”

Широким жестом руки Иван указывает на кое-как подправленную крышу, изрешеченные стены, новые окна… “После каждого обстрела дома я иду просить помощи в мэрию. Они ничего не дают. Мы не нужны Украине, она уничтожает нас. Нас защищает Путин. Путин сказал, что, если Украина нападет на Донбасс, он защитит русский народ Донбасса”.

“Раньше” было прекрасным временем для шахтеров Марьинки, подавляющее большинство которых приехали из России добывать украинский уголь. То был период славы рабочего класса, время Советского Союза. “Тогда была хорошая жизнь, — вспоминает Иван. — Все работало. Нам давали деньги на день шахтера. Отец умер в шахте в 1970 году. Ему было 33 года. Четверо его сыновей стали шахтерами. Я получил травму при взрыве метана. Когда мы спускались в шахту, то прощались со светом жизни и не знали, получится ли у нас вернуться. Но с нами считались. У нас была хорошая зарплата. Когда мы отделились от России и стали Украиной, думали, что нас ждет прекрасная жизнь. Но мы не живем, а выживаем. Украина хочет присоединиться к Европе со спущенными штанами. Кто примет нас в таком виде? В результате Украине нечего предложить ни Европе, ни собственным детям. Все стоит бешеных денег: мясо, молоко, яйца… Так выглядит Европа”, — говорит он, открывая дверцу пустого холодильника.

“Молодежь только и говорит о Европе, но ни Макрону ни Меркель не нужна Украина в Европе. Нельзя же быть такими дураками!”, — восклицает Иван. Возникшее в Донбассе ощущение спада привело к расколу с киевской элитой и молодежью, которые озападнились и выбрали Европу. Россия опирается на оставшихся без работы жителей Донбасса, которые мечтают присоединиться к Москве в порыве иллюзорной ностальгии по ушедшей империи.

Иван перестал смотреть украинское телевидение: “Там одно вранье. Россию называют агрессором. Если бы это было так, она уже была бы в Киеве. Россия не нуждается в Донбассе. Иначе она бы уже получила его, как Крым”. Он смотрит российское телевидение, по которому идет пропаганда Москвы. Киевское правительство там называют “фашистами” под пятой “империалистов”. Путина же представляют героем. Точно так же обстоят дела на донецком радио, которое всячески стремится успокоить население, перемежая это советскими песнями и музыкой “братских республик”, которые словно вышли из саундтрека фильма “Борат”. Донбасс стал линией разлома между двумя мирами. Столкновение между пророссийскими сепаратистами и украинской армией представляет собой также открытый фронт между Россией и Западом. Малейший инцидент может повлечь за собой не поддающиеся оценке последствия.

Злоба на Путина

В двух сотнях метров от него Сергей высчитывает секунды между выстрелами и ударами снарядов, чтобы определить их происхождение. Бывший директор отопительной компании убежден, что сепаратисты первыми открывают огонь по украинским позициям, провоцируя тем самым ответ. “Они стреляют из гранатометов, артиллерии и пулеметов. Они подходят к украинским позициям, кричат “Аллах акбар” и заявляют, что поубивают всех украинцев до единого. Но они ведь даже не мусульмане. Просто идиоты”, — смеется он. “Иногда украинские солдаты пьют водку, потому что им все надоело. И начинают стрелять, куда придется. Так выглядит война”, — признает он. Сергей устал от конфликта. Ему хотелось бы свободы перемещения, возможности пересекать границы, не замечая того, “как в Европе”. Он очень зол на Путина, “бандита”, который “разжег пламя” сепаратизма в Донбассе, отправив туда свои войска. “Когда Бог создавал мир, он собрал кучу дерьма и бросил ее на землю. Она стала Россией и с тех пор не дает нам спокойной жизни”, — кипятится он.

Он точно так же зол на пророссийских сепаратистов, но в то же время жалеет их в связи с “необразованностью”, которая мешает им осознать ситуацию. “Сторонники России хотят вернуться во времена пролетариата, — говорит он. — Кто на Западе в силах это понять?! Они забывают, что в советскую эпоху ничего не работало и все разваливалось, а они в шахтах без конца бастовали. Будущее Украины с Европой. Нам не нужно тираническое полицейское государство, как в России”.

В феврале 2014 года драматические события революции на Майдане привели к уходу президента Виктора Януковича, который находился под покровительством Владимира Путина. Решение новых проевропейских властей отменить былой статус русского языка привело к отделению Крыма (российский лидер всячески подталкивал к этому) и его аннексии Россией. Кроме того, пророссийские активисты заняли административные здания в больших русскоязычных городах на востоке Украины, прежде всего, в Донецке, Луганске и Харькове. У мятежников из Донбасса были сепаратистские планы по крымскому образцу. Тем не менее большинство населения заняло нейтральную позицию, а Украинские власти силой вернули себе контроль над Харьковом, а также частью занятой сепаратистами территории, в том числе городом Славянск, где были зарегистрированы первые жертвы конфликта.

