Крымский “серпантин”

“Президент” Южной Осетии Леонид Тибилов сообщает, что до августа в республике пройдет референдум о присоединении к России. Квинтэссенция всех заявлений, в принципе, сводится к формуле “хочу как Крым”. Дословно: “Никто не думал несколько лет назад, что проведение референдума в Крыму будет возможно. Однако когда сошлись, как говорится, звезды для народов Крыма и России, такое решение было принято. Не исключено, что для Южной Осетии тоже звезды сойдутся”.  

Российские СМИ, с помощью и провластных, и независимых экспертов, пытаются нас убедить, что этот порыв не санкционирован, а тем более, не инициирован Кремлем. Во-первых, говорят одни, Владимир Путин во время последней прямой линии дипломатично выкрутился от прямого ответа. “Мы не можем, я думаю, этому противиться. Нас ничего не сдерживает, кроме интересов самого югоосетинского народа. Но мы пока не знаем, что будет положено в основу этого референдума, как будут сформулированы вопросы в окончательном виде, в зависимости от этого будем дальше думать”, — сказал Путин. Другие считают, что присоединение непризнанной республики президенту России — что медвежья услуга, а потому Кремль в этом не заинтересован. Россия страдает от введения санкций за аннексию Крыма и поддержку “ДНР”/”ЛНР” в Донбассе, добивается их снятия, а новая, по сути, аннексия — своего рода красная тряпка для Запада. Кроме того, рассуждают российские обозреватели, содержание еще одной республики ляжет бременем на ослабленные санкциями и экономическим кризисом плечи РФ. 

Со всеми этими аргументами можно было бы и согласится. Если не принимать во внимание, что после подписания в прошлом году союзнического договора Южная Осетия и так уже де-факто аннексирована: Россия “по договору” взяла под контроль ее границы, установила единый таможенный контроль, рублевая зона и содержание из федерального бюджета присутствуют и подавно. Даже зарплаты обещают привести в соответствие с российским Северным Кавказом. Про бремя тоже можно рассуждать, если не знать, что в Южной Осетии проживают аж 50 тыс. чел., почти поголовно — с российскими паспортами. 

А вот красная тряпка — это да. Расчет почти по Моэму: выброшенный вверх красный платок и театральная пауза. Особенно эффектно смотрится накануне выборов в Грузии, где коалиция Иванишвили, как принято считать, доживает последние дни, а партия Саакашвили предвкушает реванш. России этот референдум не нужен, потому что в Грузии победят радикалы — убеждают российские СМИ. Как сказать. “Грузинская мечта”, считай, на ровном месте сейчас получает возможность поднять битые молью патриотические знамена и стряхнуть с себя обвинения в сотрудничестве с путинской Россией. В меру, конечно, достаточной для удержания власти.

Но, думается, Владислав Сурков, советник ВВП по оккупированным территориям, выше такой банальности. На референдум, как говорит Тибилов, будет вынесен вопрос о дополнении статьи конституции словами о том, что Южная Осетия вправе передавать часть своих полномочий РФ: “Мы так хотим подойти к вопросу референдума, чтобы российскую сторону в политическом плане не нагружать”. Или не создавать поводов к введению новых санкций против РФ? По сути, речь идет о своего рода готового к реализации, но отложенного сценария аннексии Россией территории Грузии. Как бы документы готовы — если что, достанем в любой нужный момент. Грузию в НАТО без ПДЧ? Где-то тут у нас была еще и Абхазия, народ которой тоже очень хочет в Россию…  Но мы четко следуем нормам международного права. Крым? А Крым — это исключение. Как Косово. 

Вопрос, которым сегодня задаются многие: Россия фактически уже просит Запад снять или хотя бы ослабить экономические санкции, однако ни в Донбассе, ни в Крыму свою тактику не меняет, и менять не собирается. По Крыму так и вовсе кажется, что руки у оккупационной власти не дружат с головой. Или принадлежат разным туловищам. Однако на выходе видим именно то, что выгодно Кремлю. Он каждый раз тестирует мир на предел своих возможностей: не сопротивляетесь — идем далее. Не обороняетесь — встречайте. Так был взят Крым, “без единого выстрела”, потому что кишка у вынесенных во власть на волне Майдана товарищей оказалась тонка, а Западу казалось, что можно договориться. 

Тенденция в действии. 

Первая допущенная Россией на оккупированный полуостров международная мониторинговая группа Совета Европы во главе со Жераром Штудманом была встречена в Крыму чуть ли не хлебом-солью. Допущена даже для встречи с политзаключенным №1 — заместителем председателя Меджлиса крымскотатарского народа Ахметом Чийгозом (правда, со своим переводчиком), а заготовленный сценарий встреч было позволено переформатировать. 

В это же время в Крыму продолжались облавы (обыски в двух поселках со снятием отпечатков пальцев), обыскам был подвергнут даже детский крымскотатарский культурный центр, продолжалось давление на журналистов АТР, шла кампания по дискредитации Меджлиса как экстремисткой организации. Казалось, отчет миссии СЕ по правам человека будет более чем жесткий. Как говорит Рефат Чубаров, он планировался как внутренний документ, для принятия к сведению. Однако был размещен на сайте СЕ. Причем в тот момент, когда в Крыму оккупационные власти перешли от слов к делу. Не дожидаясь решения “суда” о запрете деятельности Меджлиса, он был признан экстремистской организацией с внесением в соответствующий список, что автоматически означает признание вины членов меджлисов — центрального и местных. А это сотни людей. На этом фоне “доклад Штудмана” (а не миссии СЕ, как настаивает Рефат Чубаров) выглядит, конечно, как слова из советской песни “кто-то кое-где у нас порой”.

“Есть определенные блоки, где я с ним абсолютно согласен, скажем, он выписывает угрозы, которые могут возникнуть, если Меджлис будет запрещен. Одновременно Штудман делает вывод, что репрессии, происходящие в Крыму, не носят системный характер против крымскотатарского народа, а осуществляются в отношении тех людей, которые выступают оппонентами существующей власти. Он забывает, что в Крыму нет существующей власти, в Крыму есть оккупанты”, — заявляет председатель Меджлиса, предлагая общественным институтам (раз уж доклад Штудмана опубликован) сравнить свои мониторинги нарушения прав человека и убедиться, насколько представленный СЕ документ близок к жизни. 

Конечно, г-н Штудман не мог предвидеть, что жизнь так быстро и далеко унесется от представленной ему лубочной картинки в Крыму, но это лишний раз подтверждает, что практики и темпы работы евроструктур не успевают за скоростью реализации жесткой путинской политики на оккупированных территориях. “Россия настолько брутальна в Крыму, насколько ей позволяет мир”, — говорит Рефат Чубаров.

И Украина, справедливо будет уточнить. Причем не только в Крыму, и не только сегодня. Но последние два года после аннексии Крыма должны были бы обозначить на державных лбах места, которые следует оберегать от повторного нападения граблей. 

Ставка на ведущую роль дипломатического фронта, стран Запада и США в деле деоккупации Крыма никоим образом не освобождает власти Украины от принятия собственных усилий. Не говоря уже о том, что к этому их обязывают Конституция и законы Украины. 

Два года (!) представители крымских общественных организаций, экспертных центров и Меджлиса крымскотатарского народа требовали создания центрального органа власти, который бы занимался “крымским вопросом”, координировал и модерировал усилия различных институтов по деоккупации Крыма, решения проблем вынужденных переселенцев и, что особенно важно, помогал сохранять связь граждан Украины со своим государством. Киев, в зависимости от внутренних терок, выдумывал разные эрзацы: то департамент в Кабмине, то Госслужба, то постпреда КМУ. На должности назначали выдвиженцев Меджлиса — они же громче других требовали. Опять же, гибридная блокада поставок товаров в Крым, когда президент сам не хотел отказывать олигархам продолжать бизнес на оккупированной территории, но тут Меджлис настоял, и добровольцы кордон перекрыли. 

Владимир Гройсман пошел иным путем. В его правительстве есть Министерство по вопросам оккупированных территорий. Министр, правда, получился другой, чем он хотел (Черныш от Третьякова вместо Кистиона, к которому так привык за многие годы). И к адекватности названия министерства есть вопросы: по закону, оккупированные территории у нас — это только АР Крым и Севастополь. А Донбасс таковой — только по постановлению ВР. Однако нацеленность Вадима Черныша, как следует из его первых интервью и заявлений, в основном сконцентрирована на восточном направлении. И это объяснимо — там есть и ожидается ресурс. При этом ни его назначение, ни верстка функционала нового министерства вообще не обговаривалась ни с народными депутатами фракции-выдвиженца — крымчанами (в первую голову — Мустафой Джемилевым и Рефатом Чубаровым), ни с представителями крымской “диаспоры” — институтами гражданского общества. 