“Мой отец русский, а мама — украинка, — рассказывает мать лейтенанта Дмитрия Красногрудя, который погиб на фронте в июле 2020 года, несмотря на объявленное сторонами перемирие (оно постоянно нарушалось). — Мы и представить не могли, что между нами начнется война”. Как бы то ни было, в 2014 году над ее скромным домом в тихой деревушке неподалеку от Славянска начали летать снаряды. Взрывы ломали ветки деревьев, а яблоки были нашпигованы осколками металла. “Всем надоела война. Пора все это прекращать. Наш сын погиб за Украину. Это все, что мы можем сказать. Мы не лезем в политику”, — говорит она, держа за руку мужа.

Запоздалые уступки

После подписания в 2015 году вторых Минских соглашений война застыла вдоль линии соприкосновения, которая петляет через города и деревни востока страны. Президент Петр Порошенко оградился воинственной диалектикой и отвергал любые уступки, но под давлением Запада провел через парламент закон о предоставлении областям Донбасса особого статуса, который должен обеспечить им широкую автономию. Сепаратисты посчитали уступки запоздалыми и отвергли их.

Объединенные понятием “Новороссия” Донецкая и Луганская области провозгласили себя независимыми республиками, но были вынуждены отказаться от первой цели, присоединения к России. После их “референдумов” о независимости в мае 2014 года Кремль довольствовался признанием их решения, но не выразил желания провести аннексию, как было с Крымом. На линии фронта терриконы высятся над монотонными черноземными пейзажами. Жилые высотки, деревушки, работающие заводы с коптящими трубами и остановившиеся предприятия советской эпохи соединены разбитыми дорогами. Украинские солдаты засели на оборонительных рубежах, которые представляют собой несколько рядов траншей.

В конце апреля Москва сосредоточила у украинской границы большое число солдат: эта инициатива была представлена как простые учения, но привела к накалу страстей. “Это не было никакими учениями, — уверен Алексей Арестович, советник президента Украины Владимира Зеленского по вопросам национальной безопасности. — Назвав Владимира Путина убийцей, Джо Байден поставил его вне игры. Путин же хотел обсудить с Байденом целый ряд вопросов, и ему нужно было оказать очень сильное давление, чтобы вернуться в игру. Угрозы тотальной войны на Украине оказалось достаточно, чтобы добиться звонка от Байдена и обещания саммита. Как бы то ни было, вопреки утверждениям, Путин отвел от границы лишь половину войск и оставил всю технику: танки, артиллерию, ракеты… даже кухни. В сентябре его ждут парламентские выборы. Мы ожидаем новых потрясений летом. Мы готовы к войне”.

“Осторожно, снайперы!”

На фронте в Авдеевке бои сосредоточены вокруг промышленной зоны и водоочистной станции. Украинские солдаты и сепаратисты окопались там в лесах по обе стороны главной дороги, которая ведет в Донецк. “После российских маневров в прошлом месяце мы находимся в состоянии боевой готовности”, — рассказывает командующий оборонительной позицией напротив водоочистной станции. Этот 47-летний лейтенант пошел в армию в 2014 году, чтобы защитить Украину. “Днем здесь спокойнее, чем ночью, в связи с присутствием наблюдателей ОБСЕ. Мы находимся в активной фазе войны. Каждую неделю есть погибшие и раненые”.

Разговор прерывают периодические взрывы 82-милиметровых минометных снарядов. Со стороны промзоны доносятся звуки стрельбы из автоматического оружия и гранатометов. Расположенные напротив позиций сепаратистов грязные окопы усеяны предупреждающими табличками “Осторожно, снайперы!”. “Конфликт стал грязным, — рассказывает лейтенант. — В теории артиллерия запрещена по перемирию, но тут повсюду снайперы. У сепаратистов есть российские дроны, которые разбрасывают вокруг наших позиций запрещенные Оттавским договором кассетные мины. У них также есть дроны, которые стреляют ракетами. Кроме того, они покупают на AliExpress гражданские дроны, а затем переделывают их, чтобы они сбрасывали на нас гранаты”.

До войны командир руководит строительной компанией, которая занималась детскими площадками. Большинство его подчиненных не относятся к числу профессиональных военных. Он указывает на юриста, учителя и студента, которые засели в окопах и наблюдают в перископ на расположенными в полусотне метров позициями сепаратистов. Другие солдаты укрылись в подземных убежищах, которые укреплены мешками с песком и наполненными землей оружейными ящиками. Зимой это единственное место, где можно погреться, когда температура на улице опускается до —20 градусов. “У меня тоже русские корни по матери, но я за свободу и демократию, — говорит командир, подчеркнув, что пошел протестовать на Майдан, когда жил в Киеве. — Если сепаратисты хотели независимости Донбасса, им следовало организовать референдум в соответствии с конституцией, привлечь к голосованию всю Украину”.