В интервью ZN.UA Вадим Черныш сказал: “Все граждане Украины имеют равные права. Этот месседж ключевой. Из него исходит все”. Отнюдь, господин министр. Жители оккупированной АР Крым и г. Севастополя — нерезиденты. То есть пораженные в правах по сравнению с вами и всеми другими гражданами, включая жителей ОРДЛО. В соответствии с законом о свободной экономической зоне “Крым” и постановлением НБУ №699. Раз министр до сих пор не заявил о том, что эти дискриминационные нормы надо немедленно устранять, значит, он либо о них не знает, либо с ними согласен. 

Такая же странная ситуация и с назначением губернатора Херсонской области, о значимости которой в деле деоккупации Крыма не говорил только немой, а таких во власти вроде бы и нет. Область на сегодня более чем особенная, можно сказать, прифронтовая. Одновременно, с первых метров, с КПП с желто-синим флагом — территория Родины, свободы и освобождения. С декабря прошлого года Херсонщина — без головы облгосадминистрации. Прежний, Андрей Путилов, был избран головой областной рады. Несмотря на вал проблем, связанных с необходимостью по-новому обустраивать область (переселенцы, крымскотатарский фактор, укрепление границы, проблемы с жизнеобеспечением и даже небывалый приток туристов и курортников), вакансия оставалась свободной до сегодняшнего дня. Выбор президента на должность в этом архисложном регионе пал на не имеющего опыта управленца такого масштаба Андрея Гордеева. Народного депутата-мажоритарщика от Блока Петра Порошенко, начинавшего свой трудовой путь юристом на заводе отца бывшего губернатора Путилова. С Меджлисом крымскотатарского народа, у которого были свои предложения по кандидатуре главы этой важной области, никто в АП не счел нужным поговорить. 

Невозможно не заметить, что температура юга Украины уверенно поднимается. Одесса в предчувствии годовщины 2 мая. В Николаеве лидеры пророссийских организаций — фигуранты закрытых МВД дел за незаконные митинги 2014-го с призывами “Путин — приди!” при поддержке Россотрудничества проводят культурные мероприятия и готовятся к 9 мая. На Херсонщине соратники бежавшего в Крым экс-главы Генической ГРА выводят на улицы людей с призывами прекратить блокаду Крыма. 

В пятницу в Херсон заехала большая группа народных депутатов — на выездное заседание Комитета ВР по бюджетной политике, подкомитет которой возглавляет Андрей Гордеев. Программа интересная: инвестиции в реконструкцию аэропорта (он сегодня живет благодаря оккупации Крыма — после этого тут наладились ежедневные рейсы в Турцию), посещение осетрового хозяйства и турбазы. 

Наверное, рабочий настрой депутатов не омрачит то обстоятельство, что за последние 10 дней в Херсонской области — в Новоалексеевке и Геническе — произошли взрывы. От заложенной в брошенной машине взрывчатки погиб мимо проходящий человек. В четверг из гранатомета расстреляли магазин местного предпринимателя. Усиленные меры безопасности, о которых сообщала местная власть после первого теракта, как видим, результата не дали. И не могли дать — потому что вводились они, как предписывалось, до войны. Для сравнения: в оккупированном Крыму количество сотрудников спецслужб втрое превышает их плотность в регионах РФ. 

И напоследок. В Крыму почти незамеченным прошел очередной “референдум”. За несколько недель до часа Х, поставившего крест на украинских номерах автомобилей жителей полуострова, оказалось, что российские регистрационные знаки двух “федеральных округов” поставили на свои машины только треть (!) автовладельцев полуострова. Остальные продолжали ездить с номерами с украинским флагом до последнего разрешенного момента. И когда стало понятно, что, несмотря на просьбы крымских “властей”, продлевать период обмена номерных знаков Москва не намерена, по Крыму выстроились километровые очереди. Если вспомнить заявления Мустафы Джемилева, озвучившего перехват докладов российских спецслужб о реальном результате “референдума” 16 марта 2014 г. (в реалии участие приняли только 34,2% избирателей), то можно сказать, нынешний “референдум” их подтвердил. Связь с Украиной и остальным нерусским миром не хотели прерывать две трети данной категории жителей оккупированного полуострова. 

Валентина САМАР