Заложники ситуации

По мнению философа Игоря Кословского, который провел два года в тюрьме у донбасских сепаратистов, Россия уже потеряла Украину. “Из-за войны, которая подтолкнула Украину в объятья Европы, — считает он. — Единственное, что могло бы вернуть Украину в русский мир, это военное вторжение и превращение страны в ГУЛАГ. Мы психологически отличаемся от России. В советскую эпоху 80% диссидентов были с Украины. Россия — империя, которая требует идентификации и подчинения. Но украинцы — свободный народ. Они не забыли, что ценой относительного материального комфорта советской эпохи была свобода”.

Как и Кремль (тем самым он надеется получить влияние в украинской игре), харьковский депутат пророссийской партии “За жизнь” Андрей Лесик требует формирования федерации с русскоязычными сепаратистами востока страны, а также прямых переговоров Зеленского с Луганской и Донецкой республиками, которые сняли бы с Москвы всяческую ответственность в конфликте. “России нужен стабильный сосед, а не сосед, который держит в руке гранату с выдернутой чекой, — отмечает Лесик. — Развернув войска у границы, Путин напоминает о том, что не стоит будить спящего медведя”. Президент России надеется помешать Украине реализовать свои европейские планы или как минимум заморозить их.

Несмотря на новость о грядущей встрече Джо Байдена и Владимира Путина, никто не ждет скорого урегулирования конфликта, от которого зависит будущее Украины. “Украина надеется стать открытым обществом в Европе, — считает Алексей Арестович. — Но Путин не хочет появления такого примера у своих границ”. На фоне затяжного конфликта, который может продлиться еще несколько десятилетий, многие молодые украинцы предпочитают уехать из страны. Они учатся в Польше с мечтой о будущем в Европе или выбирают Россию.

В Станице Луганской находится единственный регулярно работающий пропускной пункт между Украиной и ЛНР. Порядка 1 500 человек каждый день проходят по связующему два мира мосту в окружении разрушенных артиллерийским огнем домов. Ставшие заложниками обстоятельств жители ЛНР отправляются на Украину за пенсиями, бабушки навещают внуков по другую сторону границы, разделенные фронтом семьи воссоединяются и вновь расходятся.

“Из-за сложившейся обстановки дочь не смогла приехать раньше, и я сейчас впервые увидел внука, которому теперь уже 11 месяцев”, — рассказывает 53-летний строитель Евгений. После долгих объятий он долго смотрит вслед дочери с детской коляской. “Моя дочь — врач, и она, как может, сопротивляется попыткам навязать ей паспорт России или ЛНР. Я еще надеюсь, что сепаратистские республики однажды вернутся в состав Украины. В противном случае мы с дочерью больше не будем жить в одной стране”, — морщась говорит он. Словно вспоминая о холодной войне…

Завод в Авдеевке работает, несмотря на бои

По дороге из Марьинки в Авдеевку машины набирают скорость, чтобы не попасть под огонь сепаратистских снайперов, которые засели на высотах со стороны ДНР. Промышленный город Авдеевка, где расположен крупнейший на Украине (и один из крупнейших в Европе) коксохимический завод, представляет собой один из самых активных фронтов конфликта.

Авдеевка расположена всего в 7 километрах от Донецка, и покрытые копотью рабочие местного завода денно и нощно не прекращают посменную работу посреди огня и дыма. Выживание промышленности в разрезанном надвое Донбассе — настоящая загадка. За семь лет войны в гигантский завод попало 165 снарядов, и погибли около 10 сотрудников (из примерно 4 000). В их честь на территории огромного комплекса было установлено два памятника.

Тем не менее предприятие ни на мгновение не прекратило переработки угля в топливо для металлургической промышленности. Ему все же пришлось диверсифицировать поставки сырья, которое раньше шло преимущественно с сепаратистской территории. Теперь его импортируют из США. Продукция сегодня тоже идет не на другую сторону фронта, а предприятиям Мариуполя и всего мира. Завод относится к холдингу олигарха Рината Ахметова, одного из самых богатых людей Украины, которому также принадлежат сталелитейные предприятия Мариуполя. “Нельзя останавливать производство, — говорит директор завода Виталий Антолович. — Если мы погасим печи, все развалится, и придется строить новый завод. Поэтому мы продолжаем работать под обстрелами. Это физика, она не зависит от числа развернутых на границе российских солдат”.